I.

Предварительное слѣдствіе.

Дѣятельность Слѣдственной по Высочайшему повелѣнію комиссіи о сдачѣ кр. Портъ-Артуръ японскимъ войскамъ.

22-го декабря 1904 года вся Россія, съ такимъ горячимъ вниманіемъ, съ такою тревогою слѣдившая за доблестною обороною Портъ-Артура, читала въ предчувствіи чего-то ужаснаго телеграмму генералъ-адъютанта Стесселя отъ 19-го декабря: "Я приказалъ ночью отойти на горы за Китайской стѣнкой... Большая часть восточнаго фронта въ рукахъ японцевъ. На новой позиціи долго не продержимся и затѣмъ должны будемъ капитулировать... Великій Государь, Ты прости насъ. Сдѣлали мы все, что было въ силахъ человѣческихъ. Суди насъ, но суди, милостиво..."

Эти послѣднія слова Главный Штабъ тогда же сопроводилъ примѣчаніемъ:

"На основаніи ст. 64 положенія объ управленіи крѣпостями, какъ бы доблестна оборона крѣпости ни была, съ какимъ бы высокимъ самоотверженіемъ оборона ни велась, но если крѣпость будетъ взята непріятелемъ, то комендантъ ея предается суду, составъ коего опредѣляется каждый разъ по особому Высочайшему повелѣнію. Отъ этого суда зависитъ оцѣнка мѣръ, принятыхъ комендантомъ крѣпости для обороны, и затѣмъ признаніе, исполнилъ ли онъ свой долгъ, или же паденіе крѣпости должно быть вмѣнено ему въ вину".

И такъ, неизбѣжность судебнаго изслѣдованія причинъ и обстоятельствъ паденія Портъ-Артура была предустановлена закономъ,-- и о немъ военное министерство напомнило русскому обществу какъ только обозначилась вѣроятность и возможность капитуляціи нашей "твердыни" на Дальнемъ Востокѣ.

Это однако не помѣшало народу устраивать генералу Стесселю на пути его къ Петербургу шумныя оваціи, военному министру выѣхать навстрѣчу ген. Стесселю и лобызать его, Старочеркасской станицѣ области войска Донского поднести ему званіе почетнаго казака этой станицы, а женскому взаимно-благотворительному обществу въ Петербургѣ устраивать торжественное засѣданіе въ честь г-жи Стессель...

Но если доблесть защитниковъ Портъ-Артура была несомнѣнна въ глазахъ русскаго общества и всего міра, то прославленному вождю ихъ, генералу Стесселю, предстояло еще доказать, что и онъ, какъ подчиненный ему гарнизонъ, исполнилъ свой долгъ до конца,-- предстояло оправдать свое рѣшеніе сдать крѣпость врагу, унизившее несомнѣнно честь русскаго имени, поколебавшее славу русскаго оружія и отразившееся въ другой великой катастрофѣ -- подъ Мукденомъ.

Но генералъ Стессель съ легкимъ и какъ будто чистымъ сердцемъ, безъ особой скромности, принималъ всѣ эти почести. Мы склонны даже думать, что онъ не вполнѣ вѣрилъ въ возможность суда надъ нимъ {На вопросъ слѣдственной комиссіи, почему онъ не раздѣлилъ участь гарнизона и не пошелъ въ плѣнъ, ген. Стессель, между прочимъ, отвѣтилъ: "Я понималъ, что въ плѣну я съ войсками не буду, а, придя на родину, могу еще быть ей полезенъ."}.

16-го февраля 1905 года онъ прибылъ въ С.-Петербургъ.

Почти черезъ мѣсяцъ, 13-го марта, послѣдовало Высочайшее повелѣніе военному министру, ген.-адъютанту Сахарову, "образовать для разсмотрѣнія дѣла о сдачѣ крѣп. ПортьАртуръ японскимъ войскамъ слѣдственную комиссію".

Предсѣдателемъ ея Государю Императору угодно было назначить члена государств. совѣта, ген. штаба ген.-отъ-инфантеріи X. X. Poona {Христофоръ Христофоровичъ Роопъ род. въ 1831 году, въ теченіе службы командовалъ: 1-ю гренадер. дивизіею (1875--1878 гг.), 6-мъ арм. корпусомъ (1876--1883 гг.) и войсками Одесскаго военнаго округа (1883--1890 гг.); участвовалъ въ кампаніяхъ 1849, 1854--1855 и 1877--1878 гг.; имѣетъ орд. Св. Георгія 3 степ. (Карсъ) и золотое оружіе съ алмазами (Аладжа).}, а членами ея: члена государственнаго и военнаго совѣтовъ инженеръ-генерала И. Ѳ. Рерберга {Петръ Ѳедоровичъ Рербергъ род. въ 1835 г.; въ теченіе службы былъ н-комъ инженеровъ Кавказскаго в. окр. (1867--1877 гг.), н-комъ Кавказск. гренад. дивизіи (1879--1881 гг.), н-комъ Закасп. обл. и командующимъ въ ней войсками (1881--1883 гг.), н-комъ 25 пѣх. дивизіи (1883--1885 гг.) и командиромъ 8 арм. корпуса (1885--1893 гг.) Состоитъ почетн. членомъ Николаевской имп. академіи. Участвовалъ въ кампаніяхъ 1855--1856, 1860--1863 и 1877--1878 гг.; имѣетъ за послѣднюю кампанію золотое оружіе, украшенное брилліантами.}, членовъ военнаго совѣта: ген.-отъ-инф. Е. В. Комарова {Константинъ Виссаріоновичъ Комаровъ род. въ 1832 году, въ теченіе своей службы былъ к-ромъ Кавказск. гренад. стр. б-на (1863-- 1868 гг.), к-ромъ 152 пѣх. Владикавказскаго полка (1868--1877 гг.). к-ромъ 2 бриг. 38 пѣх. дивизіи (1878 г.), губернаторомъ Батумской обл(1878--1881 гг.), к-ромъ Туркестан. стр. бриг. (1883 г.), комендантомъ -- сперва Ивангородской, а затѣмъ Варшавской крѣпостей (1883--1891 и 1891--1898 гг.) и помощникомъ командующ. войсками Варшавскаго воени. округа по управленію Варшавскимъ укрѣпл. раіономъ (1898-- 1902 гг.); участвовалъ въ кампаніяхъ 1854--1855, 1859--1864 и 1877--1878 гг. (контуженъ и раненъ); въ числѣ наградъ имѣетъ золотое оружіе (1862 г.) и ордена Св. Георгія 3 и 4 степ. (1877 г.). Нынѣ комендантъ Петропавловской крѣпости (1907 г.).}, ген.-отъ-артиллеріи Н. А. Демъяненкова {Николай Афанасьевичъ Демьяненковъ род. въ 1830 г., бывшій и-къ Михайловской артилл. академіи и училища; заслуженный профессоръ той же академіи, совѣщ. членъ артил. комитета и почетный членъ академій Николаевской инженерной и Михайловской артиллерійской. Умеръ въ 1907 году.}, ген.-отъ-аръ П. А. Крыжановскаго {Павелъ Андреевичъ Крыжановскій род. въ 1831 г., въ теченіе службы былъ командиромъ Выборгской крѣпост. артиллеріи (1881--1887 гг.), инспекторомъ крѣп. артиллеріи (1887--1890 гг.) и помощникомъ нач-ка главн. артилл. управл. (1890--1897 гг.), участвовалъ въ кампаніи 1855--1856 гг. (контуженъ); почет. членъ конференціи Мих. арт. академіи.} и ген.-лейт. Я. А. Гребенщикова {Яковъ Александровичъ Гребенщиковъ род. въ 1831 году; былъ: к-ромъ 146 пѣх. Царицынскаго полка (1883--1885 гг.), к-ромъ 1 бригады 3 гв. пѣх. дивизіи (1885--1891 гг), к-ромъ Кексгольмскаго гренадерскаго полка (1887--1891 гг.), к-ромъ 2 бриг. 3 гвард. пѣх. див. (1891--1895 гг.), н-комъ 32 пѣх. дивизіи (1895--1896 гг.), н-комъ 4 пѣх. дивизіи (1896--1899 гг.), комендантомъ Ковенской крѣпости (1899--1904 гг.) и предсѣдателемъ главн. крѣп. комитета. Участвовалъ въ кампаніи 1855 года. Авторъ многихъ военно-литературныхъ трудовъ Умеръ 10 марта 1907 г.}; коменданта Новогеоргіевской крѣпости инж.-ген. H. В. Богаевскаго {Николай Венедиктовичъ Богаевскій род. въ 1843 г., былъ н-комъ инженеровъ Туркестан. в. окр. (1874--1882 гг.) и Одесскаго в. окр. (1882--1894 гг.), н-комъ 14 пѣх. дивизіи (1894--1899 гг.), временнымъ ген.-губернаторомъ южнаго горнозаводскаго раіона (1906 г.) и помощникомъ ком. войсками Одесскаго воен. округа (1906--1908 гг.); нынѣ членъ воен. совѣта (1908 г.). Участвовалъ въ кампаніяхъ 1866, 1868 (ран.), 1870, 1875, 1876 и 1878 гг. Имѣетъ золотое оружіе (1871 г.).}, предсѣдателя Виленскаго, воен.-окруж. суда ген.-лейт. В. С. Митрофанова {Валеріанъ Сергѣевичъ Митрофановъ род. въ 1837 г., былъ воен.. прокуроромъ Варшав. в.-окр. суда (1889--1892 гг.), предсѣдателемъ, в.-окр. судовъ Омскаго (1892--1899 гг.) и Сибирскаго (1899--1901 гг.) Нынѣ, съ 1906 г. ген.-отъ-инфантеріи и предсѣдатель главнаго военнаго суда. Участвовалъ въ кампаніяхъ 1855 и 1863 гг.}, начальника Александровской военно-юридической академіи, ген.-лейт. Ф. Н. Платонова {Флорентій Николаевичъ Платоновъ род. въ 1839 г., былъ воен. прокуроромъ, а впослѣдствіи и предсѣдателемъ Московскаго в.-окр.. суда (1884--1888 и 1888--1897 гг.). Нынѣ сенаторъ, генералъ-отъ-артиллеріи и почетный членъ конференціи Александровской военно-юридической академіи.}, члена адмиралтействъ-совѣта, вице-адм. И. М. Дикова {Иванъ Михайловичъ Диковъ род. въ 1833 г., командовалъ судами парох. "Прутъ" (1870 г.) и фрег. "Дм. Донской" (1885--1886 гг.), былъ к-комъ отряда Нижне-Дунайской флотиліи (1877 г.), н-комъ Черноморскаго учебнаго миннаго отряда (1881--1885 гг.), н-комъ пракъ эскадры Чернаго моря (1893--1896 гг.), предсѣдателемъ морского технич. комит. (1897--1900 гг.), членомъ адмиралтействъ-совѣта (1898--1907 гг.), состоитъ постоян. членомъ совѣта госуд. обороны; въ 1906 г. назначенъ ген.-адъютантомъ къ Его Императорскому Величеству. Нынѣ морской министръ (1907 г.). Участвовалъ въ кампаніяхъ: 1854--1855 гг.. (зн. отл. воен. орд.), 1864 и 1877--1878 гг. (орд. Св. Георгія 4-й ст.).} и предсѣдателя морского техническаго комитета вице-адмирала Дубасова {Федоръ Васильевичъ Дубасовъ род. въ 1845 г., окончилъ курсъ. Николаевской морской академіи (1870 г.), командовалъ судами: крейс. "Африка" (1883--1885 гг.), фрег. "Свѣтлана" (1888 г.), фрег. "Владиміръ Мономахъ" (1888--1891 гг.), бр. "Петръ Великій" (1891 г.), бат. "Не тронь меня" (1891 г.), эскадрою Тихаго океана. (1896--1899 гг.), былъ предсѣдателемъ морск. технич. комитета (1901--1905 гг.), членомъ международной комиссіи по выясненію, гулльскаго инцидента (1904 г.) и Московскимъ ген.-губернаторомъ (1905--1906 гг.), въ 1905 г. назначенъ ген.-адъютантомъ къ Его Императорскому Величеству и членомъ совѣта госуд. обороны; въ 1906 году произведенъ въ адмиралы и назначенъ членомъ Госуд. Совѣта. Участвовалъ въ кампаніи 1877--1878 гг. и награжденъ орденомъ Св. Георгія 4-й ст. и золотымъ оружіемъ.}.

