Экзаменъ.-- Олины затѣи.-- Еслибъ мама позволила!-- Дѣвочка въ лѣсу,-- Горькая доля Маши.-- Слезы плотника Ивана.-- Разбитая лоханка.
Съ наступленіемъ слѣдующаго дня, Вѣра Львовна назначила извѣстные часы для уроковъ, и такъ какъ заниматься съ дѣтьми предполагала сама до будущаго года, когда, съ переѣздомъ въ Петербургъ, обѣ дѣвочки должны были быть помѣщены въ гимназію -- то теперь же пожелала сдѣлать Олѣ маленькій экзаменъ. Оля немного сконфузилась, узнавъ объ этомъ намѣреніи, но однако отвѣчала на всѣ вопросы довольно бойко и удачно, такъ что противъ всякаго ожиданія нисколько не отставала отъ Нади, вслѣдствіе чего, конечно, уроки производились, одновременно и не затягивались долго.
Послѣ завтрака дѣвочки почти всегда были свободны, и первымъ дѣломъ бѣжали въ дѣтскую заниматься устройствомъ кукольной квартиры.-- Устройство однако оказалось далеко не такъ легко, какъ думалось съ перваго раза; но оно настолько нравилось и такъ забавляло маленькихъ пріятельницъ, что онѣ не тяготились имъ, и если употребляли все свое стараніе скорѣе привести къ концу, то единственно съ цѣлью непремѣнно начать игру въ первое же воскресенье, какъ свободный отъ уроковъ день..
-- Итакъ, у нашихъ куколъ будетъ три комнаты, сказала однажды Надя своей подругѣ, когда та, присѣвъ на полу, оклеивала желтою бумагою внутреннюю сторону довольно большого деревяннаго ящика, съ вынутою съ одного бока, стѣнкою.-- Ящикъ предназначался для кухни, дѣвочки рѣшили оклеить его желтою бумагою, потому что имъ казалось, что во всѣхъ кухняхъ, вообще стѣны всегда бываютъ желтыя. Въ одномъ изъ угловъ онѣ поставили, опрокинутую вверхъ дномъ, продолговатую коробочку, и чернымъ карандашемъ провели на ней полосы, чтобы придать видъ кирпича или кафеля; затѣмъ чернилами нарисовали дверцы, канфорки, и нарисовали такъ удачно, что вышла точно настоящая плита. Вдоль стѣнъ прикрѣпили полки, уставили на нихъ жестяныя кастрюльки, мельницы, самовары, и кухня вышла такая хорошенькая, что даже Даша, проходя мимо, всякій разъ останавливалась и любовалась.
-- Ай да барышни!-- говорила она,-- какую славную игрушку смастерили; просто прелесть. Поди-ка попробуй купить, навѣрное обошлось бы дорого!
Дѣвочки самодовольно улыбались.
-- А вотъ погоди,-- замѣтила Надя,-- еще не такую прелесть увидишь, когда вся квартира будетъ прибрана.
-- Да ужъ нечего сказать, затѣйницы вы, затѣйницы,-- продолжала горничная и, отправившись въ людскую, принялась разсказывать остальной прислугѣ о томъ, какую превосходную игрушечную кухню смастерили маленькія барышни.
За кухней шелъ другой такой же ящикъ, только значительно меньше; стѣны его оставались простыми бѣлыми деревянными, потому что онъ предназначался для чулана, гдѣ находились двѣ игрушечныя кадки -- одна съ чистой водой, другая съ помоями, мелко наколотые дрова, маленькія метла и лопаты. Вдоль стѣнъ тоже тянулись полки, но на нихъ, вмѣсто жестяной посуды, хранилась провизія, состоявшая изъ принесенныхъ Дашей отъ кухарки нѣсколькихъ мелкихъ картофелекъ, обрѣзковъ свеклы, морковки, цвѣтной капусты и тому подобнаго; въ миніатюрномъ глиняномъ горшечкѣ стояло масло, бережно прикрытое чистенькою тряпочкою; рядомъ въ такомъ же кувшинѣ сметана. Нѣсколько поодаль красовалась стклянка отъ духовъ, изображавшая вѣроятно бутыль, потому что была наполнена свѣжимъ молокомъ.
-- Вотъ и чуланъ готовъ!-- восторженно сказала Надя, раскладывая все, какъ можно шире, чтобы занять больше мѣста:-- начнемъ устраивать комнаты.
