Море зоветъ.
Двѣ веселыя свадьбы сестеръ Перестрелло промелькнули одна за другой и, согласно обѣщанію, донъ Педро Карреа увезъ съ собою своего новаго родственника на островъ Порто-Санто, гдѣ у Филиппы было маленькое имѣніе.
Это былъ прелестный цвѣтущій уголокъ земли. Въ небольшомъ домикѣ, гдѣ поселилась молодая чета Колумбовъ, царила уютность и чистота; тѣнистый садъ окружалъ домикъ со всѣхъ сторонъ; среди зелени пальмъ, агавъ и чудовищныхъ кедровъ образовались прелестныя бесѣдки изъ плюща и ліанъ. А вдали синѣла безпредѣльная морская гладь.
Филиппа безъ устали хозяйничала подъ руководствомъ своей матери, которая переѣхала къ ней на Порто-Санто. Казалось, въ маленькомъ домикѣ царило безпредѣльное счастье. Но Филиппа скоро стала замѣчать, какъ затуманивается дымкою грусти лицо ея мужа и какъ онъ молчитъ по цѣлымъ часамъ, глядя въ ту сторону, гдѣ синѣетъ море. Иногда онъ уходилъ на берегъ и бродилъ тамъ одиноко до глубокой ночи. Своимъ простымъ сердцемъ Филиппа не могла понять того, что творилось въ мятежной душѣ ея мужа. Иногда онъ не спалъ ночи напролетъ, а когда небо покрывалось тучами, и вѣтеръ уныло гудѣлъ въ трубѣ, онъ уходилъ изъ дому и терялся въ тяжелой мглѣ ненастья. Это были страшные часы для Филиппы. Она съ ужасомъ вглядывалась во мракъ, гдѣ бушевала непогода. При свѣтѣ молніи она видѣла въ саду хаосъ разрушенія: поломанныя деревья валялись среди огромныхъ лужъ; курятникъ былъ разнесенъ въ щепки, а вдали ревѣло, какъ безумное, дикое свирѣпое море. И Филиппа, дрожа, опускалась на колѣни передъ грубымъ изваяніемъ Мадонны, покровительницы всѣхъ страждущихъ, и плакала, и молилась, чтобы миновала гроза. Когда, наконецъ, возвращался домой Христофоръ Колумбъ, она бросалась ему на шею съ рыданіемъ и просила не оставлять ее одну.
Эти припадки дѣтскаго страха смѣшили Колумба.
-- Трусишка!-- говорилъ онъ,-- ты бы посмотрѣла, какъ славно разбушевался океанъ! Я былъ на берегу, видѣлъ громадные валы, вдыхалъ запахъ моря, и мнѣ казалось, что я снова на кораблѣ, среди необъятнаго водяного пространства!
Онъ тяжело вздыхалъ; Филиппа чувствовала, какъ отъ него шелъ ненавистный ей іодистый запахъ водорослей, которыя приносила буря. И она съ грустью сознавала, какъ различны они съ мужемъ по складу души: онъ -- такой бурный, мятежный, какъ море; она -- тихая и мирная, какъ земля.
Только одна донна Изабелла ничего не замѣчала.
-- Знаю, отчего вы такъ скучаете, дорогой Кристовалъ,-- съ улыбкой говорила она.-- Мой мужъ былъ такой же! Молодымъ синьорамъ нуженъ блескъ, почести, шумная жизнь... Но, погодите! Педро поѣдетъ въ Лиссабонъ и представитъ васъ ко двору, и Филиппочка будетъ придворною дамой!
Когда родился у Колумба первенецъ, Діэго, Колумбъ на время оживился, но скоро его охватила прежняя тоска. Это была тоска по морю. Онъ сталъ снова цѣлыми днями пропадать на берегу, не отрывая глазъ отъ горизонта.
Разъ, бродя по берегу послѣ бури, онъ увидѣлъ на прибрежныхъ галькахъ, въ полосѣ бурыхъ водорослей, довольно большой кусокъ дерева, прибитый сюда западными вѣтрами. На немъ были вырѣзаны странныя изображенія людей съ перьями на головѣ и съ длинными волосами. Дрожь пробѣжала по тѣлу Колумба, и онъ воскликнулъ въ сильнѣйшемъ волненіи:
-- Этотъ кусокъ дерева побывалъ въ волшебной, незнакомой намъ странѣ! Онъ изъ Индіи!
