Такъ называемая Ивановская площадь, получившая свое имя отъ колокольни Ивана Великаго, въ ХVІ и ХVІІ ст. занимала ровно половину той мѣстности, которая при вел. князѣ Иванѣ Калитѣ подъ именемъ площади простиралась отъ самыхъ Великокняжескихъ хоромъ до первоначальныхъ стѣнъ города, существовавшихъ на мѣстѣ Малаго (Николаевскаго) дворца. Въ то время на этой обширной площади съ сѣверной ея стороны святой Петръ митрополитъ заложилъ Успенскій соборъ, а при Иванѣ Третьемъ на той же площади была построена Грановитая полата. По самой серединѣ этого пространства Иванъ Калита поставилъ колокольню съ церковью Іоанна Лѣствичника, что подъ Колоколы, которая въ 1505–1508 гг. была выстроена снова на старомъ мѣстѣ и, несомнѣнно, противъ прежняго въ болѣе обширныхъ размѣрахъ. Этотъ храмъ стали прозывать Иваномъ Святымъ, а когда была выстроена еще болѣе высокая колокольня, при Го-дуновѣ въ 1600 г., Иванъ Святой сталъ именоваться Иваномъ Великимъ[94]. Это серединное зданіе на древней площади, увеличенное постройкою возлѣ него въ 1543 г. еще новой обширной колокольни, съ храмомъ Воскресенія, отдѣлило какъ бы стѣною соборную половину площади отъ ея другой половины, простиравшейся къ Спасской улицѣ и обстроенной вокругъ княжескими и боярскими дворами, а впослѣдствіи съ южной стороны и Приказами. Эта другая площадь, какъ упомянуто выше, начиналась отъ храма Николы Гостунскаго, противъ угла Малаго дворца, и простиралась до колоколенъ Ивана Великаго, которыя величаво господствовали надъ всею площадью и потому присвоили ей названіе Ивановской площади.
Впереди колоколенъ на площади на всей красотѣ стоялъ небольшой храмъ Черниговскихъ чудотворцевъ, князя Михаила и его боярина Ѳеодора, построенный при Иванѣ Грозномъ, какъ описано выше (стр. 245).
Съ правой стороны, идя отъ Спасской улицы, выступала на площадь другая церковь, меньшаго размѣра, съ первобытною колокольницею на одномъ столбѣ. Это былъ храмъ муч. Христофора, примѣчательнаго тѣмъ, что онъ изображался съ песьею головою. Церковь по мѣстности именовалась что у Чудова монастыря и что у Холопья приказа. До 1651 г. она была деревянная, а въ этомъ году построена каменная.
Во время крестныхъ ходовъ и въ особенности въ Вербное воскресенье, когда совершалось шествіе на осляти, а также во время пріема знатныхъ иноземныхъ пословъ Ивановская площадь по всей ширинѣ покрывалась несмѣтнымъ множествомъ народа и стоявшими по пути стрѣлецкими полками.
Водилъ осля собственноручно и царь Петръ Алексѣевичъ, когда ему было только 13 лѣтъ. Это было 12 апрѣля 1685 года. Послѣ совершенія на Лобномъ мѣстѣ дѣйства цвѣтоносія и раздачи всѣмъ вербы патріархъ Іоакимъ «всѣлъ на осля и пошелъ къ собору въ Кремль, а Великіе государи Іоаннъ Алексѣевичъ и Петръ Алексѣевичъ, въ порфирахъ и діадимахъ и въ Мономаховыхъ шапкахъ, изволили въ то время у осляти узду принять по конецъ повода и вести въ городъ къ соборной церкви. Посреди повода держалъ и осля за ними велъ бояринъ Петръ Ивановичъ Прозоровскій».
Большимъ любителемъ торжественныхъ выходовъ и шествій былъ молодой царь Ѳедоръ Алексѣевичъ, такъ что и приведенное шествіе царей, державшихъ на поводу осля, совершилось не столько по желанію самихъ царей, сколько по заведенному порядку при царѣ Ѳедорѣ.