-- Это уже будетъ гораздо легче,-- клеить и приколачивать ничего не придется; просто размѣстимъ мебель по разнымъ уголкамъ, изъ которыхъ каждый будетъ считаться отдѣльною комнатой; на окнѣ, напримѣръ, сдѣлаемъ дѣтскую, тутъ же около на полу -- гостиную, немного подальше спальню.
И дѣвочки, вынувъ изъ шкафа кукольную мебель, принялись разставлять ее по своему вкусу; при этомъ конечно не обошлось безъ разговоровъ, иногда даже немного спорили, но въ концѣ-концовъ все-таки квартира вышла премиленькая.
Изъ стекляннаго шкафа мало-по-малу повытаскали все: всему нашлось мѣсто, и главное, каждая вещь оказалась полезною.
-- А это что за штука? спросила Оля, замѣтивъ на самомъ низу какую-то совершенно поломанную и измятую картонку.
-- Это было кукольное піянино; но оно уже въ такомъ отчаянномъ видѣ, что никуда не годится.
-- Почему не годится? Нѣтъ, я его постараюсь подклеить да подправить; оно у насъ пойдетъ въ дѣло.
И дѣйствительно, благодаря стараніямъ Оли, картонное піянино, по прошествіи весьма непродолжительнаго срока, было приведено въ надлежащій порядокъ: клавіатура подклеена, ножки вставлены на свои мѣста, и Надя, уже готовая бросить его въ печку какъ ненужную вещь, осталась очень довольна, что не сдѣлала этого такъ какъ оно чрезвычайно украшало комнату, въ особенности когда на него поставили двѣ фарфоровыя вазочки съ бумажными цвѣтами.
По окончаніи устройства гостиной, приступили къ устройству спальни: кукольную кровать Оля покрыла пикейнымъ бѣлымъ одѣяломъ; сверхъ подушекъ положила кисейную подбитую розовымъ коленкоромъ накидку. Маленькій ночной столикъ стоялъ около; въ ногахъ находился умывальникъ и туалетъ самой барыни. Послѣдній составлялъ главное украшеніе комнаты и, дѣйствительно, отличался не только роскошью, но изяществомъ.
Онъ весь былъ покрытъ кружевами, нашитыми тоже на розовый коленкоровый чахолъ; посрединѣ стояло овальное зеркало, оправленное въ щегольскую раму; на зеркалѣ висѣло полотенце. Остальныя туалетныя принадлежности, какъ напримѣръ, мыло, духи, помада, гребенка, щетка -- все въ самомъ миніатюрномъ видѣ -- лежали симметрично разложены по правую и по лѣвую сторону этого зеркала.
-- Теперь остается подумать о дѣтской,-- сказали дѣвочки и приступили къ дѣлу; при убранствѣ этой послѣдней комнаты однако вдругъ совершенно неожиданно встрѣтилось большое затрудненіе -- недостатокъ мебели. Надя повѣсила головку и задумалась, но Оля, никогда не терявшая присутствія духа, сейчасъ же предложила устроить дѣтскія кроватки, столы и диваны изъ разныхъ старыхъ, ненужныхъ ящиковъ. На это, правда, времени потребовалось порядочно, потому что пришлось опять и колотить, и клеить, но тѣмъ не менѣе трудъ не пропалъ даромъ; дѣтская комната оказалась не хуже другихъ.
-- Въ шкафу уже кажется ничего нѣтъ, кромѣ куколъ, роли которыхъ мы распредѣлимъ тогда, когда все будетъ окончательно готово,-- замѣтила Оля.
-- А зайчикъ! Надо бы и изъ него сдѣлать какое-нибудь употребленіе.
-- Въ самомъ дѣлѣ,-- и приложивъ палецъ ко лбу, Оля нѣсколько минутъ стояла молча, очевидно раздумывая о томъ, какъ поступить съ зайчикомъ.
-- Нашла ему мѣсто,-- сказала она наконецъ; -- онъ будетъ нашей дворовой собакой, мы привяжемъ его около двери и назовемъ Трезоромъ.
-- Лучше Барбоской; эта кличка больше подходитъ къ дворовой собакѣ.
-- Пожалуй, мнѣ все равно. Ну, а съ лошадью и коровой что сдѣлать?