Колумбъ вбѣжалъ въ домъ съ развѣвающимися рыжими волосами и блуждающимъ взглядомъ, потерявъ шляпу и потрясая въ воздухѣ кускомъ гнилого дерева, и Филиппѣ казалось, что онъ сошелъ съума. Отъ крика Колумба Діэго, котораго она кормила грудью, проснулся и громко заплакалъ.
-- Ты скоро уморишь мнѣ ребенка!-- съ укоромъ сказала Филиппа,-- ты сумасшедшій! Если-бы я это знала, то никогда не вышла бы за тебя замужъ!
Въ этотъ день супруги поссорились. Колумбъ, казалось, не обращалъ вниманія на гнѣвъ жены и продолжалъ внимательно разглядывать свою странную находку.
Чтобы ихъ примирить, донна Изабелла подошла къ зятю и заговорила заискивающимъ голосомъ:
-- А знаете, Кристоваль, вѣдь такъ тосковалъ по морю и мой покойникъ. Онъ много писалъ, чертилъ при жизни, и знаете, у меня остались на память всѣ его планы и записки. Но куда они мнѣ? У меня нѣтъ сыновей-моряковъ, а Педро теперь интересуется гораздо больше землей, чѣмъ моремъ. Я покажу вамъ эти карты; быть можетъ, онѣ васъ развлекутъ.
Она принесла зятю множество чертежей и записныхъ книжекъ своего мужа. Колумбъ сначала отнесся къ нимъ съ большимъ пренебреженіемъ, но чѣмъ больше онъ разбирался въ принесенныхъ запискахъ и картахъ, тѣмъ болѣе оживлялось его лицо, а глаза такъ и сіяли.
-- Чортъ возьми!-- услышала изъ сосѣдней комнаты Филиппа голосъ мужа,-- да вѣдь онъ стремился къ тому же, къ чему стремлюсь я! Это -- предполагаемый путь въ Индію!
Съ этими словами онъ вбѣжалъ въ комнату къ Филттѣ. Молодая женщина съ упрекомъ крикнула матери:
-- Ахъ, зачѣмъ вы дали ему эти проклятые чертежи и планы?
По своему Филиппа была права. Съ этихъ поръ Христофоръ Колумбъ сталъ еще болѣе чуждаться Филиппы. Дни и ночи проводилъ онъ за вычисленіями и чертежами, а когда къ нему обращался съ вопросомъ кто-нибудь изъ домашнихъ, онъ точно пробуждался отъ сна.
Природа пышно цвѣла и благоухала вокругъ домика Филиппы; маленькій Діэго оглашалъ садъ веселымъ смѣхомъ, но Колумбъ не замѣчалъ ни пѣнія птицъ, ни весны, ни смѣха своего первенца; ему, казалось, теперь не было дѣла даже до Филиппы. Идея поработила его. Онъ не замѣчалъ даже, какъ часто въ ихъ саду скользила тѣнь старой сморщенной ворожеи и какъ Филиппа по утрамъ давала ему умываться изъ какого-то особеннаго кувшина, надѣясь, что завороженная вода сниметъ съ него чары.
Колумбъ вытащилъ всѣ книги, всѣ записки, которыя велъ еще на родинѣ, вспомнилъ все, что зналъ, и обдумывалъ задачу всей своей жизни.
Земля должна быть шарообразна. Это была смѣлая мысль для того времени, но за нее говорило множество доказательствъ. Съ запада лежалъ новый путь на востокъ.
-- Съ запада на востокъ!-- твердилъ постоянно Колумбъ и улыбался.
Въ концѣ XIII вѣка Марко Поло, а потомъ Петръ д'Айльи и Мандевиль высказывали тѣ же предположенія; у древнихъ ученыхъ -- Аристотеля, Птоломея и Сенеки встрѣчались также намеки на существованіе странъ, находящихся на западѣ; пророчество Исаіи {Исаія, 24, 16.} говорило: "Съ концовъ міра слышимъ мы пѣснопѣнія"... "Я создамъ новое небо и новую землю" {Исаія. 65, 17.}.
"Конецъ міра" Колумбъ видѣлъ на Пиренейскомъ полуостровѣ.
Кромѣ этихъ сомнительныхъ намековъ, Колумбъ вѣрилъ мнѣнію знаменитаго въ то время ученаго старца, флорентинскаго математика Тосканелли. Неизвѣстно когда именно, но нѣсколько ранѣе описываемаго нами времени, португальскій король Альфонсъ V черезъ посредство одного монаха пожелалъ достовѣрно узнать, что могли значить слухи, шедшіе изъ Италіи отъ Тосканелли, слухи о кратчайшемъ западномъ пути въ Индію. Такой же запросъ получилъ Тосканелли почти одновременно отъ Колумба. Онъ тотчасъ же послалъ два отвѣта. Въ своихъ письмахъ Тосканелли восхвалялъ богатства и роскошь востока и прилагалъ карту, которая служила иллюстраціей къ его сообщенію объ азіатскомъ берегѣ, лежащемъ противъ Испаніи. И Колумбу казалось, что онъ созданъ для выполненія великой задачи найти новый путь на востокъ.