Этотъ составъ комиссіи на слѣдующій же день былъ увеличенъ еще однимъ членомъ отъ морского вѣдомства. 14-го марта 1905 г. Государь Императоръ соизволилъ назначить членомъ слѣдственной комиссіи главнаго командира флота и портовъ Балтійскаго моря, вице-адмирала Бирилева {Алексѣй Алексѣевичъ Бирилевъ род. въ 1844 г., командовалъ судами: мин. "Взрывъ" (1880--1885 гг.), мин. крейс. "Лейт. Ильинъ" (1886--1887 гг.), клип. "Пластунъ" (1888 г.), крейс. I ранга "Мининъ" (1890--1892 гг.), бр. "Сисой Великій и "Адм. Ушаковъ" (1893 г.), бр. "Гангутъ" (1893--1894 г.), былъ н-комъ уч.-аръ отряда Балт. моря (1897--1898 гг.), отряда судовъ Средиземи. моря (1900--1901 гг.), практ. отр. обороны Балт. моря (1903 г.), главн. к-ромъ флота и портовъ Балт. моря (1904--1905 гг.), морскимъ министромъ (1905--1906 гг.). Нынѣ адмиралъ (1907 г.) и членъ Госуд. Совѣта (1905. г.).}.

Такой составъ комиссіи нельзя не признать блестящимъ, вполнѣ компетентнымъ для изслѣдованія сложнаго вопроса обороны современной крѣпости-порта. Въ нее входили представители всѣхъ видовъ и родовъ вооруженныхъ силъ: сухопутныхъ (9) и морскихъ (3). Въ числѣ первыхъ было три генерала генеральнаго штаба, два инженера, два артиллериста и два юриста. Въ числѣ ихъ было три коменданта крѣпости... А изъ 12 членовъ комиссіи 8 обладало солиднымъ боевымъ опытомъ, до севастопольскаго -- включительно.

Завѣдываніе дѣлопроизводствомъ комиссіи возложено было по Высочайшему повелѣнію на ген.-лейт. Платонова, а въ помощь ему, въ распоряженіе предсѣдателя комиссіи, командированы были чины главнаго военно-суднаго управленія подполковникъ (нынѣ полковникъ) Апушкинъ и капитанъ (нынѣ полковникъ) Вишняковъ.

Комиссія открыла свою дѣятельность 1-го апрѣля постановленіемъ (No 1), которое, не заключая въ себѣ указаній на планъ предстоящей слѣдственной дѣятельности, ограничивалось лишь слѣдующими положеніями:

1) просить распоряженія соотвѣтствующихъ главныхъ управленій о доставленіи плановъ, документовъ и свѣдѣній, указанныхъ въ особо составленномъ спискѣ.

2) просить штабъ Намѣстника Е. И. В. на Д. Востокѣ о доставленіи свѣдѣній, касающихся числа судовъ флота и силы ихъ со времени нападенія японцевъ на нашу портъ-артурскую эскадру, 26 января 1904 года, т. е. количества орудій и калибра ихъ, числительности экипажа судовъ и запаса боевыхъ и продовольственныхъ припасовъ, а также о томъ, въ какомъ служебномъ отношеніи находились начальствующіе надъ флотомъ между собою и къ начальнику Квантунскаго укрѣпленнаго раіона со времени отъѣзда Намѣстника изъ Портъ-Артура,

и 3) просить членовъ комиссіи отъ морского вѣдомства составить списокъ необходимыхъ свѣдѣній, относящихся ДО флота.

Хотя особаго плана изслѣдованія причинъ и обстоятельствъ паденія Портъ-Артура, какъ сказано выше, составлено и не было, но изъ этого постановленія видно, что комиссія, уже приступая къ своей работѣ, не считала возможнымъ ограничиваться разслѣдованіемъ одного лишь факта сдачи крѣпости японскимъ войскамъ, а предполагала охватить событіе это широко, съ момента объявленія войны. Но удалось это ей сдѣлать не сразу, а по мѣрѣ полученія тѣхъ или другихъ документовъ и возможности допросить тѣхъ или другихъ свидѣтелей.

Развитіе дѣятельности комиссіи видно будетъ изъ слѣдующаго дневника ея работъ.

1-го апрѣля 1905 г., т. е. въ томъ же первомъ засѣданіи комиссіи, осмотрѣны и оглашены были первые имѣвшіеся въ ея распоряженіи документы: донесенія и сообщенія изъ штаба укрѣпленнаго раіона командующему манчжурскою арміею, намѣстнику, военному министру и Государю Императору (протоколъ No 1).

6-го апрѣля полученъ былъ отъ ген.-адъют. Стесселя рядъ документовъ чрезвычайной важности, касавшихся переговоровъ съ японцами во время обороны и, главнымъ образомъ, во время сдачи ея.

Такъ какъ въ числѣ ихъ были и написанные на японскомъ языкѣ, то для перевода ихъ комиссія обратилась прежде всего въ 1-й департаментъ министерства иностранныхъ дѣлъ съ просьбою предоставить въ ея распоряженіе переводчика съ японскаго языка.

11-го апрѣля департаментъ увѣдомилъ комиссію, что "въ его распоряженіи въ настоящее время такового лица не имѣется".

Поиски его въ Главномъ Штабѣ также успѣхомъ не увѣнчались.

Между тѣмъ война еще шла!

Пришлось обратиться къ содѣйствію частныхъ лицъ, и эту работу выполнилъ лекторъ японскаго языка при С.-Петербургскомъ университетѣ Іосибуми Куроно, японецъ, уже болѣе 15 лѣтъ прожившій въ Россіи и не покинувшій ее даже тогда, когда, съ объявленіемъ войны, всѣмъ японскимъ подданнымъ предложено было покинуть нашу страну.

16-го апрѣля получены были отъ ген.-адъют. Алексѣева документы, касающіеся командованія въ Портъ-Артурѣ сухопутными и морскими силами (копіи депешъ и приказовъ по этому вопросу).

Разбираясь въ ворохѣ документовъ, часто отрывочныхъ и случайныхъ, комиссія скоро пришла къ убѣжденію, что безъ допроса начальствовавшихъ въ Портъ-Артурѣ лицъ, находившихся въ то время въ плѣну въ Японіи (коменданта крѣпости ген.-л. Смирнова, начальника артиллеріи крѣпости ген.-м. Бѣлаго, начальника сухопутной обороны ген.-лейт. Фока, начальника артиллеріи 3 армейск. сибирскаго корпуса генералъ-лейт. Никитина, командира 4 вост.-сиб. стрѣлк. арт. бригады ген.-м. Ирмана, командовавшаго флотомъ контръ-адмирала Вирена и начальника отдѣла обороны, флиг.-адъют. полковника Семенова), нельзя изслѣдовать порученное ей дѣло съ должною полнотою и безпристрастіемъ. Къ тому 64 ст. положенія объ управленіи крѣпостями обязывало ее дать свое заключеніе не только о дѣйствіяхъ бывшаго начальника укрѣпленнаго раіона, генералъ-адъют. Стесселя, но и о другихъ чинахъ крѣпостного управленія; представленіе же заключенія о нихъ безъ предоставленія имъ возможности дать свои объясненія было бы несправедливо.

По этимъ соображеніямъ и имѣя въ виду, что допросъ указанныхъ выше лицъ въ порядкѣ 380 ст. Воен.-судеб. Устава, т. е. черезъ посылку имъ допросныхъ пунктовъ, не дастъ ручательства въ правдивомъ и безпристрастномъ изложеніи этими лицами всѣхъ обстоятельствъ обороны и сдачи: крѣпости, такъ какъ съ одной стороны допросные пункты и отвѣты на нихъ пройдутъ чрезъ японскую цензуру, а съ другой -- и лица, долженствующія дать отвѣты, зная это, изъ благороднаго чувства патріотизма не пожелаютъ, можетъ быть, правдиво и искренно раскрыть всѣ обстоятельства дѣла,-- комиссія въ засѣданіи 22-го апрѣля постановила: войти съ ходатайствомъ черезъ военнаго министра къ Государю Императору о прибытіи указанныхъ выше лицъ въ Петербургъ, хотя бы временно, для дачи своихъ показаній (Постановленіе No 2).

Отвѣтъ на это ходатайство послѣдовалъ лишь 15-ю іюня. Военный министръ увѣдомилъ предсѣдателя комиссіи, что, во исполненіе воли Государя Императора, нашему послу въ Парижѣ поручено было выяснить чрезъ посредство французскаго правительства, не послѣдуетъ ли, въ случаѣ офиціальнаго о томъ обращенія, согласіе японскаго правительства на временный вызовъ въ Россію находящихся въ плѣну генераловъ: Смирнова, Бѣлаго, Фока, Никитина, Ирмана и Семенова и адмирала Вирена для допроса ихъ по дѣлу о сдачѣ Портъ-Артура, но д. т. с. Нелидовъ сообщилъ министру иностранныхъ дѣлъ гр. Ламсдорфу, что японскій совѣтъ министровъ не призналъ возможнымъ согласиться на временное освобожденіе изъ плѣна названныхъ генераловъ для указанной цѣли.

