Эдисонъ въ семейной жизни. Его характеръ.
Вышеприведенное краткое описаніе важнѣйшихъ изобрѣтеній Эдисона если и не даетъ намъ полной картины его богатой и плодотворной дѣятельности, то во всякомъ случаѣ ясно говоритъ о томъ, что его жизнь больше, чѣмъ чья бы то ни было, была вся полна неустанной работы на пользу человѣчества. Приблизительное понятіе о дѣйствительномъ количествѣ всего созданнаго имъ можетъ дать тотъ фактъ, что въ 1890 г. число полученныхъ имъ патентовъ доходило до пятисотъ и еще цѣлыхъ триста патентовъ онъ тогда имѣлъ въ виду получить за готовящіяся изобрѣтенія. Если задуматься надъ этимъ огромнымъ количествомъ его твореній, то нельзя отрѣшиться отъ представленія, что великій изобрѣтатель провелъ всю свою жизнь исключительно въ стѣнахъ своей лабораторіи, всецѣло поглощенный аппаратами, машинами и электрическими токами, что у него совершенно не оставалось времени для мирныхъ радостей жизни у домашняго очага или въ веселомъ кругу друзей и что вѣчная борьба съ непокорными силами природы, можетъ быть, убила въ немъ самую склонность къ такимъ радостямъ.
Однако, подобное предположеніе было бы ошибочно. Несмотря на то, что умъ его безпрестанно занятъ разработкой сотенъ новыхъ идей, что для осуществленія ихъ онъ больше четырехъ пятыхъ своей жизни отдаетъ борьбѣ съ неосязаемой матеріей и съ дѣйствующими по вѣчнымъ, неизмѣннымъ законамъ силами природы, онъ все-таки съумѣлъ сохранить горячее сердце и веселый живой нравъ. Особенно сильно въ немъ развита любовь къ семьѣ и семейной жизни. Уже двѣнадцатилѣтнимъ мальчикомъ онъ ищетъ какого нибудь занятія, которое давало бы ему возможность помогать родителямъ. Во всѣ годы своей юности, годы полные странствованій, тяжелаго труда и лишеній, онъ не перестаетъ посылать родителямъ значительную часть своего дохода до тѣхъ поръ, пока въ ихъ матеріальномъ положеніи не наступаетъ благопріятный поворотъ. Особенной нѣжностью и теплотой отличались его отношенія къ матери. Къ сожалѣнію, ей не пришлось увидѣть осуществленіе своего предсказанія, что ея Аль еще когда-нибудь заставитъ міръ заговорить о себѣ. Она умерла въ 1871 году, когда ея сынъ только-что .началъ дѣлать первые шаги по пути къ славѣ и богатству.
Ранняя смерть матери лишила Эдисона существа которое, несмотря на отдѣлявшее ихъ разстояніе, всегда давало ему чувствовать благодѣтельное вліяніе нѣжно женской заботливости. Какъ бы не будучи въ состояніи долго переносить образовавшуюся въ его жизни пустоту, онъ уже два года спустя создалъ себѣ собственную семью, въ которой могли проявиться сердечныя стороны его натуры. Среди работавшихъ у него молодыхъ дѣвушекъ одна привлекла на себя его вниманіе; уваженіе, которое онъ почувствовалъ къ ней за ея высокія достоинства, скоро превратилось въ горячую привязанность. Въ 1873 году онъ ввелъ молодую Мэри Стилльвелькъ къ себѣ въ домъ, какъ жену. Она оказала на жизнь своего мужа глубокое, благотворное вліяніе; она заботилась о его физическомъ благосостояніи, къ которому онъ самъ, поглощенный своими изобрѣтеніями, относился съ крайнимъ пренебреженіемъ; тѣ немногіе часы, которые онъ проводилъ въ домашнемъ кругу, она умѣла дѣлать для него полными радости и мирнаго счастья. Отъ этого брака родилось трое дѣтей, Маріанна, Томасъ Альва и Вилльямъ Лесли, къ которымъ отецъ относился съ нѣжной любовью и которыя вызвали наружу всѣ скрытыя сокровища его души. Дѣятельность Эдисона естественно отражалась и въ его семейной жизни: жена его съ живѣйшимъ интересомъ слѣдила за развитіемъ его идей, старшіе его дѣти носили ласкательныя имена, заимствованныя изъ телеграфной азбуки -- Датъ и'Дэмъ, точка и черта, такъ какъ ихъ рожденіе и первые годы дѣтства совпали съ тѣмъ временемъ, когда Эдисонъ особенно усердно работалъ надъ усовершенствованіями въ области телеграфа.