Относительно Ивановской площади опишемъ крестный ходъ на воду 6 генваря 1680 г. Передъ Великимъ государемъ отъ Успенскаго собора шли окольничіе, думные и ближніе люди, стольники, стряпчіе, дворяне, дьяки, въ золотахъ (въ золотныхъ одеждахъ), напередъ съ нижнихъ чиновъ, по три человѣка въ рядъ. «А за вел. государемъ шли царевичи (служебные), бояре, думные дворяне; за ними шли гости (купцы) въ золотахъ, а за тѣми золотчиками шли стольники, стряпчіе, дворяне, жильцы которые были не въ золотахъ. А около его государева пути, по обѣ стороны, шли полковники и головы стрѣлецкіе, въ бархатныхъ и въ объяринныхъ ферезеяхъ и въ турскихъ цвѣтныхъ кафтанахъ. А около тѣхъ всѣхъ чиновъ шли Стремяннаго Приказу стрѣльцы, въ одинъ человѣкъ, въ цвѣтныхъ нарядныхъ кафтанахъ. съ золочеными пищалями… А на площади межъ соборныхъ церквей Успенія и Благовѣщенія и Архангела Михаила и по обѣ стороны пути до Мстиславскаго двора и на площади, что межъ церкви кн. Михаила Черниговскаго и Чудова монастыря (т.-е. на самой Ивановской площади), стояли, устроясь, разныхъ Приказовъ стрѣльцы и стольники, съ знаменами и съ барабанами и со всѣмъ ратнымъ строемъ, въ цвѣтномъ платьѣ.
«Да на площадяхъ же, что отъ Посольскаго приказу къ Мстиславскому двору, гдѣ были прежъ сего Приказы, и противъ Посольскаго приказу у Ивановской колокольни (Альбомъ видовъ No XVII) и по сторонь церкви Черниговскаго чудотворца, и отъ той церкви по площади къ Чудову монастырю, и передъ Мстиславскимъ дворомъ, отъ дороги, которою ходятъ на Москвурѣку, къ церкви Николая чуд. Гостунскаго (т.-е. по всей Ивановской площади), поставлены были большіе галанскіе и полковые пищали; а около тѣхъ пищалей поставлены были рѣшотки рѣзные и точеные, и писаны розными красками, а у пищалей стояли пушкарскіе головы съ Пушкарскимъ чиномъ, съ знаменами. въ цвѣтномъ платьѣ…»
Мы упоминали выше, стр. 238, что крестные ходы на Москву-рѣку совершались до постройки новыхъ Приказовъ по улицѣ мимо Мстиславскаго двора, а потомъ, когда были выстроены Приказы, въ ихъ ворота, выходившія на продолженіе той же улицы внизъ подъ гору.
По освященіи воды во iордани крестный ходъ и государь возвратились тѣмъ же путемъ въ Успенскій соборъ, къ литургіи. Тотъ же порядокъ шествія совершался и въ послѣдующіе годы, когда нерѣдко присутствовалъ только одинъ изъ двухъ царей, царь Иванъ Алексѣевичъ.
Но въ 1690 г. на этомъ іорданномъ освященіи воды присутствовалъ и царь Петръ, вѣроятно, съ желаніемъ показать торжество иноземцамъ, которые тогда для смотрѣнія были поставлены на Кремлевской стѣнѣ слѣва отъ Тайницкой башни-Датскаго короля комиссаръ Андрей Бутенантъ фонъ-Розенбушъ, съ королевскими дворянами и иныхъ окрестныхъ государствъ иноземцы да Донскіе казаки, атаманъ Фролъ Минаевъ съ товарищи. Точно такъ же торжество было совершено въ присутствіи царя Петра и въ 1692 г., когда для смотрѣнія иноземцамъ было отведено то же мѣсто; смотрѣли Польскаго короля резидентъ съ королевскими дворянами и другіе иноземцы да Донскіе казаки. То же происходило въ присутствіи Петра и въ 1694 г.; смотрѣли только Донскіе казаки.
Въ послѣдній разъ въ ХVIІ ст. Ивановская площадь видѣла торжественное шествіе крестовъ и государя на іордань въ 1696 г., когда описаннымъ порядкомъ справилъ это празднество одинъ царь Иванъ Алексѣевичъ. Вскорѣ, 29 генваря, онъ и скончался и съ нимъ окончились и царскіе торжественные выходы на эти церковныя празднества, утратившія по этому случаю тотъ царственный блескъ обстановки, который всегда сопровождалъ государево шествіе.
