Республика держится добродетелью граждан; там, где эта добродетель исчезла, свободный строй должен рушиться. Вот почему все мудрые законодатели республики заботились прежде всего о создании и поддержании тех условий, которые благоприятствуют развитию гражданских добродетелей {211* Quanto sia difficile, nello ordinare una repubblica, provvedere a tutte quelle leggi che la mantenghino libéra, lo dimostra assai bene il processo della Repubblica romana: dove non ostante che fussinno ordinate di moite leggi da Romolo prima, dipoi da Numa, da Tullo Ostilio e Servio, ed ultimamente dai dieci cittadini creati a simile opéra; nondimeno sempre nel maneggiare quella città si scoprivano nuove nécessita, ed era neces-sario creare nuovi ordini: come intervenne quando crearono i Censori, i quali furono uno di quelli provvedimenti che aiutarono tenere Roma libéra, quel tempo che la visse in libertà. Perché, diventati arbitri de' costumi di Roma, furono cagione potissima che i Romani differissino più a corrompersi77) (Там же. Кн. I. Гл. 49).}. Мы знаем из предыдущего, что эти условия заключаются главным образом в равномерном распределении экономических богатств и в равенстве граждан перед законом {212* См.: с. 81--94.}.
Равномерное распределение имущества установляется законами, предупреждающими накопление богатств в руках немногих. Образцами таких законов Макиавелли выставляет законы Ликурга {213* Discorsi. Кн. I. Гл. 6. См. также примеч. 117*, 119*.}. Равенство граждан обеспечено там, где ни бедность, ни происхождение не закрывают людям доступа к должностям и почестям {214* Там же. Кн. III. Гл. 25.}.
Закон, по выражению Макиавелли, -- нерв политической свободы {215* Там же. Кн. I. Гл. 33. Ср. также: Storie Florentine. Кн. III, § 5. Le città, e quelle massimamente che non sono bene ordinate, le quali sotto nome di repubblica ei ammînistrano, variano spesso i governi e stati loro, non mediante la libertà e la servità, come molti credono, ma mediante la servità e la licenza: perché della libertà solamente il nome dai ministri della licenza, che sono i popolani, e da quelli della servità, che sono i nobili, è celebrato, disiderando qualunque di costoro non essere ne aile leggi ne agli uomini sottoposto. Vero è che quando pure avviene (che avviene rade volte) che, per buona fortuna della città, surga in quella uno savio, buono e potente cittadino, dai quale si ordinino leggi, per le quali questi umori de'nobili e de'popolani si quietino, о in modo si ristringhino che maie operare non possino; allora è che quella città si può chiamar libéra, e quello stato si può stabile e fermo giudicare: perché, sendo sopra buone leggi e buoni ordini fondato, non ha nécessita della virtù di un uomo, come hanno gli altri, che lo mantegna. Di simili leggi ed ordini moite repubbliche entiche, gli stati délie quali ebbono lunga vita, furono dotate: di simili ordini e leggi sono mancate e mancano tutte quelle, che spesso i loro governi dallo stato tirannico al licenzioso, е da questo a quell' altro hanno variato e variano; perché in essi, per i potenti nimici che ha ciascuno di loro, non è, ne puote essere alcuna stabilità: perché l'uno non piace agli uomini buoni, l'altro dispiace ai savj; l'uno può far maie facilmente, l'altro con difficulté può far bene; nell'uno hanno troppa autorità gli uomini insolenti, nell'altro gli sciocchi; e l'uno e l'altro di essi conviene che sia dalla virtù e fortuna di un uomo mantenuto, il quale, о per morte può venir meno, о per travagli diventare inutile78) (Там же. Кн. IV, § 1).}, и тот республиканский строй прочен, который кладет закон в основание государственной жизни, и который обставляет деятельность правителей и граждан законными нормами, исключающими всякий произвол.
Государственные учреждения и законы должны предусматривать события и на случай их наступления устанавливать правила, которые сделали бы личную деятельность граждан, не связанную законами, излишней. Государственные законы не должны оставлять ни одной лазейки, через которую мог бы проскользнуть честолюбивый человек и под предлогом служить общему благу воспользоваться своим исключительным положением ради личных интересов {216* Ed in una republica non vorebbe mai accader cosa, che coi modi estraordinari s'avesse a governare. Perché, ancora che il modo istraordinario per allora facesse bene, nondimeno lo esempio fa maie; perché si mette una usanza di rompere gli ordini per bene, che poi sotto quel colore si rompono per maie. Talchè mai fia perfetta una repubblica, se con le leggi non ha provvisto a tutto, ed ad ogni accidente posto il rimedio, e dato il modo a governarlo. E pero, conchiudendo, dico che quelle repubbliche le quali negli urgenti pericoli non hanno refugio о al Dittatore о а simili autoritàti, semprene gravi accidenti rovinerano79) (Discorsi. Кн. I. Гл. 34).}.
