Шторм продолжался всего лишь семь минут. Снова голубело кротко небо и мирно поблескивали тихие закатные лучи. Сном казались рев и вой бури и тяжкие удары ветра, сбивавшие людей с ног.
Но дирижабельная стоянка, изрытая вырванными штопорами, обезображенная обрывками строп, была пуста. Дирижабль унесло штормом на северо-восток. Там клубились обрывки туч, остатки умчавшегося шторма. Дирижабль исчез. Разбит ли он штормом и лежит грудой обломков на земле, или, увлекаемый бурей, все еще мчится между темным небом и черной землей — никто этого не знал.
Город не спал всю ночь. Город жил тревожной, напряженной жизнью. Поисками исчезнувшего дирижабля руководили секретари Донецкого обкома и Сталинского горкома партии. Радиостанция рассылала приказы во все концы Донецкой области: «Установить наблюдение за небом». Десятки автомашин мчались в разных направлениях, отыскивая оторвавшийся дирижабль. С аэродрома каждую минуту взлетали сигнальные ракеты, которые должны были помочь ориентироваться в вынужденном ночном полете экипажу корабля.
— Стоп! А кто из экипажа остался на дирижабле? — спросил вдруг кто-то из работников аэродрома. — Хватит ли там команды, чтобы управиться с кораблем в полете?
— Должно хватить! В момент отрыва корабля от земли в гондоле находились: старпом Вирзун, штурман комсомолка Эйхенвальд, учлет Самойлов и бортмеханик Моляревский.
— А где был Гудованцев, командир дирижабля?
— Остальные пять человек команды были на земле. Среди них и командир.
— Но где же теперь Гудованцев? Где командир воздушного корабля?
Бросились искать. И не нашли.
Командир Гудованцев таинственно исчез. Когда, при каких обстоятельствах — неизвестно.