Во второй половинѣ XVII ст. Ивановская площадь была самымъ бойкимъ мѣстомъ въ Кремлѣ, главнымъ образомъ, потому, что на ней сосредоточивалась, благодаря новопостроеннымъ Приказамъ, судейская, дьяческая и подьяческая приказная служба, для всего государства, привлекавшая къ дѣламъ множество всякаго народа.
Мы упоминали, стр. 243, что отъ Приказовъ выдвигались на площадь семь длинныхъ каменныхъ лѣстницъ къ верхнимъ ярусамъ Приказовъ. У этихъ лѣстницъ и толпились челобитчики въ ожиданіи прихода дьяковъ и подьячихъ или и самого судьи.
Нельзя сказать, чтобы тогдашняя служба была столько же легка и гуманна какъ служба нашего времени. Государевы указы установляли неоднократно, чтобы судьи и дьяки въ Приказы пріѣзжали поранѣе, а выходили изъ Приказовъ попозже.
Это «поранѣе» и «попозже» выразилось опредѣленіемъ, чтобы и судьи и приказные люди, дьяки и подьячіе, сидѣли вь Приказахъ во дни и въ нощи 12 часовъ въ сутки, именно по 6 часовъ съ утра и до обѣда и по 6 часовъ съ вечера, послѣ обѣда; пріѣзжать утромъ, въ декабрѣ, въ зимнее время за часъ до дня, т.-е. до разсвѣта, по нашему времени въ 7 1/2 утра; выѣзжать въ 6-мъ часу дня, т.-е. во второмъ часу или часа въ два по нашему счету. Вечеромъ пріѣзжать въ первомъ часу ночи, выѣзжать въ 7-мъ часу, т.-е. отъ 4 часовъ пополудни сидѣть до 10 часовъ вечера. Стало быть, на обѣдъ полагалось всего часа два-три.
По указу 1680 г., окт. 26, сидѣнье въ Приказахъ было ограничено шестымъ часомъ съ утра и съ вечера, т.-е. только по 10 часовъ въ сутки.
ГІо указу 1648 г. было разрѣшено не сидѣть въ Приказахъ по субботамъ послѣ обѣда и по воскресеньямъ до обѣда. Затѣмъ по Уложенію Приказы закрывались съ навечерія Рождества 24 дек. и по 8 генваря, а также въ Пасхальное празднованіе и въ воскресные и Господскихъ праздниковъ дни, въ Сырную недѣлю (Масленицу), первую недѣлю Великаго поста, Страстную и въ Царскіе дни.
Подьячіе такъ же, какъ и другіе разряды служебныхъ и тяглыхъ лицъ, распредѣлялись на три статьи — старшіе, средніе и младшіе; первые получали годового жалованья — 10 руб., вторые — 7 руб., третьи-5 руб., кромѣ кормовыхъ и хлѣбныхъ припасовъ.
Службѣ подьячаго сопутствовала неимовѣрная строгость въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ касалось даже и въ письмѣ государева имени. Въ 1658 г., авг. 14, подьячему Ларкѣ Александрову за прописку его государева именованья было повелѣно учинить у Разряднаго приказа наказанье, бить кнутомъ.
Припомнимъ, что въ 1660 г. знаменитый Котошихинъ битъ батогами за то, что въ одной важной посольской бумагѣ вмѣсто словъ: великаго государя — написалъ ошибкою только великаго, а государя пропустилъ.
Надо упомянуть, что и другія наказанья по розыскнымъ судебнымъ дѣламъ происходили также передъ тѣми Приказами, въ которыхъ вершились эти дѣла. Ивановская площадь такимъ образомъ время отъ времени оглашалась стонами и криками и воплями наказуемыхъ.
Такъ, по свидѣтельству Желябужскаго, передъ Помѣстнымъ приказомъ, находившимся на краю зданія Приказовъ, къ Спасскимъ воротамъ, въ 1688 г. чинено наказанье Дмитрію Камынину, битъ кнутомъ за то, что выскребъ въ томъ Приказѣ въ тяжбѣ съ патріархомъ о межѣ.
