Исторіей мѣстности Стрѣшнева двора оканчивается наше обозрѣніе Житницкой улицы, которая въ 1701 г. съ боярскими и поповскими дворами подверглась пожарному опустошенію, а потомъ вся ея площадь была покрыта громаднымъ зданіемъ Арсенала.
Въ первый же годъ новаго столѣтія, 1701-й, старый Кремль былъ очищенъ пожаромъ отъ старозавѣтныхъ скученныхъ деревянныхъ построекъ. Это случилось 19 іюня въ присутствіи въ Москвѣ самого Петра Преобразователя, который въ письмѣ къ Ѳедору Матв. Апраксину такъ описываетъ этотъ пожаръ:
«Здѣсь иныхъ вѣдомостей нѣтъ, только іюня въ 19 день былъ пожаръ въ Кремлѣ; загорѣлось на Спасскомъ подворьѣ, отъ чего весь Кремль такъ выгорѣлъ, что не осталось не токмо что инова, но и мостовъ по улицамъ, кромѣ Житнова двора и Какошкиныхъ хоромъ, которыя остались; разломаныя хоромы въ Верху и тѣ згорѣли; также и Садовники всѣ отъ мосту до мосту; а Каменной мостъ у пильной мельницы отстояли мы; на Ивановской колокольнѣ колокола, обгорѣвъ, попадали, изъ которыхъ большой и Успенскій, упадъ, разбились».
Подробнѣе объ этомъ пожарѣ разсказываетъ одна современная лѣтописная запись.
«1701 года іюня въ 19-мъ числѣ, на память святаго апостола Иуды, въ 11 часъ, въ послѣдней четверти волею Божіею учинился пожаръ въ Кремлѣ городѣ, а загорѣлись кельи въ Новоспасскомъ подворьѣ, что противъ заднихъ вороть Вознесенскаго монастыря. И разшелся огонь по всему Кремлю, и выгорѣлъ царевъ дворъ весь безъ остатку, деревянные хоромы и въ каменныхъ все, нутры и въ подклетахъ и въ погребахъ запасы и въ ледникахъ питья и льду много растаяло отъ великаго пожара, не въ единомъ въ ледникѣ человѣку стоять было невозможно; и въ каменныхъ сушилахъ всякіе запасы хлѣбные, сухари, крупы, мяса и рыба. И Ружейная полата съ ружьемъ, и мастерскіе государевы, полаты. В ъ началѣ святые церкви, кои были построены вверху и внизу, въ государевѣ домѣ, кресты и кровли и внутри иконостасы и всякое деревяное строеніе сгорѣло безъ остатку. Такожде и домъ святѣйшаго патріарха, и монастыри, и на Иванѣ Великомъ самые большіе колокола и средніе и малые, многіе отъ того великаго пожара разселись и всѣ государевы Приказы и многая дѣла и всякая казна погорѣла; и соборные церкви великіе; выносили святые образы мѣстные и Ризу Господню и святыхъ мощи и сосуды и иные драгіе вѣщи, убоясь великаго пожара, на Арбатъ въ Воздвиженской монастырь и обночевали тамо, и на утро паки принесены быша въ соборную церковь многими архіереи и архимандриты и игумены и всѣмъ освященнымъ соборомъ съ подобающею честію, со звономъ и съ великими слезами. А святѣйшій Адріанъ патріархъ прежде за годъ того умре. И соборнаго протопопа съ братіею и протчихъ соборовъ и боярскіе дворы, и кои ни были живущіе въ Кремлѣ городѣ, — всѣ безъ остатку погорѣли; и по монастырямъ монаховъ и монахинь и священниковъ бѣлыхъ и мирскихъ людей много погорѣло. И на Тайницкихъ воротахъ кровля, и набережные государевы полаты, и верхнія и нижнія, кои построены въ верхнемъ саду, выгорѣли; и на Москвѣрѣкѣ струги и на водѣ плоты и Садовническая слобода безъ остатку погорѣли; и въ Кадашовѣ многажды загоралось. И того дня было въ пожаръ въ Кремлѣ невозможно проѣхать на конѣ, ни пѣшкомъ пробѣжать отъ великаго вѣтра и вихря; съ площади, поднявъ, да ударить о землю и несетъ далеко, справиться не дастъ долго; и сырая земля горѣла на ладонь толщиною».
