Бремер Фредерика, известная шведская писательница (1801--1865). Побывав в Америке в 1849--1851 годы, она по возвращении в Швецию занялась вопросом об уравнении прав женщин; романы и повести ее проникнуты духом целомудрия, простоты и любви к семейной жизни. В прекрасной повести "Соседи" она дает замечательно живое изображение домашнего быта шведов.
Орста, 3 сентября 1837 г.
Только что собиралась писать Вам, г. Андерсен, чтобы поблагодарить Вас, как Вы даете мне новый повод к благодарности: мне доставили Ваш новый роман " О. Т. ". Сердечно благодарю Вас за все! Наше личное знакомство продолжалось всего несколько часов, и все-таки мне сдается, что я знаю Вас хорошо, как близкого друга. Позвольте же мне теперь поговорить об " Импровизаторе ", -- у меня, что на душе, то и на языке! Мне нравятся в нем прелестные правдивые описания детской натуры, народной жизни и природы. У Вас замечательный дар воспринимать поэзию действительности и изображать ее так, что она живо встает перед глазами читателя и доходит до его сердца. Вы также ясно видите прекрасную правду жизни. Мне нравится и старуха Доминика, и маленькая игуменья, и я не могу не сочувствовать невинной любви между ней и героем романа; нравится мне и сам герой своей редкой душевной чистотой и добротой, но я ни за что бы не влюбилась в него! И я не могу хорошенько простить Аннунциате, что она могла так похудеть из-за него; судьба же ее изображена прекрасно и, главное, правдиво. Герою можно было бы пожелать поменьше слабости и малодушной уступчивости невыносимому деспотизму его благодетелей; но даже в слабости его столько истинной доброты, что она как-то обезоруживает желающего порицать его за нее; боишься стереть пыл с крыльев этой бабочки, чтобы не повредить самих крыльев. Этому человеку следовало бы придать крылья -- в нем нет ни злобы, ни ненависти -- это сущий ангел!... Поистине тираническая система воспитания героя Франческой и ее мужем взята прямо из жизни, -- вот бы прочли это да намотали себе на ус все воспитатели и soi-disant благодетели! Описание это меня очень позабавило, и вообще сколько мыслей пробудило во мне чтение этого романа!... Будьте счастливы, добрейший господин Андерсен, и еще раз спасибо за дружбу и ласку, с которыми Вы относитесь к своей шведской подруге
Фредерике Б ремер.
Стокгольм, 24 января 1838 г.
... Вы хотите, чтобы я высказала Вам, какое впечатление я вынесла из чтения Ваших последних сочинений, -- извольте, я готова это сделать и сообщу Вам здесь без всяких претензий мои непосредственные впечатления. Ваш роман " О. Т. " я не выпустила из рук, пока не прочла его до конца. Описания природы и народной жизни в Дании мне чрезвычайно понравились, я нахожу их превосходными; картины из домашней жизни также очень позабавили меня; но по обрисовке характеров главных лиц роман этот, по-моему, уступает " Импровизатору ". Исключением является предприимчивый камер-юнкер; он служит ярким доказательством особого Вашего взгляда на жизнь и умения схватывать наиболее оригинальные ее явления. Ведь камер-юнкер нашего времени совсем не тот, что был 50 лет тому назад. Большинство романистов не поспевает идти в ногу со временем, а все больше пользуется старыми, избитыми формами. Многие черты из жизни провинциальных бедняков обрисованы очень мило и забавно, но не следует ли остерегаться пользоваться известными анекдотами? Место им в сборниках анекдотов и острот, а не в серьезном романе. О. Т. прекрасная личность, но как он может жить спокойно, зная, что единственная сестра его погибает. Отчего он не старается постоянно следить за ней? Зачем Вы не воспользовались таким прекрасным материалом, который сам просился в роман?