Становилось очевиднымъ, что слѣдствіе не могло закончиться ранѣе заключенія мира и возвращенія плѣнныхъ на родину. До этого же времени надо было ограничиваться допросомъ тѣхъ участниковъ обороны, которые вернулись въ Россію вмѣстѣ съ ген. Стесселемъ, и ознакомленіемъ съ тѣми документами, которые съ разныхъ концовъ поступали въ ко. миссію.

2-го мая полученъ былъ черезъ Главный Штабъ изъ Шанхая отъ нашего военнаго агента въ Китаѣ ген.-м. Огородникова цѣлый сундукъ ихъ -- 31 пачка, среди которыхъ были приказы по раіону, по крѣпости, по сухопутной оборонѣ, телефонограммы, реляціи, полевыя книжки, журналы совѣта обороны и военныхъ дѣйствій и т. п.

Въ тотъ же день отъ главнаго инженернаго управленія получена была вѣдомость распредѣленія кредита (604,409 р.), израсходованнаго въ 1899 году на оборонительныя работы въ Портъ-Артурѣ.

Вѣроятно, подъ вліяніемъ усиленныхъ толковъ въ печати и въ обществѣ о крайне неудовлетворительномъ состояніи нашей "твердыни" на Дальнемъ Востокѣ передъ войною, вопросъ о готовности Портъ-Артура, какъ крѣпости, болѣе всего интересовалъ въ это время комиссію. Да оно и понятно. Сила верковъ крѣпости была исходнымъ положеніемъ для оцѣнки дѣятельности ген. Стесселя, который былъ комендантомъ ея до войны и главнымъ начальникомъ въ ней во время обороны.

Съ этою цѣлью отъ главнаго инженернаго управленія были затребованы и 18-го мая получены свѣдѣнія о проектированныхъ инженеръ-полковникомъ (нынѣ генералъ-маіоръ) Величко мѣропріятіяхъ по укрѣпленію Портъ-Артура, съ указаніемъ, въ какой мѣрѣ они были выполнены къ началу войны.

27-го и 31-го мая состоялся допросъ перваго свидѣтеля -- начальника инженеровъ крѣпости, полковника Григоренко (Протоколы NoNo 17 и 18).

27-го же мая получены были черезъ управляющаго морскимъ министерствомъ отъ Намѣстника Его Величества на Дальнемъ Востокѣ весьма секретные документы: планъ военныхъ дѣйствій флота Тихаго океана, всеподданнѣйшая телеграмма Намѣстника Государю отъ 17-го іюля 1904 г. и двѣ Высочайшихъ телеграммы отъ 18-го и 19-го іюля.

28-го мая бывшій интендантъ крѣпости подполковникъ Достоваловъ доставилъ комиссіи свѣдѣнія о количествѣ продовольственныхъ запасовъ и другихъ предметовъ интендантскаго довольствія, имѣвшихся въ магазинахъ и вещевыхъ складахъ къ началу войны, съ указаніемъ прихода и расхода ихъ во время осады; о количествѣ пріобрѣтенныхъ по реквизиціи и покупкою скота, мяса и солонины и, наконецъ, о количествѣ главныхъ предметовъ продовольствія, состоявшихъ ко дню сдачи крѣпости и сданныхъ японцамъ, съ указаніемъ, на какое число дней хватило бы этихъ продуктовъ для наличнаго состава гарнизона крѣпости (Изъ этихъ вѣдомостей видно, что общая стоимость сданныхъ по капитуляціи продовольственныхъ и вещевыхъ запасовъ простирается до 763 тыс. рублей).

На запросъ комиссіи главному инженерному управленію, не имѣется ли у него сдаточныхъ вѣдомостей по инженерной части, управленіе увѣдомило 14-го іюня комиссію, что никакихъ вѣдомостей по сдачѣ крѣпости японцамъ не имѣется и что по донесенію полковника Григоренко, имъ лично сданы были японцамъ только чертежи укрѣпленій и зданій крѣпости; при фактической же передачѣ фортовъ, батарей и зданій, описей не составлялось, такъ какъ исполнить это въ установленный однодневный срокъ не было возможности. Назначенные для сдачи имущества инженерные офицеры за этотъ день успѣли лишь объѣхать совмѣстно съ японскими офицерами городъ и укрѣпленія и указать на мѣстѣ, какія именно сооруженія принадлежатъ казнѣ, какія -- частнымъ лицамъ...

Вмѣсто этихъ вѣдомостей, 15-го іюня получены были отъ главнаго инженернаго управленія новыя данныя по укрѣпленію Артура, а именно -- вѣдомость кредитовъ, отпущенныхъ на работы и заготовки въ раіонѣ Квантунской области въ теченіе 1898--1903 гг. (Всего на оборонительныя работы -- 4.623,225 р. и на необоронительныя -- 10.683,737 р.).

Въ тотъ же день, 15-го іюня, были допрошены въ качествѣ свидѣтелей: командиръ 3 роты Квантунской крѣп. артиллеріи и начальникъ 4 артил. сектора обороны капитанъ Мошинскій (протоколъ No 20) и и. д. штабъ-офицера для порученій при штабѣ 3 сибир. арм. корпуса, ген. шт. капитанъ Степановъ (протоколъ No 21).

28-го іюня -- допрошены испр. обязанности интенданта крѣпости и укрѣпленнаго раіона подполковникъ Достоваловъ (протоколъ No 22) и бывшій корпусный врачъ 3-го сибирск. арм. корпуса, завѣдывавшій медицинскою частью Квантунскаго укрѣпл. раіона, д. с. с. Рябининъ.

Въ тотъ же день были получены: отъ ген.-адъют. Алексѣева документы, въ числѣ которыхъ особый интересъ представлялъ отчетъ капитана 2 ранга Клюпфеля о морской артиллеріи, дѣйствовавшей на сухопутномъ фронтѣ обороны,-- и отъ начальника Главнаго Штаба -- 1) свѣдѣнія, доставленныя главн. воен.-медицинскимъ управленіемъ по вопросу объ обезпеченіи гарнизона крѣп. Портъ-Артуръ медицинскимъ довольствіемъ и 2) свѣдѣнія, полученныя отъ главн. инженер. управленія по вопросу о готовности Портъ-Артура къ оборонѣ.

Намѣчая себѣ рядъ лицъ, подлежащихъ допросу въ качествѣ свидѣтелей, комиссія обратилась въ соотвѣтственныя учрежденія съ запросами: 25-го іюня -- гдѣ находится бывшій полицмейстеръ Портъ-Артура г. Тауцъ, 28-го іюня -- гдѣ бывшій начальникъ штаба крѣпости ген. шт. полк. Хвостовъ и шт.-кап. 5 вост. сиб. стрѣлк. полка Сычевъ, герой Цзиньчжоусскаго боя и обороны Высокой горы, и 30-го іюня -- кто именно состоялъ врачами 13, 14, 15, 16, 26, 27 и 28 вост.-сиб. стрѣлк. полковъ и гдѣ они находятся, а также гдѣ находятся врачи 5 и 25 восточн.-сиб. стрѣлк. полковъ колл. сов. Троицкій и колл. асс. Александровъ.

Сычева въ Петербургѣ не оказалось, а изъ врачей находились въ это время въ Петербургѣ только колл. асс. Хрѣнниковъ и надв. сов. Александровъ.

Въ силу дѣйствующихъ правилъ Военно-судебн. Устава (примѣч. къ 336 и 380 ст. XXIV кн. С. В. П. 1869 г., изд. 3) комиссія, признавъ необходимымъ допросить кого-либо изъ свидѣтелей, находящихся внѣ мѣста ея дѣятельности, должна была бы поручить допросъ ихъ ближайшему къ мѣсту ихъ жительства военному или судебному слѣдователю, препроводивъ послѣднему для этого предварительно составленные вопросные пункты. Такой порядокъ, гарантируя надлежащее соблюденіе интересовъ истины чрезъ компетентныхъ органовъ судебной власти и избавляя въ то же время свидѣтелей отъ обременительной для нихъ во всѣхъ отношеніяхъ обязанности выѣзда въ мѣсто производства слѣдствія, иногда весьма отдаленное отъ мѣста ихъ жительства, представляется, конечно, весьма цѣлесообразнымъ для дѣлъ обычныхъ, для дѣлъ несложныхъ, возбуждаемыхъ по точно формулированнымъ обвиненіямъ. Но онъ не могъ не вызвать затрудненій на практикѣ при производствѣ такого сложнаго, неяснаго еще въ своихъ очертаніяхъ дѣла, какъ сдача крѣпости послѣ одиннадцати-мѣсячной обороны, въ которомъ обиліе матеріала, подлежащаго обслѣдованію, обиліе свидѣтелей и необходимость сопоставленія между собою документовъ и свидѣтельскихъ показаній для точнаго уясненія обстановки обороны и устраненія всякаго рода противорѣчій и недоразумѣній, настоятельно требовали устнаго допроса свидѣтелей въ самой комиссіи, тѣмъ болѣе, что письменные вопросные пункты, составленные при указанныхъ выше условіяхъ, не могли быть полны и исчерпывающи; отвѣты же на нихъ, будучи даны слѣдователямъ, незнакомымъ со всѣми обстоятельствами дѣла и не могущимъ поэтому усмотрѣть возможныхъ противорѣчій и неясностей, могли потребовать новыхъ вопросныхъ пунктовъ, что должно было крайне замедлить и усложнить производство слѣдствія.

Въ силу этихъ соображеній, 29-го іюня предсѣдатель комиссіи обратился къ военному министру съ просьбою ходатайствовать предъ Государемъ Императоромъ о разрѣшеніи комиссіи, въ изъятіе изъ закона, вызывать къ личному допросу въ качествѣ свидѣтелей лицъ, проживающихъ и внѣ С.-Петербурга; вмѣстѣ съ тѣмъ признавая размѣръ установленнаго въ Воен.-суд. Уставѣ вознагражденія (25 коп. суточныхъ, 3 коп. съ версты или стоимость билета 3 класса по желѣзн. дорогѣ) недостаточнымъ, испрашивалось разрѣшеніе комиссіи войти въ Военный Совѣтъ съ предложеніемъ иныхъ нормъ вознагражденія.

