Путилин, схватив меня за руку, потянул назад, шепнув: -- Тут вот выступ притвора... Спрячемся здесь. Любопытно послушать их объяснение. Играть уж комедию -- так до конца!
Не прошло нескольких секунд, как послышались шаги, звон шпор, раздались голоса:
-- Ну, батюшка, вот и мы!
И вслед за этим веселым, звучным мужским голосом раздался трясущийся, вздрагивающий голос батюшки:
-- Позвольте, а кто же эта вот девица в подвенечном уборе?
-- Как кто? Моя невеста, батюшка! -- удивленно воскликнул другой мужской голос.
-- Как-с, ваша невеста? -- заикнулся старый священник.
-- Очень просто: моя невеста. Да что с вами, батюшка?
-- Позвольте, сколько же невест-то всего? Три, значит? Голос священника дрожал. В нем слышались не только изумление, но и испуг.
-- Как три? Откуда вы взяли третью? Вот моя невеста, вот невеста моего приятеля. Вы простите меня, батюшка, я вас не понимаю.
В голосе офицера звенело несказанное удивление.
-- Нет-с, вы уж дозвольте мне вас не понять! -- взволнованно проговорил престарелый иерей. -- Я еще по милости Божией из ума не выжил и до трех считать не разучился, и трех невест на двух женихах повенчать никак не могу-с...
-- Il est devenu fau! Он сошел с ума! -- с отчаянием в голосе воскликнул по-французски один из прибывших.
-- Эта невеста -- раз, та невеста -- два, а эта девица -- уже три. Как ни считайте, выходит три.
-- Да какая та невеста?... О ком вы говорите? -- звякнули шпоры.
-- Та-с, которая приехала сейчас с вашим приятелем. Ваша невеста.
-- Что?! Что такое?! Моя невеста приехала с моим приятелем?! Да вы... вы, извините, с ума сошли, батюшка! Вот моя невеста, она стоит перед нами.
-- Коля, ради Бога, что это значит? -- послышался испуганный женский голос.
-- Да, с вашим приятелем, Путилиным... Девица Сметанина... -- продолжал батюшка.
-- С Путилиным?! -- послышались испуганные возгласы.
-- Да-с.
-- С каким Путилиным?
-- С полковником гусарским...
-- Нет, батюшка, вы ошибаетесь: не с гусарским полковником, а с начальником с.-петербургской сыскной полиции! -- громко проговорил Путилин, выходя из-за прикрытия.
Его внезапное появление было подобно неожиданному удару грома. Громкий крик испуга и изумления вырвался из четырех уст: двух офицеров гусарского полка и двух барышень в подвенечных нарядах.
-- Ах! -- прокатился и замер под высокими церковными сводами этот крик.
Барышни пошатнулись и, наверное бы, упали, если бы их не подхватили офицеры. Бедняжка священник остолбенел и замер.
Первым опомнился высокий, стройный офицер. Он сделал шаг по направлению к Путилину и гневно крикнул:
-- Что это за мистификация, что это за маскарад? Кто вы, милостивый государь, и по какому праву одеты в этот мундир?
-- Кто я -- вы уже слышали: начальник сыскной полиции Путилин, а по какому праву я в мундире, я не обязан вам давать ответа. Я имею право наряжаться так, как мне угодно для пользы дела. А вот мне было бы интересно знать, по какому праву вы изволили облачиться в какой-то плащ, ворваться в церковь и похитить невесту... с усами? -- отчеканил гениальный сыщик. Офицер растерялся, опешил.
-- Так как вы предпочитаете невест с усами, господин Неведомский, то я и захватил для вас такую.
С этими словами Путилин вывел меня за руку и сорвал вуаль с моего лица, которое в эту трагическую минуту было, по всей вероятности, в высокой степени глупо.
-- Рекомендую: девица Сметанина, ваша невеста с усами и даже с бородой!