Былъ тихій весенній вечеръ. Земля, только-что освободившаяся отъ зимнихъ дождей, ликовала: пышно цвѣли розы въ саду, и плоская крыша дома Колумбовъ казалась цвѣтущимъ палисадникомъ. Маленькій Діэго игралъ на пескѣ подъ причудливой агавой. Въ тѣни бесѣдки шелъ нескончаемый разговоръ. Старый слуга, вывезенный донной Изабеллой изъ Лиссабона, поминутно приносилъ подъ сѣнь зеленаго плюща прохладительное питье; Филиппа болтала безъ умолку съ сестрою Маріей, пріѣхавшей съ мужемъ къ ней въ гости; Педро Карреа слушалъ разсказы двухъ моряковъ, которыхъ привезъ съ собою. Одинъ изъ нихъ, молодой, захлебываясь, съ жаромъ говорилъ:
-- Охотно вѣрю, донъ Кристовалъ, что вы видѣли на берегу кусокъ дерева съ вырѣзаннымъ рисункомъ! Такія бревна приплываютъ къ намъ на Азорскіе острова очень часто. Да что я! Помните, донъ Родриго, тѣ громадныя деревья невиданныхъ породъ, о которыхъ намъ разсказывали старые моряки эскадры инфанта Генриха?
Старикъ кивнулъ головою и, наклонившись къ самому уху Колумба, таинственно зашепталъ:
-- Одинъ лоцманъ нашелъ трупъ человѣка, который принесла ему буря. Этотъ человѣкъ былъ совсѣмъ непохожъ на насъ.
Колумбъ вскочилъ. Глаза его горѣли.
-- Все говоритъ мнѣ о справедливости моихъ предположеній! Волны приносятъ намъ трупы, какъ будто напоминая, что мы должны воспользоваться благами востока для Святого Гроба Господня!
-- Знаменитѣйшій ученый Тосканелли, извѣстный всему міру,-- продолжалъ онъ еще горячѣе,-- говоритъ, что двѣсти городовъ лежитъ тамъ, въ той волшебной, странѣ, гдѣ мраморные мосты переброшены черезъ единственную рѣку, гдѣ торговля готова удовлетворить алчныхъ купцовъ со всего міра, гдѣ золото лежитъ плитами, какъ у насъ камни; гдѣ жемчугомъ играютъ дѣти, какъ у насъ ракушками, а пряности... о, пряности совсѣмъ не цѣнятся, потому что весь воздухъ въ этой странѣ напоенъ корицей, шафраномъ и другими душистыми прекрасными растеніями!
-- Но труденъ путь въ эту страну,-- качая головою, проговорилъ старый морякъ.
-- Тѣмъ лучше! И это во славу гроба Господня!-- перебилъ Колумбъ.-- Правда, ужасы ожидаютъ смѣлаго путника: ему встрѣтится море горгонъ и ужасныхъ химеръ, море Тьмы... Ужасы ожидаютъ путника: онъ можетъ очутиться во власти отвратительныхъ людей съ песьими головами и съ хвостами, у которыхъ по одному глазу во лбу... Ему могутъ встрѣтиться острова амазонокъ, воинственныхъ и страшныхъ дѣвъ, но что всего страшнѣе,-- это призрачныя дѣвы -- рыбы-сирены, съ голосами, нѣжнѣе эоловой арфы... Онѣ заманиваютъ путника въ водовороты; горе тому, кто заслушается ихъ пѣнія: устоять противъ его очарованія невозможно...
Онъ замолчалъ, услышавъ рыданія. Филиппа вскочила, вся блѣдная, дрожащая, и бормотала съ ужасомъ, заливаясь слезами:
-- И ты... и ты поѣдешь туда, Кристовалъ?
Колумбъ сначала нахмурился, а потомъ расхохотался.
-- Да вѣдь для того и существуютъ карты!-- крикнулъ онъ женѣ.-- Зная о существованіи сиренъ, амазонокъ на островѣ Антиліи, я могу объѣхать эти страшныя мѣста!
Колумбъ твердо вѣрилъ во всѣ сказки, въ которыя вѣрили и его современники.