Въ прежніе годы, какъ изстари водилось, послѣ такого пожара обыватели и самый дворецъ царскій тотчасъ принялись бы ставить себѣ на прежнихъ своихъ мѣстахъ новыя деревянныя хоромы, и много если черезъ полгода по — старому весь Кремль покрылся бы новыми зданіями изъ бревенъ и брусьевъ. Теперь этого дѣлать было невозможно. Государь Преобразователь еще въ 1700 г. августа 9, спустя годъ послѣ великаго пожара 25 іюля 1699 г., въ Бѣломъ городѣ и въ Китаѣ, обнародовалъ строгій указъ: отнынѣ на погорѣлыхъ мѣстахъ деревяннаго строенія отнюдь не строить, а строить неотмѣнно каменное или же изъ глины мазанки по образцамъ, какіе были сдѣланы въ селѣ Покровскомъ. Въ годъ Кремлевскаго пожара (1701) генваря 17 этотъ указъ былъ подтвержденъ новымъ указомъ и потомъ повторенъ вскорѣ послѣ пожара, іюля 4, съ угрозою, кто будетъ строить деревянное и не будетъ строить каменное, тотъ будетъ въ наказаньи и въ великой пенѣ.
Опустошенный отъ деревянныхъ построекъ Кремль по мѣстамъ представлялъ нѣсколько большихъ и малыхъ пустынныхъ площадей, изъ которыхъ самою большою оказалась площадь отъ Никольскихъ воротъ между теперешнимъ Арсеналомъ и зданіемъ Судебныхъ мѣстъ, прозываемая Сенатскою. Въ то время какъ Великій Преобразователь писалъ свое письмо, 24 іюня, о пожарѣ, онъ уже обдумалъ и рѣшилъ построить на этой площади возлѣ самой городовой стѣны отъ Никольскихъ до Троицкихъ воротъ большой Оружейный домъ, зовомый Цейгоузъ.
Спустя всего пять мѣсяцевъ послѣ пожара, 12 ноября того же 1701 года, царь, жившій въ то время въ своей новой столицѣ, въ Преображенскомъ, повелѣлъ всю мѣстность, примыкавшую острымъ угломъ къ Никольскимъ воротамъ, положить на планъ.
«Отъ Никольскихъ воротъ», писалъ онъ въ своемъ указѣ, «городъ (стѣны) и принадлежащіе по улицѣ до Троицкихъ воротъ церкви и дворы и въ нихъ всякое каменное строеніе и Житницы, и Судный Дворцовый Приказъ, а по другую тое улицы сторону до Дворца, также и по другой улицѣ (Большой Никольской) по обоимъ сторонамъ по ограду Чудова монастыря и до городовой стѣны по Вознесенскій монастырь, церкви, дворы и подворья, и всякое каменное строенье, и городовымъ стѣнамъ и церквамъ высоту и широту измѣривъ, описать все имянно и учинить чертежъ по маштапу; и отъ Никольскихъ воротъ до Троицкихъ всякое, по правую сторону, строеніе ломать до пошвы и на томъ мѣстѣ строить вновь Оружейный Домъ, именуемый Цейхоузъ, по чертежамъ, каковы даны будутъ изъ Преображенскаго, и объ очисткѣ въ незамедленіи тѣхъ дворовъ сказать, кому надлежить свой Великаго государя указъ».
Вслѣдъ затѣмъ, декабря 26, послѣдовало новое повелѣніе «взять подъ строеніе жъ Цейхоуза и подъ всякія припасы, т.-е. подъ строительные матеріалы, дворъ, на который кладутся про дворцовый обиходъ дрова, что прежде былъ боярина Семена Лукьянов. Стрѣшнева, и велѣно того двора каменныя стѣны оть улицы сто саженъ, да на томъ дворѣ церковь (Пятницы) и полаты, что назывались Сахарныя, и церковь же, что межъ улицъ и дворовъ Трубецкаго и Салтыкова, Входъ въ Іерусалимъ разобрать и мѣста очистить…» Кромѣ того, 20 генваря 1702 г. взяты къ строенію Цейхауза подъ складъ матеріаловъ и дворъ святѣйшаго патріарха, Конюшенный дворъ и Симонова монастыря подворье.
