Послѣ кредита подъ трудъ, самымъ распространеннымъ видомъ крестьянскаго кредита является кредитъ подъ сельскія произведенія. Сущность этого вида кредита состоитъ въ томъ, что лица, кредитующія крестьянина, обязываютъ его уплачивать долгъ продуктами его хозяйства. При этомъ различаются двѣ формы такого кредита: или крестьянинъ, получая опредѣленную ссуду, обязывается представить въ погашеніе ея опредѣленный продуктъ своего хозяйства, или же онъ беретъ у благодѣтеля все, что ему понадобится -- деньги, хлѣбъ, разные товары, но за то обязуется представлять въ погашеніе своего долга рѣшительно всѣ свои произведенія, не продавая на сторону, помимо рукъ благодѣтеля, положительно ничего.
Первая форма кредита подъ сельскія произведенія распространена по всей Россіи и обнимаетъ собою всѣ области сельскаго хозяйства. Всего чаще этотъ кредитъ открывается подъ скотъ. По всей Россіи есть особые спеціалисты, ростовщики-скупщики (во всей западной Россіи почти исключительно евреи), которые "задаютъ" "подъ коровъ", "подъ телятъ", "подъ овецъ". "Задача" происходитъ, конечно, въ трудныя для населенія минуты, и при этомъ собственнику скота выдается всего отъ половины до двухъ третей дѣйствительной стоимости товара. Получивъ деньги, крестьянинъ продолжаетъ кормить запроданный скотъ въ теченіи нѣсколькихъ мѣсяцевъ и затѣмъ въ извѣстный, назначенный срокъ, когда именно требованіе на данный видъ живности особенно возростаетъ и цѣни на него поднимаются, представляетъ скотъ "задавшему" подъ него деньги, причемъ уже не получаетъ болѣе ни копейки. Такимъ образомъ, при этой формѣ кредита крестьянинъ получаетъ деньги за нѣсколько мѣсяцевъ ранѣе того времени, когда онъ могъ бы сбыть свой скотъ, но за то онъ несетъ при этомъ громадныя потери. Прежде всего онъ теряетъ отъ 1/3 до 1/2 на цѣнѣ скота; затѣмъ въ теченіи нѣсколькихъ мѣсяцевъ онъ даромъ кормитъ проданный скотъ. Опредѣляя потери крестьянъ въ видѣ процента на получаемый ими отъ скупщиковъ капиталъ, найдемъ, что при данной формѣ кредита крестьянинъ платитъ за нѣсколько мѣсяцевъ не менѣе 100%.
Тамъ, гдѣ мѣстность благопріятствуетъ развитію птицеводства (рѣка, пруды, просторный выгонъ и т. п.) и гдѣ вблизи есть рынокъ для сбыта птицы (большой городъ, пристань и т. п.), происходитъ аналогичный описанному процессъ "задаванія" "подъ утокъ", "подъ гусей", "подъ куръ" и др.
Таже форма кредита распространена и въ сферѣ собственно земледѣлія. Запродажа хлѣба на корнѣ и даже будущихъ посѣвовъ -- довольно видное явленіе въ экономической жизни нашей деревни. Сущность кредита въ этомъ случаѣ состоитъ въ томъ, что земледѣлецъ, получившій зимою или весною деньги отъ скупщика, обязывается уплатить долгъ осенью зерномъ по заранѣе назначенной, само собою разумѣется, крайне низкой цѣнѣ, или по цѣнѣ, которую назначитъ осенью, "глядя по дѣламъ", самъ благодѣтель-скупщикъ. Какъ дешево обходится скупщикамъ покупаемый этимъ путемъ хлѣбъ и какія огромныя потери несетъ при этомъ населеніе, наглядно можно видѣть изъ слѣдующаго факта: въ 1879 году въ Уфимской губерніи весь урожай хлѣба на ноляхъ башкировъ былъ скупленъ у нихъ скупщиками именно посредствомъ "задачи" впередъ денегъ по двадцати копеекъ за пудъ, а затѣмъ слѣдующею весною тотъ же хлѣбъ продавался тѣмъ же башкирамъ уже но рублю двадцати кошекъ пудъ {"Русскій Курьеръ", 1881 г., отъ 13-го января.}.
Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ скупка крестьянскаго хлѣба будущаго урожая при посредствѣ кредита получила довольно правильную организацію. Укажу для примѣра на Уржумскій уѣздъ, Вятской губерніи. Здѣсь кулаки-скупщики дѣлятся на крупныхъ и мелкихъ или кулачковъ, помощниковъ крупныхъ. Первые -- капиталисты и мало имѣютъ дѣла непосредственно съ крестьяниномъ; вторые же, главнымъ образомъ, лавочники, кабатчики или просто деревенскіе торгаши, являются настоящими "дѣятелями". Ежегодно, недѣли за двѣ до масляницы, мелкіе кулаки берутъ у крупныхъ деньги, выдавая на нихъ векселя и принимая всю "операцію" на свою отвѣтственность. Полученныя деньги мелкіе кулаки частью раздаютъ немедленно крестьянамъ подъ будущій хлѣбъ, частью хранятъ при себѣ для тѣхъ дорогихъ моментовъ, когда мужику приходится, какъ говорится, "хоть въ петлю лѣзть". Тѣмъ или другимъ путемъ, однако, ко времени сбора хлѣба всѣ, полученныя кулачками деньги оказываются розданными крестьянамъ, и теперь начинается уплата долговъ. Кулачки собираютъ хлѣбъ съ должниковъ и затѣмъ передаютъ его крупнымъ кулакамъ, а тѣ, въ свою очередь, отправляютъ его или на пристани, или на водочные заводы. Послѣдніе платятъ за хлѣбъ обыкновенно водкою, которую крупные кулаки раздаютъ кулачкамъ-кабатчикамъ, и бардою, на которую кулаки ставятъ скотъ, отбираемый у крестьянъ въ случаѣ невозможности уплаты долга хлѣбомъ. Зимою, по окончаніи всѣхъ операцій, сводятся между всѣми дѣйствующими лицами счеты и снова начинается "кампанія". Какія потери несетъ населеніе при подобномъ положеніи вещей, можно видѣть изъ того, что въ Уржумскомъ уѣздѣ ежегодно кулаки собираютъ съ крестьянъ до 700,000 пудовъ, причемъ крестьянинъ теряетъ на каждомъ пудѣ около 15 копеекъ {"Казанскій Биржевой Листокъ", 1883 г., No 75.}.
Таже исторія, что происходитъ съ хлѣбнымъ зерномъ, повторяется и со всѣми другими продуктами нашего земледѣлія. Гдѣ распространены посѣвы льна, тамъ скупщики "задаютъ" подъ ленъ; гдѣ сѣютъ въ значительномъ количествѣ коноплю, тамъ развитъ кредитъ подъ "коноплю". Тоже самое съ виномъ въ мѣстахъ воздѣлыванія винограда, съ табакомъ, со свеклою, съ сурѣпкою, съ продуктами садоводства и т. д. Такъ, напримѣръ, въ лежащихъ по Тереку станицахъ, въ которыхъ жители занимаются винодѣліемъ, казаки, снаряжаясь на службу (всѣ казаки. кромѣ страдающихъ физическими недостатками несутъ военную повинность), для того чтобы пріобрѣсти строевую лошадь и полное обмундированіе (и то, и другое у казака должно быть свое), принуждены закладывать урожай своихъ виноградниковъ мѣстнымъ ростовщикамъ, обыкновенно армянамъ, на нѣсколько лѣтъ впередъ. Такимъ образомъ, многіе казаки еще до сихъ поръ отдаютъ вино съ своихъ виноградниковъ армянамъ за долги, сдѣланные во время послѣдней турецкой войны. Табаководство, какъ извѣстно, всего болѣе развито у насъ на южномъ берегу Крыма. Здѣсь имъ занимаются мѣстные жители -- татары и колонисты изъ греческихъ и турецкихъ провинцій (анатолійцы) -- народъ преимущественно бѣдный. Такъ какъ необходимыя затраты на улучшеніе культуры требуютъ довольно крупныхъ суммъ, то этимъ бѣднякамъ приходится обращаться къ ростовщикамъ. Послѣдними являются мѣстные караимы и агенты табачныхъ торговцевъ и фабрикантовъ, которые и ссужаютъ производителей деньгами и табачными сѣменами подъ залогъ будущаго урожая табаку. Тоже дѣлаютъ съ табаководами и хлѣботорговцы, преимущественно изъ татаръ же, которые снабжаютъ населеніе хлѣбомъ, требуя уплаты долга изъ будущаго урожая табака. Тѣже пріемы практикуются и по отношенію къ татарамъ-садоводамъ. О потеряхъ населенія при этомъ и говорить нечего: онѣ понятны сами собою.
