БОРЬБА ЗА СКОНЕ. СКАНДИНАВСКАЯ ПРОБЛЕМА
(1657–1679 гг.)
Ближайшими предпосылками для объявления датским правительством войны Швеции в 1657 г. были потери Дании в 1645 г., стесненное положение Швеции и надежда Дании на поддержку Голландии. Однако вследствие военного положения Дании и ее политического руководства ее замыслы едва ли могли принести ожидаемые результаты. Карл Густав действовал очень быстро. Уже в конце июля, спустя всего два месяца после объявления Данией войны, он вторгся в Голштинию. В конце лета была взята крепость Фредриксодде и вместе с тем занята вся Ютландия. Датчане тем временем имели успехи в Халланде, а норвежцы в областях Ёмтланд и Херьедален. Датчане помешали шведскому флоту дойти до датских островов. К числу врагов Швеции теперь присоединился Бранденбург.
Зимний поход 1658 г. совсем неожиданно закончил войну. Сначала датчане с удовлетворением, а Карл Густав с беспокойством следили за тем, как море постепенно покрывается льдами и прерывается связь шведских войск со Швецией. Но необычайно суровая зима нарушила не только морскую, но и сухопутную связь. Зимние походы играли вообще большую роль во всей древней истории Скандинавии, морозы прокладывали хорошие дороги по озерам и по непроходимым в летнее время трясинам. Так было при датских вторжениях в Швецию в 1520 г. и в 1567–1568 гг. На этот раз мороз оказал услугу не Дании, а Швеции. Это случалось и раньше: например, когда за 77 лет до того Понтус Делагарди вел войну против России, он рискнул провести свое многотысячное войско через замерзший Финский залив от Выборга в Ингерманландию. На подобное дело рискнул теперь Карл Густав и его полководцы. Этот дерзкий план им удался так же, как и их предшественнику. Трудно себе представить, насколько рискованно было это предприятие и какую огромную ответственность брал на себя король.
Шведский поход был тщательно подготовлен. Исследование состояния льда проводил молодой офицер инженерных войск Эрик Дальберг, но ответственность за все несли, конечно, Карл Густав Врангель и сам король. Шведская армия в сильные холода совершила поход из Ютландии через Малый Бельт к Фюну и далее через группу мелких островов к самой Зеландии. Морозы помешали возможным союзникам Дании прийти ей на помощь. Дания запросила мира. В результате переговоров представители Дании уступили всем требованиям Швеции.
Мир был заключен в Роскильде. Со стороны шведов в мирных переговорах участвовал знатный датский дворянин Корфиц Ульфельд, бежавший из Дании и поступивший на службу к шведскому королю. По мирному договору к Швеции отошли провинции Сконе, Борнхольм, лены Бохус и Тронхейм. Это позволило Швеции округлить ее владения на Балтийском море и улучшить пути, ведшие к ее германским владениям. Швеция также завоевала важные позиции у входа в Балтийское море, установила контакт с Северным морем по длинной береговой полосе и, наконец, овладела важными стратегическими пунктами в самом Балтийском море (Борнхольм) и в северных областях датской державы (Тронхейм). Кроме того, герцог Фредрик Гольштейн-Готторпский, тесть Карла Густава, укрепил свою самостоятельность, благодаря чему Швеция заняла в тылу у Дании еще одну прочную позицию. Теперь уже Швеция угрожала Дании окружением.
Для западноевропейских торговых государств, Англии и особенно Голландии, заключение мира вызвало изменение условий на Балтийском море, которое для голландцев было «колыбелью всей торговли». Для Дании заключение мира привело к ампутации важных частей ее державы и к серьезной угрозе для ее господствующего положения у входа в Балтийское море. Таким образом, многие государства были заинтересованы в том, чтобы изменить результаты войны. Но первым предпринял шаги в этом направлении Карл Густав. После заключения мирного договора начались долгие споры об осуществлении его условий. Шведский король уже думал о том, как ему взяться за другую войну, и особенно о том, как он вторгнется в Германию, где он имел опасных врагов — императора и бранденбургского курфюрста. Возможно, что Карл Густав мечтал о том, как он, подобно Густаву Адольфу, двинет свои войска из Польши против императора и, в союзе с Францией и с кромвелевской Англией, начнет новую большую войну.