-- Я думаю, помѣстить подъ наши кровати; пусть тамъ будутъ сараи и конюшни; за коровою станетъ ходить кухарка, а за лошадью -- вотъ хоть этотъ фарфоровый мальчикъ, котораго мы пожалуемъ званіемъ кучера, будемъ приказывать запрягать, когда наши куклы вздумаютъ ѣхать кататься.
-- Это недурно, но я бы предложила устроить еще лучше.
-- А именно?
-- Запрягемъ лошадь въ тележку, положимъ жестяныхъ кувшиновъ, у насъ ихъ, какъ ты сама знаешь, довольно; посадимъ мальчика на облученъ и заставимъ его каждое утро привозить изъ деревни свѣжее молоко; кухарка будетъ спускаться внизъ, говорить съ нимъ, торговаться...
-- Да, да, твоя правда -- это интереснѣе; вѣдь наши куклы будутъ жить въ городѣ?
-- Конечно; жизнь въ городѣ гораздо веселѣе.
Въ такомъ случаѣ надо лавки устроить; городъ безъ лавокъ и магазиновъ никогда не бываетъ.
Дѣвочки начали толковать о томъ, какъ распорядиться относительно лавокъ, и послѣ продолжительнаго совѣщанія порѣшили верхнюю половину шкафа (гдѣ было вставлено стекло) занять частью для кукольной посуды, а частью для лавки и булочной.
Живо устроили онѣ двѣ вывѣски; Надя вырѣзала изъ золотой бумаги крендель, и надъ нимъ по черному фону вывела тоже золотыми буквами: "булочная и кондитерская", рядомъ помѣстили другую вывѣску: "курятная, зеленная и мясная торговля". Въ отдѣленіи, предназначенномъ для булочной, стояла небольшая гипсовая фигурка, въ остроконечномъ колпакѣ и бѣломъ передникѣ -- она изображала нѣмца-булочника, а въ мясной лавкѣ, вырѣзанной изъ какого-то журнала, бумажный мужичекъ, съ лихо закинутою на бекрень шапкою, представлялъ лавочника.
Передъ гипсовою фигурою лежало нѣсколько маленькихъ булочекъ, сухарей и двѣ-три штучки пирожнаго. Передъ бумажнымъ мужичкомъ стояло безчисленное множество такихъ же бумажныхъ коробокъ, въ которыхъ были разложены: мука, крупа, изюмъ, черносливъ, и прочая тому подобная сухая провизія. Вправо помѣщался столикъ; на немъ крошечные мѣдные вѣсы, для отвѣшиванья товаровъ и кипа мелко нарѣзанной газетной бумаги, для обвертки его.
Вывѣски были наклеены на наружной сторонѣ шкафа, что придавало ему весьма оригинальный видъ и невольно обращало вниманіе каждаго; нижняя же половина (закрытая) была завалена книгами и игрушечными лоханками, корытами, утюгами -- она называлась_ прачешной.
-- Жаль только,-- сказала Надя,-- что мама навѣрное не позволитъ принести сюда воды и самимъ стирать кукламъ бѣлье и платье; это было бы очень занимательно.
-- А можетъ быть,-- отвѣчала Оля,-- пойдемъ, попросимъ.
-- И взявшись за руки, дѣвочки направились въ комнату Вѣры Львовны, которую по обыкновенію застали за работою около швейной машинки.
-- Мы, мамочка, пришли къ тебѣ съ большой, большой и пребольшой просьбой,-- начала Надя ласкаясь.
-- Съ такой большой, что даже трудно передать,-- добавила Оля.
-- Въ чемъ же она заключается, друзья мои? Я всегда готова исполнить ваше желаніе.
-- Такъ дай же и теперь, мамочка, слово согласиться.
-- Но прежде я должна узнать въ чемъ дѣло.
Тогда Надя и Оля подошли еще ближе и постарались въ короткихъ словахъ передать свою просьбу; но, къ сожалѣнію, какъ надо было ожидать, согласія не послѣдовало, въ виду того, что играть въ комнатѣ съ водою неудобно. Дѣлать было нечего, пришлось отказаться отъ мысли самимъ стирать, и онѣ уже собрались идти обратно въ дѣтскую, какъ вдругъ дверь, ведущая въ сосѣдній корридоръ, растворилась, на порогѣ показалась Даша въ сопровожденіи маленькой крестьянской дѣвочки съ чрезвычайно миловиднымъ личикомъ, по которому катились крупныя слезы.
