Въ то время, какъ русская рать побѣдоносно шла впередъ, а царь осаждалъ Смоленскъ, Москву постигло большое бѣдствіе: въ ней появилась моровая язва, занесенная съ Кавказа грузинами. Патріархъ. Никонъ немедленно распорядился, чтобы царскій дворецъ не имѣлъ сообщенія съ городомъ. Когда же ему доложили, что народъ, Заражая другъ друга, сталъ, вымирать цѣлыми семьями, то святитель поспѣшилъ сейчасъ же отправить царицу и царскихъ дѣтей, совсѣмъ ихъ штатомъ, въ Калязинъ монастырь.
Перепуганные жители Москвы, побросавъ свои дома и имущество, тоже разбѣгались, кто куда могъ, по разнымъ городамъ и селамъ.
Боярыня Ртищева съ Петей уѣхала въ дальнюю вотчину, а семья Никитиныхъ въ свою Березовку. По желанію Васи, все еще не оправившагося отъ болѣзни, "чудачка" взяли съ собою.-- Вася и Миша такъ полюбили его и привязались къ нему, что нехотѣли съ нимъ разставаться.
Такимъ образомъ время протянулось вплоть до осени, съ наступленіемъ же холодовъ моровая язва начала утихать. Заболѣвшіе люди стали выздоравливать, а къ зимѣ зараза, по милости Божіей, и совсѣмъ прекратилась.
Москвичи мало-по малу возвращались на прежнія; мѣста; ждали возвращенія въ столицу и царской, семьи, и самого государя.
Къ пріѣзду его, Москва разукрасилась:, всѣ дома были тщательно обкурены внутри и вычищены снаружи; тѣ же, въ которыхъ свирѣпствовала слишкомъ большая смертность, сжигались до тла и замѣнялись новыми. Однимъ словомъ, все въ Москвѣ словно возродилось: съѣздъ наступилъ громадный, и столичная жизнь закипѣла ключомъ.
Въѣздъ государя, конечно,-былъ торжественный. Одѣтый въ горностаевую шубку, въ шапкѣ Мономаха, со скипетромъ въ рукѣ, онъ сидѣлъ на красивомъ бѣломъ конѣ въ дорогомъ уборѣ; за нимъ слѣдовали бояре, окольничьи, стольники, стряпчіе,-- тянулся рядъ колымагъ царицы, дѣтей царскихъ, царевенъ и дворцовыхъ боярынь.
Москвичи поднесли царю хлѣбъ-cоль и дорогихъ соболей. Народу собралось такое множество, что, какъ говорится, яблоку негдѣ было упасть. Всѣ москвичи били челомъ въ землю батюшкѣ -- царю государю, а "тишайшій" въ отвѣтъ милостиво кивалъ головою. Торжественный въѣздъ совершился при звонѣ колоколовъ, при звукѣ выстрѣловъ и при громкомъ пѣніи духовенства: "Спаси, Господи, люди Твоя" и "Многая лѣта".
Нѣсколько дней подъ-рядъ продолжалось общее ликованіе.-- Затѣмъ, когда оно мало по малу улеглось и успокоилось, царь принялся за важную работу. Онъ сталъ зимою подготовляться къ новой борьбѣ съ врагами. Но эта борьба велась съ перемѣннымъ счастьемъ и была не столь побѣдоносна, какъ первая. Тринадцатилѣтняя война утомила воюющихъ, и они заключили въ 1668 г. миръ. По мирному договору, лѣвый берегъ Днѣпра и Кіевъ достались русскимъ, правый отошелъ къ полякамъ, а запорожцы должны были состоять подъ покровительствомъ обѣихъ державъ -- Россіи и Польши, которыя обязались охранять ихъ отъ турокъ.
Послѣ этого мира, царь Алексѣй Михайловичъ продолжалъ благополучно царствовать еще 9 лѣтъ, неустанно работая на благо и пользу своего государства. Отличаясь съ самаго ранняго возраста замѣчательною набожностью, тщательно соблюдалъ онъ по, сты, во время которыхъ любилъ посѣщать не только московскіе храмы Божіи и монастыря, но и загородныя обители.
Увидавъ однажды въ церкви очень бѣдно одѣтаго монаха-сборщика, царь пожелалъ узнать, изъ какой онъ обители.
-- Я -- инокъ Сторожевской обители,-- отозвался монахъ; обитель наша скудная, и хотя она недалеко отъ Москвы, но находится въ такой глуши, что посторонніе богомольцы тамъ почти никогда не бываютъ.
Царь приказалъ дать сборщику денегъ и обѣщалъ, при случаѣ, посѣтить обитель. Вскорѣ послѣ этого разговора, "тишайшій" въ сопровожденіи бояръ поѣхалъ на охоту. Онъ направился въ одинъ изъ густыхъ лѣсовъ, окружавшихъ въ тѣ времена городъ Москву. Охота выдалась удачная. Государь былъ въ отличномъ расположеніи духа, равно какъ и всѣ остальные его спутники. Они чувствовали себя привольно и весело среди высокихъ и густыхъ деревьевъ, сверху до низу обсыпанныхъ снѣгомъ. Время летѣло столь незамѣтно, что охотники не успѣли оглянуться, какъ уже наступила обѣденная пора, а за нею и время возвращенія домой.
-- Что же, ѣдемте! сказалъ государь. Но въ ту минуту, какъ онъ занесъ ногу въ стремя, чтобы сѣсть на лошадь, гдѣ-то по близости, раздался благовѣстъ.-- Звукъ доносился протяжный, но едва слышный: очевидно, колоколъ былъ очень небольшой.
"Тишайшій" снялъ шапку и набожно перекрестился.
-- Откуда звонъ? спросилъ онъ стоявшаго поблизости боярина.
