Фризингалль, среда, 26-го сентября 1849 г.
- Дорогой мистеръ Франклинъ Блекъ, вы угадаете грустную вѣсть, сообщаемую мною, найдя ваше письмо къ Ездрѣ Дженнингсу возвращеннымъ въ этомъ пакетѣ и нераспечатаннымъ. Онъ умеръ на моихъ рукахъ при восходѣ солнца въ прошлую среду.
Не упрекайте меня въ томъ, что я не извѣстилъ васъ о близости его кончины. Онъ нарочито запретилъ мнѣ писать къ вамъ. «Я обязанъ мистеру Франклину Блеку нѣсколькими днями счастія, говорилъ онъ:- не огорчайте же его, мистеръ Канди, — не огорчайте его.»
Страшно было смотрѣть на его страданія до послѣднихъ шести часовъ его жизни. Въ промежуткахъ между припадками, когда онъ приходилъ въ память, я умолялъ его назвать мнѣ своихъ родственниковъ, которымъ я могъ бы написать. Онъ просилъ простить его за отказъ мнѣ въ чемъ бы то на было. И затѣмъ сказалъ, — безъ горечи, — что умретъ, какъ жилъ, забытый и неизвѣстный. Онъ до конца остался вѣренъ этому рѣшенію. Теперь нѣтъ надежды что-нибудь развѣдать о немъ. Его исторія — бѣлая страница.
За день до смерти онъ оказалъ мнѣ гдѣ лежатъ его бумаги. Я принесъ ихъ къ нему на постель. Въ числѣ ихъ была небольшая связка старыхъ писемъ, которую онъ отложилъ. Тутъ же находилось его неоконченное сочиненіе и Дневникъ во многихъ томахъ съ застежками на замочкѣ. Онъ развернулъ томъ за нынѣшній годъ и вырвалъ одну за другою страницы, относящіяся къ той порѣ, когда вы встрѣчалась съ намъ. «Эти отдайте мистеру Франклину Блеку, сказалъ онъ:- пройдутъ года, онъ, можетъ-быть, пожелаетъ оглянуться на то, что здѣсь написано.» Тутъ онъ сложилъ руки, усердно моля Бога благословить и васъ, и тѣхъ, кто вамъ дорогъ. Онъ говорилъ, что ему хотѣлось бы еще разъ повидаться съ вами. Но минуту спустя перемѣнилъ намѣреніе. «Нѣтъ, сказалъ онъ въ отвѣтъ на мое предложеніе написать къ вамъ:- не хочу огорчать его! Не хочу его огорчать.»
Затѣмъ, по просьбѣ его, я собралъ остальные бумаги, то есть связку писемъ, неоконченное сочиненіе и томъ Дневника, — и завернувъ ихъ въ одну обертку, запечаталъ своею печатью. «Обѣщайте мнѣ, сказалъ онъ:- положить это своими руками со мною въ гробъ и позаботиться о томъ, чтобы ничья рука уже не касались этого.»
Я далъ ему обѣщаніе. Оно исполнено.
Онъ просилъ меня еще объ одномъ, и мнѣ стоило тяжелой борьбы согласиться. Онъ сказалъ: «пусть могила моя будетъ забыта. Дайте мнѣ честное слово, что вы не допустите ни малѣйшаго памятника, — даже самаго простаго камня, — для указанія мѣста моего погребенія. Пусть я почію безъ имени; пусть я упокоюсь въ неизвѣстности.» Когда я сталъ убѣждать его перемѣнить свое рѣшеніе, онъ въ первый и единственный разъ пришелъ въ сильный гнѣвъ. Я не могъ этого выносить и уступилъ. На мѣстѣ его успокоенія нѣтъ ничего кромѣ дерновой насыпи. Со временемъ вокругъ нея возникнутъ памятники; слѣдующее за нами поколѣніе будетъ глядѣть и дивиться на безыменную могилу,
Какъ я уже сообщилъ вамъ, часовъ за шесть до кончины страданія его прекратились. Онъ немного задремалъ. Мнѣ казалось, что онъ грезитъ. Разъ или два онъ улыбнулся. Уста его часто повторяли одно имя, вѣроятно женское, — имя «Эллы». За нѣсколько мгновеній до смерти онъ просилъ меня приподнять его на подушкахъ, чтобъ онъ могъ видѣть въ окно восходъ солнца. Онъ былъ очень слабъ. Голова его склонилась на мое плечо. Онъ шепнулъ: «настаетъ!» Потомъ сказалъ: «поцѣлуйте меня!» Я поцѣловалъ его въ лобъ. Вдругъ онъ поднялъ голову. Солнечный свѣтъ озарилъ его лицо. Чудное выраженіе, ангельское выраженіе проступило въ немъ. Онъ трижды воскликнулъ: «миръ! миръ! миръ!» Голова его снова упала ко мнѣ на плечо, и горе многихъ лѣтъ его жизни миновало.
Онъ покинулъ насъ. Это былъ, сдается мнѣ, великій человѣкъ, — хотя міръ его не позналъ. Онъ мужественно вынесъ тяжкую жизнь. Я еще не встрѣчалъ такого кроткаго характера. Утративъ его, я сильнѣе чувствую свое одиночество. Я, пожалуй, ни разу вполнѣ-то не приходилъ въ себя съ самой моей болѣзни. Иногда мнѣ думается бросить практику, уѣхать и попытать, не помогутъ ли мнѣ какія-нибудь заграничныя воды и купанья.
Здѣсь говорятъ, что въ будущемъ мѣсяцѣ вы женитесь на миссъ Вериндеръ. Удостойте принять моя сердечныя поздравленія.
Страницы изъ дневника моего бѣднаго друга ожидаютъ васъ у меня въ домѣ, запечатанныя въ пакетѣ на ваше имя. Я боялся довѣрить ихъ почтѣ.
Свидѣтельствую свое почтеніе съ пожеланіемъ всего лучшаго миссъ Вериндеръ! Остаюсь, дорогой мистеръ Франклинъ Блекъ, преданный вамъ Томасъ Канди.