Отвѣтъ на это ходатайство полученъ былъ комиссіею

3-го августа: Высочайшее разрѣшеніе послѣдовало.

Однако только 12-го октября главное военно-судное управленіе увѣдомило комиссію, что Военный Совѣтъ, журналомъ

29-го сентября 1905 г. опредѣлилъ размѣръ вознагражденія свидѣтелямъ: суточныя деньги со дня выѣзда въ С.-Петербургъ по день возвращенія -- 4 рубля генераламъ, 3 рубля -- штабъ-офицерамъ и 2 рубля оберъ-офицерамъ; квартирныя деньги -- по положенію, установленному для военно-служащихъ, командируемыхъ по дѣламъ службы, и для проѣзда -- перевозочные документы.

Только съ этого времени представилась для комиссіи возможность развить интенсивнѣе свою дѣятельность, хотя крупнымъ тормазомъ для этого все же оставалось еще нахожденіе въ плѣну такихъ важныхъ свидѣтелей, какъ генералы Смирновъ, Бѣлый, Фокъ, Ирманъ и др.

Пока же приходилось довольствоваться допросомъ лицъ, находившихся въ Петербургѣ.

29-го іюня состоялся допросъ въ качествѣ свидѣтеля кандидата на воен.-судебн. должности капит. Вельяминова {Впослѣдствіи -- защитникъ подсудимаго ген. Стесселя.} (протоколъ No 25), командовавшаго въ Портъ-Артурѣ Саперною батареею и награжденнаго орденомъ Св. Георгія 4-й степени.

29-го же іюня послѣдовало назначеніе вице-адм. Бирилева морскимъ министромъ, вслѣдствіе чего онъ и выбылъ изъ состава комиссіи. Вскорѣ, въ началѣ іюля, выбылъ изъ ея состава и вице-адм. Дубасовъ, уволенный въ продолжительный отпускъ для возстановленія разстроеннаго здоровья.

4-го іюля главное артиллерійское управленіе, въ свою очередь, увѣдомило комиссію, что вѣдомостей о передачѣ японцамъ предметовъ артиллеріи при сдачѣ крѣпости не имѣется.

Отсутствіе ихъ, какъ увидимъ впослѣдствіи, при изложеніи хода судебнаго слѣдствія, сказалось потомъ весьма ощутительно.

Такія сдаточныя вѣдомости -- копіи съ описей и квитанціи имуществу, сданному въ Портъ-Артурѣ при капитуляціи японскимъ войскамъ, были получены комиссіею (9-го іюля) единственно отъ главнаго интендантскаго управленія.

6-го и 9-го іюля состоялся допросъ бывшаго начальника штаба крѣпости ген. шт. полковника Хвостова (протоколы NoNo 26 и 27), а 27-го іюля -- и допросъ бывшаго начальника штаба укрѣпленнаго Квантунскаго раіона ген.-м. Вейса (протоколъ М 28).

Къ своему показанію этотъ свидѣтель приложилъ фотографическій снимокъ съ письма генерала Кондратенко отъ 18-го сентября 1904 г., въ которомъ онъ совѣтовалъ генералу Стесселю "истинно и правдиво" донести Государю о положеніи дѣлъ и о желательности заключенія мира до паденія Портъ-Артура,-- записку о фортификаціонной оборонѣ Квантунскаго укрѣпленнаго раіона и написанный карандашомъ, рукою свидѣтеля, черновикъ журнала военнаго совѣта 16-го декабря 1904 г., на которомъ постановлено было большинствомъ его членовъ продолжать оборону крѣпости.

Въ дѣлахъ комиссіи журналъ этотъ, напечатанный на машинкѣ, уже имѣлся, но, будучи завѣренъ подписью одного лишь ген.-м. Рейса, возбуждалъ сомнѣнія, какъ во времени своего составленія, такъ и въ точности изложенія мнѣній членовъ совѣта.

1 -го августа отъ главнаго инженернаго управленія получена была новая, третья по счету, вѣдомость и записка о расходѣ кредитовъ на оборонительныя и необоронительныя работы въ раіонѣ Квантунской области съ 1898 г. по 1903 годъ включительно. На первыя было отпущено 4,623,225 р., на вторыя -- 6,527,311 р.

Допросивъ обоихъ начальниковъ штабовъ -- крѣпости и раіона -- и трехъ начальниковъ крѣпостныхъ и раіонныхъ управленій, находившихся въ Россіи, и не зная, когда явится возможность допросить остальныхъ видныхъ дѣятелей обороны, находившихся въ плѣну, комиссія предполагала уже вызвать къ допросу въ качествѣ свидѣтеля ген.-адъютанта Стесселя, но 3-го августа получено было отъ него письмо на имя предсѣдателя комиссіи, въ которомъ онъ просилъ разрѣшить ему, по состоянію здоровья, уѣхать въ деревню и отложить допросъ его до возвращенія оттуда.

Просьба эта была, конечно, уважена.

16-го сентября получено было отъ ген. Стесселя второе письмо; онъ сообщалъ въ немъ, что не доѣхалъ до Тамбова и слегъ въ Москвѣ.

Это обстоятельство создавало новое затрудненіе дѣятельности комиссіи. Въ ея распоряженіи было, правда, уже немало документовъ по оборонѣ. Но одни изъ нихъ доставлены были комиссіи въ хаотическомъ состояніи (папка съ бумагами 4-й вост.-сиб. стрѣлк. дивизіи), другіе -- хотя изъ отличномъ порядкѣ (штаба отряда восточ. фронта), но всѣ вообще представлялись въ большинствѣ случайными, не вполнѣ охватывавшими какой-либо вопросъ. Восполнить эти пробѣлы въ документахъ, повѣрить ихъ, уяснить можно было только путемъ опроса свидѣтелей... Но послѣдніе были разбросаны, можно сказать, по всему лицу земли: одни были въ Японіи, другіе -- въ Манчжуріи, третьи лечились и отдыхали за границею, четвертые жили или служили въ разныхъ углахъ Россіи. Не легко было установить точно мѣстопребываніе ихъ.

Такъ, 9-го августа главн. воен.-медицин. управленіе увѣдомило комиссію на запросъ послѣдней, гдѣ находится бывшій крѣпостной врачъ Портъ-Артура ст. сов. Субботинъ, что послѣднему штабомъ Одесскаго военнаго округа разрѣшенъ отпускъ на 6 мѣсяцевъ во всѣ города Имперіи и, гдѣ онъ именно теперь находится, неизвѣстно, а Главный Морской Штабъ 12-го и 26-го сентября въ свою очередь увѣдомилъ комиссію, что капитанъ 2 ранга Циммерманъ (командовавшій однимъ изъ двухъ миноносцевъ, бывшихъ въ охранѣ Портъ-Артурскаго рейда въ ночь на 26-е января 1904 г.) уволенъ на Кавказъ для леченія ранъ; что командиръ другого миноносца, капитанъ 2 ранга Саксъ, находится на службѣ въ Севастополѣ, что морской врачъ ст. сов. Ястребовъ еще не возвратился изъ Портъ-Артура, а другой врачъ, ст. сов. Обезьяниновъ уволенъ въ отпускъ за границу.

Между тѣмъ допросъ врачей Субботина, Ястребова и Обезьянинова представлялся чрезвычайно настоятельнымъ; вопросъ о развитіи цынги среди гарнизона Портъ-Артура очень заинтересовалъ комиссію, такъ какъ казалось онъ долженъ былъ сыграть роль важнаго фактора въ печальной развязкѣ обороны.

Но вниманіе комиссіи въ это время совершенно неожиданно было отвлечено въ сторону другого факта.

17-го августа комиссіею было получено изъ Херсу (въ Манчжуріи) отъ ген.-адъют. Куропаткина весьма секретное письмо, въ которомъ онъ, по собственному побужденію, сообщалъ ей о своей попыткѣ отозвать ген. Стесселя изъ Портъ-Артура.

"Получивъ депешу о своемъ отозваніи въ армію,-- писалъ ген.-адъют. Куропаткинъ,-- ген. Стессель не исполнилъ приказанія {Курсивъ нашъ.}, отвѣтивъ мнѣ прилагаемымъ въ копіи письмомъ..."

Этотъ фактъ, дотолѣ совершенно невѣдомый ни русскому обществу, ни комиссіи -- даже послѣ допроса ею начальника штаба ген. Стесселя, ген.-маіора Рейса, и освѣщеніе, приданное ему бывшимъ командующимъ манчжурскою арміею, произвели на членовъ комиссіи огромное впечатлѣніе, можно сказать -- вызвали сенсацію.

Ознакомившись съ приложенными къ письму въ копіяхъ документами переписки по поводу отозванія, комиссія 24-го августа телеграммою запросила ген. Куропаткина, настаивалъ ли онъ на отъѣздѣ ген. Стесселя изъ Портъ-Артура послѣ данныхъ послѣднимъ объясненій.

Вопросъ этотъ, для оцѣнки дѣйствій ген. Стесселя, представлялся чрезвычайно важнымъ, онъ напрашивался самъ собою, между тѣмъ письмо ген. Куропаткина оставляло его совершенно открытымъ.

3-го сентября полученъ былъ на него отвѣтъ, уничтожавшій весь эффектъ сдѣланнаго ранѣе сообщенія. Ген. Куропаткинъ увѣдомлялъ, что отнесся къ заявленію ген. Стесселя съ довѣріемъ, доложилъ о содержаніи его Намѣстнику и не настаивалъ болѣе на удаленіи ген. Стесселя изъ Портъ-Артура.

Притокъ въ комиссію документовъ продолжался.

20-го августа Главный Морской Штабъ препроводилъ ей отчетъ о снабженіи крѣпости портомъ "Артуръ" по минноэлектрической части, вѣдомость портовыхъ зданій и сооруженій, списокъ зданій, построенныхъ морскимъ вѣдомствомъ въ Портъ-Артурѣ, списокъ судовъ и пловучихъ средствъ порта и вѣдомость сданнаго портовымъ управленіемъ японцамъ провіанта и угля.

24-го августа полученъ былъ комиссіею изъ Главнаго Штаба списокъ генераловъ, штабъ и оберъ-офицеровъ Портъ-Артурскаго гарнизона, награжденныхъ орденомъ Св. Георгія и золотымъ оружіемъ "за храбрость", долженствовавшій документально освѣтить уже возбуждавшій тогда сомнѣнія вопросъ о правильности представленій ген. Стесселемъ нѣкоторыхъ лицъ къ награжденію этими высокими знаками отличія.