-- А тутъ, государь, говорятъ, есть обитель, кажись, "Стороженской" называется, отвѣчалъ бояринъ.
Государю пришелъ на память недавній разговоръ со сборщикомъ-монахомъ, и онъ пожелалъ направиться въ обитель, до которой, дѣйствительно, было очень недалеко. По прошествіи самаго непродолжительнаго времени, весь царскій поѣздъ уже остановился около тесовыхъ воротъ тогда еще очень мало извѣстнаго и небольшого монастыря.
Настоятель обители, добродушный старичекъ, крайне изумился неожиданному посѣщенію великаго гостя и поспѣшилъ встрѣтить его съ крестомъ и святою водой. Государь направился прямо въ храмъ Божій, гдѣ только что окончилась служба. Вѣсть о такомъ неожиданномъ событіи быстро облетѣла монастырскія келліи, и монахи, всѣ до единаго, тоже по спѣшили собраться въ церковь. Настоятель, облаченный въ поношенную ризу, робко началъ служить молебенъ, а иноки не безъ волненія начали пѣть молитвы, положенныя при совершеніи этой службы... Когда молебенъ кончился, царь подошелъ къ настоятелю и долго съ нимъ бесѣдовалъ, разспрашивая про нужды монастыря. Онъ обѣщалъ, на удовлетвореніе ихъ, выдать изъ царской казны пособіе.
-- А какой видный у васъ іеродіаконъ то, продолжалъ государь, что за дивные у него волосы,-- я никогда такихъ и не видывалъ.
-- Волосы, батюшка-государь, дѣйствительно, на рѣдкость! Да, вѣдь, и сказъ-то про нихъ, кабы ты вѣдать изволилъ, тоже на рѣдкость замѣчательный! отозвался настоятель съ низкимъ поклономъ.
Отвѣтъ настоятеля заинтересовалъ государя, и онъ пожелалъ узнать, въ чемъ же именно заключается этотъ сказъ.
-- А вотъ въ чемъ, государь милостивый: коли прикажешь, разскажу, продолжалъ настоятель. Дѣло-то было лѣтъ, пожалуй, съ 15 тому назадъ... Желая похвалить одного маленькаго мальчика за разумный и смѣлый его поступокъ, ты, великій государь, изволилъ съ нимъ бесѣдовать и, во время бесѣды, гладилъ его по головѣ. Прикосновеніе твоей царской руки, государь всемилостивый, произвело на мальчика такое сильное дѣйствіе, что онъ тутъ же далъ строгій обѣтъ, никогда не стричь своихъ волосъ. И вотъ, когда они у него очень выросли, а родные и знакомые настоятельно начали требовать, чтобы онъ ихъ подрѣзалъ, мальчикъ упорно стоялъ въ данномъ словѣ.
-- "Да, вѣдь, съ такими волосами надо идти развѣ только въ монастырь, а въ мірѣ то тебя всѣ засмѣютъ", безпрестанно повторяли ему окружавшіе его, но онъ былъ непоколебимъ. Когда же кто-то пригрозилъ мальчику, что придется обстричь его во время сна, тогда онъ не на шутку испугался и, не долго думая, пришелъ къ намъ въ обитель тихонько отъ отца. Сначала жилъ онъ у насъ на послушаніи: просто служилъ для посылокъ да на клиросѣ пѣлъ и читалъ. Но потомъ, когда онъ сжился съ обителью и попросилъ отца остаться у насъ,-- отецъ не перечилъ и благословилъ его жить здѣсь. Тогда нашъ прежній настоятель пожаловалъ его изъ-за красивыхъ волосъ въ свои келейные послушники и приказалъ ему держать настоятельскій посохъ. Впослѣдствіи же -- вотъ съ полгода будетъ,-- какъ владыка изволилъ его въ іеродіаконы посвятить. За хорошій голосъ и за примѣрную жизнь такъ его возвысилъ.
Разсказъ старичка-настоятеля растрогалъ Алексѣя Михайловича до глубины души. Онъ подозвалъ къ себѣ кудряваго іеродіакона, обнялъ его и крѣпко поцѣловалъ.
Эта трогательная картина привела въ умиленіе всѣхъ присутствовавшихъ, и, когда царь уѣхалъ изъ обители, монахи долго еще толковали о ней. Въ объясненіе же необычнаго жребія "чудачка", покачивая головами, въ раздумьи они повторяли: "перстъ Божій, перстъ Божій!" Вторично обласканный царемъ, "чудачекъ" (такъ какъ это былъ онъ) на слѣдующій же день отправился въ Москву, чтобы подробно разсказать обо всемъ Ивану Никаноровичу. Тотъ жилъ, по прежнему, въ своемъ скромномъ домикѣ близъ Неглинной, вмѣстѣ съ женой и Васей, а Миша давно уже служилъ въ рядахъ царскаго войска. Тамъ же служилъ и Петя Ртищевъ. Что касается Васи, то, по слабости здоровья, надорваннаго приключившеюся съ нимъ бѣдой, онъ служить вообще нигдѣ не могъ, и потому находился постоянно при родителяхъ. Старой няни Матвѣевны давно уже не стало, померъ также и Пахомычъ. Максимъ былъ зачисленъ въ списки царскихъ охотниковъ и даже состоялъ начальникомъ надъ ними. Что же касается "чудачка", навсегда сохранившаго за собою это прозвище, то онъ, вскорѣ послѣ встрѣчи съ государемъ въ Сторожевской обители, по царскому приказанію, былъ переведенъ іеродіакономъ въ одинъ изъ лучшихъ столичныхъ монастырей. Въ этой обители пользовался онъ общимъ уваженіемъ за свою доброту, искренность и благочестіе и впослѣдствіи удостоился служенія въ санѣ священно-инока и настоятеля.