Легко, однако, порицать. Это даже легче всего, и я не позволила бы себе этих замечаний, если бы Вы сам, дорогой г. Андерсен, не напросились на них. И я была бы неискренна по отношению к Вам, если бы не указала Вам на то, чему не могу сочувствовать в Вашем произведении. Я это делаю тем охотнее, что таких мест в нем немного. Все Ваши сочинения производят на меня самое отрадное впечатление, и я не знаю никого, кто бы, познакомившись с ними, не сказал бы о них того же...
Томб, 21 апреля 1839 г.
... В Ваших лирических произведениях я нашла все те же качества, которые я так ценю в Вашей поэзии. Изумительная легкость слога, масса счастливых и благородных мыслей, тонкая сатира, жало которой лишено яда, -- да всех достоинств Ваших лирических произведений и не перечтешь! Больше всего радует меня в сборнике Ваших стихотворений открытый и многосторонний взгляд на жизнь; нет такого момента или положения, которое бы не имело для Вас значения, Вы во всем видите красоту, находите материал для творчества. Поэт в самом деле похож на солнце: подобно ему, он может озарить ярким светом малейшую капельку жизни. И таким-то образом из окружающего действительность магического круга поэзии вырастает "Снежная королева"; грозная красота ее придает особую прелесть окружающей ее обстановке и примиряет со смертью в ее заколдованном царстве. Но и над Снежной королевой и ее царством, над миром жизни и над миром смерти властвует вечный Царь; Его премудрости подчинены все царства земные и все события жизни. Никто лучше Вас не уразумел наших житейских условий. Хотелось бы поговорить об этом подробнее, но тогда пришлось бы написать обширную статью. Лучшей иллюстрацией к этой теме может послужить Ваша "Русалочка". Сколько в ней глубокой, чудной поэзии! Но я согласна с Вами, что это сказка не для детей.... "Дикие лебеди" очаровали меня дивными картинками, но "Лизок с вершок", вот жемчужина! ... Но как бы я ни восторгалась этой сказкой, все же умоляю Вас, дорогой г. Андерсен, давайте нам сказки, принадлежащие Вам лично, а не пересказы чужих. Прелесть изложения, счастливый наивный тон не помогут делу. Истина в природе и в мире детей открыта Вам, так отчего же Вам не черпать свои образы оттуда? Сколько там очаровательной прелести и красоты! Куда больше, чем в произвольно созданном заколдованном мире троллей! И как легко было бы Вам связать прекрасные, привлекательные элементы этого детского мира с нравственно-образовательными! В романах "Импровизатор" и "Только скрипач" Вы дали нам прелестнейшие и глубоко правдивые картины природы и детской жизни. Сознаюсь, что и я, как и многие из моих земляков, ставлю эти сцены куда выше всех детских сказок. Но да здравствует "Лизок с вершок"!..
Орста, 19 октября 1841 г.
... Больно слышать, что Вас так обижают на родине. Но это вредит Вашим неблагородным хулителям гораздо больше, чем Вам самому. Непозволительная выходка Гейберга является таким пятном в его книге [ "Душа после, смерти", см. "Сказка моей жизни". ], что я даже раздумала приобретать ее. А Вам, мой дорогой друг, как раз представляется случай оказаться на той высоте, которая больше всего соответствует Вашему благородному сердцу и характеру. Декарт сказал: "Если мне наносят обиду, я стараюсь настроить свою душу так, чтобы обида не затронула меня". И это прекрасно! Но можно подняться еще выше. И я, со своей стороны, не знаю более освежающего и возвышающего душу чувства, как то, что заставляет нас говорить своему обидчику: "Когда-нибудь я все-таки благословлю и обрадую тебя!" В этом отношении и христианство, и исто благородное язычество вполне согласны, и мы, следуя этому чувству, воистину освобождаем свою душу от всякого гнета...
Орста, 30 января 1848 г.
