Как бы различны ни были условия жизни, в которых вращается человек, на какой бы ступени исторического развития он ни стоял, всегда и везде природа его остается неизменной. "Люди, -- говорит Макиавелли, -- родятся, живут и умирают по одним и тем же законам {144* Там же. Кн. I. Гл. 11.}. Кто наблюдает прошедшие и настоящие события, тому легко заметить, что во всех городах и у всех народов господствуют и всегда господствовали одни и те же желания и стремления" {145* Там же. Кн. I. Гл. 39.}. Мы знаем из предыдущего, что главным двигателем исторических событий является человек {146* См. выше примеч. 80*.}. Если же природа этого человека остается всегда и везде неизменной, то и все то, что совершается в истории, должно носить на себе один и тот же отпечаток. "В мире, -- говорит Макиавелли, -- происходит все одинаковым образом и в нем везде существовало столько же добра, сколько и зла, но это добро и зло распределяются лишь неодинаковым образом по различным странам" {147* Discorsi. Кн. II. Введение.}. История, по Макиавелли, есть, таким образом, не что иное, как перестановка сил, раз навсегда в мире существующих. Материал, из которого слагается общественная жизнь, остается все тот же. Если же он в различное время дает различные результаты, то это объясняется тем, что он допускает различные комбинации. Политику не приходится поэтому считаться с исторически сложившимся: он может во всякое время разрушить выработанное предшествующими поколениями и строить новое здание с самого основания по стилю, произвольно избранному.
Государственный строй слагается из учреждений, не имеющих корней в прошедшем, но держащихся исключительно теми потребностями, которыми они были вызваны. Обычай не имеет места в образовании форм общежития; и нет таких условий, которые с естественной необходимостью и независимо от воли людей порождали бы известные неотразимые последствия. Макиавелли не знает учреждений, которые нельзя было бы объяснить разумной причиной: все явления государственной жизни -- искусственные и целесообразные учреждения; они созданы людьми в сознании своих потребностей и держатся только этими потребностями. Если поэтому потребность, ради которой люди создали известное учреждение, исчезла, то этим самым пресечен тот корень, которым оно питалось и жило {148* Gli uomini sono molto più presi dalle cose presenti; che dalle passati; e quando nelle presenti ei trovano il bene, vi si godono e non cercano altro (Il Principe. Гл. 24). Ne credino, che sia vero che gli uomini facilmente ritornino al modo del vivere aecchio e consueto: perché questo si verificia quando il vivere vecchio piacesse più del nuovo; ma quando e' piace meno non si torna se non forzato37) (Discorso sul Riformar lo stato di Firenze).}.
Как люди не способны стремиться к идеальным целям {149* См. выше, с. 91.}, так точно они не умеют сохранять привязанность к старым учреждениям, теряющимся в тумане отживших веков. Прошедшее не освящает для них учреждений и не вырабатывает преданий и исторических идеалов. Люди не умеют уважать древние учреждения только потому, что с ними связаны дорогие воспоминания {150* E se straordinarii vizi non lo (т. е. наследственного князя) fanno odiare. è ragionevole che naturalmente siaben voluto da' suoi, e nell' antichità e continuazione del dominio sono spente le memorie e le cagioni délie inovazioni; perché sempre una mutazione lascia lo addentellato per la edificazione del l'altra3S) (Il Principe. Гл. 2).}.
Историческое прошедшее, по воззрению Макиавелли, имеет значение лишь настолько, насколько оно живо в людях в форме известных привязанностей и привычек ума. Общественный строй, среди которого люди прожили известное время, влияет на их образ жизни и на их частную обстановку. Они привыкают к этой обстановке, и если она не противоречит их более настоятельным потребностям и обеспечивает им мирное существование, то они привязываются к ней и держатся ее. Вот эти-то привычки и привязанности и являются, по воззрению Макиавелли, теми следами исторического прошедшего, с которыми приходится считаться политику {151* Е a possedergli securamente basta aver spenta la linea del principe cje li dominava; perché nelle altre cose matenendosi loro le condizioni vecchie, e non vi essendo disformità di costumi gli uomini si vivono quietamente (Там же. Гл. 3). Perché gli uomini usi a vivere in un modo, non lo vogliono variare; e tanto più veggiendo il maie in viso, ma avendo ad essere loro mostro per conjetture39) (Discorsi. Кн. I. Гл. 18).}.
Но эти привязанности не пускают глубоких корней в человеке, и причина тому -- крайняя впечатлительность и неустойчивость человеческой природы. Как история проходит для человечества бесследно, так и отдельный человек не имеет прошедшего. Он живет только настоящим: прошедшее не развивает в нем склада мыслей и чувств, которые могли бы устоять против испытываемых им внешних впечатлений и оставались бы неизменными среди изменчивости внешней обстановки. Привязанность к учреждениям держится в людях, пока существуют эти учреждения, но стоит только разрушить эти учреждения, и привязанность к ним исчезает {152* Qualunque diventa principe о d'una città о d'uno stato e tanto più quando i fondamenti suoi fussino deboli e non si vogla о per via di regno о di repubblica alla vira civile, il megliore rimedio che egli abbia a tenere quel principato, è, sendo egli nuove principe fare ogni cosa di nuovo in quello stato: come è nelle citta fare nuovi governi con nuovi nomini; fare i poveri ricchi, come fece David quando ei diventò Re: qui esurientes implevit bonis, et divites dimisit inanes; edificare oltra di questo nuove città, disfarre délie fate, cambiare gli abitatori da un luogo ad un altro40) (Discorsi. Кн. I. Гл. 26).}.
Реформатору, заменяющему старый строй новым, не приходится, следовательно, смущаться древностью известных учреждений, ибо эта древность сама по себе никаких связей не выработала. Он должен только обращать внимание на привычки и привязанности людей, сложившиеся под влиянием этих учреждений, а главное, исследовать, какие интересы людей затрагиваются разрушением старого строя {153* Talchè si vede certo, che di quel che si die un populo circa la mala о buona dispozion sua, si debe tenere non gran conto, quando tu sia ordinato in modo da poterlo mantenere, s'egli è ben disposto s'egli è mal disposto da potere provvedere che non ti offenda. Questo s'intende per quelle maie disposizioni che hanno i popoli, nate da qualunque altra cagione, che о per avère perduto la libertà, о il loro principe stato amato da loro, e che ancora sia vivo, perché le mae disposizioni che nascono da queste cagioni sono sopra ogni cosa formidabili, e che hanno bisogno di grandi rimedi a frenarle: l'altre sue indisposizioni fieno facili, quando ci non abbia capei a che refuggire (Там же. Кн. I. Гл. 57). Perché quello stato che si muta, nacque con violenza о non; eperchè quando e'nasce con violenza, conviene nasca con ingiuria di molti, è necessario poi, nella rovina sua, che gli ingiurati si vogliono vendicare; e da questo desiderio di vendetta nasce il sangue e la morte degli uomini41) (Там же. Кн. III. Гл. 7).}. Кроме того, так как люди дорожат более внешностью, чем действительностью {154* См. примеч. 165*.}, то реформатор должен сохранять внешнюю оболочку учреждений и не разрушать внешних форм, к которым пригляделись люди {155* Colui che desedera о che vuole riformare uno stato d'una città, a volere che sia sccetto, e poterlo con satisfazione di ciascuno martenere, è necessitato a ritenere l'ombra almanco de'modi antichi; accio che a'popoli non paia avère mutato ordine, ancora che in fatto gli ordini nuovi fussero al tutto alieni di passate42) (Там же. Кн. I. Гл. 25).}.