-- Матушка, Вѣра Львовна,-- сказала Даша обратившись къ Бѣльской;-- войдите въ положеніе несчастнаго ребенка; управляющій чуть-чуть не прибилъ его; я знаю эту дѣвочку давно и съ хорошей стороны...
Тутъ рѣчь горничной была прервана быстро вошедшимъ въ комнату управляющимъ.
-- Извините, сударыня,-- заговорилъ онъ взволнованно,-- если безпокою васъ, дѣло въ томъ, что дѣвочка попалась въ воровствѣ, и я обязанъ взыскать съ нея.
При словѣ воровство ребенокъ заплакалъ еще сильнѣе. Вѣра Львовна это замѣтила, ей стало жаль бѣдняжку; она почти была убѣждена, что такое миловидное, крошечное созданіе не способно на дурной поступокъ, и что тутъ, по всей вѣроятности, вышла просто ошибка, а потому, приказавъ управляющему доложить обо всемъ случившемся мужу и обѣщая затѣмъ лично переговорить съ нимъ, удалила его, а сама, вступивъ въ бесѣду съ дѣвочкой, узнала отъ нея слѣдующее:
Дѣвочку звали Машей. Она была дочь деревенскаго плотника Ивана, слывшаго не только въ своемъ селѣ, но даже во всемъ околоткѣ за перваго лѣнтяя и пьяницу. Три года тому назадъ онъ потерялъ жену, и оставшись жить вдвоемъ съ маленькой Машей, закутилъ пуще прежняго. На работу ходилъ рѣдко; дома валялась у него масса заказовъ, но онъ къ нимъ не подступался, потому что ежедневно, вставъ утромъ съ головною болью вслѣдствіе вчерашняго хмѣля, не чувствовалъ себя способнымъ приняться за какое бы то ни было дѣло, и на-скоро перекусивъ, иногда просто черствою коркою хлѣба, снова уходилъ изъ дома съ тѣмъ, чтобы вернуться на разсвѣтѣ. Жизнь Маши шла далеко не весело; ей зачастую приходилось голодать или питаться людскимъ подаяніемъ. Наконецъ дошелъ до нея однажды слухъ, что отецъ задумалъ вторично жениться. Это извѣстіе крайне обрадовало дѣвочку; она понимала, что съ водвореніемъ въ ихъ бѣдной хижинѣ женщины и хозяйки многое измѣнится къ лучшему. Первое время послѣ свадьбы Ивана оно дѣйствительно такъ и было; онъ, стѣсняясь присутствія молодой жены, или занимался дома, или ходилъ на поденную работу; но затѣмъ къ несчастію то и другое скоро надоѣло ему; Иванъ мало-по-малу, подъ разными предлогами, старался улизнуть къ прежнимъ товарищамъ (такимъ же пьяницамъ и негодяямъ). Жена начала бранить его, онъ разсердился и дѣло доходило чуть не до драки.
Недовольная поведеніемъ мужа, мачиха стала выметать все на маленькой Машѣ, которая, вслѣдствіе постоянной брани, ссоръ и колотушекъ приходила въ такое отчаяніе, что порою, съ наступленіемъ ночи, улегшись въ свою жесткую кроватку, плакала вплоть до утра; но мачиха, не замѣчая красныхъ, опухшихъ отъ слезъ глазъ дѣвочки, продолжала ворчать по прежнему, взваливала на нее всѣ тяжелыя домашнія работы, бранила, била, и нисколько о ней не заботилась. Такимъ образомъ прошло три года. Маша подвыросла, но дни ея тянулись прежнимъ порядкомъ -- сегодня походило на завтра, завтра на сегодня, и такъ далѣе.-Ни радостей, ни удовольствія бѣдняжка не знала, не. вѣдала; все только приходилось бороться съ нуждой, да непріятностями, и она уже такъ привыкла къ этому, что казалось не смѣла ждать отъ жизни ничего лучшаго.