Одной из выгод, полученных Швецией в войне, было появление возможности захватить господство над входом в Балтийское море. Швеция не могла полностью достигнуть этой цели без содействия Дании, и Карл Густав пытался обеспечить себе это содействие путем соглашения, согласно которому Швеция и Дания обещали не допускать «никакого иностранного враждебного военного флота» в Балтийском море; Дания обязалась оказывать Швеции всяческое содействие. Ясно было, что это решение было направлено главным образом против Голландии. Но вопрос был в том, сумеет ли действительно Дания отказаться от своей дружбы с этой страной. Положение Карла Густава было тяжелое, несмотря на только что выигранную войну. Имея в тылу у себя таких противников, как Голландия и Дания, он, конечно, не мог начать большую войну на континенте. Ни Франция, ни Англия не оказали ему никакой эффективной помощи. На свой союз с Голынтейн-Готторпом в тылу у Дании он не мог рассчитывать; к этому еще прибавились трудности, связанные с содержанием армии.
Летом 1658 г. Карл Густав со своими войсками был в Киле; здесь он, неожиданно для всех, приказал погрузить свои войска на суда. Только его ближайшее окружение и некоторые члены государственного совета знали намерение короля. К всеобщему изумлению шведский флот направился к берегам Зеландии. Во время переезда Карл Густав открыл французскому послу Терлону, который его сопровождал, что он «не намерен совершить глупость наполовину», а собирается объединить датские земли со своими. На это француз ответил, что не приличествует шведскому королю порывать уже подписанный и ратифицированный договор. Но необузданная фантазия короля непреодолимо влекла его к мысли об едином скандинавском государстве — к мысли, которая полтора века назад занимала воображение датского короля Кристиана II. Карл Густав считал, что Норвегия должна получить шведского наместника, Дания должна быть разделена на четыре области, Копенгаген должен быть разрушен, а Мальме должно стать местом стоянки флота. Скандинавия должна стать великой державой под главенством Швеции. Огромный размах велико-державных традиций Швеции выступил здесь в форме, типичной для личности Карла Густава.
Вторая война с Данией протекала, коротко говоря, следующим образом. Копенгаген был осажден. Голландский флот поспешил на помощь Дании в конце октября. Он прорвался в северную часть Сундского пролива через линии шведского флота, несмотря на то, что Карл Густав занял в это время Кронборг. Неудачи преследовали Швецию одна за другой: восстание на Борнхольме и в Сконе, захват бранденбургскими, польскими и императорскими войсками Ютландии, неудача штурма Копенгагена. В конце концов шведские войска потерпели в Фюне решительное поражение. Голландский флот и союзные войска сильно теснили Карла Густава.
Во время риксдага, созванного в 1660 г. в Гетеборге для обсуждения вопроса о мире, которого теперь искала Швеция, полный энергии король внезапно заболел и через месяц умер — до конца своей жизни Карл Густав преподносил сюрпризы. Мир был заключен. Условия Роскильдского мира были пересмотрены Дании были возвращены Борнхольм и Тронхейм, но главные завоевания Швеция удержала. И с другими воюющими государствами Швеция заключила мир на довольно хороших условиях.
В третий раз в продолжение столетия началась борьба королевской власти с «конституционализмом», в связи с несовершеннолетием наследника престола. В своем завещании Карл Густав, пытаясь укрепить власть династии, включил в состав регентского правительства свою супругу Гедвигу Элеонору Гольштейн-Готторпскую и своего брата Адольфа Иоганна как главнокомандующего шведской армией. Дворянство и государственный совет оспаривали это завещание, низшие сословия поддерживали его, но мнение дворянства победило, и герцог Адольф Иоганн был исключен из состава регентского правительства. Однако на этот раз регентство не было выразителем интересов только государственного совета и высшего дворянства, как это было при Акселе Уксеншерне. Риксдаг во главе с дворянством добился утверждения положения, дававшего ему право до известной степени контролировать правительство; было установлено, что риксдаг будет систематически созываться каждые три года. Следующие пятнадцать лет явились важным периодом в развитии шведского риксдага.