Въ ноябрѣ 1698 г. тамъ же чинено наказанье князю Ѳедору Хотетовскому, битъ кнутомъ за то, что онъ продалъ одну вотчину двумъ покупателямъ.
Въ 1699 г., дек. 7, по указу вел. государя, на площади передъ тѣмъ же Помѣстнымъ приказомъ была поставлена висѣльница и 8 числа на ту висѣльницу воженъ по лѣстницѣ Мих. Волчковъ за неправое челобитье на думнаго дьяка на Андрея Виніюса; снятый съ висѣльницы онъ былъ битъ кнутомъ на козлѣ нещадно.
1701 г., генв. 30, на площади передъ тѣмъ же Приказомъ повѣшенъ Леонтій Кокошкинъ за то, что былъ онъ у пріему подводъ во Твери и взялъ 5 рублевъ денегъ.
То же происходило и передъ другими Приказами. Въ 1684 г. передъ Стрѣлецкимъ Петръ Кикинъ бить кнутомъ за то, что онъ дѣвку растлилъ. Въ 1685 г. пытанъ въ томъ Приказѣ и затѣмъ битъ кнутомъ Ѳедосей Хвощинской за то, что своровалъ, на порожнемъ столбцѣ составилъбыло запись и т. д.
Въ 1691 г. человѣкь боярина кн. Андрея Ив. Голицына донесъ на него, что онъ, бояринъ, и теща его боярыня Акулина Аѳанасьевна говорили про царское величество неистовыя слова. За ту вину бояринъ лишился боярства и сосланъ въ деревню, а его теща была привезена передъ Стрѣлецкій приказъ, поставлена на нижнемъ рундукѣ и сказано ей за неистовыя слова вмѣсто смертной казни ссылка на вѣчное житье въ монастырь на Бѣло-озеро.
Въ 1685 г. передъ Московскимъ Суднымъ приказомъ князю Петру Крапоткину чинено наказаніе, битъ кнутомъ за то, что онъ въ дѣлѣ своровалъ, выскребъ и приписалъ своею рукою.
Хотя въ томъ же году вышелъ указъ, чтобы въ Кремлѣ передъ Моск. Суднымъ приказомъ не чинить торговую казнь, а чинить такую казнь, бить кнутомъ, за Спасскими вороты на площади, противъ рядовъ, однако казни на томъ же мѣстѣ продолжались; въ 1694 г. тамъ битъ кнутомъ дворянинъ Семенъ Кулешовъ за разныя лживыя сказки, а Земскаго приказу дьякъ Петръ Вязьмитинъ передъ Суднымъ приказомъ подыманъ на козелъ и вмѣсто кнута битъ батогами нещадно-своровалъ въ дѣлѣ.
Само собою разумѣется, что въ каждомъ Приказѣ въ подлежащихъ дѣлахъ происходили обычныя въ то время варварскія пытки виновныхъ въ особыхъ, устроенныхъ для этой цѣли помѣщеніяхъ.
Кромѣ приказовъ, на Ивановской же площади у самой колокольни Ивана Великаго была построена особая полатка, въ которой, по уложенію царя Алексѣя Мих., особо опредѣленные подьячіе, называемые площадные, совершали всякаго рода крѣпостные акты, которые указано было писать только здѣсь на Ивановской площади и нигдѣ въ другомъ мѣстѣ.
Это была Полата Крѣпостныхъ Дѣлъ, какъ она потомъ и была наименована. Она прозывалась также и «Полаткою Ивановской площади» въ качествѣ учрежденія съ исключительнымъ правомъ совершать крѣпостные акты, которые такъ и обозначались, что писаны на Ивановской площади, почему и самая полатка скрывалась въ этомъ общеупотребительномъ имени.
При Петрѣ, указомъ 9 дек. 1699 г., было воспрещено писать эти акты на Ивановской площади и указано писать по Приказамъ, но черезъ годъ, 30 генв. 1701 года, попрежнему велѣно писать на площади въ той же Ивановской полаткѣ, при чемъ и штатъ подьячихъ былъ увеличенъ до 24 человѣкъ, особливо на то прибранныхъ. Такъ продолжалось до учрежденія коллегій въ 1719 г.