Мачиха между тѣмъ занемогла, и занемогла серьезно. Маша, позабывъ обиды и оскорбленія, ухаживала за нею съ безграничною преданностью. По нѣскольку разъ въ день бѣгала въ больницу, расположенную тутъ же въ деревнѣ, звала доктора, фельдшера, акуратно давала лѣкарство и вообще заботливо исполняла около больной все предписанное докторомъ, но болѣзнь съ каждымъ днемъ принимала все большіе размѣры; спасти бѣдную женщину оказалось невозможно -- она умерла послѣ тяжкихъ, продолжительныхъ страданій.
Иванъ горько оплакивалъ потерю и, конечно, подъ предлогомъ желанія хотя немного разсѣять ея, закутилъ сильнѣе. Маша опять осталась полною хозяйкою въ крошечной хижинѣ, гдѣ на этотъ разъ у нея на рукахъ еще былъ годовалый братишка, сынъ покойной мачихи, которая, умирая, поручила его ей въ виду того, что на мужа надежда плохая. Маша душевно любила маленькаго Степу (такъ звали мальчика), и старалась ухаживать за нимъ, какъ только могла и умѣла.
Пока дома тянулся запасъ провизіи и дровъ, сдѣланный при жизни мачихи, дѣло шло отлично. Отецъ уйдетъ бывало по обыкновенію съ утра, а Маша затопитъ печку, достанетъ съ полки манныхъ крупъ, сбѣгаетъ къ кому-нибудь изъ сосѣдей попросить молочка, примется варить Степѣ кашу, и тутъ же въ печку сунетъ чугунокъ съ картофелемъ для самой себя; смотришь -- и обѣдъ готовъ во-время, и въ коморкѣ тепло.
Степа ласково поглядываетъ на дѣвочку, его большіе черные глаза такъ и слѣдятъ за каждымъ ея движеніемъ, онъ знаетъ сестренку, любитъ, улыбается, когда она подаетъ ему кушать, и протягиваетъ крошечныя рученки.-- Послѣ обѣда онъ иногда сидитъ на полу, обложенный подушками, играетъ съ котенкомъ; иногда же опять жмуритъ глазки; тогда Маша, уложивъ его спать и нагрѣвъ воды, принимается стирать пеленки.
Но вотъ запасъ муки, крупы и прочей провизіи истощается; дровъ уже остается такъ мало, что можно пересчитать каждое полѣно, а на... дворѣ, словно нарочно, наступили морозы.
Прежде Маша бывало не кручинилась объ этомъ; она знала, что добрые люди не оставятъ ее, пустятъ обогрѣться и накормятъ, но теперь у нея была забота: куда пойдешь съ ребенкомъ, когда на улицѣ морозъ и вьюга такая, что глаза трудно открыть.-- Нѣсколько разъ принималась дѣвочка умолять отца бросить пить и хотя немного позаботиться о семьѣ.
Иванъ выслушивалъ ее молча, съ большимъ вниманіемъ; иногда даже на глазахъ его навертывались слезы раскаянія -- онъ выходилъ изъ дому съ добрымъ намѣреніемъ, давалъ себѣ слово удаляться отъ вредныхъ товарищей и начать зарабатывать деньги, чтобы удовлетворить домашнія нужды; но на первомъ уже перекресткѣ, встрѣтившись съ кѣмъ нибудь изъ буйныхъ друзей-пріятелей, невольно сворачивалъ съ дороги и, махнувъ рукою, съ какимъ-то дикимъ отчаяніемъ опять брался за старое.
Въ одну изъ горькихъ минутъ, когда кругомъ въ лачужкѣ стоялъ холодъ, и Степа, тихо всхлипывая въ своей люлькѣ, жалобнымъ голоскомъ просилъ кушать,-- Маша сама едва сдерживая слезы, принялась шарить по полкамъ -- нѣтъ ли гдѣ какихъ нибудь завалявшихся крупинокъ, чтобы сварить ему кашу.-- Послѣ продолжительныхъ поисковъ она наконецъ нашла въ углу подъ опрокинутой корзинкой забытый тюрючекъ съ рисомъ, и вспомнивъ, что на окнѣ стоитъ немного молока, принесеннаго утромъ сосѣдкою, весело подбѣжала къ кроваткѣ брата, обѣщая сейчасъ же угостить обѣдомъ.-- Услыхавъ такую радостную вѣсть, ребенокъ мгновенно успокоился и въ ожиданіи предстоявшаго удовольствія даже сладко вздремнулъ, а Маша хотѣла-было приступить къ дѣлу, какъ вдругъ встрѣтилось новое препятствіе -- ни въ избушкѣ, ни въ сѣняхъ, ни на дворѣ не было ни одного полѣна дровъ. Что же осталось дѣлать? Не варить обѣда и дать несчастному ребенку умереть съ голоду? Идти къ сосѣдямъ попросить нѣсколько полѣшекъ?-- Но они и то уже ворчатъ, когда она послѣднее время обращается къ нимъ то съ той, то другой просьбой, говоря совершенно основательно, что у нея есть отецъ, который благодаря Бога силенъ и здоровъ.