В состав регентского правительства (регентство осуществлял государственный совет во главе с пятью высшими государственными чиновниками) входило несколько выдающихся людей, как, например, блестящий государственный канцлер Магнус Габриель Делагарди. Но в правительстве не было ни одной сильной личности, вокруг которой все могли бы объединиться, как вокруг вождя. Партийная борьба — часто весьма ожесточенная — раскалывала единство правительства. Бессилие и беспорядок, как правило, брали верх над тенденциями к реорганизации аппарата и к наказанию виновных в злоупотреблениях. Правда, перед правительством стояли невероятно тяжелые проблемы. Ему нужно было добиваться, чтобы Швеция сохранила положение великой державы в мирное время, то есть решить задачу, от которой уклонился Карл Густав, занявшись военной политикой. По многим причинам необходимо было во что бы то ни стало сохранить мир. Финансовое положение Швеции было очень напряженным, страна не имела популярного военного руководителя соответствующего ранга и способностей и была легко уязвима со многих сторон. Швеция имела много потенциальных противников, но ей нехватало союзников. Датский король постоянно опасался, что Швеция со сконского побережья «заглянет к нему в кухню», как говорилось в государственном совете Швеции. Бранденбург был настроен не очень дружественно к Швеции. Голландия благодаря своей искусной политике в критические для Швеции 1656–1660 гг. укрепила свое господствующее положение в торговле на Балтийском море, и Швеция это чувствовала. Швеция до некоторой степени компенсировала себя быстрым ростом торгового судоходства во время европейских войн 60-х и начала 70-х годов XVII в. Но этот рост не имел постоянного характера. В 1668 г. Швеция все же ориентировалась на Нидерланды и Англию, но эта ориентация была непродолжительна. Чтобы получить поддержку для своей внешней политики, Швеция должна была выбирать между ними и своим бывшим союзником — Францией. Шведское правительство считало, что союз с Францией мог принести Швеции большие выгоды, потому что как раз в это время, при Людовике XIV, Франция начала вести политику широкой экспансии. В 1672 г. шведское правительство сблизилось с Францией. В дальнейшем эта политика Швеции оказалась роковой, но в тех условиях казалось, что это единственный путь покончить с изоляцией Швеции и получить субсидии на содержание войск и гарнизонов, которые были нужны и в мирное время для охраны различных шведских аванпостов. Аристократический государственный совет из эгоистических побуждений не шел на конфискацию дворянских земель с целью улучшения финансового положения страны.
Когда в 1672 г. Людовик XIV напал на Голландию, начав большую европейскую войну, в нее была втянута и Швеция — отчасти из-за того, что между нею и Францией был заключен союз, отчасти же из-за обстоятельств, не зависевших от шведского правительства. Шведские войска в 1675 г. вторглись в Бранденбург, чтобы помочь Франции, но потерпели поражение (при Фербеллине). Вскоре Дания, где с 1660 г. была установлена единоличная власть короля, объявила войну Швеции — в результате победы реваншистских настроений. Началась «война за Сконе».
