Нелегкую ношу пришлось тащить на себе Руди, возвращаясь на следующий день домой: три серебряных кубка, два великолепных ружья и серебряный кофейник! Ну, этот-то пригодится, когда Руди обзаведется домом! Но не это было главное. Кое-что поважнее нес он, вернее -- несло его самого через горы. А погода между тем была сырая, серая, туманная, дождливая. Облака нависали над горами траурным крепом и заволакивали сияющие горные вершины. Из глубины леса доносились удары топора, и по горным склонам катились вниз деревья; сверху они казались щепками, а вблизи оказывались мачтовыми деревьями. Лючина однообразно шумела, ветер свистел, облака неслись по небу. Вдруг возле Руди очутилась молодая девушка; он заметил ее только тогда, когда она поравнялась с ним. Она тоже собиралась перейти через горы. В глазах ее была какая-то притягательная сила, заставлявшая смотреть в них; они были удивительно прозрачные, ясные, как хрустальные, и глубокие-глубокие, какие-то бездонные!..
-- Есть у тебя милый? -- спросил ее Руди; он теперь ни о чем другом и думать не мог.
-- Никого у меня нет! -- ответила она и рассмеялась; но видно было, что она лукавит. -- Зачем же делать обход? -- продолжала она. -- Возьмем левее, короче будет!
-- Да, да, возьмем левее да и угодим в расщелину! -- сказал Руди. -- Так-то ты знаешь дорогу? А еще в проводники набиваешься!
-- Я знаю настоящую дорогу! -- сказала она. -- И у меня голова на плечах, а твоя осталась там внизу, в долине! Но здесь, на высоте, надо помнить о Деве Льдов! Говорят, она не очень-то благоволит к людям!
-- Не боюсь я ее! -- сказал Руди. -- Ей пришлось выпустить меня из своих лап, когда еще я был ребенком, а теперь-то я и подавно сумею уйти от нее!
Между тем стемнело, полил дождь, пошел снег, блестящий, ослепительно белый.
-- Дай сюда руку! Я помогу тебе взбираться! -- сказала девушка и дотронулась до его руки холодными, как лед, пальцами.
-- Ты поможешь мне? -- ответил Руди. -- Я и без бабьей помощи давно умею лазить по горам! -- И он ускорил шаги. Метель укутывала его, словно саваном; ветер свистел, а позади охотника раздавались смех и пение девушки. Какие странные звуки! Должно быть, это было наваждение Девы Льдов. Руди много слышал об ее проделках в ту ночевку на горах, когда он отправлялся из дедушкиного дома к дяде.
Снег поредел, облака остались внизу; он оглянулся назад -- никого уже не было видно, но хохот и пение раздавались по-прежнему. Странно, не по-человечески звучали они.
Наконец, Руди достиг высочайшей горной площадки, откуда уже начинался спуск в долину Роны; тут он увидал в той стороне, где лежит долина Шамуни, на узкой голубой полоске неба, проглянувшей из облаков, две ясные звездочки. Руди вспомнилась Бабетта, он стал думать о ней, о себе самом, о своем счастье, и -- на сердце у него стало так тепло!