Въ послѣдніе годы крестьянскій кредитъ пріобрѣлъ еще новое, доселѣ не принадлежавшее ему значеніе, значеніе орудія, посредствомъ котораго совершается обезземеленіе крестьянской массы. Пользованіе крестьянскимъ кредитомъ для означенной цѣли вошло въ практику очень недавно, но, какъ всѣ практическія изобрѣтенія, быстро распространилось и съ одинаковымъ удобствомъ примѣняется къ дѣлу во всѣхъ концахъ Россіи. Самые пріемы эксплуатаціи кредита съ цѣлью обезземеленія крестьянъ, однако, значительно разнятся, смотря по тому, подворно или общинно пользуются землею крестьяне, подвергаемые опыту обезземеленія.
Тамъ, гдѣ крестьяне владѣютъ землею подворно (въ Малороссіи и въ Царствѣ Польскомъ) или только признаются административной и судебной практикой за подворныхъ владѣльцевъ, хотя бы, по господствующему среди нихъ обычному праву, ихъ землевладѣніе основывалось на совсѣмъ иныхъ началахъ (четверные крестьяне, резеши и др.), пріемы обезземеленія крестьянъ при помощи кредита крайне просты: кредитъ открывается крестьянину подъ залогъ земли, причемъ срокъ уплаты долга подгоняется такимъ образомъ, чтобы крестьянинъ ни въ какомъ случаѣ не былъ въ состояніи очистить долга, и затѣмъ у неисправнаго должника отбирается его земельная собственность. Объ обезземеленіи этимъ путемъ четвертныхъ крестьянъ и резешей (бессарабскихъ крестьянъ-собственниковъ) мнѣ уже приходилось говорить {"Отечественныя Завлеки", 1883 г., No 11. "Нѣкоторыя особенности нашихъ поземельныхъ отношеній".}, а потому я остановлюсь здѣсь лишь на обезземеленіи крестьянъ при помощи кредита въ малороссійскихъ и польскихъ губерніяхъ.
Ростовщичество подъ залогъ земли очень распространено въ малорусскихъ губерніяхъ, особенно въ Кіевской. Здѣсь изъ среды мѣстныхъ кулаковъ выдѣлился особый классъ лицъ, поставившихъ себѣ цѣлью сдѣлаться, при помощи ростовщичества, крупными землевладѣльцами. Такіе ростовщики открываютъ крестьянамъ кредитъ не иначе, какъ только подъ залогъ земли, причемъ, такъ какъ большею частью занимаются небольшія суммы въ нѣсколько десятковъ рублей, въ залогъ идетъ лишь часть принадлежащей крестьянину земли, но съ непремѣннымъ условіемъ, чтобы заложенная земля на все время залога (два-три года) находилась въ непосредственномъ распоряженіи ростовщика. Понятное дѣло, что съ уменьшеніемъ находящагося въ распоряженіи крестьянина поля, уменьшаются и его средства существованія, и онъ нетолько оказывается не въ состояніи уплатить долгъ, но еще впадаетъ въ большую противъ прежняго бѣдность и снова нуждается въ займѣ. Такимъ образомъ, черезъ два-три года, крестьянинъ снова является къ ростовщику и снова дѣлаетъ заемъ, перезакладывая уже заложенную землю лѣтъ на десять или отдавая подъ залогъ другую часть своего полеваго надѣла. Въ концѣ-концовъ, ростовщикъ достигаетъ того, чего желаетъ: запутавшійся въ долгахъ крестьянинъ лишается земли, переходящей къ ростовщику, а самъ или поступаетъ батракомъ къ тому же ростовщику и обработываетъ въ его пользу бывшую свою собственную землю, или кончаетъ самоубійствомъ. Послѣдній выходъ -- вовсе не рѣдкость. Такъ, напримѣръ, въ одномъ селѣ Куръянцахъ, Сквирскаго уѣзда, Кіевской губерніи, было три случая самоубійства крестьянъ, лишившихся своего полеваго надѣла {"Русскій Курьеръ", 1883 г., No 3. "Голосъ", 1382 г., No 186.}.