Тогда же былъ опредѣленъ къ дѣлу и строитель этого Дома, выѣзжій иноземецъ Саксонскія земли каменнаго и полатнаго строенiя мастеръ Христофоръ Христофоровъ Кундоратъ, который ровно черезъ мѣсяцъ послѣ пожара 19 іюля 1701 года былъ опредѣленъ въ вѣдомство Посольскаго приказа, а потомъ перемѣщенъ въ вѣдомство Оружейной полаты съ годовымъ жалованьемъ по 150 рублей, при чемъ онъ успѣлъ получить за 1701 г. сто рублей по расчету, слѣдовательно его работы начались по крайней мѣрѣ съ 19 іюля, если не раньше. Онъ былъ опредѣленъ съ условіемъ, чтобы выстроилъ Цейхгаузъ по нѣмецкому манеру и по данному чертежу и чтобы выучилъ Русскихъ каменщиковъ каменной работѣ по нѣмецкому манеру; и что ему дастся все, что будеть нужно для этого строенія. Исторія его строительныхъ работъ и заботъ любопытна по случаю его столкновеній съ начальствомъ. Сначала все обѣщанное исполнялось довольно хорошо, но это продолжалось недолго. Вскорѣ потомъ ему стали дѣлать столько досадъ и непріятностей, что невозможно было ихъ и описать. Ежедневно онъ видѣлъ большіе безпорядки и безнаказанные убытки.
Тою же осенью и зимою безъ замедленія было приступлено къ разборкѣ находившихся здѣсь зданій, въ числѣ которыхъ были и боярскіе дворы, одинъ вдовы боярина кн. Якова Никитича Одоевскаго, боярыни кн. Анны Мих., дворъ бывшій Шереметева, другой кравчаго Василія Ѳедор. Салтыкова, бывшій Лыкова.
Приказомъ Оружейной полаты, въ вѣдомствѣ котораго находился Конратъ, завѣдывалъ дьякъ Алексѣй Александр. Курбатовъ, который прежде былъ крѣпостной человѣкъ боярина Бориса Петровича Шереметева и выдумалъ гербовую бумагу 1699 г. генваря 19, за что былъ пожалованъ въ дьяки и велѣно ему сидѣть въ Оружейной полатѣ управлять производствомъ и продажею гербовой бумаги, приносившей великую прибыль Государству. Понятно, что въ это время Курбатовъ былъ великою силою на своемъ мѣстѣ. Съ нимъ-то Конрать и не поладилъ. Онъ заявлялъ ему неоднократно о происходившихъ у строенія безпорядкахъ, но получалъ отвѣтъ, что за все онъ и будеть отвѣчать. Тогда мастеръ написалъ просьбу на имя царскаго величества и принесъ ее по начальству къ Курбатову. Дьякъ вырвалъ у него просьбу и бросилъ ему со словами, чтобы подалъ ее кому-нибудь другому, и что (живописецъ) Мих. Ив. Чоглоковъ (бывшій надсмотрщикомъ этой постройки и строившій кромѣ того Математическія школы) знаетъ это дѣло въ десять разъ лучше, чѣмъ онъ, Конрать. Такимъ образомъ должная распорядительность надъ этой работой была у него совершенно отнята; было приказано ему только смотрѣть, чтобъ стѣны были хорошо сдѣланы. Повидимому, неудовольствіе Конрата происходило изъ-за того, что вмѣстѣ съ нимъ работалъ и русскій мастеръ, которому мимо Конрата было поручено дѣлать ворота. Это обстоятельство и возбудило особенное неудовольствіе Нѣмца. Онъ указалъ, что строеніе воротъ шло не только очень нерадиво, но и весьма невѣрно, кой-какъ, такъ что пришлось сломать сооруженіе. Нѣмецъ очень жаловался, что отъ Русскаго мастера онъ терпитъ только презрѣніе и оскорбленіе, и потому заявилъ Курбатову, что ворота дѣлать онъ не будетъ до тѣхъ поръ, пока остается при нихъ Русскій мастеръ.
Этотъ архитектурнаго дѣла мастеръ былъ Дмитрій Ивановъ, который за многую работу у цехауснаго строенія, какую особливо онъ показалъ въ дѣлѣ положенія воротъ, что противъ Троицкаго подворья, награжденъ 5 рублями въ 1703 г.