Кромѣ описанной формы кредита подъ сельскія произведенія, существуетъ еще, какъ я уже сказалъ, другая, состоящая въ томъ, что крестьянинъ получаетъ въ долгъ отъ торговца рѣшительно все, что онъ пріобрѣтаетъ внѣ своего хозяйства, и за то обязывается отдавать всѣ, безъ исключенія, продукты своего хозяйства въ пополненіе долга тому же торговцу. Купля и продажа здѣсь реально не существуетъ, а происходитъ, въ нѣкоторомъ родѣ, обмѣнъ, очень выгодный для торговцевъ и крайне убыточный для крестьянъ. Такая форма кредита распространена, главнымъ образомъ, на крайнемъ Юго-Востокѣ, въ особенности на Сѣверномъ Кавказѣ, и въ Сибири. На Сѣверномъ Кавказѣ въ каждомъ селѣ и станицѣ находится по нѣскольку торговцевъ, которые занимаются самыми разнообразными операціями, въ основѣ которыхъ лежитъ кредитъ подъ сельскія произведенія. Они въ одно и то же время -- кабатчики, складчики, лавочники, "ссыпщики", скупщики, ростовщики, овцеводы, скотоводы и посѣвщики. Въ лавкѣ и на дворѣ у такого торговца находится рѣшительно все, что можетъ понадобиться крестьянину, какъ для хозяйства, такъ и для собственнаго потребленія. Въ такой лавкѣ соединены магазины и торговыя заведенія всѣхъ видовъ и сортовъ: это аптека и бакалейная лавка, галантерейный магазинъ и посудная лавка, дровяной дворъ и скорняжное заведеніе, складъ желѣзныхъ издѣлій и кондитерская, магазинъ готовой обуви и шапочная лавка, и т. д., и т. п. Словомъ, все, рѣшительно все, что крестьянинъ долженъ и можетъ пріобрѣсти помимо своего хозяйства -- все это онъ находитъ у сельскаго торговца и все это, точно такъ же, какъ водку, онъ получаетъ въ кредитъ. Не находитъ отказа у торговца крестьянинъ и тогда, когда ему понадобятся наличныя деньги: торговецъ охотно выдаетъ ему и деньги "на книжку". Но за то крестьянинъ лишается совершенно права распоряженія продуктами своего хозяйства. Ежегодно весною онъ долженъ "представлять" торговцу извѣстное количество овецъ и цриплодъ рогатаго скота; послѣ стрижки овецъ онъ везетъ торговцу шерсть; послѣ уборки хлѣба онъ доставляетъ ему все могущее быть проданнымъ количество зерна; ему же отдаетъ онъ шкуры зарѣзанныхъ и павшихъ животныхъ, сало, куделю и т. д. Ни одной мѣры зерна, ни одного фунта шерсти, ни одной кожи не можетъ крестьянинъ продать помимо закабалившаго его торговца. Изъ другихъ торговцевъ, живущихъ въ томъ же селѣ, у крестьянина никто не купитъ ничего, такъ какъ въ этомъ отношеніи торговцы соблюдаютъ честь и не мѣшаютъ другъ другу въ "комерціи". Повезть продукты своего хозяйства въ другое село крестьянинъ тоже не можетъ, такъ какъ такой "невѣрный" мужикъ рискуетъ навсегда лишиться кредита. И если въ мѣстностяхъ, лежащихъ близь желѣзной дороги, такой закабаленный крестьянинъ рѣшится свезть нѣкоторое количество хлѣба на станцію, къ дѣйствующимъ тамъ агентамъ хлѣботорговцевъ, то дѣлаетъ это не иначе, какъ ночью, воровски, чтобъ объ этомъ не узналъ "благодѣтель". Понятное дѣло, что при такомъ закабаленномъ состояніи крестьянина торговецъ можетъ дѣлать все, что угодно: онъ назначаетъ непомѣрно высокія цѣны на отпускаемые крестьянину товары и, наоборотъ, принимаетъ доставляемые крестьяниномъ но неимовѣрно низкимъ цѣнамъ, вслѣдствіе него крестьянинъ получаетъ за свои продукты не болѣе половины ихъ стоимости. Въ такомъ кабальномъ состояніи находится очень значительная часть населенія Юго-Востока Россіи.