И об этой войне мы не будем рассказывать подробно, упомянем лишь о чрезвычайно кровопролитном сражении при Лунде, об осаде датчанами Мальме и шведами Кристианстада, который заняли датчане, и о победах датчан на море, в заливе Кеге, в 1677 г. Но об одном эпизоде, важном для освещения дальнейших событий, мы скажем. Война в самом Сконе послужила сигналом к восстанию против шведского правительства; это восстание впоследствии стало известно под названием «войны мародеров», оно дает представление о том, как шла «шведификация» Сконе. Когда Кристиан V в начале лета 1676 г. вступил в пределы Сконе, он обратился к бывшим подданным своего отца с манифестом, в котором предлагал населению присоединиться к его войскам. В 70-х годах XVII в. простой народ Сконе не мог обратиться к специалисту-правоведу, который по всем правилам искусства растолковал бы ему, на чьей стороне право; но народ обладал чувством реальности, и многое говорит о том, что первый период, проведенный им под властью Швеции, был для сконского населения недобрым временем. Налоги были приблизительно такие же, как и раньше, может быть только несколько более тяжелые, но некоторые особенности шведского правления вызывали в Сконе недовольство и волнения. Главную роль сыграли те большие географические изменения, которые повлияли на экономическую жизнь Сконе, так как государственные, а следовательно, и таможенные границы изменились. Вековые экономические и культурные связи Сконе были прерваны, нужно было создавать новые, а это сразу не делается. Недовольство возбуждали также тяжелые условия, на которых размещались в Сконе шведские войска, а также случаи неудачного вмешательства шведов в местное самоуправление; слабовольное регентское правительство посылало в Сконе людей, далеко не всегда соответствовавших своему назначению. В 1669–1670 гг. была создана специальная комиссия для рассмотрения всех спорных вопросов управления Сконе, но дальше обсуждения вопроса дело не пошло.
Таким образом, в начале войны в Сконе имелись предпосылки для восстания, и восстание вскоре действительно охватило почти всю область. Это не было народное восстание, но к «шайкам мародеров», как их называли шведы, все же присоединились самые разные люди (слово snapphane означает скорее мародер; сами восставшие называли себя «вольными стрелками»). Лесные разбойники и бродяги, которые в это беспокойное время надеялись нажиться на организованном разбое; оседлое крестьянское население из лесных поселков и шхер Блекинга, из Ёинге и граничащих с ним северных областей Сконе и из гор Халланда, покинувшее свои места, так как стало невыгодно заниматься земледелием, когда шведские и датские армии двигались по стране; безработная крестьянская молодежь и дезертиры — вот каков был состав восставших. Среди восставших были, действительно, шайки разбойников и вымогателей, но были и организованные отряды «вольных стрелков», во главе которых стояли крестьянские вожди или профессиональные военные. Дошедшие до нас списки участников отрядов «вольных стрелков» свидетельствуют о том, что вожди этих отрядов иногда имели полномочия офицеров датской королевской армии, хотя в начале восстания они были простыми крестьянами. Жители Ёинга были издавна известны как оружейники и стрелки, и в этой «малой войне» они оказывали датским войскам неоценимые услуги как разведчики и опытные проводники для заманивания шведских курьеров и заблудившихся солдат, для разрушения мостов и уничтожения укреплений в тылу шведской армии. Судебные отчеты о процессах над участниками восстания, попадавшими в руки шведских войск, сохранили для нас много интересных эпизодов этой борьбы.
Действия партизан создавали для шведских властей большие трудности. Партизаны получали часто помощь со стороны друзей и родственников из оседлого крестьянского населения, которое предпочитало оставаться в своих жилищах, надеясь, что война что-нибудь да оставит нетронутым; партизаны получали также поддержку со стороны датских войск, с которыми они часто довольно тесно сотрудничали. Когда адмирал Юэль в конце лета 1678 г. попытался отрезать шведам путь через западный Блекниге, по которому шло снабжение армии продовольствием, он пользовался помощью партизан. Последние находились тогда на горной цепи Рюссберге (разделяющей Блекинге и северо-восток Сконе) и действовали совместно с датским флотом, плававшим вдоль берегов Блекинге. Шведскому военному руководству удалось покончить с партизанами, лишь употребив на это большие силы. Правительство применяло суровые наказания и разные средства нажима. В конце концов самое действенное средство ликвидации мятежа было найдено близким к королю лицом — Юханом Юлленшерной. От волостей потребовали гарантий, что они не будут поддерживать партизан, и никто в дальнейшем не мог и подумать о помощи им. Таким образом, последние были изолированы, они больше не могли получать помощи от населения; датские войска, оттесненные шведской армией, также не могли их поддержать. Теперь для того, чтобы добыть пропитание, им иногда приходилось нападать даже на своих земляков; по свидетельству современников, «они были плохи к крестьянам». Этим партизаны восстановили против себя также и значительную часть населения Сконе. По-видимому, в последний период войны «вольные стрелки» влачили трагическое существование.