Въ тотъ же день членъ комиссіи, вице-адмиралъ Диковъ, представилъ въ комиссію письмо морского министра съ рапортомъ на имя послѣдняго ген.-адъют. Стесселя, въ которомъ бывшій начальникъ укрѣпленнаго Квантунскаго раіона приносилъ жалобу на дѣйствія контръ-адмираловъ Григоровича и Лагцинскаго, содѣйствовавшихъ выѣзду изъ Портъ-Артура, вопреки его распоряженія, бывшаго военнаго корреспондента газеты "Новый Край", г-на Ножина.

Ген. Стессель просилъ морского министра все это дѣло разобрать и наказать виновныхъ въ ослушаніи. Комиссія увѣдомила вице-адмирала Бирилева, выбывшаго уже тогда изъ ея состава вслѣдствіе назначенія морскимъ министромъ, что постольку, поскольку эпизодъ этотъ относится къ разслѣдуемому ею вопросу о взаимныхъ отношеніяхъ начальствовавшихъ въ Портъ-Артурѣ лицъ, она уже вполнѣ уяснила себѣ обстоятельства выѣзда г. Ножина изъ Портъ-Артура,-- и возвратила доставленную ей переписку.

Наконецъ, въ засѣданіи комиссіи того же 24-го августа состоялся допросъ и контръ-адмирала Лащинскаго, приложившаго къ своему показанію обширный отчетъ о военно-морскихъ операціяхъ у береговъ Квантуна въ 1904 г. (протоколъ No 31).

7-го сентября черезъ начальника генеральнаго штаба получены были отъ главнаго артиллерійскаго управленія свѣдѣнія о суммахъ, требовавшихся къ отпуску на заготовленіе орудій для Портъ-Артура, и состоялся допросъ контръ-адмирала Щенсновича, вмѣстѣ съ полк. Рейсомъ скрѣпившаго своею подписью актъ капитуляціи Портъ-Артура (протоколъ No 32). Показаніе этого бывшаго командира броненосца "Ретвизанъ" впервые и очень рельефно очертило обстоятельства, при которыхъ произошло 26-го января 1904 г. нападете японскихъ миноносцевъ на нашу эскадру.

Оно сосредоточило на нѣкоторое время вниманіе комиссіи на этомъ событіи, и мы видимъ, что 13-го сентября состоялся допросъ бывшаго начальника эскадры вице-адмирала Старка (протоколъ No 33); 16-го сентября -- допросъ бывшаго сперва командиромъ броненосца "Цесаревичъ", а затѣмъ командиромъ порта, контръ-адмирала Григоровича (протоколъ No 34), а 20-го сентября -- допросъ капитана 2 ранга Сакса, командовавшаго въ злополучную ночь съ 26-го на

27-е января 1904 г. однимъ изъ охранявшихъ рейдъ миноносцевъ (протоколъ No 36).

Пользуясь послѣдовавшимъ уже въ это время Высочайшимъ соизволеніемъ на вызовъ для допроса въ С.-Петербургъ иногороднихъ свидѣтелей, комиссія прежде всего вызвала для сего изъ Москвы начальника Алексѣевскаго военнаго училища, бывшаго въ Портъ-Артурѣ начальникомъ атакованнаго японцами восточнаго фронта, ген.-маіора Горбатовскаго.

Допросъ этого важнаго свидѣтеля состоялся въ засѣданіяхъ комиссіи 23-го, 27-го и 30-го сентября (протоколы NoNo 37, 38 и 39). Къ своему показанію ген. Горбатовскій между прочимъ приложилъ два весьма важныхъ документа: подлинную записку начальника сухопутной обороны ген.-лейт. Фока отъ 7 час. веч. 19-го декабря 1904 г., съ приказаніемъ подъ угрозою "побудительныхъ мѣръ" очистить батарею лит. Б., послѣ того, какъ къ маршалу Ноги уже былъ посланъ парламентеръ съ предложеніемъ вступить въ переговоры о сдачѣ крѣпости, и 2) вѣдомость о числѣ воинскихъ чиновъ Портъ-Артурскаго гарнизона, по полкамъ и родамъ оружія, сданнымъ въ плѣнъ съ 23-го по 25-е декабря 1904 г. (747 офицеровъ и 23,131 ниж. чин.).

30-го же сентября получена была отъ Главнаго Морского Штаба вѣдомость работъ, произведенныхъ въ судостроительныхъ мастерскихъ порта для надобностей обороны сухопутнаго фронта и воздухоплавательнаго парка.

11 -го октября допрошены комиссіей бывшій главноуполномоченный Краснаго Креста на Квантунѣ оберъ-егермейстеръ Двора Его Величества И. П. Балашевъ (протоколъ No 42), и бывшій крѣпостной контролеръ, надв. сов. И. II. Успенскій (протоколъ No 43).

14-го октября, въ виду появившихся въ періодической печати свѣдѣній о предполагаемомъ отъѣздѣ генерала Стесселя за границу, предсѣдатель комиссіи призналъ необходимымъ сообщить ему, что комиссія, признавъ возможнымъ, вслѣдствіе писемъ его отъ 1 августа и 4 сентября, отложить вызовъ его, въ качествѣ свидѣтеля, до окончанія срока отпуска, взятаго имъ для излѣченія болѣзни, не имѣла, конечно, въ виду возможность отъѣзда его, генерала Стесселя, за границу, такъ какъ это лишило бы ее возможности допросить его тогда, когда по ходу слѣдствія это окажется необходимымъ.

Ген.-адъют. Стессель отвѣтилъ на это слѣдующимъ письмомъ, полученнымъ комиссіею 25 октября:

"Я не полагалъ и не полагаю уѣзжать никуда за границу, я бы во всякомъ случаѣ испросилъ ваше разрѣшеніе. Газетъ я не читаю теперь во время болѣзни; это, разумѣется, опять штуки тѣхъ же, которые писали о покупкѣ дома моей женой, имѣнія и т. п.; все это дѣлается, разумѣется, той партіей, которой необходимо чѣмъ-либо затронуть меня, теперь, какъ видно, это сдѣлано, чтобы показать, что и комиссія его не вызывала, а онъ уѣзжаетъ за границу. Только состояніе моего здоровья препятствуетъ, иначе я бы давно просилъ о допросѣ меня".

18-го октября допрошены были въ качествѣ свидѣтелей: бывшій главный врачъ Портъ-Артурской больницы Маріинской общины Краснаго Креста Розановъ (прот. No 44); бывшій главный докторъ морского госпиталя въ Портъ-Артурѣ ст. сов. Обезъяниновъ (прот. No 45) и инженеръ-капитанъ фонъ-Шварцъ, одинъ изъ дѣятельнѣйшихъ участниковъ обороны, укрѣплявшій Цзинчжоускую позицію и затѣмъ работавшій все время на укрѣпленіяхъ восточнаго фронта (прот. No 46).

28-го октября допрошенъ бывшій гражданскій комиссаръ Квантунской области и предсѣдатель Портъ-Артурскаго городского совѣта подполковникъ Вершининъ, давшій обширное показаніе объ отношеніи ген. Стесселя къ гражданскому населенію крѣпости, о вмѣшательствѣ его въ сферу гражданскаго управленія и объ условіяхъ, въ которыхъ жило во время осады гражданское населеніе крѣпости.

1 -го ноября допрошенъ бывшій сперва командующимъ войсками, въ Квантунской области расположенными, а потомъ помощникомъ Намѣстника Е. И. В. на Д. Востокѣ, нынѣ членъ военнаго совѣта, генералъ-лейтенантъ В. С. Волковъ (прот. No 48). Въ своемъ показаніи онъ далъ интересный очеркъ занятія Квантуна и Портъ-Артура, укрѣпленія послѣдняго, организаціи управленія Квантуномъ и характеристику ген. Стесселя. Послѣдняя заключала въ "себѣ указанія на такіе факты, которые были до того времени лишь достояніемъ молвы. Явилась необходимость точно установить ихъ, для чего затребовано было хранящееся въ Главномъ Военно-Судномъ Управленіи слѣдственное производство по дѣлу о безпорядкахъ въ Южно-манчжурскомъ отрядѣ въ 1900 году; обозрѣвъ его, комиссія ничего, относящагося собственно до генерала Стесселя, въ немъ не нашла. Вмѣстѣ съ тѣмъ комиссіей истребованъ былъ отъ Главнаго Штаба и отчетъ командированнаго въ 1898 г. для осмотра Квантунской области ген.-лейт. Кононовича-Горбацкаго.

Затѣмъ послѣдовалъ допросъ ряда свидѣтелей: 8-го ноября -- исп. обязан. воен. прокурора при времен. воен. судѣ въ Портъ-Артурѣ полк. Тыртова (прот. No 49); 11-го ноября -- бывшаго квантунскаго уѣздн. воин. начальника и начальника всѣхъ квантунскихъ дружинъ подполк. Дювернуа (прот. No 50); 15-го и 18-го ноября -- бывшаго командира 5-го вост. сибир. стрѣлковаго полка, нынѣ начальника 3-й саперной бригады, ген.-маіора Третьякова (прот. NoNo 51 и 52); 25-го и 9-го ноября -- бывшаго оберъ-офицера для порученій при штабѣ 4-й вост.-сиб. стр. дивизіи, ген. шт. капитана Романовскаго (прот. NoNo 53 и 54).

Показанія первыхъ двухъ лицъ очень ярко и согласно съ показаніемъ подполк. Вершинина очертили административную дѣятельность ген. Стесселя, его отношеніе къ дружинникамъ и къ мирному населенію и его беззаботность къ судьбѣ офицерскихъ и солдатскихъ семействъ послѣ сдачи крѣпости; показанія вторыхъ освѣтили, главнымъ образомъ, Цзиньчжоускую операцію.

15-го же ноября отъ Главнаго Морского Штаба получены были цѣнныя данныя: донесенія командировъ морскихъ батарей (т. е. вооруженныхъ снятыми съ судовъ орудіями) за періодъ времени съ августа мѣсяца по декабрь, и по организаціи обороны Центральной ограды, которую предполагалось оборонять, подъ командою контръ-адмирала Вирена, остаткомъ морского десанта.