Законы и учреждения не должны раздражать народ и сдерживать страсти людей одной внешней силой. Граждане должны видеть в законе не пугало, а своего защитника и покровителя. Повиновение законам и уважение к существующим учреждениям поддерживаются не репрессивными мерами, а вниманием к интересам народа. Не заглушать должно голос народа, а давать ему полный простор высказаться, прислушиваться к нему и следовать ему. Макиавелли требует, чтобы народу было дано право обвинять общественных деятелей, которые кажутся ему опасными. Это учреждение предупреждает насильственные перевороты, которые наступают там, где народное неудовольствие, не находя законного исхода, ищет незаконных путей {217* Там же. Кн. I. Гл. 7.}.
Но законы, по воззрению Макиавелли, лишь тогда достигают своей цели, когда носителями и исполнителями их являются граждане, проникнутые тем же самым духом, который вложен в эти законы законодателем. "Как хорошие нравы, -- говорит Макиавелли, -- дабы удержать, нуждаются в хороших законах, так и законы, дабы быть соблюдаемы, нуждаются в хороших нравах" {218* Там же. Кн. I. Гл. 18.}. Сами по себе законы не осчастливят народ. Если они не находят добросовестных исполнителей и истолкователей, то они остаются мертвыми буквами. Дабы быть рычагами народного благоденствия, законы нуждаются, как выражается Макиавелли, в оживлении добродетелью граждан {219* Там же. Кн. III. Гл. 1.}.
Кроме того, как бы совершенны эти законы ни были, они не способны обнять все разнообразие общественных явлений и всегда оставят простор личной деятельности граждан. Там, где эти граждане не проникнуты сознанием своих обязанностей, они воспользуются во зло предоставленной им свободой. И то общежитие счастливее и прочнее, которое держится не столько законами, сколько добродетелью граждан {220* Там же. Кн. I. Гл. 8, 18.}.
Макиавелли различает три функции государственной власти: власть исполнительную, власть совещательную и власть контролирующую {221* Del governo della città di Lucca.}. Эти три функции государственной власти должны быть распределены между отдельными общественными элементами, сообразно их наклонностям и способностям. Исполнительная власть покоится в руках одного лица, совещательная -- в руках лучших людей, контролирующая -- в руках народа {222* Там же. Discorso sul Riformar lo stato di Firenze.}.
Государственная власть должна, с одной стороны, пользоваться авторитетом; с другой стороны, носители ее должны быть обставлены условиями, которые не позволяли бы им злоупотреблять предоставленной им властью {223* Эти условия заключаются, во-первых, в контроле народа (Discorsi. Кн. I. Гл. 5, 40), во-вторых, во взаимном контроле должностных лиц (Там же. Кн. I. Гл. 50; кн. III. Гл. 11).}.
Государственная власть пользуется авторитетом лишь там, где носителями ее являются достойнейшие граждане республики, облеченные широкими полномочиями. Достойнейшие же граждане будут стоять во главе республики лишь в том случае, если занятие высших должностей предоставит им действительные выгоды. Лишь личный интерес может заставить людей променять частную жизнь на служение общественному делу. Где это служение не представляет выгод, которые могли бы соблазнить знатнейших граждан, там искать его будут лишь ничтожные люди, не сумевшие создать себе положение в обществе и видящие в государственной службе доходную статью. Вот почему необходимо, во-первых, чтобы носители государственной власти получали высокое вознаграждение, во-вторых, чтобы срок службы не был слишком короток, в-третьих, чтобы они были наделены действительной властью {224* Discorso sul Riformar lostato di Firenze; Del governodellacittàdi Lucca.}.
Так как государственный механизм республики очень сложен, то необходимо организовать его таким образом, чтобы ни одно учреждение не могло задерживать обыкновенного течения государственных дел {225* Discorsi. Кн. I. Гл. 50; Discorso sul Riformar lo stato di Firenze.}.
Эта сложность затрудняет и быстроту решений, которая бывает необходимой в моменты опасности и общественных кризисов {226* Discorsi. Кн. I. Гл. 33--34.}. В этих случаях необходимо облечь одно лицо широкими полномочиями, но обставить его условиями, которые не позволили бы ему злоупотребить предоставленной ему властью {227* Там же. Кн. I. Гл. 34.}.