Эдисонъ былъ сильно привязанъ къ своей женѣ, и смерть ея, послѣдовавшая въ 1881 году, была для него тяжелымъ ударомъ, приковавшимъ его на довольно продолжительное время къ постели. Госпожа Эдисонъ обладала, должно быть, рѣдкими достоинствами; всѣ, окружавшіе Эдисона, начиная съ его перваго помощника и до послѣдняго рабочаго, говорили съ глубокимъ уваженіемъ объ этой прекрасной женщинѣ, которая никогда не забывала, что и она когда-то принадлежала къ числу рабочихъ своего мужа.
Оправившись отъ болѣзни, Эдисонъ съ жадностью набросился на работу. Но ни неугомонный стукъ станковъ и удары молотовъ въ мастерской, ни глухой шумъ паровой машины, ни жужжаніе безконечныхъ ремней, ни гудѣніе динамомашинъ и электрическихъ двигателей не могли заглушить въ душѣ его стремленія къ тихому счастью въ тѣсномъ семейномъ кругу. Въ то время какъ съ увеличеніемъ количества работы возрастало его богатство и слава о немъ распространялась, душа его не переставала чувствовать одиночество. Скоро онъ познакомился съ дочерью богатаго изобрѣтателя и фабриканта земледѣльческихъ орудій, молодой дѣвушкой, необыкновенная красота и высокія душевныя качества которой произвели на него глубокое впечатлѣніе. Эдисонъ женился на ней. Сейчасъ же послѣ свадьбы онъ пріобрѣлъ великолѣпную, обставленную со всею роскошью виллу Гленмонтъ вблизи Оранжа, окруженную большимъ прекраснымъ паркомъ. Въ этомъ новомъ мѣстѣ жительства, гдѣ у него родилось еще двое дѣтей, Магдалина и Карлъ, онъ пользовался невозмутимымъ счастьемъ. Посѣтители, которымъ удавалось быть принятыми Эдисономъ въ богатыхъ покояхъ виллы Гленмонтъ, приходили въ такое восхищеніе какъ отъ красоты ея, такъ и отъ счастливой жизни и гостепріимства ея обитателей, что сравнивали посѣщеніе виллы съ посѣщеніемъ волшебнаго царства. Когда Эдисонъ, въ сопровожденіи своего старшаго сына, ставшаго подъ руководствомъ отца его помощникомъ, отправляется изъ Гленмонта въ близлежащую лабораторію, когда передъ нимъ встаютъ ея массивныя постройки съ высоко подымающимися къ небу дымовыми трубами -- онъ мысленно, должно быть, не разъ переносится къ тому времени, когда лабораторію его представлялъ старый, трясущійся на рельсахъ товарный вагонъ, въ которомъ тряска и безпрестанные толчки такъ часто мѣшали его первымъ дѣтскимъ опытамъ.
