Я сидел с моим другом Путилиным в его кабинете, и мы вели задушевную беседу о последних "чудесах" криминального Петербурга. В дверь постучались, и на приглашение Путилина войти перед нами выросла фигура дежурного агента.
-- Вас домогается видеть по неотложному и важному делу купец Вахрушинский, ваше превосходительство... -- доложил агент.
-- Вахрушинский?.. -- поднял брови Путилин. -- Это кто же? Не этот ли миллионер?
-- Должно быть, он.
-- Попросите его сюда.
Через секунду в кабинет вошел высокий, тучный, кряжистый, как дуб, старик. Если бы не седые волосы густой шевелюры и длинной роскошной бороды, его нельзя бы было назвать стариком: так свеж был румянец его полных щек -- еще без морщин, таким молодым блеском сверкали его красивые глаза.
Одет он был в очень длинный, из дорогого тонкого сукна сюртук и в лакированные высокие сапоги гармошкой. На шее и на груди виднелись "регалии", состоящие из нескольких медалей и двух крестов-орденов.
-- "Какой великолепный тип именитого, честного торгового гостя!" -- подумал я.
-- Я к вам, ваше превосходительство... -- взволнованно начал он.
-- Господин Вахрушинский?
-- Так точно. Сила Федорович Вахрушинский, потомственный почетный гражданин, купец первой гильдии и кавалер...
-- И очень щедрый благотворитель. Я много слышал о ваших крупных пожертвованиях на богоугодные дела, господин Вахрушинский. Прошу вас садиться. Чем могу служить вам?
Вахрушинский сел и искоса бросил на меня взгляд.
-- Не беспокойтесь, г. Вахрушинский, -- поймав этот взгляд, проговорил Путилин. -- Это мой ближний друг, доктор Z., прошу познакомиться. Он -- мой верный спутник по многим темным и запутанным розыскам. В его присутствии вы можете говорить совершенно спокойно и откровенно. Но если почему-либо вам нежелательно...
-- Ах, нет, в таком случае очень рад, очень приятно! -- пожал мне руку купец-миллионер.
Путилин выжидательно смотрел на него.
-- Такое дело, ваше превосходительство, что и ума не приложу. Горе на меня свалилось непосильное: сын мой единственный, наследник мой пропал!
Голос старика-красавца задрожал. Он судорожно хватался за красную ленту с медалью, словно она душила его горло.
-- Я вижу, -- проговорил Путилин, -- что вы очень взволнованы. Очевидно, вам будет трудно дать мне связный рассказ происшествия. Поэтому будьте добры отвечать мне на вопросы.
-- Верно... сам не в себе я... -- глухо вырвалось у именитого купца.
-- Сколько лет вашему сыну? -- начал допрос мой друг.
-- Двадцать четыре.
-- Холостой или женатый?
-- Холостой... хотя одно время был как бы на положении жениха.
-- Когда исчез ваш сын?
-- Дней пять тому назад. Я сначала думал, что он вернется, мало ли, думаю, куда отлучился, а вчера старший приказчик вдруг и подает мне письмо. Прочел -- от него!
-- Письмо с вами?
-- Так точно. Вот оно.
И миллионер протянул Путилину листок и конверт из дешевой полусерой бумаги. Вот что было написано в письме:
"Дрожайший мой родитель! Сколь мне ни скорбно покидать Вас, оставляя Вас на старости лет одного, я, однако, делаю это, памятуя слова Священного Писания: "И оставиши дом свой и пойдешь за Мною". Знаю, много Вы будете убиваться, но Господь в Сионе своем простит меня, а Вас поддержит. Простите меня и за то еще, что захватил с собой те восемьдесят тысяч рублей, которые были у меня на руках от получки за постав товара. Не на худое дело, а на Божье взял я эти деньги. Великое спасение уготовлю себе и Вам. Меня не разыскивайте: не найдете, хотя я и неподалеку от Вас жить буду. Буду денно и нощно молиться, чтобы и Вы совратились на лоно истинного спасения души.
Любящий Вас во Христе и Богородице сын Ваш
Дмитрий ".
Путилин задумчиво повертел записку в руках.
-- Скажите, пожалуйста, вы не замечали каких-либо особых странностей в характере вашего сына?
-- Как сказать? Особенного -- ничего. Тихий, скромный, вином не баловался, насчет женского пола -- до удивительности воздержан был. Любил книжки читать духовного, божественного содержания.
-- В вашем доме появлялись странники и странницы?
-- Когда покойница -- жена жива была, принимала она их. С Афона от разных монастырей. А с ее кончины -- отрезал я это, потому что откровенно скажу: не люблю я этих ханжей и ханжишек. Лукавые они праведники.
Миллионер-купец вдруг поднялся и чуть не в ноги поклонился Путилину:
-- Ваше превосходительство! Господин Путилин! Явите божескую милость: разыщите моего сына! Одно подумайте -- единственный ведь он у меня, ему все дело передать, помирая, хотел. Радовал он меня нравом своим примерным, денно и нощно благодарил я Создателя за него! Ничего не пожалею: озолочу агентов ваших, миллион пожертвую на богадельни, разыщите мне только его! Усовещу я его, образумлю; может, и переменится парень. Вы -- вон ведь орел какой! Каких только дел не раскрыли! Помогите же бедному отцу!.. К вам обратился, не хочу дело предавать полицейской огласке...
И Вахрушинский нудно зарыдал тяжелым мужским рыданием.
-- Голубчик... бросьте... не надо так отчаиваться... никто, как Бог... может быть, и отыщем вашего сынка! -- взволнованно вырвалось у Путилина. -- Я сам лично приму участие в вашем деле. Вот что: сейчас я должен проехать в ваш дом и осмотреть комнату вашего сына.
Лицо красавца-старика осветилось радостной улыбкой.
-- Лошадки мои ждут меня тут. Живо предоставлю вас, благодетель, в домишко мой!