Совершенно такая же кабала, подъ именемъ покрута (которымъ, какъ мы видѣли выше, обозначается на сѣверѣ Россіи кабальное состояніе труда), существуетъ и во многихъ мѣстахъ Сибири. Положеніе здѣсь дѣлъ обрисовывается однимъ мѣстнымъ жителемъ слѣдующимъ образомъ: "Деньги въ рѣдкихъ только случаяхъ играютъ роль въ отношеніяхъ между хозяиномъ и покрученникомъ; опредѣленныхъ торговыхъ цѣнъ на товаръ и мужицкій промыселъ нѣтъ; у мужика есть только одна жалкая фраза: "Что поставите, какъ ваша милость будетъ!" Хуже всего въ покрутѣ то, что долгъ покрученнаго не уменьшается, а постоянно возростаетъ. Долги сдѣлались наслѣдственными: они переходятъ отъ дѣдовъ къ отцамъ, отъ отцовъ къ дѣтямъ. Какія цѣны практикуются въ этой системѣ, вотъ тому примѣры: за кирпичъ чаю засчитывается 15 бѣлокъ, а бѣлка нынѣ 18 коп. Чай обходится мужику 2 руб. 80 коп., а стоитъ онъ въ покупкѣ 60--70 к!.. И это не на одномъ чаѣ, а рѣшительно на всемъ. Сѣно сплавляется мужиками міроѣду тоже въ разсчетъ (т. е. не за деньги, а въ уплату долговъ), и если золотопромышленники платятъ по 60--70 к. за пудъ, то мужикъ при этой системѣ получаетъ не болѣе трети, т. е. до 25 к. за пудъ. Если привести въ извѣстность съ оцѣнкою все крестьянское имущество волости и всѣ долги, которые значатся въ "разсчетныхъ" книжкахъ міроѣдовъ, то въ результатѣ въ сложности у семерыхъ мужиковъ останется собственности не топоръ, а топорище"... {"Сибирь", 1883 г., No 16. Борьба съ покрутою на ленѣ.}
Общее между обѣими описанными формами кредита подъ сельскія произведенія состоитъ въ томъ, что при ихъ посредствѣ изъ крестьянскаго хозяйства отвлекается гораздо большее количество продуктовъ, чѣмъ то, которое могло бы быть отвлечено безъ вреда для самаго хозяйства. Сплошь и рядомъ, крестьянинъ, припертый къ стѣнѣ нуждою, продаетъ на корню тотъ хлѣбъ, который нуженъ ему самому для продовольствія. Кредитъ "подъ овецъ" привелъ къ тому, что крестьянское овцеводство страшно пало, но за то на его счетъ развилось овцеводство сельскихъ кулаковъ и торговцевъ. Точно также численность крестьянскаго рогатаго скота сильно уменьшилась, благодаря извлеченію его изъ крестьянскихъ хозяйствъ при помощи кредита и затѣмъ отправкѣ на мясные рынки. И т. д., и т. д.
Такимъ образомъ, и кредитъ подъ сельскія произведенія, подобно кредиту подъ трудъ, имѣетъ своимъ конечнымъ результатомъ, съ одной стороны, лишеніе населенія хозяйственныхъ рессурсовъ и, стало быть, полное раззореніе его, а съ другой -- закабаленіе крестьянства кулакамъ, закабаленіе, мало отличное отъ крѣпостного состоянія...