Филиппа не слушала возраженій и со слезами ушла къ себѣ въ комнату. Колумбъ отправился утѣшать жену, а донна Изабелла съ укоризною сказала дону Педро Карреа:
-- Какъ я жалѣю, что послушалась вашего совѣта и отдала руку бѣдной Филиппы этому мятежному человѣку!
Наступило неловкое молчаніе. Гости не знали, какъ начать разговоръ. Но Колумбъ скоро пришелъ, какъ ни въ чемъ ни бывало, и спокойно обратился къ старому моряку:
-- Донъ Родриго, когда вы думаете отправиться обратно на Азорскіе острова?
-- Завтра, синьоръ.
-- Я ѣду съ вами,-- выпалилъ неожиданно Колумбъ,-- мнѣ надо расширить поле своихъ наблюденій и провѣрить то, что вы мнѣ разсказывали.
При этихъ словахъ донна Изабелла всплеснула руками и назвала зятя сумасшедшимъ и убійцей жены. Колумбъ молча пожалъ плечами.
Это было начало семейной драмы. Филиппа весь вечеръ просидѣла запершись въ спальнѣ, вся въ слезахъ, а Колумбъ съ ожесточеніемъ разбирался въ чертежахъ и картахъ и толковалъ съ пріѣзжими моряками. Онъ убѣдился, что всѣ уговоры его безполезны: Филиппа, рыдая, твердила, что онъ загубилъ ея жизнь.
На другой день Колумбъ уѣхалъ съ моряками и вернулся домой только черезъ нѣсколько мѣсяцевъ. Съ этихъ поръ онъ часто предпринималъ путешествія на острова Зеленаго Мыса, Канарскіе и Азорскіе. Во время этихъ путешествій онъ убѣдился, что моряки говорили правду о странныхъ находкахъ, которыя приносили къ берегамъ волны океана. Съ каждымъ новымъ путешествіемъ въ немъ сильнѣе крѣпла вѣра въ шарообразность земли, потому что онъ все болѣе вѣрилъ въ существованіе западнаго пути въ Индію.
Древніе греки были убѣждены въ томъ, что земля имѣетъ плоскій видъ, но въ VI вѣкѣ до P. X., послѣдователи знаменитаго ученаго Пиѳагора учили въ Италіи, что земля шарообразна. Ученіе о шарообразности земли у грековъ переходило изъ поколѣнія въ поколѣніе. Но оно было исключительно достояніемъ ученыхъ; по временамъ и среди нихъ замѣчалось недовѣріе къ этому ученію. Противъ него сильно возставала церковь въ дни св. Іоанна Златоуста и другихъ отцовъ церкви.
Невѣдомая часть земли вселяла ужасъ. По направленію къ сѣверу отъ умѣренныхъ странъ Европы путешественники- встрѣчали увеличивающійся холодъ; по направленію къ югу -- чувствовали все увеличивающійся жаръ, и для ученаго было естественно заключить, что существуетъ сѣверъ, гдѣ холодъ невыносимъ, и югъ, гдѣ жаръ слишкомъ силенъ, чтобы тамъ было. возможно жить. Все это естественно задерживало стремленія къ изслѣдованію неизвѣстныхъ частей земли, потому что люди въ то время руководствовались главнымъ образомъ практическими цѣлями.
По мнѣнію Тосканелли и его современниковъ, при попутномъ вѣтрѣ пришлось бы недолго плыть на западъ до Китая тому, кто отважился-бы предпринять это путешествіе. Если бъ не существовало непреодолимыхъ преградъ въ морѣ Тьмы, то было бы нетрудно добраться до тѣхъ многочисленныхъ острововъ, которые, какъ предполагали, окаймляютъ берегъ Китая. Гдѣ-то на этомъ необъятномъ океанѣ лежалъ чудесный островъ Чипанго,-- цѣль путешествія Колумба. Невѣдомая полоса океанійскихъ водъ была какъ разъ тѣмъ мѣстомъ, гдѣ укрывались въ морѣ Тьмы чудовищныя горгоны и гдѣ находились острова Блаженныхъ, за которые принимали Канарскіе острова. Вообще, во времена Колумба существовало множество легендъ, преданій, полныхъ суевѣрнаго ужаса и прикрасъ, выплывшихъ изъ тьмы вѣковъ древней Греціи и Рима и со многими прибавленіями, явившимися въ пятнадцатомъ вѣкѣ. Эти сказки насчитывали столько необыкновенныхъ мелей, подводныхъ рифовъ и фантастически-ужасныхъ странъ, что путешествіе на ничтожныхъ скорлупкахъ-корабляхъ заставляло призадуматься даже отважныхъ изслѣдователей.