... Ах, если бы мне удалось высказать, сколько истинного удовольствия доставила мне "Сказка" Вашей жизни [ "Das Marchen meines Lebens ". -- Примеч. перев. ]. Как отрадно видеть, что наш милый сказочник сам пережил прекраснейшую сказку, что его жизнь сама является богатой красками и глубоко правдивой сказкой! Ничто не радует меня больше, чем созерцание вложенной Богом в каждое вполне сложившееся проявление жизни -- богатой, разнообразной красоты. Вот в чем можно почерпнуть силы и охоту жить, жизнерадостность! Ведь жизнь со всеми ее недостатками и несовершенствами все-таки представляет столько совершенного, вполне законченного!
Описание Вашего детства и первой молодости доставили мне особенное удовольствие, да и не одной мне, а и всем моим знакомым, которые прочли его. Читая его, видишь, как дух поэта бессознательно перебирает струны, которым предстоит впоследствии звучать в главных тонах "сказки" его жизни как действительной, так и воображаемой. И вся книга носит отпечаток той прекрасной, чисто сказочной жизни, которая так и просится в сердце читателя благодаря проникающему ее духу любви, кротости и всепрощения. Некоторые случаи из Вашей жизни, когда Вы терпели обиды, глубоко опечалили меня; например, получение Вами в Париже письма с пасквилем. Но надо жалеть таких людей. Они сами себя осудили, унизили своим презренным поступком. И Вам, обласканному ангелами и носящему ангела в собственной душе, следует забыть о подобном, позабыть или пожалеть обидчика!
Не думайте, что я не поняла, как следует, Вашего великого эпоса " Агасфер ". Я поняла в нем и поэта, и философа, вновь увидела свою личную радостную веру в прогресс человечества, в положительные результаты каждого нормального развития, в Дух, развивающий и направляющий все. Труд этот, без сомнения, отмечает собой важную эпоху в Вашей внутренней жизни и является одной из пирамид Вашего поэтического царства. Но хотите знать, какие чудеса я охотнее всего отыскиваю в нем, что больше всего оживляет, освежает, трогает, очаровывает меня, то придется мне сказать: Ваши сказки, эти оазисы в житейской пустыне с их свежими бьющими источниками, высокими пальмами и улыбающимися цветами, эти кроткие шаловливые детишки, вводящие нас в самый рай, прежде чем мы успеем оглянуться! -- Воздвигать пирамиды могут и другие, философствовать и демонстрировать жизнь -- также, но никто не может писать сказки, как Вы, никто не может поучать или трогать, очаровывать, как Вы. Вот талант, который Господь Бог даровал Вам одному на радость другим людям...
Стокгольм, 14 декабря 1855 г.
Друг и брат! Давно уже я наслаждаюсь чтением "Сказки моей жизни" и мне хочется поблагодарить Вас за это истинное удовольствие. Благодарю Вас от всей души! Это хорошая книга, и дать она может одно хорошее: она проникнута искренностью и духом любви. Вот мое впечатление: эта книга радует меня, и я не желала бы видеть ее иной, я считаю ее чистым и зрелым плодом Вашей натуры и духа. Бог внушил Вам мысль написать ее именно так, как Вы ее написали. Она является истинным детищем Вашей природы уже по одному тому, что сама жизнь и настроение поэта постоянно прорываются в ней в силу какой-то естественной, природной необходимости. Он не может не петь среди всех этих сменяющихся, то печальных, то радостных явлений жизни, и как содержание, так и подъем духа в Ваших песнях сразу выдают своеобразность Вашего дара и великую разницу между истинным поэтом и сонмом рифмоплетов, в числе которых находилась и я в дни молодости. Хотелось бы только, чтобы Вы побольше раскрыли перед нами таинственную мастерскую, в которой создаются Ваши сказки, поэмы и пр., выяснили нам, как является к Вам вдохновение, чем Вы его поддерживаете, вообще -- как зарождаются в Вашей душе эти духовные детки. Ведь эти душевные явления возникают различно у различных натур, и способ их возникновения представляет огромный интерес для наблюдений и сравнений. Не могу также не поблагодарить Вас за то удовольствие, которое доставила мне Ваша книга, познакомив меня поближе с симпатичными личностями Эленшлегера и Эрстеда. -- Искренно преданная Вам сестра и друг
Фредерика Бремер.