После заключения мира мятеж был окончательно подавлен, но многие партизаны бежали в Данию. Некоторые из них воспользовались амнистией, объявленной шведским королем, и вернулись к обычной жизни; другие в течение нескольких лет разбойничали в лесах Северного Сконе, пока не попали в руки властей. «Менять убеждения не так легко, как менять одежду», — так оказал в XVIII в. о сконцах, живших за два поколения до него, историк Сконе — Свен Лагербринг. Однако следует указать, что значительная часть населения Сконе с самого начала решительно была на стороне шведского правительства.
Проблема, с которой встретилось здесь шведское правительство, была ему хорошо знакома. Шведское управление было к тому времени установлено в целом ряде нешведских земель: в Ингерманландии, Эстляндии, Лифляндии, Померании и других немецких провинциях. Все эти земли, как правило, были организованы как генерал-губернаторства во главе с представителями шведской знати. Несомненно, перед ними стояли трудные задачи. В распоряжении генерал-губернаторов имелась твердо разработанная система местного управления, развивавшаяся параллельно системе центрального управления и получившая окончательную форму в результате деления страны на лены, указ о котором был издан правительством в 1634 г. и которое было организационно еще более разработано в инструкции 1635 г. для правителей областей. Таким образом, появилась важная промежуточная инстанция между правительством и фогдами. Генерал-губернаторы имели в основном те же задачи, что и правители внутренних административных областей Швеции, но, кроме того, они имели военные обязанности и полномочия. Как правители, так и генерал-губернаторы письменно отчитывались в своей работе, согласно установленной во время опекунского правления практике. Часто эти лица, занимавшие столь ответственные посты, совершали большие дела. Юхан Шютте, назначенный генерал-губернатором Лифляндии в 1629 г., осуществил ряд важных преобразований. Пер Брахе, с 1637 г. два раза занимавший пост генерал-губернатора Финляндии, поощрял работу организованной в 1640 г. в городе Або академии. Легкомысленный Клас Тотт стал другим человеком, когда в 60-х годах XVII в. вступил в управление Лифляндским генерал-губернаторством[64].
Управление Сконе до войны 70-х годов осуществлялось не на основе каких-либо определенных правил. После войны это несколько изменилось. Первым генерал-губернатором Сконе стал Юхан Юлленшерна, но он вскоре умер. На этом посту его заменил способный военачальник Рутгер фон Ашеберг. Интересно отметить, что перемены в положении Сконе наступили довольно быстро после войны.
Когда Дания в 1709 г. снова вторглась в Сконе, страна была уже совершенно не та, какой она была во время восстания 70-х годов XVII в. На протяжении одного только поколения жители Сконе стали шведами. Правительство посылало в Сконе опытных администраторов, как, например, епископа Кнута Хана, ближайшего помощника Рутгера фон Ашеберга. Средства воздействия на население были самые разнообразные. В церквах пелись шведские псалмы, которые были похожи на датские; служки экзаменовали детей по шведскому катехизису. Был пущен в ход весь аппарат власти, улучшенный после небрежного управления регентского правительства. Порядок постепенно восстанавливался во всех районах Сконе. Университет, созданный в 1668 г. в Лунде, об учреждении которого думал еще Карл X Густав, служил интересам шведификации. Однако прошло более ста лет, прежде чем экономическая и культурная энергия Сконе дала этой области возможность завязать новые связи взамен старых, прерванных. Но уже в начале XVIII в. шведификация Сконе была свершившимся фактом.