Но горячка открытій новыхъ земель не прекратилась. Въ январѣ 1482 года вся Португалія только и говорила, что о путешествіи нѣсколькихъ смѣльчаковъ, ихъ родичей, перебравшихся за экваторъ. Въ январѣ они отслужили первую мессу на Гвинейскомъ берегу.
Во время своихъ многочисленныхъ поѣздокъ изъ Порто-Санто на Азорскіе острова Колумбъ подружился съ знаменитымъ путешественникомъ Мартиномъ Бегеймомъ, который поддерживалъ въ немъ стремленіе къ изслѣдованію невѣдомаго пути въ Индію.
Возвращаясь домой, весь поглощенный своею идеей, Колумбъ казался Филиппѣ больнымъ. Она была увѣрена, что его испортилъ злой духъ. Цѣлыми днями онъ сидѣлъ надъ вычисленіями и картами и, казалось, не замѣчалъ, что дѣлается вокругъ, не замѣчалъ ни жены, ни дѣтей, которыхъ у него въ это время было уже трое. Впрочемъ, старшій сынъ иногда останавливалъ на себѣ вниманіе отца. Мальчикъ, повидимому, любилъ море. Видъ бѣлаго паруса вдали вызывалъ у него на лицѣ радостную улыбку, и каждый разъ, когда отецъ уѣзжалъ, Діэго горько плакалъ.
Разъ Колумбъ засталъ сына у себя въ рабочей комнатѣ. Пятилѣтній мальчикъ забрался съ ногами на стулъ и внимательно водилъ пальчикомъ по чертежамъ. Очер-. такія острововъ приводили его въ восторгъ; вѣроятно, они напоминали ему формой какіе нибудь знакомые предметы.
Колумбъ внимательно наблюдалъ съ порога за мальчикомъ и въ порывѣ восторга закричалъ:
-- А, мой маленькій ученый! Тебѣ придется быть вмѣстѣ съ отцомъ свидѣтелемъ великихъ событій! Да, пожалуй, ты одинъ поймешь отца!
Уже тогда между нимъ и Филиппой выросла стѣна взаимнаго непониманія: она обвиняла его въ безсердечности, онъ -- въ томъ, что умъ ея не въ состояніи подняться выше обычныхъ мелочей жизни. И оба они были по-своему правы.
Взявъ Діэго на руки, Колумбъ долго показывалъ ему странные чертежи, разсказывалъ объ ужасахъ и приманкахъ невѣдомыхъ странъ. Вдругъ Діэго обхватилъ шею отца руками и прошепталъ молящимъ голосомъ:
-- Возьми меня, возьми съ собою!
Съ этихъ поръ Діэго еще больше полюбилъ море. Онъ строилъ изъ щепочекъ маленькіе корабли съ бумажными парусами и пускалъ ихъ въ каменный водоемъ въ саду и хлопалъ въ ладоши и хохоталъ, когда игрушечное судно попадало подъ струю воды, кружилось и перевертывалось.
-- Буря!-- кричалъ онъ весело,-- посмотри, батюшка, корабль перепорченъ... мачта сломана... сейчасъ пойдетъ ко дну!
Когда же въ тихую погоду слуги выѣзжали въ море на рыбную ловлю, Діэго упрашивалъ мать отпустить его съ ними, и эти просьбы ребенка всегда вызывали ссору между отцомъ и матерью.
Наконецъ, у Колумба совершенно созрѣлъ планъ далекаго путешествія за океанъ. Для снаряженія экспедиціи нужны были немалыя средства. Колумбъ несомнѣвался, что всякое правительство, заинтересовавшись его идеей, поможетъ ея осуществленію. Конечно, путешествіе принесло бы немалыя выгоды предпринимателямъ, и Колумбу хотѣлось, чтобы эти выгоды выпали на долю родной Генуи. Сначала изложилъ онъ свой проектъ письменно генуэзскому правительству, по скоро отправился на родину самъ, чтобы поддержать его. Кстати ему хотѣлось повидаться съ больнымъ отцомъ, который только что похоронилъ жену и изнемогалъ отъ одиночества.
Несчастья тяжелымъ бременемъ легли на генуэзское государство; казна была истощена, и Сенатъ пришелъ въ ужасъ отъ громадныхъ затратъ; сомнѣваясь въ выгодѣ предпріятія, онъ отказалъ Колумбу. Разочарованный, убитый, мечтатель покинулъ Геную и вернулся на островъ Порто-Санто.