Виллу, подобную Гленмонту, Эдисонъ пріобрѣлъ и въ южныхъ штатахъ, около Фортъ-Майерса во Флоридѣ; тамъ онъ проводитъ ежегодно нѣкоторое время. Въ окружающемъ виллу великолѣпномъ саду нерѣдко можно было видѣть сѣдого старика: это былъ отецъ Эдисона. Онъ сохранилъ до глубокой старости рѣдкую бодрость и часто предавался своему любимому занятію, ухаживая за цвѣтами, кустами и деревьями въ саду своего знаменитаго сына. Даже тѣ немногія недѣли, которыя Эдисонъ проводитъ здѣсь, онъ не посвящаетъ исключительно отдыху. Кажется, какъ будто мозгъ его не можетъ оставаться въ бездѣйствіи болѣе продолжительное время; эта постоянная умственная работа, обдумываніе новыхъ плановъ и идей, производство опытовъ стали необходимымъ условіемъ его существованія. Поэтому онъ выстроилъ себѣ и въ Фортъ-Майерсѣ лабораторію, напоминающую въ миніатюрѣ лабораторіи въ Оранжѣ; такимъ образомъ, и вдали отъ Гленмонта онъ имѣетъ возможность во всякое время вернуться къ своимъ любимымъ занятіямъ.
Только разъ Эдисонъ покинулъ Сѣверную Америку. Это было въ 1889 году, когда онъ въ сопровожденіи своей жены поѣхалъ въ Парижъ на всемірную выставку. Тогда Эдисоновское отдѣленіе выставки обратило на себя всеобщее вниманіе доведеннымъ до высшей степени совершенства фонографомъ. Подвижные, легко увлекающіеся парижане оказали Эдисону и его женѣ почести, какія выпадаютъ на долю только монархамъ большихъ государствъ. Изъ Парижа Эдисонъ отправился на короткое время въ столицу Германіи, чтобы осмотрѣть электрическія станціи Германскаго Эдисоновскаго Общества, а также великолѣпныя произведенія всемірноизвѣстной электрической фирмы Сименсъ и Гальске.
Кто имѣлъ случай видѣть его тогда, тотъ сохранилъ неизгладимое впечатлѣніе о его личности. Могучая голова, высокій, гладкій лобъ, ясныя спокойныя черты его далеко не худощаваго лица, полныя достоинства движенія и осанка придавали ему сходство съ пасторомъ. Только испытующій взглядъ его глазъ, стремившихся, казалось, проникнуть въ самую сокровенную глубину вещей, уничтожалъ это сходство и говорилъ о томъ, что это не человѣкъ, призваніе котораго учить и проповѣдывать. Во время разговора въ лицѣ его выступали черты, придававшія ему совершенно иное выраженіе, и улыбка, появлявшаяся по временамъ на его губахъ, обнаруживала веселый, полный юмора характеръ.
Равномѣрно веселое, можно сказать, свѣтлое настроеніе духа составляетъ основную черту характера Эдисона. Оно доказываетъ, что, при всемъ своемъ необыкновенно-напряженномъ трудѣ, при всей своей иногда, можно сказать, сверхчеловѣческой производительности, онъ всегда слѣдовалъ лишь своимъ естественнымъ наклонностямъ; оно доказываетъ, что онъ видѣлъ въ своей работѣ лишь свободное проявленіе всѣхъ своихъ умственныхъ и физическихъ силъ. Эдисонъ принадлежитъ къ тому небольшому числу избранныхъ натуръ, жизненный трудъ которыхъ вполнѣ отвѣчаетъ ихъ склонностямъ; самая работа ихъ даетъ имъ поэтому такое чувство счастья и удовлетворенія, въ которомъ большинству людей отказано. Въ этомъ лежитъ ключъ къ пониманію тѣхъ чертъ характера, какими отличается Эдисонъ, какъ изобрѣтатель и человѣкъ. Если мы, съ одной стороны, удивляемся необыкновенной энергіи, съ какой этотъ изобрѣтатель принимается за разрѣшеніе техническихъ задачъ, выдержкѣ, съ какой онъ работаетъ надъ ними, и удивительной ловкости и умѣнью, съ какими онъ доводитъ ихъ до конца, то, съ другой стороны,-его постоянная готовность помочь всякому, его много разъ испытанная вѣрность въ дружбѣ, чисто товарищеское отношеніе къ подчиненнымъ, полная доброты снисходительность къ погрѣшностямъ и ошибкамъ другихъ, равнодушіе къ недоброжелательнымъ выходкамъ завистниковъ, нѣжная заботливость по отношенію къ членамъ его семьи -- все это ставитъ его не менѣе высоко какъ благородного, прекраснаго человѣка.