«При этомъ словѣ«, пишетъ Нѣмецъ, «Курбатовъ вскочилъ съ своего стула, кинулся прямо на меня, насильно вырвалъ у меня изъ рукъ палку и ударилъ меня по головѣ такъ, что я упалъ предъ нимъ на полъ; поэтому отъ полученнаго мною въ головѣ сильнаго шума и звона почти 8 дней не могъ явиться на работу, ни всходить на подмостки. Потомъ (Курбатовъ) приказалъ заключить меня въ цѣпи и стеречь съ солдатами. На другой день пришелъ ко мнѣ писецъ (подьячій), снялъ съ меня цѣпи и велѣлъ изготовить чертежъ воротамъ для посылки къ государю, я извинился, что послѣ вчерашняго угощенія при теперешнемъ моемъ состояніи (послѣ побой) мнѣ невозможно это сдѣлать, и услышалъ въ отвѣтъ, что впередъ онъ (Курбатовъ) не станетъ бить меня своими руками, но велитъ угостить меня по Московски, сошлетъ, и столько велитъ задать, что съ меня будетъ довольно».
Такія отношенія начальника къ Нѣмцу-архитектору произошли по случаю неодобренія Нѣмцемъ лѣсного матеріала, доставляемаго для устройства подмостокъ, а поставщикомъ-подрядчикомъ этого матеріала былъ самъ Курбатовъ, конечно не явно. Съ сильнымъ не борись, съ богатымъ не тянись! Нѣмецъ не зналъ этой Русской пословицы, и все-таки пожаловался боярину Ѳед. Алексѣев. Головину въ 1703 г.
Быть можетъ, вслѣдствіе этой жалобы возникло слѣдующее распоряженіе:
1703 г. по письму государя изъ Санкто-Петрополя отъ 25 августа велѣно изъ Посольскаго приказа иноземцевъ архитектурнаго дѣла мастеровъ, которые изъ Копенгагена нынѣшнимъ лѣтомъ къ Москвѣ пріѣхали, прислать въ Оружейную полату на время, ради усмотрѣнія въ совершенствѣ архитектурномъ строенія цейхаускаго, что въ Кремлѣ.
Для фундамента зданія рвы были копаны шириною въ 6 арш., въ нихъ каменная кладка также была заложена шириною въ 6 арш. и убавливано той широты по малу и сведено надъ уровнемъ земли въ 4 арш. ширины. Таковы основались всѣ стѣны зданія. Глубина рвовъ неизвѣстна. Оружейный домъ строился мало-по-малу въ теченіи четырехъ лѣтъ (1702–1705). Между прочимъ въ 1704 г. іюля 18 было повелѣно всѣ гербы Россійскаго Государства, каковы есть въ Посольскомъ приказѣ, срисовать для того, что оные гербы будутъ изображены у цейхоуснаго строенія на вратахъ. Тѣ гербы изъ Государственной книги даны списать иконописцу Тихону Иванову[113]. Въ 1706 г. строеніе было остановлено по случаю Шведской войны. 3 мая 1706 г. государь писалъ изъ Дубни теперь уже къ оберъ-инспектору Курбатову слѣдующее: «Чрезъ сей указъ объявляемъ Цейхаузнаго строенія не хуже (не худо) хотя до времени и отставить».
Повидимому, къ этому времени выведенъ былъ только нижній этажъ зданія и построены ворота, такъ какъ еще въ 1704 г. государь указалъ дѣлать «токмо нижніе анбары и ворота». И тогда уже дѣло строенія мало-по-малу сокращалось.
Остановка въ строеніи продолжалась до 1731 г., когда именнымъ указомъ импер. Анны отъ 8 марта было повелѣно означенный Цейгоусъ какъ возможно скоро достроивать по учиненному чертежу, профилю и плану генералу фельтьцейхмейстеру графу фонъ-Миниху.
Новая постройка была окончена въ 1736 году.