2-го декабря допрошенъ бывшій командиръ крейсера "Новикъ" и броненосца "Севастополь", капитанъ 1-го ранга (нынѣ свиты Его Величества контръ-адмиралъ) фонъ-Эссенъ (прот. No 55); 9-го декабря -- поручикъ 18 саперн. баталіона Линденвалъдъ (прот. No 56); 13-го и 16-го декабря -- бывшій начальникъ отряда броненосцевъ и крейсеровъ въ Портъ-Артурѣ контръ-адмиралъ Виренъ (прот. NoNo 57 и 58) и инженеръ Ю. Н. Зиловъ (прот. No 59). Послѣдній въ своемъ показаніи нарисовалъ интересную картину опытовъ по разрушенію портовыхъ сооруженій гор. Дальняго и эвакуаціи его, а также обрисовалъ и отношеніе ген. Стесселя къ населенію этого города.

Комиссія предполагала также допросить въ это время командовавшаго 27 вост.-сибирск. стрѣлк. полкомъ полковника (нынѣ ген.-маіоръ въ отставкѣ) Петруша и 8-го декабря просила Главный Штабъ сдѣлать распоряженіе о явкѣ его въ комиссію для допроса; 14-го декабря Главный Штабъ увѣдомилъ комиссію, что Петруша прикомандированъ къ 275-му пѣх. рез. Хотинскому полку, но командиръ послѣдняго, 29-го декабря, увѣдомилъ, что полк. Петруша назначенъ командиромъ 27-го вост.-сиб. стр. п. и отбылъ на Дальній Востокъ. Такъ допросить его комиссіи и не удалось.

16-го декабря комиссіей заслушана была, составленная въ дѣлопроизводствѣ ея, обширная историческая справка о занятіи нами Квантуна и о мѣрахъ и средствахъ удержанія его, освѣщавшая по дѣламъ счетнаго отдѣла канцеляріи военнаго министерства и журналамъ Особыхъ Совѣщаній подъ предсѣдательствомъ графа Сольскаго какъ цѣли занятія Россіей новой территоріи, такъ и принципы, на которыхъ зиждилось укрѣпленіе ея за нами.

20-го декабря комиссія, чрезъ военнаго прокурора суда 1-й манчжурской арміи, отправила военному слѣдователю этой арміи вопросные пункты, по которымъ онъ долженъ былъ допросить командовавшаго тогда этою арміею генералъ-адъютанта Куропаткина.

Комиссія желала получить отъ послѣдняго отвѣты на слѣдующіе вопросы:

1) Въ какомъ положеніи нашелъ ген.-адъют. Куропаткинъ оборону Квантуна и Портъ-Артура въ частности, во время посѣщенія имъ Дальняго Востока въ 1903 г.?

2) Такъ какъ въ телеграммѣ генералу Стесселю въ маѣ 1904 г. за No 4692 генералъ Куропаткинъ напоминалъ ему, "что годъ назадъ, на валахъ укрѣпленій Портъ-Артура, далеко не такихъ сильныхъ", какъ въ то время, когда телеграмма эта посылалась, онъ, генералъ Стессель "съ гордостью и мужествомъ" заявилъ, что "Портъ-Артуръ отразитъ атаку всей японской арміи",-- то какая цѣна дана была этому заявленію и соотвѣтствовало ли оно дѣйствительному состоянію портъ-артурскихъ укрѣпленій?

3) Допускалъ ли генералъ Куропаткинъ близкую неизбѣжность войны съ Японіей?

4) Какого мнѣнія былъ генералъ Куропаткинъ о генералѣ Стесселѣ вообще, о дѣятельности его и заслугахъ въ китайскій походъ 1900 г., о его подготовкѣ къ отвѣтственной должности коменданта созидаемой крѣпости и какъ относился онъ, генералъ Куропаткинъ, къ слухамъ, обвинявшимъ генерала Стесселя въ пользованіи военной добычей?

5) По представленію ли генерала Куропаткина генералъ Стессель пожалованъ въ званіе генералъ-адъютанта Его Императорскаго Величества?

6) Почему, получивъ письмо и донесеніе генерала Стесселя отъ 21 іюня No 56 съ заявленіемъ, что "все на немъ въ Артурѣ держится", что "не все будетъ идти такъ гладко при генералѣ Фокѣ, какъ при немъ", что его, генерала Стесселя, "хорошо знаютъ и вѣрятъ ему всѣ войска и населеніе, какъ европейское, такъ и китайское", что "моряки вѣрятъ въ него болѣе, нежели въ своихъ адмираловъ", и что отъѣздъ его изъ Артура породитъ "общее уныніе и упадокъ духа, который онъ всемѣрно поддерживаетъ",-- онъ, генералъ Куропаткинъ отнесся къ таковымъ донесеніямъ съ довѣріемъ (телеграмма генералу Роопу изъ Херсу 25 августа 1905 г. No 187) и не принялъ мѣръ къ провѣркѣ ихъ, несмотря на то, что только что передъ этимъ, 5-го того же іюня, основываясь на полученныхъ имъ свѣдѣніяхъ, онъ далъ генералу Стесселю предписаніе-сдать командованіе генералу Смирнову и прибыть въ армію, о чемъ и донесъ Государю Императору?

7) Донесъ ли генералъ Куропаткинъ о принятомъ имъ, въ отмѣну прежняго, рѣшеніи оставить въ Артурѣ генерала Стесселя не только Намѣстнику, но и Государю Императору, въ дополненіе къ всеподданнѣйшему донесенію отъ 8 іюня 1904 г., и чѣмъ мотивировалъ въ послѣднемъ случаѣ это рѣшеніе?

8) Такъ какъ онъ, генералъ Куропаткинъ указываетъ въ своемъ письмѣ на имя предсѣдателя слѣдственной комиссіи отъ 21 іюля 1905 г. No 168, что, "получивъ депешу о своемъ отозваніи въ армію, генералъ Стессель не исполнилъ этого приказанія, отвѣтивъ письмомъ отъ 21 іюня 1904 г. JM" 56",-- то сообщилъ ли генералъ Куропаткинъ о полученіи этого письма генералу Стесселю и о согласіи своемъ на оставленіе его, генерала Стесселя, въ Портъ-Артурѣ?

9) Такъ какъ генералъ Смирновъ былъ назначенъ комендантомъ крѣпости Портъ-Артуръ Высочайшимъ приказомъ 31 января 1904 г., въ бытность генерала Куропаткина военнымъ министромъ,-- то было ли это назначеніе непосредственнымъ актомъ Высочайшей воли, или таковое сдѣлано по представленію генерала Куропаткина, и чѣмъ онъ въ послѣднемъ случаѣ руководствовался при избраніи генерала Смирнова на столь отвѣтственную должность?

10) Почему, высказавъ въ телеграммѣ Намѣстнику отъ 29 февраля 1904 г. "откровенно" мнѣніе свое "о несоотвѣтствіи яко бы нынѣ вручать оборону крѣпости генералу Смирнову, совершенно незнакомому съ мѣстнымъ театромъ", генералъ Куропаткинъ, рѣшившись на отозваніе генерала Стесселя изъ Портъ-Артура, предписалъ сдать командованіе въ крѣпости тому же генералу Смирнову, а не другому, болѣе соотвѣтственному лицу?

11) Противодѣйствовалъ ли и какъ именно генералъ Куропаткинъ высадкѣ японцевъ на Квантунскій полуостровъ?

12) Что было сдѣлано генералъ-адъютантомъ Куропаткинымъ въ бытность военнымъ министромъ къ настоянію отпуска необходимыхъ средствъ для созданія крѣпости на отдаленной окраинѣ такой силы, при которой она дѣйствительно могла бы служить твердымъ оплотомъ?

13) На какой приблизительно срокъ сопротивленія Портъ-Артура изолированнаго отъ источниковъ усиленія гарнизона и снабженія всѣмъ необходимымъ, разсчитывалъ генералъ Куропаткинъ?

14) Какія указанія и кому были сдѣланы къ тому, чтобы городъ Дальній по возможности менѣе могъ послужить японцамъ къ устройству базы для выгрузки людей и крупныхъ орудій?

и 15) что еще генералъ Куропаткинъ можетъ показать по дѣлу о сдачѣ крѣп. Портъ-Артуръ японскимъ войскамъ?

Только 6-го марта 1906 года комиссіей полученъ былъ отвѣтъ на это предложеніе отъ военнаго слѣдователя 1-го участка Сѣверной Манчжуріи, но безъ показанія генерала Куропаткина. Подполковникъ Дабовскій рапортомъ отъ 10-го февраля доносилъ комиссіи, что требованіе о допросѣ генералъ-адъютанта Куропаткина получено имъ было въ этотъ именно день, которымъ помѣченъ его рапортъ, въ 12 час. 30 м. дня. Отправившись на вокзалъ для снятія показанія, онъ засталъ тамъ готовый къ отходу поѣздъ съ воинскимъ эшелономъ, къ которому подводили для прицѣпки и вагонъ генерала Куропаткина. По докладѣ послѣднему бывшимъ начальникомъ штаба l-й арміи полученнаго подполковникомъ Дабовскимъ порученія слѣдственной комиссіи, ген. Куропаткинъ попросилъ оставить ему вопросные пункты, чтобы снять съ нихъ по дорогѣ копію, а подлинникъ вернуть военному слѣдователю съ ближайшей станціи. Это желаніе подполковникомъ Дабовскимъ было исполнено. И такимъ образомъ допросъ ген. Куропаткина военнымъ слѣдователемъ не состоялся.

Прождавъ отъ ген. Куропаткина съ мѣсяцъ отвѣта на полученные имъ вопросные пункты, комиссія собиралась уже въ началѣ апрѣля поручить допросъ его военному слѣдователю Петербургскаго военнаго округа, въ участкѣ котораго, въ Холмскомъ уѣздѣ, Псковской губерніи, близъ ст. Тяполово, въ своемъ имѣніи Шешурино, проживалъ ген. Куропаткинъ, какъ 14-го апрѣля получила, наконецъ, отъ него обширное показаніе, изложенное въ формѣ письма на имя предсѣдателя слѣдственной комиссіи.

1906-й годъ начался въ дѣятельности комиссіи допросомъ бывшаго Намѣстника Его Императорскаго Величества на Дальнемъ Востокѣ, генер.-адъют. Алексѣева, состоявшимся 3-го января {Первоначально допросъ ген.-адъют. Алексѣева предположенъ былъ 20-го декабря 1905 года, но вслѣдствіе болѣзни его не могъ состояться.}.

