От этой дюны на встречу восходящему солнцу в это раннее утро шел высокий старик с развевающимися седыми волосами, а за ним, ступая друг другу в следы, шли наши ребята. Красные пионерские галстуки у них были повязаны под рубашкой.

Впереди этой цепочки люден бежал, высунув язык, Шарик.

Паши путешественники спускались с песчаных холмов в долину Пила.

Теперь при свете яркого солнца эта долина предстала пред ними во всем своем великолепии.

На необозримом пространстве могучая полноводная река, залившая берега, спокойно и медленно несла, свои воды между зеленеющими нолями и рощами финиковых пальм. На этой водной равнине возвышались островки, где пальмы своей перистой листвой обнимали белые и коричневые домики. Вдали тихо скользили лодки и паруса их то прятались за пальмы, то снова выплывали. Вдали и вблизи этой водной громады виднелись там и сям деревни египетских крестьян.

По проселочным дорогам, извивающимся между полями пшеницы, хлопка и риса, двигались люди пешком, на лошадях, на ослах. По ближайшей проселочной дороге, пересекавшей путь нашим ребятам, мимо них медленно и торжественно прошли верблюды с копнами хлопка на спинах. Их вели арабы, закутанные в синюю одежду.

Потом недалеко от тропинки они увидели полуголого с коричневым телом крестьянина феллаха, возделывающего землю примитивной сохой которую тащили запряженные вместе верблюд и буйвол.

Солнце, забравшееся уже высоко в небо, жгучими лучами освещало всю эту картину. На небе не было видно ни одного облачка. Томительный зной становился невыносимым.

Так хотелось нашим ребятам поскорее добраться до Нила и, как лягушкам, прыгнуть с берега в воду, но до Нила было еще далеко

Под огромным тенистым деревом, которое дядя Масперо назвал сикоморой, устроили привал и завтрак.

Вот что узнал и ребята во время завтрака в прохладной тени сикоморы от дяди Масперо:

— Вот уже 20 с лишним лет прошло с тех нор, как англичане оккупировали, т. е. заняли Египет своими войсками. Под предлогом внести в Египет европейскую образованность, а на самом деле для того, чтобы лучше обирать египетский народ, они всюду на все высшие, должности посадили англичан или египетских «соглашателей», построили вдоль Нила железную дорогу и по ней вывозят в порт Александрию, а затем на своих кораблях в Европу огромное количество хлопка.

Масперо вытащил из кармана, карту Египта и развернув ее, продолжал:

Нот в этом месте среднего течения Нила, где обозначен город Ассуан, они построили большую плотину, регулирующую воду после разливов Нила. Тысячи больших и малых каналов разносят эту воду на поля, засеянные хлопком, столь нужным для английских хлопчато-бумажных фабрик.

Эти каналы орошают и крестьянские поля, но тем не менее, положение египетских крестьян ужасно. Почти все, что они выручают от продажи хлопка, пшеницы или риса, идет на уплату налога. Сами они живут впроголодь, бедно и грязно. Из 1000 феллахов только 80 человек грамотны. Об их образовании мало заботятся.

— Совсем как у нас при царе, — вырвалось у Вани Петенко.

— Вы и сами увидите, как они живут. Сейчас мы зайдем в деревню Ал-абне, где у меня есть друзья. Потом пойдем купаться, а к вечеру направимся к пирамидам.

— Ну и жара… — сказал Коля Чернов, растягивая ворот рубашки.

— Как в бане на верхней полке…

— Хорошо бы душ сейчас вроде дождика…

— Нет, друзья мои, этого здесь не дождетесь: дожди в Египте большая редкость, примерно раз в десять лот.

А летом и зимою стоят такие же знойные, жаркие дни, как сейчас.

— А от чего же так разливается летом Нил? — спросил Ваня Петенко.

— А вот смотрите… и дядя Масперо показал снова на карту Египта. — За пять тысяч километров отсюда в центральной тропической Африке, в огромном, самом большом в мире озере Виктория берет свое начало могучий Нил. Сотни рек больших и малых стекают в это озеро. И вот, когда в этой части Африки начинается дождливое время года, льют тропические проливные дожди, реки выходят из берегов, переполняют озеро Виктория и масса воды устремляется по Нильской долине к средиземному морю, затопляя берега и удобряя землю илом. К декабрю Нил постепенно входит в свои берега, а в январе начинаются полевые работы.

В это время из-за группы пальм и сикомор в небе показался низко летящий аэроплан.

— Нас ищет, чертова собака… — улыбаясь, выругался Ваня Петенко.

— Построиться, ребята, — со смехом приказал вожатый Сережа Ступин. Ребята, ожидая, что Сережа выкинет какое-нибудь коленце, быстро улыбаясь построились.

— Направо, равняйсь… Смирно… Головы вверх… Правые руки вверх… Показывай шиш! И ребята дружно показали шиш английскому соглядатаю, разыскивающему советский аэроплан, «нагруженный коммунистической литературой».

Шарик звонким лаем провожал неприятельского разведчика, а у дяди Масперо цвела на лице улыбка.

— Ищи, ищи, чертова кукла, а литература то коммунистическая вот где… — и Ваня Петенко показал себе на голову.

— Друзья мои, а неплохо бы теперь выспаться. ведь всю ночь не спали, — предложил дядя Масперо.

— И правда, что-то ко сну клонит… — ответил Черняков Костя, растянувшись лениво на траве…

— Поспим, а потом купаться, — прибавил еще кто-то.

Это предложение всем понравились.

Все как-то сразу, истомленные зноем, почувствовали тяжесть в голове, в ногах и в руках, которые всю ночь работали.

— А Шарик пусть сторожит нас, — предложил Моня Гирш сонным голосом и закрыв глаза.

Шарик услышал свое имя, весело ухмыльнулся и, в знак согласия со всеми, несколько раз помахал хвостиком и уселся сторожить наших друзей.

Когда через несколько минут Коля Сабуров ворочаясь, еще раз приоткрыл глаза, он увидел, как Шарик усердно охотился зубами на своем боку. Ребята и дядя Масперо ужо спали. Потом начал засыпать и Коля Сабуров.