Площадные подьячіе, сидя у крѣпостныхъ дѣлъ, конечно, пользовались отъ этихъ дѣлъ не малыми прибытками подъ видомъ незаконныхъ обычныхъ пошлинъ при совершеніи каждаго акта, поэтому и большое наказаніе для нихъ было, когда ихъ «отставляли оть площади». За большую вину ихъ туть же на площади и наказывали.
Въ 1694 г. нѣкто Григорій Языковъ своровалъ съ площаднымъ подьячимъ Яковомъ Алексѣевымъ — въ записи написали задними числами за 15 лѣтъ, за что подьячему, вмѣсто кнута, учинено наказаиье: битъ батоги на Ивановской площади и отъ Площади отставленъ.
Какъ упомянуто, Ивановская площадь всегда бывала многолюдна, а потому на ней, какъ и на Красной площади Китайгорода, возглашались иногда кличи, своего рода публикаціи, по поводу какихъ-либо надобныхъ дѣлъ, касавшихся общенароднаго множества[95].
Такъ, въ 1699 г., во время свирѣпыхъ розысковъ и казни бунтовавшихъ стрѣльцовъ. Февраля 4, Преображенскіе солдаты кликали кличъ на Ивановской площади передъ Николою Гостунскимъ, чтобъ стольннки, стряпчіе, дворяне Московскіе, жильцы и всякихъ чиновъ люди ѣхали бы въ Преображенское, кто хочетъ смотрѣть розныхъ казней, какъ станутъ казнить стрѣльцовъ и казаковъ Яицкихъ, а ѣхали бъ безъ опасенія.
И того числа въ Преображенскомъ казнены стрѣльцы, а иные четвертованы, всего ихъ казнено 192 человѣка.
Наканунѣ, 3 февр., эти казни происходили и на Красной площади, въ Китаѣ, и на болотѣ за Москвою-рѣкою. На Красной площади у казни былъ самъ вел. государь да бояринъ кн. Мих. Никит. Львовъ, также и иные прочіе, замѣчаетъ Желябужскій.
Въ это безпощадное для распущеннаго древне Московскаго житія Петровское время особеннымъ значеніемъ и шумомъ отличался Разрядный приказъ, какъ извѣстно, завѣдывавшій военною т.-е. Дворянскою, службою.
Въ 1694 г. передъ потѣшнымъ Кожуховскимъ походомъ потребовалось собрать какъ возможно побольше ратныхъ. Съ этою цѣлью были собраны подьячіе всѣхъ Приказовъ для ученья ратному дѣлу; учили ихъ конныхъ съ пистолетами, пѣшихъ съ мушкетами, и въ то же время ловили на площади всѣхъ помѣщиковъ, стольниковъ, стряпчихъ, дворянъ Московскихъ, жильцовъ и водили ихъ въ Рязрядъ къ подпискѣ прикладыватъ руки, что быть имъ съ пистолетами въ Преображенскъ для ратнаго ученья. Тогда же, въ первыхъ числахъ сентября, разосланы были грамоты во всѣ окрестные ближайшіе отъ Москвы города, въ 22 города, съ строжайшимъ приказомъ, чтобы всѣ помѣщики до единаго изъ своихъ деревень тотчасъ ѣхали въ Москву къ 18 числу сентября на добрыхъ лошадяхъ съ пистолями для ратнаго ученья и пріѣздъ свой записывали бы въ Разрядѣ.
Можно полагать, что черезъ недѣлю вся Ивановская площадь передъ Разряднымъ приказомъ покрылась съѣхавшимися дворянами-помѣщиками. Походъ окончился 18 октября и помѣщики съпохвалою за службу были распущены по домамъ.
Въ 1695 г., апрѣля 30, закричалъ (на площади) мужикъ караулъ и сказалъ за собою государево слово, и приведенъ въ Стрѣлецкій приказъ и распрашиванъ, а въ распросѣ сказалъ, что онъ, сдѣлавъ крылья, станетъ летать какъ журавль. По царскому указу предложеніе было принято.