Его показаніе представляетъ, конечно, огромный историческій интересъ. Онъ отвѣтилъ въ немъ на вопросы: какія свѣдѣнія о возможности и близости войны съ Японіей были у него въ концѣ декабря 1903 г. и въ началѣ января 1904 г. и какъ велись чрезъ его посредство переговоры съ токійскимъ правительствомъ; какія указанія были даны имъ начальнику тихоокеанской эскадры для приведенія послѣдней въ боевую готовность и для принятія мѣръ предосторожностей противъ внезапнаго нападенія японцевъ; почему, когда таковое произошло, не было произведено разслѣдованіе объ обстоятельствахъ его; какъ было использовано время отъ 26-го января до 26-го февраля, когда японская эскадра вторично бомбардировала Портъ-Артуръ; какъ укрѣплялась Цзиньчжоуская позиція и почему оборона ея была ввѣрена генералу Фоку, проявившему впослѣдствіи мало энергіи и стойкости въ защитѣ ея; какимъ образомъ во главѣ крѣпости могъ быть поставленъ генералъ Стессель и какого мнѣнія былъ онъ самъ и генералъ Куропаткинъ объ этомъ генералѣ; какія мѣры были приняты ими впослѣдствіи къ удаленію ген. Стесселя изъ Портъ-Артура и почему онѣ не были доведены до конца; почему на устройство города Дальняго сразу нашлось 27 милліоновъ рублей, а ассигнованіе 25 милліоновъ рублей на укрѣпленіе Портъ-Артура было разсрочено на 10 лѣтъ; что сдѣлано было для предотвращенія устройства японцами базы въ г. Дальнемъ и какія указанія преподаны были послѣ Тюренченскаго боя объ уничтоженіи въ Дальнемъ всего, что могло послужить въ немъ на пользу врагу; какія инструкціи даны были имъ при своемъ отъѣздѣ изъ Артура начальствующимъ лицамъ, было ли среди нихъ установлено единоначаліе и почему этого не было сдѣлано даже среди морскихъ начальниковъ; принимались ли мѣры побудить адмирала Скрыдлова прибыть въ Портъ-Артуръ, и, наконецъ, былъ ли затронутъ вопросъ о готовящейся войнѣ во время пребыванія генерала Куропаткина, тогда военнаго министра, на Дальнемъ Востокѣ лѣтомъ 1903 г., что предполагалось сдѣлать, чтобы ее предотвратить и какія военныя приготовленія къ ней были сдѣланы?

Къ отвѣтамъ своимъ на эти вопросы адмиралъ Алексѣевъ приложилъ памятную записку о нуждахъ кр. Портъ-Артуръ, записку о необходимыхъ военныхъ мѣропріятіяхъ на Дальнемъ Востокѣ и постановленія совѣщаній о тѣхъ же мѣропріятіяхъ, происходившихъ въ присутствіи ген.-адъют. Куропаткина 24-го и 25-го іюня 1903 г. (прот. No 60).

10-го января были допрошены ген.-лейт. Надѣинъ (прот. No 61) и -- впервые,-- вернувшійся изъ плѣна комендантъ Портъ-Артура, ген.-лейт. Смирновъ (прот. No 62).

Допросъ послѣдняго продолжался также 13-го и 20-го января (прот. NoNo 63 и 64).

Давая въ послѣдній разъ свое показаніе, ген. Смирновъ представилъ комиссіи и свой секретный докладъ военному министру объ оборонѣ крѣпости, составленный имъ въ Нагойѣ, въ Японіи, въ іюнѣ 1905 г.

Впослѣдствіи генералъ Стессель, игнорируя уже собранный комиссіей до допроса ген. Смирнова обширный и цѣнный матеріалъ, упорно проводилъ на судебномъ слѣдствіи мысль, что докладъ этотъ не только легъ въ основу неблагопріятнаго для ген. Стесселя заключенія слѣдственной комиссіи и обвинительнаго акта, но явился даже основаніемъ возбужденія дѣла о сдачѣ Портъ-Артура.

24-го января состоялся допросъ бывшаго начальника артиллеріи 3-го сибирскаго арм. корпуса ген.-лейт. Никитина, одного изъ довѣренныхъ и приближенныхъ къ ген. Стесселю лицъ (прот. No 65).

3-го февраля комиссіей было получено отъ ген.-адъютанта Стесселя письмо. Сообщая, что явится въ Петербургъ для допроса къ 12-му числу, онъ просилъ назначить таковой около 15-го числа.

-- "Такъ какъ здоровье мое все еще слабо,-- писалъ онъ,-- то я буду чрезвычайно благодаренъ, если не буду долго задержанъ въ Петербургѣ".

Допросъ ген. Стесселя состоялся 17-го, 24-го и 28-го февраля и закончился 7-го марта (протоколы NoNo 66, 67, 68 И 70).

Въ промежутокъ времени между ними, именно 3-го марта, допрошенъ былъ и генералъ-лейтенантъ Фокъ (протоколъ No 69).

7-го марта комиссіи доставлена была начальникомъ генеральнаго штаба записка военнаго комиссара Хейлудзянской провинціи, бывшаго начальника развѣдывательнаго отдѣленія штаба главнокомандующаго, ген. шт. полковника Линда по вопросу -- "почему Манчжурская армія не двигалась на помощь Портъ-Артуру въ октябрѣ -- декабрѣ 1904 года.

Записка эта написана была ея авторомъ подъ впечатлѣніемъ бесѣдъ съ вернувшимися въ Россію защитниками Портъ-Артура, которые говорили ему, что хотя крѣпость и сдана была неожиданно, но духъ гарнизона былъ истощенъ въ конецъ, главнымъ образомъ, отъ сознанія, что выручки не будетъ, ибо Манчжурская армія стоитъ на мѣстѣ и бездѣйствуетъ. И вотъ, не собираясь никого ни защищать, ни обвинять, полковникъ Линда полагалъ, что Слѣдственная комиссія, выясняя причины паденія крѣпости, должна изслѣдовать и такой вопросъ: должна ли быть взаимная связь между дѣйствіями обороны осажденной крѣпости и дѣйствіями полевой арміи и если таковая связь должна существовать, то насколько повліяло на интенсивность и энергію обороны Артура бездѣйствіе Манчжурской арміи въ октябрѣ, ноябрѣ и декабрѣ мѣсяцахъ 1904 года и чѣмъ, наконецъ, обусловливалось это бездѣйствіе арміи?

Изложивъ данныя, имѣвшіяся въ штабѣ главнокомандующаго относительно положенія и численности противника, стоявшаго на Шахе противъ Манчжурской арміи, и взгляды чиновъ штаба на необходимый образъ дѣйствій нашей арміи въ связи со свѣдѣніями о положеніи Портъ-Артура, полк. Линда въ заключеніе писалъ, что для всѣхъ чиновъ бывшей Манчжурской арміи будетъ большимъ утѣшеніемъ снять съ сердца тяжесть и узнать, существовали ли въ дѣйствительности какія-либо важныя причины, оправдывающія бездѣйствіе арміи подъ Мукденомъ въ то время, когда гарнизонъ Артура геройски погибалъ на полевыхъ укрѣпленіяхъ и когда стратегія, тактика и общественное мнѣніе требовали энергичнаго наступленія.

Вопросы, намѣченные въ запискѣ полк. Линда, интересные и важные сами по себѣ, перенося отвѣтственность за судьбу Портъ-Артура на главнокомандующаго нашими вооруженными силами на Дальнемъ Востокѣ, не имѣли, однако, непосредственнаго отношенія къ "оцѣнкѣ мѣръ, принятыхъ комендантомъ крѣпости для обороны" (ст. 64 Положенія объ управленіи крѣпостями), и имѣли значеніе только для выясненія одного изъ факторовъ пониженія духа гарнизона -- тягостнаго и безплоднаго ожиданія выручки. Факторъ этотъ могъ быть, однако, учтенъ и безъ выясненія причинъ бездѣйствія Манчжурской арміи, а поддержка духа гарнизона и упорная оборона крѣпости стояли внѣ зависимости отъ того, дѣйствительны или нѣтъ были причины этого бездѣйствія {Положеніе объ управленіи крѣпостями: ст. 59: -- Комендантъ долженъ принимать мѣры къ тому, чтобы въ крѣпость не проникали ... извѣстія и слухи, могущіе поколебать духъ гарнизона и жителей; ст. 61:-- Комендантъ, имѣя постоянно въ виду, что паденіе крѣпости днемъ ранѣе или позже можетъ повлечь за собою весьма важныя послѣдствія не только для арміи, но и для государства, не долженъ внимать никакимъ доходящимъ до него слухамъ, какъ бы они ни казались правдоподобны,-- о неудачахъ, понесенныхъ нашими войсками; онъ долженъ отвергать, съ твердостью, всякія предложенія непріятеля и всѣми способами поддерживать мужество гарнизона, руководясь въ рѣшеніяхъ своихъ исключительно соображеніями, основанными на мѣстныхъ данныхъ и средствахъ къ возможному продленію обороны.}.

Ознакомившись съ запискою полк. Линда, комиссія возвратила ее обратно начальнику генеральнаго штаба.

7-го же марта полученъ былъ комиссіею, при запискѣ и. д. начальника Главнаго Штаба, рапортъ генералъ-адъютанта Стесселя военному министру отъ 24-го февраля 1906 года, за No 20, съ ходатайствомъ о назначеніи слѣдствія по поводу неблаговидныхъ въ отношеніи его дѣйствіяхъ бывшаго коменданта крѣпости, ген.-лейт. Смирнова.

Признавая, что обсужденіе данныхъ этого рапорта не подлежитъ компетенціи комиссіи, которая имѣетъ своею задачею исключительно оцѣнку событій, относящихся къ оборонѣ и капитуляціи крѣпости, данныя же рапорта относятся ко времени нахожденія ген. Смирнова въ плѣну,-- комиссія

17-го марта возвратила рапортъ ген. Стесселя военному министру.

14-го марта ген.-адъют. Алексѣевъ, письмомъ отъ 8-го марта, сообщилъ комиссіи дополнительныя свѣдѣнія объ укрѣпленіи Портъ-Артура и назначеніи ген. Стесселя начальникомъ Квантунскаго укрѣпленнаго раіона.

Въ тотъ же день комиссія допросила бывшаго командира

4-й восточно-сибирской стрѣлковой артиллерійской бригады и начальника обороны сѣвернаго фронта генералъ-маіора Ирмана {Нынѣ комендантъ Владивостокской крѣпости.} (протоколъ No 71).

Затѣмъ были допрошены:

17-го марта -- бывшій командиръ 26-го восточно-сибирскаго стрѣлковаго полка и начальникъ обороны западнаго фронта свиты Его Величества ген.-маіоръ Семеновъ {Нынѣ начальникъ 6-й Туркестанской стр. бригады.} (протоколъ No 72);

24-го марта -- бывшій крѣпостной врачъ д. ст. сов. Субботинъ (протоколъ No 73);

28-го марта -- бывшій командиръ 7-го восточно-сибирскаго стрѣлковаго артиллер. дивизіона и начальникъ артиллеріи восточнаго фронта ген.-м. Мехмандаровъ (протоколъ No 74) и

11-го апрѣля -- бывшій начальникъ штаба 7-й вост.-сиб. стрѣлковой дивизіи ген. штаба капитанъ (нынѣ подполковникъ) Голованъ (протоколъ No 75).

