-- Марк! Дитя мое! Ты ли? -- восклицает Карлос, и его голос дрожит от радости.
-- Я, я! Отец, учитель! Прости недостойного! У меня не хватило сил умереть, жизнь потянула... Я не устоял... Отец! Если бы ты знал, какие там страшные глухие стены! Ни звук, ни свет не прорвется сквозь них... Могила темная, холодная... Я убежал...
-- Марк! да разве я виню тебя? Так должно было случиться еще раньше. У тебя еще слишком сильная воля. Ты смог глядеть в глаза смерти, другой не смог бы и этого. И, если позже решимость твоя поколебалась, когда надежда жизни улыбнулась тебе, разве ты виноват, что не устоял против искушенья? Кто б устоял? Святой или ненавистник жизни. Я бы, старик, не устоял... Твоя одежда совершенно мокра, вода струится с волос... Где ты встретил Беппо? Расскажи, как устроил побег.
Марк передал Карлосу все подробности своего бегства.
-- Только слепой случай помог тебе избегнуть смерти, -- промолвил старец, когда Марк окончил свой рассказ.
-- Да! Если б мы с Джованни не напоили тюремщика, не видать бы нам Марка, -- сказал Беппо.
-- Судьба! Марк, уверовал ли ты теперь в судьбу?
--. Да, теперь я верю, учитель.
-- Звезды не обманули. Не хотел добровольно -- теперь тебе против воли придется покинуть Венецию: здесь оставаться нельзя.
-- Но как же ты один останешься?
-- Да разве я буду одинок, если при мне всегда будет мысль, что мой Марко жив и свободен и сеет в полудикой стране то "доброе семя", которое я кинул в его душу? Разве это сознание малого стоит? Да! Я был одинок, пока ты находился в темнице, я был бы одинок вдвое, если б узнал о твоей погибели... Но теперь... Боже мой! Да разве расстояния могут разделять людей, у которых одни помыслы, у которых сердца бьются одинаковым желанием? Нет! Тысячу раз нет! Мы более одиноки, если сидим с человеком, с которым не имеем связи духовной. Не бойся за мое одиночество, сын мой: мы и разделенные всегда будем вместе. Не испытывай более судьбы: поезжай на родину!..
-- Слушаю и повинуюсь, отец: я поеду, -- тихо ответил Марк.
-- Да поможет тебе Бог! -- дрожащею рукою перекрестив юношу, прошептал старец.
Таким образом был решен отъезд Марка.
Наступило недолгое молчание. Его прервал Беппо:
-- Пока Марк укроется у меня.
-- Да, это будет безопаснее. Пожалуй, его будут искать у меня, -- сказал Карлос.
-- Ему нужно оправиться от ран. Посмотри-ка, как его там отделали.
-- Это ничего, скоро заживет, -- промолвил Марк.
-- Беппо прав -- прежде, чем пускаться в такой дальний путь, тебе нужно поправиться, -- заметил старик, а потом добавил: -- Как-то еще удастся тебе ускользнуть из Венеции?
-- О, это мы устроим! У меня много знакомых среди моряков -- найдем корабль, который тайком увезет его.
Была уже глубокая ночь, когда Беппо привез Марка к себе. Теперь его "лачуга" уже не казалась неприветливой и неуютной, как в то время, когда он, озлобленный и огорченный, убежал из нее размыкать свое горе. Не то было и на душе у него, и он, окончив с приятелем скромный ужин и запивая его дешевым вином, среди дружеской беседы промолвил:
-- А знаешь, Марко, жизнь, какая ни есть, все же хорошая штука!
-- Твоя правда... В особенности после "камеротты"... -- ответил Марк и невольно вздрогнул, вспомнив свою недавнюю страшную темницу.