Тѣ же явленія наблюдаются и въ польскихъ губерніяхъ. Только здѣсь ростовщиками являются, главнымъ образомъ, евреи. Законъ, какъ извѣстно, запрещаетъ въ Польшѣ отчужденіе продажею крестьянской земли, отведенной здѣсь въ надѣлъ крестьянамъ въ 1864 году, другимъ сословіямъ, кромѣ крестьянскаго. Но ростовщики, занимающіеся скупкою и перепродажею земли, умѣютъ обходить этотъ законъ: они или получаютъ въ даръ крестьянскую землю, или, беря ее якобы въ залогъ (по-польски zastaw) на извѣстное число лѣтъ, берутъ въ то же время отъ крестьянъ письменныя обязательства, вдвое превышающія стоимость самой земли, вслѣдствіе чего земля фактически дѣлается собственностью ростовщика. Благодаря этому, обезземеленіе польскихъ крестьянъ идетъ быстрыми шагами, и, быть можетъ, недалеко то время, когда наша Польша станетъ какъ двѣ капли похожа на австрійскую Галицію, гдѣ земледѣліе совершенно пало, а земля, отнятая у крестьянства, стала предметомъ безумныхъ спекуляцій, совершенно раззорившихъ страну.
Въ мѣстностяхъ съ общиннымъ землевладѣніемъ дѣятельность ростовщиковъ, направленная къ обезземеленію крестьянъ, значительно разнообразнѣе въ своихъ проявленіяхъ. Чаще всего эта дѣятельность направлена къ пріобрѣтенію, при помощи кредита, крестьянскихъ усадебъ и усадебныхъ мѣстъ. Дѣло въ слѣдующемъ. По обычному крестьянскому праву усадебныя земли, подобно всѣмъ остальнымъ угодьямъ, при мірскомъ владѣніи считаются собственностью всей крестьянской общины; между тѣмъ, ст. 110 "Положенія" 1861 года предоставляетъ усадебныя мѣста въ наслѣдственную собственность крестьянскихъ семействъ, вслѣдствіе чего усадебная земля можетъ быть отчуждаема и въ постороннія крестьянскому обществу руки. Этимъ обстоятельствомъ и пользуются ростовщики, которые, ссужая крестьянъ деньгами, требуютъ въ видѣ залога заключенія сдѣлки, по которой крестьяне будто бы продали ростовщикамъ свои усадьбы съ дворовыми мѣстами за дѣну, значительно превышающую сумму крестьянскаго долга; а затѣмъ, въ случаѣ неуплаты крестьяниномъ долга, собственникомъ усадьбы съ прилегающей къ ней землей дѣлается ростовщикъ, который и изгоняетъ крестьянина или заставляетъ его платить себѣ аренду. Переходъ крестьянскихъ усадебъ въ постороннія руки -- явленіе, очень широко распространенное по всей Россіи. Есть села, въ которыхъ десятки усадебъ сдѣлались уже достояніемъ чуждыхъ крестьянству лицъ, а сотни находятся вѣзакладѣ и въ будущемъ тоже перейдутъ къ тѣмъ же лицамъ. Пріобрѣтеніе крестьянскихъ усадебъ -- занятіе очень выгодное, такъ какъ онѣ пріобрѣтаются путемъ кредита совершенно за безцѣнокъ, а затѣмъ перепродаются съ большой выгодой, и вообще могутъ приносить значительный доходъ; это особенно должно быть сказано относительно торговыхъ селъ, подгородныхъ деревень, селъ, въ которыхъ устроены разныя лечебныя заведенія и т. п. Выгодность пріобрѣтенія усадебъ побуждаетъ заниматься этимъ дѣломъ и такихъ лицъ, которыя спеціально ростовщичествомъ не занимаются. Такъ, напримѣръ, этимъ дѣломъ нерѣдко занимаются сельскіе священники, у которыхъ иногда скапливается по десятку и болѣе крестьянскихъ усадебъ. Сельскія общества относятся къ отчужденію усадебъ съ крайнею враждою, считая усадебную землю собственностью всего общества, и, опираясь на это, нерѣдко возбуждаютъ иски о возстановленіи нарушеннаго права ихъ владѣнія; но присутственныя мѣста, которымъ приходится разбирать подобныя дѣла, руководствуются ст. 110 "Положенія" 1861 года и потому утверждаютъ сдѣлки на отчужденіе усадебъ постороннимъ лицамъ.
Другіе виды крестьянскихъ земель, благодаря общинному землевладѣнію, не могутъ быть пріобрѣтаемы ростовщиками въ собственность, а потому здѣсь имъ приходится довольствоваться временнымъ, болѣе или менѣе продолжительнымъ захватомъ крестьянской собственности. Временное отобраніе у крестьянъ земли при помощи кредита практикуется довольно широко и примѣняется, какъ къ цѣлымъ обществамъ, такъ и къ отдѣльнымъ крестьянамъ.