Сдѣлалъ онъ себѣ крылья изъ слюды, истративъ на это 18 р. Начальникъ Стрѣлецкаго приказа бояринъ кн. Троекуровъ съ товарищами и съ другими любопытными лицами вышелъ изъ Приказа и сталъ смотрѣть, какъ полетитъ мужикъ. Устроивъ крылья, мужикъ по обычаю перекрестился и сталъ мѣхи надувать, хотѣлъ летѣть, да не поднялся, сказалъ что крылья сдѣлалъ тяжелы. Бояринъ на него разкручинился. Мужикъ билъ челомъ, чтобъ ему сдѣлать крылья иршеные (родъ замши), на которые издержано еще 5 руб. И на тѣхъ не полетѣлъ. За то ему было наказанье — битъ батогами, снемъ рубашку, — а деньги велѣно на немъ доправить, продать все его имущество.
Въ то же время, 1699 г. февр. 9, на Ивановской площади передъ Разряднымъ приказомъ были собраны всѣ гости и посадскіе люди изъ всѣхъ слободъ и сказанъ имъ указъ, чтобъ они выбрали промежъ себя во всѣхъ слободахъ бурмистровъ и управлялись бы сами собою по выбору, а до иныхъ Приказовъ имъ, посадскимъ людямъ, дѣла нѣтъ.
Каждый день отъ ранняго утра въ Кремль съѣзжались бояре, окольничіе, думные дворяне, стольники, стряпчіе, Московскіе дворяне, жильцы, вообще служилые люди, каждый по своимъ дѣламъ и по своимъ надобностямъ. Пріѣзжали они, какъ было повелѣно и какъ водилось, верхомъ на лошадяхъ въ сопровожденіи своихъ слугъ, которымъ отдавали коней подъ охрану до времени возвращенія домой. — Такимъ образомъ, разныя площади Кремля во множествѣ наполнялись особаго рода конницею, которая вела себя очень своевольно и неистово нахально. Собравшіеся дворовые люди заводили между собою драки и брани, кричали, свистали, на лошадяхъ скакали, заводили кулачные бои, прохожимъ людямъ дорогою пройти не давали, толкали, подъ ноги подшибали, подсвистывали и дѣлали всякія задирки, издѣвки и наглости; особенно доставалось иноземцамъ-ихъ дразнили и всячески поносили.
И все это творилось не только въ отдаленныхъ мѣстахъ Кремля, но и возлѣ соборовъ, у Архангельскаго и Успенскаго, гдѣ устроены были особые рундуки (помосты) для царскаго шествія изъ собора въ соборъ. У этихъ-то рундуковъ на лошадяхъ и пѣшіе на самыхъ рундукахъ и около Архангельской паперти, даже и на самой паперти за перилами и собирались толпы, не очень боявшіяся и Стрѣлецкаго караула, который, унимая ихъ отъ крика и шума и водворяя порядокъ, получалъ въ отвѣтъ брань и угрозу побоища.
Такія безчинства происходили у самаго царскаго дворца, почему указомъ 26 апрѣля 1670 г. было воспрещено пріѣзжать въ Кремль со стороны Боровицкихъ воротъ къ лѣстницѣ у Срѣтенскаго собора, т.-е. у зданій дворца, гдѣ и становились дворовые люди съ лошадьми.
Потомъ указомъ 26 февраля 1684 г., было воспрещено ставиться съ лошадьми и въ другихъ мѣстахъ возлѣ дворца поблизку, именно съ той же Боровицкой стороны у Красныхъ воротъ, какъ обозначалась извѣстная впослѣдствіи Гербовая башня, и у Дворцоваго крыльца, а также и со стороны Троицкихъ Кремлевскихъ воротъ у дворцовыхъ Курятныхъ воротъ.
Тогда были указаны для такихъ стояній съ лошадьми слѣдующія мѣста: 1) между рундука, который протягивался отъ Успенскаго собора къ Архангельскому, и Ивановской колокольни и около той колокольни; 2) на площади у Троицкихъ вороть возлѣ Суднаго Дворцоваго приказа и каменныхъ Житницъ и отъ дворцовыхъ Курятныхъ воротъ; 3) съ Боровицкой стороны возлѣ полатъ Конюшеннаго приказа.