Задумывая строить этотъ Цейгаузъ, Великій Преобразователь имѣлъ намѣреніе наполнить его не только складомъ всякаго рода воинскаго оружія и воинскихъ запасовъ[114], но выѣстѣ съ тѣмъ устроить въ немъ и Музей для собранія воинскихъ трофеевъ. Съ этою цѣлью въ томъ же 1702 г., когда началось строеніе Цейгауза, 6 декабря государь повелѣлъ «въ Кіевѣ и въ Батуринѣ и во всѣхъ Малороссейскихъ городахъ мазжеры и пушки мѣдныя и желѣзныя и всякіе воинскіе сенжаки (знаки) осмотрѣть и описать и росписи прислать: буде явятся тѣ, которые у окрестныхъ государей, а именно у Салтановъ турецкихъ и у королей Польскаго и Свейскаго на бояхъ гдѣ воинскимъ случаемъ подъ гербами ихъ взяты и нынѣ есть на лицо, и тѣ всѣ собравъ, взять къ Москвѣ и въ новопостроенномъ Цейхаусѣ для памяти на вѣчную славу поставить».
При этомъ въ Батуринъ къ Гетману Мазепѣ была послана особая грамота съ указомъ, что вмѣсто тѣхъ чужеземскихъ взятыхъ у него мозжеровъ и пушекъ, каковы будутъ вѣсомъ и по калибру ядромъ, таковы же будутъ ему присланы изъ Москвы…
Вслѣдъ затѣмъ тогда же, декабря 17, послана грамота и въ Смоленскъ къ воеводѣ Петру Самойловичу Салтыкову, въ которой государь указывалъ:
«Въ Смоленскѣ мозжеры и пушки мѣдныя и желѣзныя и всякіе воинскіе сенжаки осмотрѣть и описать и буде явятся которые подъ гербами окрестныхъ государей, а именно Салтановъ Турскихъ и королей Польскаго и Свейскаго, взятыя на бояхъ гдѣ воинскимъ случаемъ, и тѣ всѣ собравъ взять къ Москвѣ и для памяти на вѣчную славу поставить въ новопостроенномъ Цейхаусѣ«.
Въ генварѣ и февралѣ 1704 г. Салтыковъ прислалъ отобранныхъ 30 пушекъ мѣдныхъ, 4 мортира мѣдныхъ, въ томъ числѣ первый Сигизмунда августа 1556 г.; два тюфяка желѣзныхъ Польскихъ, 3 пушки мѣдныя разорваныя Русскаго литья. Всѣ онѣ были поставлены на площади у Посольскаго приказа на волокахъ и на дровняхъ. Въ томъ числѣ: большихъ длиною 5 арш.-12; первая изъ нихъ прозваніемъ Базлъ съ латинскою надписью: «Я Василискъ прикосновеніемъ разрушаю крѣпкія стѣны, 1581 г.» и съ титуломъ Стефана (Баторія) короля Польскаго. Среднихъ длиною 4 арш.-21: Польскія и Литовскія XVI и XVII ст.
Въ Смоленскѣ остались пушки Русскаго литья, большія: 1) Онагръ длиною 6 арш., вѣсъ 312 пуд., по подписи лилъ мастеръ Первой Кузминъ, 1581 г. (Онагръ назывался оселъ дивій или конь дикій).-2) Левикъ дл. 6 арш., вѣсъ 145 пуд., дѣлалъ Степанъ Петровъ, 1553 г.-3) Острая Панна, дл. 4 1/2 арш., вѣсъ 185 пуд., мастеръ пушкарь Ганусовъ, 1564 г. На ней вылиты двѣ ехидны человѣкообразны до пояса, а отъ пояса хоботы змѣиные.
Среднія и меньшей величины пушки носятъ имена слѣдующихъ мастеровъ: Яковъ Фрязинъ 1498, 1499 гг. Онъ же обозначалъ свою работу однимъ именемъ Яковъ, какъ и нѣкоторые русскіе мастера обозначали себя тоже однимъ именемъ: Петръ, Богданъ, Тимофей. Потомъ слѣдуетъ Кашперъ или Ашпиръ Ганъ, 1566 г.; ученикъ Кашперовъ Андрей Чоховъ, 1569 г.; Никита Тупицынъ, 1600 г.; Алексѣй Яковлевъ, 1630 г.; Ив. Тимофеевъ, 1654 г.; Яковъ Дубина, 1671, 1679 г. и др.