Отдача крестьянскими обществами принадлежащихъ земель въ залогъ, подъ видомъ аренды, съ полученіемъ денегъ впередъ -- явленіе совсѣмъ послѣднихъ лѣтъ, совершенно небывалое прежде. Чтобы характеризовать причины этого явленія и отчасти показать его распространеніе, я приведу здѣсь нѣсколько примѣровъ такой "сдачи" крестьянскими обществами своихъ земель.
Есть въ Уфимскомъ уѣздѣ деревни Старая и Новая Юрмашь и Карамалы, крестьяне которыхъ, въ числѣ 635 ревизскихъ душъ, владѣютъ землею нераздѣльно въ количествѣ 3,890 дес. Крестьяне эти до 1878 года отказывались платить оброчную подать, признавая себя за башкиръ-вотчинниковъ (не обложенныхъ этою податью), о чемъ возникло судебное дѣло, доходившее до сената. Когда дѣло это было рѣшено не въ пользу крестьянъ, на нихъ оказалось недоимки оброчной подати нѣсколько тысячъ. Не имѣя возможности уплатить всю эту недоимку сразу, крестьяне ходатайствовали о разсрочкѣ имъ уплаты на четыре года, каковое ходатайство было уважено. Въ 1880 г. былъ сильный неурожай хлѣба и жители помянутыхъ деревень оказались безсильными уплатить нетолько прежнюю недоимку, по разсрочкѣ, но и окладъ того года, въ количествѣ 1,250 руб. 81 коп. Между тѣмъ, полиція приступила къ взысканію оклада и недоимки, и у четырехъ хозяевъ было продано имущество. Опасаясь примѣненія этой мѣры и къ остальнымъ домохозяевамъ, крестьяне вошли въ сдѣлку съ волостнымъ писаремъ Рванцемъ, который за единовременный взносъ за крестьянъ въ казначейство 1,019 руб. 89 коп., обязалъ крестьянъ отдать ему въ аренду ихъ земельный надѣлъ на три года, по два рубля за десятину въ годъ, тогда какъ арендная плата стояла тогда отъ 6 до 7 р. за десятину. Въ слѣдующемъ, 1881 году, чтобы не остаться совершенно безъ хлѣба, крестьяне принуждены были свою же землю, отданную ими Рванцу, арендовать у него, уже платя по 7 и 8 рублей за десятину въ годъ и, кромѣ того, обязуясь поставлять Рванцу выдѣлываемые ими кули по 10 руб. за сотню, тогда какъ цѣна имъ стояла 12 руб. 50 коп. {"Голосъ", 1882 г., No 131. Корреспонденція изъ Уфы.} Не менѣе любопытные факты встрѣчаемъ мы въ Камышинскомъ уѣздѣ, Саратовской губерніи. Какъ извѣстно, низовья Поволжья сильно страдали въ послѣдніе годы отъ плохихъ урожаевъ. Въ Камышинскомъ уѣздѣ нужда достигла такой степени, что многія сельскія общества принуждены были занимать деньги съ уплатою долга "сдачею" земли. Такъ, "крестьяне Лоауховской волости сдали на десять лѣтъ луга одному купцу и теперь сами же арендуютъ отъ него землю по тройной цѣнѣ; крестьяне села Даниловки, той же волости, сдали свой душевой надѣлъ, восемь десятинъ на душу, купцу сначала по 11 рублей за душу, а когда, въ 1880 году, нуждались въ деньгахъ и получили ихъ впередъ, то сбавили цѣну душевого надѣла до 8 рублей, тогда какъ каждая десятина земли сдается тамъ отъ 4 до 5 рублей. Государственные крестьяне села Щербаковки сдали тому же купцу свой душевой надѣлъ изъ восьми десятинъ, сначала по 9 руб., а теперь получаютъ по 8 руб., т. е. по 1 рублю за десятину, тогда какъ существующая арендная цѣна десятины земли тамъ 5--6 руб. Эти же крестьяне имѣютъ общественную водяную мукомольную мельницу о двухъ поставахъ, которая сдавалась прежде за 240 руб. въ годъ; теперь они забрали у арендатора хлѣбомъ на 600 руб., и плата за наемъ мельницы идетъ на уплату однихъ процентовъ, т. е. арендаторъ на 600 р. получаетъ роста 240 руб. Бившіе удѣльные крестьяне села Золотого сдали свой семи-десятинный надѣлъ на душу купцу за 9 руб., а онъ уже отъ себя сдаетъ землю но 10 р. за десятину {"Голосъ", 1882 г., No 224.}.