Повелѣно было стоять и ѣздить тихо и смирно и никакихъ безчинствъ не дѣлать.
При этомъ указъ повелѣвалъ: Когда прилучится государямъ куда выходъ или походъ, въ то время конница должна съ указанныхъ мѣстъ, гдѣ съ лошадьми стоять велѣно, удаляться отъ соборовъ за Ивановскую колокольню на (Ивановскую) площадь, что къ Чудову монастырю и къ собору Николы Гостунскаго и въ иныя мѣста одаль отъ государскаго пути, которымъ цари итить изволятъ. При этомъ повелѣно всѣмъ съ лошадей слазить и шапки съ себя снимать, близко государскаго пути на лошадяхъ и въ шапкахъ отнюдь не стоять.
Ослушниковъ указа, если станутъ ставиться не въ указныхъ мѣстахъ и межъ собою учнуть драться, браниться, кричать, кулачные бои заводить, свистать и стороннихъ людей задирать, или чѣмъ ихъ дразнить и всячески поносить, всѣхъ такихъ ослушниковъ повелѣно забирать въ Стрѣлецкій приказъ и чинить имъ жестокое наказанье и торговую казнь.
Правомъ въѣзжать въ Кремль, но неотмѣнно верхомъ на лошадяхъ, пользовалось только сословіе служилое, собственно военное, какъ потомокъ прежней Великокняжеской дружины, теперь превратившейся въ государевъ Дворъ, въ дворянскій чинъ. Въ колымагахъ, въ каретахъ или зимою въ саняхъ въѣзжали въ Кремль только старики, которые не могли сидѣть на лошади. Другимъ чинамъ совсѣмъ не дозволялся и верховой въѣздъ.
По указу 9 января 1654 г. изъ подьячихъ дозволено въѣзжать только старымъ заслуженнымъ первыхъ статей и только по три человѣка изъ каждаго Приказа, но и тѣ должны были лѣтомъ слѣзать съ лошадей, зимою выходить изъ саней: въѣзжавшіе въ Спасскія ворота — у Крутицкаго подворья; въ Никольскія — у Духовниковой полаты, близь Чудова монастыря, а въ Троицкія и Боровицкія — останавливались у самыхъ воротъ и отъ тѣхъ мѣсть ходили пѣшкомъ.
Само собою разумѣется, что воспрещалось и извозчикамъ стоять въ Кремлѣ для извозу и проѣзжать черезъ Кремль даже и съ сѣдоками, о чемъ состоялись подтвердительные указы отъ 19 янв. 1694 г. и 19 августа 1696 г., которыми воспрещалось проѣзжать черезъ Кремль съ тяжелыми возами, съ кирпичомъ, бревнами, дровами и пр., какъ и съ пустыми телѣгами.
Стрѣлецкій караулъ около дворца и по воротамъ Кремля не всегда бывалъ одинаковъ по числу караульныхъ. Число ихъ увеличивалось во время ночныхъ царскихъ богомольныхъ выходовъ. Въ 1665 г., когда въ 6-мъ (въ 12-мъ) часу ночи 22 марта царь Алексѣй Мих. ходилъ по монастырямъ и тюрьмамъ, около дворца стояли на Красномъ крыльцѣ 105 чел., у Красныхъ воротъ со стороны Боровицкихъ 105 чел., по дворцу въ разныхъ мѣстахъ: у Постельнаго крыльца, у Срѣтенскихъ воротъ, у Курятныхъ воротъ и пр. 83 чел., въ Кремлѣ по воротамъ 72 чел.
Въ другой выходъ, апрѣля 5, по Кремлю у воротъ стояли: у Троицкихъ 9, у Отводной башни (Кутафьи) 4, у Предтеченскихъ (Боровицкихъ) 10, у Боровицкаго мосту 5, у Тайницкихъ 8. тамъ же въ Застѣнкѣ у ружья 2.
Кромѣ того, ворота постоянно охранялись особо приставленными служителями такъ и называемыми воротниками.