Одна черта, едва не послужившая причиной гибели Эдисона въ водахъ рѣки Ст.-Клэръ въ дѣтскіе годы его, сохранилась въ немъ и въ зрѣлую пору его жизни: это страсть къ подшучиванію и поддразниваніямъ. Разъ правленіе общества электрическихъ желѣзныхъ дорогъ послало къ нему въ Менло-паркъ своихъ представителей, чтобы провѣрить, успѣшно ли идутъ заказанныя ему обществомъ работы. Эдисонъ принялъ ихъ чрезвычайно вѣжливо и попросилъ подняться съ нимъ на изготовленный имъ локомотивъ, который какъ разъ стоялъ на устроенномъ Эдисономъ пробномъ рельсовомъ пути. Думая, что Эдисонъ хочетъ имъ что нибудь объяснить, пріѣхавшіе контролеры съ важнымъ видомъ поднялись на локомотивъ; Эдисонъ послѣдовалъ за ними, потянулъ рычагъ и машина пришла въ движеніе. Онъ съ минуты на минуту сталъ увеличивать скорость движенія, такъ что они неслись впередъ съ быстротой, превосходившей быстроту курьерскаго поѣзда. Шляпы пріѣхавшихъ господъ улетѣли; сами они, дрожа отъ страха, чтобы локомотивъ не сошелъ съ рельсъ, крѣпко ухватившись руками другъ за друга, стали умолять Эдисона остановить машину. Но Эдисонъ отвѣчалъ на ихъ мольбы лишь презрительной улыбкой; съ дикой радостью, какую испытываетъ человѣкъ, пуская въ первый разъ въ ходъ продуктъ своего изобрѣтенія, онъ довелъ машину до крайней скорости и только послѣ того остановилъ ее. Съ трясущимися колѣнями, блѣдные отъ перенесеннаго страха, пріѣхавшіе господа поспѣшили спуститься съ адской машины и удалились, не обмѣнявшись съ Эдисономъ ни однимъ словомъ. Эдисонъ смотрѣлъ имъ вслѣдъ съ улыбкой, радуясь, какъ ребенокъ, что ему удалось такъ подшутить надъ глупцами, не понимающими ровно ничего въ электротехникѣ и только изъ опасенія за свои деньги пріѣхавшими его контролировать.
Молодымъ людямъ, которые хотятъ подъ его руководствомъ изучить электротехнику, онъ обыкновенно сначала поручаетъ самую простую, черную работу: подметаніе корридора, чистку ящиковъ и пр. Тотъ или иной способъ, какъ они исполняютъ подобную работу, рѣшаетъ въ его глазахъ вопросъ, принять ли ихъ, или отказать имъ. Когда однажды одинъ изъ его учениковъ, молодой человѣкъ изъ богатаго дома, бывшій весьма высокаго мнѣнія о своихъ техническихъ талантахъ, отказался вычистить аппаратъ, нужный для весьма важнаго опыта, Эдисонъ вѣжливо извинился: передъ нимъ въ томъ, что позволилъ себѣ ожидать отъ него исполненія такой грязной работы, засучилъ рукава своего сюртука и исполнилъ эту работу самъ. Этотъ поступокъ знаменитаго изобрѣтателя разъ навсегда излѣчилъ новичка отъ его высокомѣрія.
При всѣхъ своихъ успѣхахъ, Эдисонъ всегда былъ свободенъ отъ всякаго самомнѣнія; онъ слишкомъ хорошо знаетъ, сколько безконечнаго труда нужно, чтобы довести осуществленіе какой-нибудь идеи до полной практической пригодности, и какъ въ сущности тѣсно ограничены способности и силы человѣка даже въ томъ случаѣ, если онъ проникъ во всѣ области естественныхъ наукъ. Эта скромность дополняетъ портретъ великаго изобрѣтателя и еще увеличиваетъ то обаяніе его личности, которое испытали на себѣ всѣ, приходившіе съ нимъ въ соприкосновеніе.
"Юный Читатель", No 23, 1902