Машинально схвативъ съ гвоздя старенькій овчиный тулупикъ, дѣвочка накидываетъ его на плечи, покрываетъ голову платкомъ, беретъ въ руки корзинку и стремглавъ бѣжитъ въ расположенный за деревнею паркъ помѣщика Бѣльскаго, чтобы поискать тамъ прутьевъ, и хотя ими кое-какъ затопить печку.-- До парку порядочно далеко, но Маша не замѣчаетъ разстоянія, не чувствуетъ холода, а все себѣ бѣжитъ впередъ безъ оглядки.
Вотъ наконецъ прибѣжала; кругомъ такъ хорошо, тихо, покойно... деревья стоятъ неподвижно со своими обледенѣлыми, словно засахаренными вѣтками; но Машѣ ни до чего,-- она только напрягаетъ послѣднія силы, чтобы скорѣе какъ можно больше наломать этихъ вѣтокъ. Корзинка уже наполнена, остается только закинуть ее за плечи,-- какъ гдѣ-то по близости слышится шорохъ. Маша боязливо оглядывается назадъ и видитъ въ духъ шагахъ отъ себя управляющаго.
-- А, такъ ты вотъ какими дѣлами нынче занимаешься,-- говоритъ онъ ей, схвативъ за руку;-- вздумала учинять воровство въ господскомъ паркѣ! Погоди, голубка, я съ тобою расправлюсь!
И не слушая никакихъ оправданій, ведетъ прямо на дворъ помѣщика, гдѣ по счастью сталкивается съ горничной Дашей, которая, всегда зная дѣвочку съ отличной стороны -- какъ мы видѣли выше -- беретъ ея сторону.
Надя и Оля, слушавшія разсказъ маленькой сиротки съ большимъ вниманіемъ, не проронили изъ него ни одного, слова, и только отъ времени до времени молча поглядывали на бѣдную дѣвочку, которая, все еще не переставая плакать, просила поскорѣе отпустить ее, потому что съ тѣхъ поръ, какъ она ушла изъ дому, прошло вѣроятно около часа, и Степа безъ сомнѣнія давно проснулся.
-- Будь покойна, моя милая,-- сказала Вѣра Львовна,-- никто не сдѣлаетъ тебѣ ничего дурнего; я прикажу сію минуту привезти къ вашей хижинѣ цѣлый возъ дровъ, а въ корзинку, которая была наполнена сухими прутьями, мы положимъ кое-какую провизію; изъ нея ты будешь варить обѣдъ для себя и для Степы. Что же касается до твоего отца, то мужъ завтра утромъ непремѣнно потребуетъ его къ себѣ, постарается уговорить, докажетъ всю несообразность настоящаго поведенія, и дастъ ему работу; но работу такого рода, чтобы онъ постоянно былъ на глазахъ. Можетъ быть Господь поможетъ намъ обратить этого человѣка на путь истинный, тогда и твоя жизнь пойдетъ лучше.
Слушая рѣчь Вѣры Львовны, немного было успокоившаяся Маша снова расплакалась, но не прежними горькими, страдальческими слезами. Это уже были слезы радости... Она крѣпко поцѣловала руку доброй барыни и, подождавъ нѣсколько минутъ, пока корзинку наполнили обѣщанной провизіей, выбѣжала изъ комнаты. Когда она, едва переводя духъ, добралась наконецъ до своего скромнаго жилища и отворила низкую, обледенѣлую дверь, то была крайне удивлена, увидавъ отца уже дома.
-- Онъ сидѣлъ на скамьѣ прислонившись спиною къ нетопленной печкѣ и, закрывъ лицо руками, горько плакалъ.