Еще болѣе любопытный фактъ имѣлъ мѣсто въ Самарской губерніи. Общество крестьянъ села Шендорфъ, Новоузенскаго уѣзда, въ февралѣ памятнаго своими голодовками 1880 года, когда нужда въ хлѣбѣ и кормѣ для скота дошла до крайнихъ предѣловъ, заняло у священника, о. К--ва 7,000 рублей, обязавшись осенью того же года уплатить 10,500 руб., а въ случаѣ неплатежа денегъ въ сроку уступить въ арендное содержаніе, до погашенія долга, по 10 коп. за десятину, находящуюся въ ихъ владѣніи пахатную землю, въ количествѣ 3,500 десятинъ. Къ сроку у крестьянъ денегъ не было и имъ приходилось уступить землю {"Русскій Курьеръ", 1880 г., No 213.}.
Приведенные примѣры, мнѣ кажется, достаточно характеризуютъ явленіе, о которомъ идетъ рѣчь. Къ сожалѣнію, полное отсутствіе данныхъ лишаетъ возможности опредѣлить степень распространенности этого, въ высшей степени печальнаго, явленія нашей экономической жизни.
Временное лишеніе надѣльной земли у отдѣльныхъ крестьянъ представляетъ собою явленіе, конечно, болѣе распространенное, чѣмъ предыдущее, и болѣе древнее. Здѣсь нужно различать два случая: или крестьяне отдаютъ въ аренду свои надѣлы, или надѣльная, земля отбирается у нихъ за долги.
Нуждаясь въ деньгахъ, крестьяне въ ноябрѣ, декабрѣ или даже въ февралѣ сдаютъ въ аренду свои душевые, души, получая впередъ деньги, ради чего и самая операція производится. Сдаются или всѣ участки, приходящіеся на "душу" крестьянина во всѣхъ угодьяхъ, или отдѣльно -- пахатныя души, сѣнокосныя души и лѣсныя души. Сдача крестьянами въ аренду своихъ "душъ" практикуется по всей Россіи, но особенно въ громадныхъ размѣрахъ -- въ Поволжьѣ и въ южной полосѣ средней Россіи -- въ губерніяхъ Курской, Тамбовской, Воронежской и др. Чтобы показать насколько убыточна для крестьянъ эта операція, я приведу цифры по Усманскому уѣзду Тамбовской губерніи. Здѣсь крестьяне арендуютъ землю подъ яровой посѣвъ minimum 15 р. десятина, maximum -- 21 р., среднее -- 18 руб.; подъ озимый посѣвъ minimum -- 16 руб.; maximum -- 24 руб., среднее 20 руб. Крестьяне же отдаютъ свою землю minimum -- 6 руб., maximum -- 10 р. и среднее -- 8 р. за десятину. Такимъ образомъ, потери крестьянъ равняются отъ 10 до 12 руб., въ среднемъ 11 рублямъ на десятину. Принимая во вниманіе, что лица, арендующія крестьянскіе надѣлы, платятъ деньги въ ноябрѣ, а часто и значительно позже, сборъ же хлѣба на арендованной землѣ производится не позже августа, найдемъ, что открываемый этимъ путемъ крестьянину кредитъ продолжается менѣе 10 мѣсяцевъ, и за эти 10 мѣсяцевъ крестьянинъ платитъ 137,5% (получаетъ 8 р., а лишается 11 р.), что составитъ годовыхъ 165% {"Слово", 1879 г., No 2. "Письмо изъ Усманскаго уѣзда".}.
Отбираніе земельныхъ "душъ" у крестьянъ за долги тоже очень распространенное явленіе. Обыкновенно отбираетъ землю богатый крестьянинъ кулакъ у своихъ же задолжавшихъ ему однодеревенцевъ и на отобранныхъ надѣлахъ производитъ крупные посѣвы, на которыхъ обыкновенно работаютъ но найму или тоже за долги тѣ же хозяева отобранныхъ надѣловъ. Такія крупныя хозяйства на общинныхъ земляхъ встрѣчаются по всей Россіи, начиная Петербургскою губерніею и кончая далекимъ Кавказомъ и Сибирью. Само собою разумѣется, что отобранныя кулакомъ "души" остаются у него только до передѣла, но ко времени передѣла у кулака снова накодляются неоплатные должники, у которыхъ могутъ быть снова отобраны души...
Къ концу-концовъ и кредитъ подъ землю оказывается обладающимъ тѣми же свойствами, какъ и кредитъ подъ трудъ и подъ сельскія произведенія: онъ раззоряетъ крестьянъ и закабаляетъ ихъ кредиторамъ. Но, кромѣ того, этотъ видъ кредита имѣетъ и особое свойство -- лишать крестьянина основныхъ средствъ производства, земли, и тѣмъ навсегда прекращать для него возможность улучшить свое положеніе...