Раздался новый крик испуга и изумления. Батюшка, взглянув на меня, затрясся.
-- Свят, свят, свят! -- дрожащим голосом вырвалось у него. Нет слов описать выражение лиц нашей странной группы, того
столбняка, который овладел всеми, за исключением меня и Путилина.
-- Ну-с, господа, что же мы будем теперь делать? Как мне прикажете поступить со всеми вами? По закону я могу вас не арестовывать, -- обратился Путилин к офицерам, -- так как это -- дело вашего военного начальства... Но ваших невест я обязан арестовать вследствие заявления их родителей.
Обе невесты плакали.
-- И вы это сделаете? -- вырвалось у обоих офицеров-женихов.
-- Я обязан.
-- Честное слово, мы этого не допустим!
-- Вы окажете сопротивление? Но не забывайте, господа, что это уже явится тяжким преступлением, за которое вас по головке не погладят.
Взбешенные офицеры были белее полотна. И вдруг, к моему глубокому удивлению, Путилин громко и весело расхохотался.
-- Вы еще смеетесь?! -- рванулся один из женихов, Неведом с кий.
-- Ну да! И знаете, почему? Потому что я нашел счастливый выход для всех вас.
-- Какой?
-- У вас шаферов нет?
-- Вы продолжаете издеваться, господин Путилин?
-- Я вас спрашиваю: у вас шаферов нет?
-- Нет.
-- Ну, так вот позвольте нам с доктором заменить их вам. Живо к аналою, господа, живо! Батюшка, пожалуйте!
-- Как-с? Венчать?! -- пролепетал не могущий все еще прийти в себя священник.
-- Господин Путилин! Да неужто? Вы не шутите?! Правда? Оба офицера радостно бросились к Путилину и схватили его руки.
-- Да что же с вами поделаешь теперь? Не везде ведь найдется такой добрый, милый батюшка... Бог с вами, валяйте, но только помните, что о моем шаферстве -- ни гугу, а то мне нагорит.
Оба офицера душили моего благородного друга в своих медвежьих объятиях.
-- Спасибо вам! Ах, дорогой господин Путилин! Голубчик!...
-- Ну, ну, довольно, хорошо! Пустите... А знаете ли вы, что из-за вас Путилин первый раз в своей жизни оскандалился.
-- Как так?
-- Очень просто. Родителям ваших невест я обещал разыскать сих барышень и вернуть их им.
-- Да вы ведь и разыскали! -- радостно-возбужденно ответил офицер.
-- Разыскать-то разыскал, да вернуть-то уж их я не смогу. Теперь -- это уж ваше дело будет.
И вот через несколько минут у аналоя началось необычайное венчание первой пары: шафером был Путилин, выследивший и накрывший "преступников-похитителей"!
Так же повенчали и вторую пару.
После венчания Путилина окружили и пристали к нему с расспросами.
-- Иван Дмитриевич, дорогой, как это вы унюхали?
-- По обстановке решил сразу, что похищение -- романического свойства, по дерзкой смелости и отваге предполагалось, что сделано это людьми военными. У вас, молодая моя красавица, в кармане вашей юбочки записку нашел. Ах, какая вы неосторожная барынька! Разве можно такие записки не уничтожать? Ай-ай-ай!
Путилин вынул розовый листок бумаги и прочел: "Голубка моя! Посылаю тебе наши гусарские усы. Другого выхода нет, следят за тобой так, что выкрасть тебя можно только из церкви. Поступи, как я тебя учил. Пробудешь немного у меня, потом поедем в Кол. Священник согласился. Целую тебя, твой Владимир Н."
-- Ах! -- закрыла лицо руками "молодая".
-- Ну-с, имея в руках сие, остальное узнать было не так трудно... -- весело смеялся Путилин. -- А вот вас тут захватить еще я не ожидал... -- обратился он к другой повенчанной паре. -- Я пока выследить успел только ваших друзей, а на вас еще точил зубы.