Путилин, по обыкновению, спал очень мало. В одиннадцать часов утра он уже вошел в свой служебный кабинет.
-- Вот, ваше превосходительство, карточка. Этот господин дожидается вас.
Путилин взглянул на карточку и поморщился.
Сергей Иванович Разудайлов ("Укус")
Хроникер газеты "Петербургские сплетни"
-- Что ему надо? -- недовольно вырвалось у Путилина.
-- По всей вероятности, жаждет каких-нибудь сведений для газеты, -- усмехнулся дежурный агент.
-- Укус... И псевдоним-то поистине богомерзкий. Ох уж эти репортеры! Никуда от них не спрячешься: кусают они, точно песьи мухи, сколопендры. Впустите его.
Через минуту в кабинет вбежал рысцой какой-то юркий господин в черном сюртуке с вылезшим из-под воротника галстуком.
Путилин нарочно принял чрезвычайно суровый вид.
-- Господин Кусайлов? -- отрывисто спросил он.
-- Не Кусайлов, а Разудайлов, ваше превосходительство. А Укус -- мой псевдоним.
-- Виноват. Что вам угодно?
-- Видите ли, ваше превосходительство... Наша газета ставит своим девизом не только описывать события, но стараться их предугадывать, так сказать, предвосхищать.
-- То есть как это, предвосхищать? -- с удивлением поглядел на бойкого репортера Путилин.
-- А очень просто. Тут все дело в нюхе. Допустим, пожара еще нет или убийства. Номер газеты может выйти бледным, скучным. Как сделать, чтобы угодить публике, редактору, издателю и заработать одну-другую трешку? Очевидно, выход только один -- надо предугадать пожар или убийство.
-- Позвольте, сколько мне известно, пожары и покойников "предугадывают" только... собаки своим воем... -- еле удерживаясь от смеха, серьезно проговорил Путилин.
-- Xe-xe-xe! Xa-xa-xa! -- почтительно рассмеялся репортер, стараясь замаскировать кислое выражение лица. -- Честное слово, ваше превосходительство. Это очень остроумно.
-- Однако я вас попрошу перейти к делу. Еще раз, чем могу служить?
-- Виноват, продолжаю... Так вот, вчера, вернее, сегодняшней ночью я мог не только предвосхитить необычайное происшествие, но дать вполне правдивое описание того, что я видел, узнал.
"Что он, рехнулся, что ли? Что он за чепуху мне несет?" -- с досадой подумал Путилин.
-- Слушайте, господин Кусайлов... виноват, Разудайлов! Во-первых, если вы могли что-либо описать правдивое, то почему вы этого не сделали, а во-вторых, какое до всего этого мне дело?
-- Вам-то, ваше превосходительство?
-- Да, мне-то! -- уже раздраженно вырвалось у Путилина.
Репортер хитро прищурился:
-- А что вы думаете, ваше превосходительство, если бы сегодня в газете появилась трескучая статья под таким канальским заголовком: "Путилин -- на Охтенском кладбище! Страшная ночь! Таинственные видения! Путилин среди выходцев из могил отыскивает страшного преступника!" Да, что вы думаете относительно этого?
Путилин был поражен донельзя.
Он даже привстал, с суеверным ужасом глядя на хроникера.
-- Вы... вы откуда же это узнали?
Лицо репортера сияло торжеством.
-- Что, правда это? Видите, ваше превосходительство, я доказал вам, что иногда можно предвосхищать события.
-- Бросьте болтать ерунду! -- резко проговорил Путилин. -- Скажите лучше, как вы проследили меня?
-- Очень просто: я слежу за вами так ревностно, как ни один агент не следит за преступником. Что поделаешь: жена, дети, пять человек детей. Надо пятаками зарабатывать кусок насущного хлеба.
-- Нет, честное слово, вы -- молодец. Я был бы доволен, если бы у меня все агенты походили на вас! Что же, вы были на кладбище?
-- Был. Мы приехали туда втроем.
-- Как втроем? Кто же еще двое?
-- Я, вы и доктор, ваш приятель.
-- Где же, черт возьми, вы находились?!
-- Позади... на рессорах... хотя, откровенно говоря, путешествие было не из приятных, так я весь был облеплен грязью, но зато выгодное: оно не стоило мне ни пятиалтынного!
-- И что же вы видели на кладбище?
-- Откровенно говоря, со страха -- я ужасно боюсь кладбища ночью -- я мало что видел. Что-то дьявольски завывало, мелькал какой-то огонь. Ей-богу, я боялся, как бы вы с вашим доктором не угодили в преисподнюю.
Путилин хохотал до слез.
-- Ну-с, вернувшись, я бросился в редакцию писать сенсационную статью, но тут меня взяло раздумье, а что, дескать, если этим я разрушу какой-нибудь гениальный план, ход Путилина? И я, скрипя сердце, бросил в корзину начатую статью.
-- Ну, за это большое вам спасибо. Вы -- молодец. Вы правы, если бы вы поместили статью, вы оказали бы мне и правосудию отвратительную услугу. Что же в награду вы хотите получить?
-- Сведения, самые подробные.
-- Хорошо, когда это будет возможно, я вам их дам. Вам -- первому.
-- Вы позволите, ваше превосходительство, навещать вас?.. Что вам стоит дать иногда какой-нибудь материалец...
-- Что с вами делать -- приходите! -- улыбнулся Путилин. -- От вас ведь никуда не скроешься.
Когда сияющий "Укус" вышел из кабинета, Путилин схватился за голову:
-- Честное слово, вот то, что страшнее всего!