-- Вот вам требуемое! -- сказал Руди, войдя в горницу мельника, поставил на пол большую корзинку, снял с нее холст, и оттуда выглянули два желтых, окруженных черными ободками, глаза. Как они дико сверкали! Точно хотели впиться в тех, на кого смотрели, и испепелить их; короткий, сильный клюв широко раскрывался, собираясь укусить; красная шея была покрыта пухом.
-- Орленок! -- закричал мельник.
Бабетта вскрикнула и отскочила в сторону, но не могла глаз оторвать от Руди и от орленка.
-- Ну, ты не даешь себя запугать! -- сказал мельник.
-- А вы всегда верны своему слову! У всякого своя особенность! -- сказал Руди.
-- Но отчего ты не сломал себе шеи? -- спросил мельник.
-- Оттого, что держался крепко! -- сказал Руди. -- Так я и буду продолжать -- крепко держаться за Бабетту!
-- Получи ее сперва! -- сказал мельник и засмеялся; это было добрым знаком -- Бабетта уж знала. -- Ну, давай-ка вытащим его из корзины! Ишь ты! Страх просто, как он таращится! Как ты схватил его?
Руди пришлось рассказать обо всем; он говорил, а мельник все шире и шире раскрывал глаза.
-- С твоей удалью да счастьем ты прокормишь трех жен! -- сказал он наконец.
-- Спасибо! Спасибо! -- вскричал Руди.
-- Ну, да Бабетты-то ты все-таки еще не получил! -- сказал мельник и шутливо похлопал молодого охотника по плечу.
-- Знаешь новости? -- спросила комнатная кошка кухонную. -- Руди принес нам орленка и взамен берет Бабетту. Они уж целовались прямо на глазах у отца! Это ведь почти то же, что помолвка! Старик уж не порывался "шаркнуть" Руди за дверь, припрятал когти и прикорнул после обеда, а молодежь оставил миловаться! А уж сколько им надо пересказать друг другу! Они не кончат и до Рождества.
Они и не кончили. Ветер крутил опавшую и побуревшую листву, снег шел и в долине, и в горах. Дева Льдов сидела в своем гордом замке, который вырастал зимою. На скалах повисли толстые хоботообразные ледяные сосульки; это застыли горные потоки, которые летом извиваются тут, по скалам, словно серебристые ленты. Напудренные сосны сверкали ледяными кристаллами и фантастическими гирляндами... Дева Льдов со свистом носилась над глубокой долиной на крыльях буйного ветра; снежный ковер покрывал всю местность вплоть до Бэ, так что она могла явиться туда и узнать, что Руди сделался домоседом -- вечно сидел у Бабетты! Свадьбу собирались сыграть летом, и у жениха и невесты часто звенело в ушах: друзья не переставали толковать о них. Резвая, веселая Бабетта сияла, как солнышко, цвела, как альпийская роза, была прелестна, как сама приближавшаяся весна, по мановению которой все птички должны были запеть о лете и о свадьбе!
-- И как только они могут вечно шушукаться да нежничать? Мне это вечное их мяуканье просто надоело! -- сказала комнатная кошка.