Собранныя такимъ образомъ пушки, расположенныя нынѣ на чугунныхъ лафетахъ по фасаду зданія казармъ, прежде бывшей Оружейной полаты, заключаютъ въ себѣ любопытные памятники древнеРусскаго литейнаго дѣла.
Изъ нихъ, кромѣ упомянутаго выше Онагра, первенствуетъ. по своему объему такъ называемая 1) Царь-Пушка, получившая это имя по случаю изображеннаго на ней царя Ѳедора Ивановича на конѣ и въ воинскомъ уборѣ, въ шишакѣ. На ней отлиты выпуклыми буквами слѣдующія надписи: «Божіею милостію царь и великій князь Ѳеодоръ Івановичъ Государь и самодержецъ всея великія Росія. Повелѣніемъ благовѣрнаго и христолюбиваго царя и великаго князя Ѳеодора Івановича государя самодержца всея великія Росія, при его благочестивой и христолюбивой царице и великой княгине Ирине. Слита бысь сія пушка в преименитомъ и царьствующемъ граде Москвѣ лѣта 7094 (1586) в третьее лѣто государьства его. Дѣлалъ пушку пушечьной литецъ Ондрѣй Чоховъ». Вѣсу въ пушкѣ 2400 пудъ. Ея длина 7 1/2 арш. Въ старыхъ описяхъ она именуется Дробовикомъ.
2) Пищаль Троилъ (старый) съ изображеніемъ Троянскаго царя. Въ надписи: «Здѣлана сія пищаль Троилъ лѣта 7098 (1590). Дѣлалъ Ондрей Чоховъ». Вѣсъ 430 пудъ.
3) Пищаль Аспидъ, дѣлалъ Ондрей Чоховъ 1590 г. Вѣсъ 370 п., съ изображеніемъ Аспида (По объясненію старыхъ Азбуковниковъ, Аспидъ есть змія крылата, носъ имѣетъ птичій и два хобота; или— Аспидъ, лице имѣетъ дѣвичье и власы дѣвичьи, хоботъ зміевъ, ноги василисковы, крылѣ велицы и тверды и зѣло остры яко желѣзо и камень).
4) Мортира Лжедимитрія съ надписью: «Божію милостію повелѣніемъ великаго государя царя и великаго князя Димитрея Ивановича всея великія Росія самодержца, в первое лѣто государства его, здѣлана бысть сіа пушка в царьствующемъ граде Москвѣ в лѣта 7114 (1605) мѣсяца сентября въ 27 день. Мастеръ Ондрей Чоховъ. А дѣлалъ пушечный литецъ Проня Ѳедоровъ». Вѣсъ 116 п. 32 ф. Вмѣстѣ съ тѣмъ на мортирѣ вырѣзана помѣта, что великій государь (Петръ) въ 1703 г. сего мортира переливать не указалъ.
5) Единорогь, вѣсъ 779 пудъ, лилъ Мартьянъ Осиповъ 1670 г., съ изображеніемъ Единорога.
6) Волкъ, вѣсъ 118 п., лилъ мастеръ Яковъ Дубина 1679 г., съ изображеніемъ Волчьей головы.
7) Троилъ (новый), вѣсъ 402 п., лилъ Яковъ Дубина 1685 г., съ изображеніемъ Троянскаго царя.
8) Персъ, вѣсъ 353 п., лилъ мастеръ Мартьянъ Осиповъ 1685 г., съ изображеніемъ Персіянина.
9) Гамаюнъ, вѣсъ 102 п., лилъ Мартьянъ Осиповъ 1690 г., съ изображеніемъ птицы Гамаюна.
10) Орелъ, вѣсъ 220 п., лилъ Мартьянъ Осиповъ 1692 г., съ изображеніемъ Орла.
11) Левъ, вѣсъ 107 п., лилъ Карпъ Балашевичъ въ Глуховѣ, 1705 г., коштомъ Ивана Мазепы, съ его гербомъ и съ изображеніемъ Льва.
Достопамятныя орудія, не столь крупныя, были собираемы въ Арсеналъ и при императорѣ Николаѣ I, когда въ бытность свою въ 1836 г. въ Казани государь повелѣлъ изъ тамошняго Арсенала передать въ Московскій 29 орудій, а также и изъ Селенгинской крѣпости 10 орудій, болѣе или менѣе достопамятныхъ по своимъ надписямъ.