Маленькій Витя пошелъ однажды со своею бабушкой гулять въ поле; погода стояла превосходная, солнышко весело свѣтило; Витя былъ совершенно счастливъ, онъ очень любилъ гулять вообще, а съ бабушкой въ особенности, потому что бабушка во время прогулокъ всегда разсказывала такъ много интереснаго.
Витя разспрашивалъ старушку о разныхъ разностяхъ, она на все отвѣчала охотно, понятно, и до того увлекательно, что Витя готовъ былъ слушать ее съ утра до ночи.
Въ одну изъ подобныхъ прогулокъ Витя вдругъ замѣтилъ у опушки лѣса, примыкавшаго къ полю, какого-то оборваннаго мальчугана, который ползкомъ куда-то пробирался точно воръ.
-- Бабушка, милая, посмотри, что этотъ мальчикъ тамъ дѣлаетъ,-- сказалъ Витя, схвативъ старушку за руку,-- ужъ не разбойникъ ли это, не хочетъ ли убить насъ.
Бабушка улыбнулась.
-- Будь покоенъ, голубчикъ,-- сказала она,-- это не воръ и не разбойникъ, а просто маленькій птицеловъ.
-- Что значитъ птицеловъ, бабушка?
-- Человѣкъ, который ловитъ птичекъ,-- отвѣчала бабушка.
-- Зачѣмъ?
-- Вѣроятно, чтобы продать или, можетъ быть, просто такъ ради забавы.
-- Но бѣдныя птички! Имъ, я думаю, не хочется быть пойманными.
-- Конечно, въ особенности если мальчуганъ еще вздумаетъ ихъ мучить, какъ иногда дѣлаютъ дурныя дѣти.
-- Бабуся, пойдемъ спросимъ, на что ему птички.
-- Пойдемъ!-- отозвалась бабуся и повернула въ сторону маленькаго птицелова.
-- Эй, мальчикъ!-- окликнулъ его Витя,-- что ты дѣлаешь?
Мальчикъ сдѣлалъ ему знакъ рукою замолчать, стараясь объяснить пантомимою, что онъ можетъ испугать птичку; но Витя, не обращая вниманія, подбѣжалъ еще ближе.
-- Баринъ, что вы дѣлаете!-- вскричалъ тогда мальчикъ, едва сдерживая слезы,-- вы спугнули птичку, которую я навѣрно бы поймалъ, потому что она была отъ меня всего на нѣсколько шаговъ.
-- Для чего тебѣ эта птичка, вѣрно хочешь поймать, чтобы мучить, и подрѣзать крылышки?
-- Вовсе нѣтъ; я хочу снести ее моей больной сестренкѣ Лизѣ, она давно проситъ птичку; крестный отецъ ея, нашъ деревенскій столяръ, смастерилъ даже клѣточку, да бѣда въ томъ, что посадить въ нее нечего.
Витя обратился къ бабушкѣ и началъ говорить что-то по-Французски. Бабушка утвердительно кивнула головой.
-- Вотъ что,-- продолжалъ онъ тогда, снова взглянувъ на маленькаго птицелова,-- не лови птичекъ, здѣсь онѣ привыкли летать на свободѣ, и для нихъ покажется очень скучнымъ сидѣть взаперти; пойдемъ съ нами домой, я подарю тебѣ прекрасную желтенькую канарейку.
-- Что значитъ -- канарейка?
-- Тоже птичка, но не здѣшняя, для нее быть на свободѣ все равно нельзя, потому что она привезена изъ жаркихъ странъ, а у насъ только можетъ жить въ комнатѣ.
Мальчуганъ слушалъ внимательно и, слѣдуя за Витей и его бабушкой, незамѣтнымъ образомъ дошелъ до ихъ усадьбы.
-- Погоди здѣсь,-- сказалъ ему Витя, когда они вошли въ прихожую, а самъ удалился во внутреннія комнаты, откуда, по прошествіи нѣсколькихъ минутъ снова вернулся обратно, держа въ рукахъ проволочную клѣтку съ сидящей въ ней желтенькой канарейкой.
Маленькій птицеловъ, увидавъ такую прелесть, не могъ удержаться отъ радостнаго восклицанія, поспѣшно взялъ дорогой подарокъ изъ рукъ Вити, поблагодарилъ его отъ всего сердца, и почти бѣгомъ пустился по направленію къ дому, чтобы скорѣе обрадовать свою больную сестричку