416

— Ахъ! •—сказал я Куравину—х нэ пт.—едать на, что

а чувствую, но тольКо во происходить что-то особенное.

Я дрожиъ, не отъ кстрахв, но отт хонда. Я чувпвотлъ,

вавъ что-то особенное проникио вв иои члены, и изалось,

что вровь ваиерваеть въ тихъ илахъ. Вдругъ изъ подъ плаща,

заврывавшаго роть таинствевнат спупивз рации глухот

и грустный головъ:

Павел!

Я быль во влети вавой-то нейдной 'сил и мханичии

отвЈчалъ:

— Что ваиъ нужно'

— Павел! оввзвлъ опять гол“, втотъ рвзъ ирочиъ

вавъ-то сочувственно, но съ еще большип отвнкоиъ грустп.

а не ион сказать ни едова. Голосъ снова назвал венд во имени,

и вевнавохецъ остановился. Я чувствовал ивуш-то внутреннюю

потребность сВлать тохе.

Павелъ! Мдиый Павел! Мдный веливт китзм

Я обратился въ Куракину, воорый таво остановиса.

Сншишь? спросил а его.

Ничето—отвјчиъ тоть—фпително

— Что виается до иена, то втоп голол и до сил торъ еще

раздается въ оихъ ушахъ. Я сдгвдвл отчаяннн усиж вадъ

собою и спросил незвавоица—вто онъ и что иу нужно?

— Кто а? Мдный Павел! Я тоть, во привипаетъ

въ твоей судьи и вто хочеп, чтобы ты ос±но не привязы-

вися въ этому фу, поточ что ты долго п останешься въ

веиъ. Живи по завонамъ аираиддивости, и иецъ твМ будеть

спокоенъ. Войся укора совђсти; на благородной души и%ть Ф-

йе чувствительнаго взвававИ.

Овь пошелъ снова, гида на иена все тЬиъ хе проницатл-

янмъ ввороиъ. И вввъ • мановииа, когда мановиеа онъ,

тавъ теперь а почувствовалъ необходимость пойти ва вил. Овь

не говорил, и а не чуитвоввлъ особвнаго zuaia обратиться

въ съ ртчью. Я шел за ниъ, потопу что овь теперь шаль

впереди. Это иродољилось бол±е часу. Гдь шли, а ве вол.