Дорогой Павел Николаевич! Получил Ваше письмо и деньги и сердечно благодарю за дружеский и теплый отклик. Деньгами, вероятно, придется воспользоваться именно так, как Вы говорите: для поездки в Лондон. По совету Иосифа Владимировича87 я уже обратился с просьбой о визе к К.Д. Набокову88.
Ваши слова о препятствиях в известной степени уже оправдались здесь. И здесь делается кое-что по части пропаганды, издаются газетки (Кирдецов89, Арабажин90, Н.Иванов91) и, как все это ни слабо, место уже занято и ни у кого нет охоты уступать его. Здешнее правительство, о котором Вы, наверное, уже имеете все сведения, слабое внутренне и внешне, занятое иными мыслями и заботами, бессильно что-либо изменить в создавшемся положении и пойти на какой-либо слишком решительный шаг. Только недавно, напр/имер/, удалось убрать Маркова, который псевдонимно и анонимно тоже занимался... пропагандой92; и это еще не значит, что он не может опять выскочить где-нибудь под носом, пользуясь сложностью существующих запутанных отношений.
Остается личная работа -- но здесь препятствий не меньше. Вот пример: брошюра "С.О.С", на которую потрачено здесь много денег, лежит без движения на складе и никому это не важно; надо бы получить ее из Англии или дешево издать здесь по-английски для флота, ничего по этой части не имеющего93, но и об этом нет речи. Мало написать статью, надо быть уверенным, что она дойдет по адресу, а где передатчики? Их нет. Здешние газеты имеют ничтожное распространение исключительно среди русских беженцев, журнала пока нет, да и неизвестно, когда он будет -- не говоря о том, что журнал плохое средство пропаганды. И если "С.О.С.", как обращение к союзникам, могло найти печать и распространение в Европе, то через кого я могу обратиться непосредственно к русским? К рабочим? Красноармейцам? Белым войскам хотя бы нашего фронта?94 И как характерно, что та же "С.О.С." не была переведена по-фински и финны о ней просто не знают95. Я не политик; моей задачею, как публициста-лирика (если можно так выразиться) было непосредственное воздействие на души, статьи же в журналах и при том на расстоянии требуют совсем иных качеств.
Отсюда мое решение: на свой страх и риск, заручившись содействием какого-нибудь импрессарио, ехать с агитационною целью в С/оединенные/ А/мериканские/ Штаты96. Я не буду здесь объяснять, почему из всех стран Согласия я остановился на Америке, но думаю, что при известных усилиях с моей стороны и при помощи друзей из этой поездки может выйти толк; во всяком случае я не останусь бездейственным, когда все руки в работе, и ближе подойду к смыслу пропаганды, нежели оставаясь в Финляндии. И мне необходимо заехать в Лондон, чтобы поговорить с Вами. Сколь я не политик, мне все же придется не только касаться политики, но и порядочно залезть в нее, и здесь я хочу просить у Вас указаний, так как глубочайше верю в Ваше понимание и опыт, и не хочу в вопросах, касающихся всей России, быть самочинным и слишком индивидуальным. Передо мною и сейчас стоит целый ряд чисто политических вопросов, где мое личное до известной степени уже расходится с общим, и было бы крайне нежелательно, чтобы это расхождение могло повести к вреду для общего русского дела. Есть у меня на этот счет и некоторые особые предположения и поручения, о которых всего удобнее побеседовать при свидании.
Н.К. Рерих97 пишет, что для меня есть какое-то дело и [работа. Еще не знаю, в чем она заключается, но допускаю возможность остаться в Англии на более продолжительное время; впрочем, этот вопрос новый и сложный.] работа в Лондоне. Еще не знаю, в чем дело, но во всяком случае радуюсь самому слову: работа -- так утомительны и невыносимы были эти года безделья, доведшего меня до болезни...
В надежде скоро увидеться крепко жму Вашу руку и еще раз сердечно благодарю за доброе отношение.
/Леонид Андреев./
6 сентября 1919 г.