-- Папа, милый, что съ тобою?-- заботливо спросила Маша, обнимая его,-- о чемъ ты плачешь, что случилось? Говори скорѣе. Неужели еще какое нибудь новое несчастье? Господи, ужъ не умеръ ли Степа?
И она со страхомъ бросилась къ колыбели; но ребенокъ лежалъ на прежнемъ мѣстѣ и спалъ совершенно спокойно.
-- Не тревожься, Маша,-- сказалъ наконецъ Иванъ сильно дрожащимъ отъ волненія голосомъ,-- никакого новаго, какъ ты выразилась, несчастія, благодаря Бога, не случилось.
-- Тогда почему же ты плачешь, папа?
-- Почему?
-- Да,-- да; почему, говори скорѣе...
-- Потому, дочка, что во мнѣ проснулась совѣсть.
Маша взглянула на отца съ недоумѣніемъ.
-- Да,-- продолжалъ между тѣмъ Иванъ, утирая рукавомъ катившіяся слезы;-- когда сегодня я вдругъ узналъ, что тебя какъ воровку поймали въ господскомъ лѣсу -- я сразу догадался зачѣмъ ты туда отправилась... мнѣ стало стыдно... совѣстно... больно, что это я, и одинъ только я всему виною; мнѣ стали противны мои товарищи, я взглянулъ на нихъ съ отвращеніемъ и несмотря на настоятельныя просьбы выпить съ ними еще двѣ-три бутылки пива, бросился бѣжать сюда безъ оглядки, рѣшивъ въ душѣ, что съ этой минуты ты, Маша, не будешь голодать да мерзнуть. Нѣтъ, твой гадкій, злой папа не оставитъ тебя больше одну съ маленькимъ Степой.
-- Зачѣмъ ты называешь себя злымъ и гадкимъ?-- перебила Маша отца, въ свою очередь заливаясь слезами.-- Никогда ты не былъ такимъ, это неправда!
-- Правда, милая, правда,-- отозвался Иванъ крѣпко цѣлуя дѣвочку:-- но зато теперь я сдѣлаюсь хорошимъ!
Разговоръ въ подобномъ родѣ между отцомъ и дочкою продолжался довольно долго; наконецъ его прервалъ послышавшійся подъ окнами шорохъ.
-- Кто тамъ?-- спросилъ тогда Иванъ, вставъ съ мѣста.
-- Работникъ съ господскаго двора,-- отозвался грубый мужской голосъ,-- Вѣра Львовна Бѣльская велѣла привести сюда цѣлый возъ дровъ, такъ укажите, куда слѣдуетъ свалить его.
Иванъ радостно выбѣжалъ на улицу, а Маша принялась разбирать корзинку, въ которой, кромѣ провизіи, еще оказалось около 10 рублей денегъ.
Надя и Оля между тѣмъ, подъ вліяніемъ неожиданнаго появленія маленькой крестьянской дѣвочки и ея интереснаго разсказа, въ первую минуту забыли даже о томъ, что просьба къ мамѣ, относительно разрѣшенія стирать куклино бѣлье и платье, осталась безъ успѣха, но потомъ, наконецъ вдоволь наговорившись о Машѣ, пришли въ дѣтскую, и снова вернулись къ прежнему разговору.
-- Жаль, очень жаль,-- сказала Надя,-- что мама не позволила, да дѣлать нечего.
Съ этими словами она неосторожно толкнула стуломъ шкафъ съ такою силою, что дверцы распахнулись, одна изъ лежавшихъ на нижней полкѣ лоханокъ упала на полъ и раскололась сейчасъ же на мелкіе куски.
Все это произошло такъ неожиданно, что обѣ дѣвочки только ахнули, да развели руками.
Прибѣжавшая на шумъ Даша застала ихъ въ слезахъ.
-- Не горюйте,-- сказала она въ утѣшеніе,-- если Иванъ завтра придетъ сюда на работу, то сдѣлаетъ вамъ другую, точно такую же лоханочку; онъ вѣдь не только плотникъ, но и столяръ отличный,-- бѣдѣ вашей поможетъ очень скоро.
Дѣвочки нѣсколько успокоились, но ихъ пугала мысль, что, Иванъ или вовсе не придетъ, или не успѣетъ сдѣлать лоханку къ воскресенью, а имъ непремѣнно хотѣлось, чтобы съ этого дня все кукольное хозяйство было въ полномъ порядкѣ.