Несмотря на все разногласия, между Швецией и Данией в 50—70-х годах XVII в. имелись некоторые общие внешнеполитические интересы. Это было ясно некоторым политическим деятелям обеих стран. Прежде всего эта общность интересов определялась географическим положением этих стран, прилегающих к Балтийскому морю. Оба государства, как Швеция, так и Дания, мечтали об экономическом и торгово-политическом «dominium maris Baltici» (господстве в Балтийском море). Шведские государственные деятели, основывавшиеся на экономических учениях того времени, давно стремились к такому господству. Но еще со времен Эрика XIV действительность никогда не оправдывала их надежд. Теперь же на Балтийском море в тортовом отношении господствовала Голландия. Для великодержавной Швеции голландская предприимчивость и голландский капитал имели большое значение, но шведские государственные деятели были озабочены голландской монополией в торговле и политическим влиянием Голландии в районе Балтийского моря. Положение постепенно начинало походить на положение в средние века, когда экономическое проникновение Германии в Скандинавию привело и к ее политическому господству.
Как в средние века в условиях роста немецкого влияния, так и теперь у отдельных государственных деятелей обеих стран появилась мысль о датско-шведском союзе. При Густаве II Адольфе и Кристиане IV оснований для такого союза было еще немного. Мысль о скандинавском союзе для защиты торговли появлялась и во время торговой войны между Англией и Голландией в 1652–1654 гг. Но серьезно об этом союзе никто еще не думал, и мысль о нем курьезным образом смешивалась с традиционным стремлением к соперничеству.
Переговоры о союзе велись еще до того, как разразилась война в 1657 г. Затем мысль о союзе появилась опять в том виде, в каком она существовала еще во времена Кристиана II и при Карле X Густаве, который хотел осуществить «принудительный союз» с Данией-Норвегией. Но все эти планы рассеялись в прах во время второй датской войны, которую вел Карл Густав. Идея о союзе в новом виде появилась у выдающегося датского государственного деятеля Ганнибала Сехестеда, одного из многочисленных зятьев Кристиана IV. В своем «политическом завещании» в середине 60-х годов XVII в. он указывал на те выгоды, которые оба скандинавских государства могут получить от союза. Приблизительно в это же время велись новые переговоры о союзе между Швецией и Данией, которые, как и раньше, не привели ни к каким результатам. Переговоры возобновлялись время от времени в течение следующих лет. Многочисленность и изменчивость форм, какие принимала мысль о союзе скандинавских стран, находят свое естественное объяснение в том, что формы эти вырастали из быстро меняющегося внешнеполитического положения.
Последний проект союза возник непосредственно после войны в Сконе. Инициатором его был швед — член государственного совета Юхан Юлленшерна. Во время Сконской войны Юхан Юлленшерна стал ближайшим помощником и советником Карла XI; он выдвинул ряд новых предложений и идей. В частности, он выдвинул идею создания сильного шведского флота и нового военного порта на побережье Блекинге в Карлекруне. Он вел также мирные переговоры в Лунде в 1679 г. и успешно закончил переговоры, приведшие к бракосочетанию Карла XI с датской принцессой Ульрикой Элеонорой. Юлленшерна собирался проводить широкую экспансию в Германии, в соответствии с планами Густава Адольфа и Карла Густава. Программа Юлленшерны состояла, по его собственному выражению, в том, чтобы «завоевать авторитет в Германии путем захвата земель и владений». Важнейшим звеном в этой его политике, деталей которой мы не знаем, было стремление стабилизировать взаимоотношения с Данией, создать такой скандинавский союз, который вполне обеспечивал бы безопасность Швеции со стороны датских границ. Союз был заключен. Но Юхан Юлленшерна умер в 1680 г., а заключенный им союз потерял все свое значение в условиях нового всеевропейского кризиса. Шведская внешняя политика стала искать других путей. Противоречия оказались сильнее общности интересов. После заключения мира 1679 г. Швеции предстояло разрешить много более близких ей проблем. Стремление к редукции было очень сильно; финансы находились и тяжелом состоянии. Попытки разрешения этих вопросов имели место уже в годы Сконской войны. Теперь на сцену политической жизни Швеции выступил новый король. Началась реформа государственных финансов в виде редукции (конфискации) части дворянских земель. Эта реформа может по своему значению сравниться только с редукцией церковных земель, которую провел в свое время Густав Ваза и которую она во многих отношениях напоминает. Карл XI и редукция дворянских земель играли главную роль в истории Швеции XVII в. в два последние десятилетия.