Въ тотъ же день комиссія ознакомилась съ всеподданнѣйшимъ отчетомъ государственнаго контролера за 1904 годъ -- въ той его части, которая касается исполненія работъ по постройкѣ крѣпости Портъ-Артуръ въ 1899--1903 гг. и степени ея готовности къ началу войны съ Японіей (постановленіе No 4).

Комиссія, видимо, еще не отказывалась отъ мысли широко обслѣдовать вопросъ о созданіи "твердыни" нашего владѣнія на Дальнемъ Востокѣ и потому 16-го апрѣля ею было получено и пріобщено къ дѣлу въ копіи обширное и интересное само по себѣ письмо командующаго войсками ГГрнамурскаго военнаго округа ген.-лейтенанта Субботина къ военному министру, ген.-адъютанту Куропаткину по дѣламъ Дальняго Востока отъ сентября 1903 года.

28-ю апрѣля -- получены отъ контръ-адмирала Лащинскаго дополнительныя свѣдѣнія о дѣятельности минной обороны въ Портъ-Артурѣ.

16-го мая представлены членомъ комиссіи, ген.-отъ-артиллеріи Крыжановскимъ, съ разрѣшенія Инспектора всей артиллеріи, Его Императорскаго Высочества Великаго Князя Сергія Михаиловича свѣдѣнія о состояніи вооруженія и боевого комплекта крѣпости Портъ-Артуръ къ началу осады.

Въ то же время комиссіи пришлось отказаться отъ надежды допросить свидѣтеля первостепенной важности -- бывшаго начальника артиллеріи крѣпости ген.-м. Бѣлаго.

По возвращеніи своемъ изъ плѣна онъ былъ назначенъ начальникомъ артиллеріи Владивостокской крѣпости. И теперь, 16-го мая, комиссія получила отъ начальника Главнаго Штаба сразу два отношенія, въ которыхъ онъ увѣдомлялъ, что генералъ Бѣлый не можетъ прибыть въ Петербургъ для допроса, такъ какъ заканчиваетъ пріемъ Владивостокской крѣпостной артиллеріи, и что начальникъ всѣхъ войскъ Владивостока и Владивостокскаго укрѣпленнаго раіона предписалъ ген. Бѣлому задержаться во Владивостокѣ по дѣламъ службы впредь до распоряженія.

Ждать этого распоряженія въ скоромъ времени по особымъ тревожнымъ военнымъ и политическимъ обстоятельствамъ того времени было нельзя. Нельзя было, вмѣстѣ съ тѣмъ, ставить въ зависимость отъ этого распоряженія и дѣятельность слѣдственной комиссіи, которая за допросомъ всѣхъ видныхъ участниковъ обороны, видимо, подходила къ концу.

Это было тѣмъ болѣе досаднымъ обстоятельствомъ, что кромѣ небольшой собственноручной записки генерала Бѣлаго отъ 28-го декабря 1904 года о количествѣ оставшихся и сданныхъ японцамъ орудій и снарядовъ, написанной генераломъ, повидимому, наскоро, собственноручно и карандашомъ, въ матеріалахъ комиссіи отъ него ничего болѣе не имѣлось. Справка въ главномъ артиллерійскомъ управленіи объ отчетѣ ген. Бѣлаго, который, какъ извѣстно было изъ свидѣтельскихъ показаній, составлялся имъ во время нахожденія въ плѣну, дала отрицательные результаты: таковой еще не былъ имъ туда представленъ.

19-го мая комиссіею получено было предложеніе адъютанта командующаго войсками, на Дальнемъ Востокѣ расположенными, поручика Гриневича допросить его въ качествѣ свидѣтеля, какъ бывшаго адъютанта генерала Кондратенко. Репутація, которою пользуется поручикъ Гриневичъ, въ качествѣ наиболѣе приближеннаго къ ген. Кондратенко, его "любимаго адъютанта", которому онъ, будто бы, диктовалъ ежедневно свой дневникъ, побудила комиссію принять это предложеніе въ надеждѣ, что показаніе поручика Гриневича замѣнитъ до нѣкоторой степени показаніе погибшаго героя-генерала, "души обороны" Портъ-Артура, и во всякомъ случаѣ освѣтитъ точку зрѣнія послѣдняго на людей и событія въ осажденной крѣпости.

Это представлялось тѣмъ болѣе желательнымъ, что въ дѣлахъ и документахъ, имѣвшихся въ распоряженіи комиссіи, для этого освѣщенія имѣлось очень мало матеріала, и то лишь офиціальнаго характера: телефонограммы, приказы по сухопутной оборонѣ и весьма краткіе, дѣловито-сухіе доклады, являвшіеся полною противоположностью по своей объективности пресловутымъ "замѣткамъ" генерала Фока. Видимо,- это былъ человѣкъ дѣла, а не бумаги, не словъ... Къ тому же на генерала Кондратенко ссылались въ подкрѣпленіе своихъ взглядовъ, своихъ мнѣній, своихъ фактическихъ показаній, обѣ соперничавшія въ Артурѣ и на слѣдствіи стороны: штабъ крѣпости и штабъ укрѣпленнаго раіона.

Допросить поручика Гриневича дано было порученіе военному слѣдователю 2-го участка Сѣверной Манчжуріи, отъ котораго 17-го іюля и былъ полученъ протоколъ этого допроса. Послѣдній не оправдалъ, однако, возлагавшихся на него большихъ ожиданій, быть можетъ, потому что слѣдователю не былъ поставленъ комиссіей рядъ допросныхъ пунктовъ, какъ это сдѣлано было въ отношеніи ген.-адъют. Куропаткина. Веденіе допроса было всецѣло предоставлено военному слѣдователю, не бывшему въ курсѣ дѣла, который и предложилъ поручику Гриневичу разсказать все, что извѣстно ему по дѣлу о сдачѣ крѣпости. Вызывать же Гриневича въ Петербургъ изъ Харбина для личнаго допроса,-- значило затягивать окончаніе слѣдствія, длившагося уже и такъ почти полтора года.

Послѣднее уже подходило къ концу допросомъ свидѣтелей, случайно оказавшихся въ Петербургѣ и могшихъ освѣтить одинъ изъ наименѣе выясненныхъ вопросовъ: обстоятельства очищенія нами 5-го декабря форта No ІІ-го, въ каковомъ событіи комиссія усматривала начало осуществленія задуманнаго генералами Стесселемъ и Фокомъ плана прекратить оборону крѣпости.

Такъ, 26-го мая допрошенъ былъ запаса гвардіи поручикъ Акимовъ, находившійся 5-го декабря съ ротою 25-го вост.сиб. стр. полка близъ злополучнаго форта (прот. No 76).

Показаніе послѣдняго, что онъ не слыхалъ грохота взрывовъ форта и потому сомнѣвается, чтобы послѣдній былъ дѣйствительно взорванъ, побудило комиссію передопросить 2-го іюня по этому поводу генерала Горбатовскаго, случайно находившагося въ то время въ Петербургѣ (прот. No 77).

Намѣреніе комиссіи допросить лично взрывавшаго фортъ сапернаго шт.-кап. Адо не осуществилось вслѣдствіе нахожденія послѣдняго въ лагерномъ сборѣ при с. Любуцкомъ, Тульской губерніи.

Для разъясненія этого обстоятельства пришлось ограничиться допросомъ одного изъ видныхъ героевъ-защитниковъ форта -- мичмана (нынѣ лейтенантъ) Витгефта 2-го, который и состоялся 2-го іюня (прот. No 78).

Мичманъ Витгефтъ удостовѣрилъ, что фортъ, сравненный и безъ того съ землею огнемъ непріятеля, былъ все-таки взорванъ, и нарисовалъ яркую картину обороны форта, гарнизонъ котораго къ моменту очищенія состоялъ всего изъ 18 человѣкъ.

Наконецъ, 30-го мая комиссіею получено было отъ ген.-адъют. Куропаткина письмо, въ которомъ онъ сообщалъ нѣкоторыя дополнительныя свѣдѣнія къ своему показанію.

30-го іюня комиссія произвела тщательный осмотръ оригинала всеподданнѣйшей телеграммы ген.-адъют. Стесселя отъ 16-го декабря 1904 года, собственноручно имъ писанной и исправленной рукою полковника (впослѣдствіи генералъ-маіоръ) Рейса. При обозрѣніи этого документа оказалось, что составленъ онъ былъ 15-го декабря, въ 11 часовъ ночи и начинался словами: "Сегодня, въ 10-мъ часу утра, японцы произвели взрывъ бруствера форта No III..." и оканчивается словами: "...крѣпость продержится лишь нѣсколько дней. У насъ снарядовъ почти нѣтъ. Приму мѣры, чтобы не допустить рѣзни на улицахъ. Цынга очень валитъ гарнизонъ.. У меня подъ ружьемъ теперь 10--11 тысячъ, и они нездоровые...". Рукою ген.-адъют. Стесселя, синимъ карандашомъ, слова: "15 декабря" и "сегодня" зачеркнуты и сверху надписано: "16 декабря" и "вчера"...

Поправки эти, относя отправку телеграммы къ 16-му декабря,-- дню военнаго совѣта, на которомъ рѣшено было продолжать оборону крѣпости, а ген.-м. Бѣлымъ было заявлено, что "снарядовъ хватитъ на два большихъ штурма",-- укрѣпили комиссію во мнѣніи, что сдача крѣпости была предрѣшена ген. Стесселемъ, который, игнорируя мнѣніе военнаго совѣта и заявленіе ген. Бѣлаго, и даже не упоминая о послѣднихъ, донесъ Государю Императору о положеніи крѣпости несогласно съ дѣйствительностью (прот. No 79).

Этимъ осмотромъ собственно и закончились слѣдственныя дѣйствія комиссіи, которая приступила затѣмъ къ составленію своего заключенія.

Работа эта была закончена къ 14-му іюля, когда заключеніе это было заслушано комиссіею въ окончательной редакціи и подписано: предсѣдателемъ, ген.-отъ-инф. Роопомъ и членами: инж.-ген. Рербергомъ, ген.-отъ-аръ Крыжановскимъ, инж.-ген. Богаевскимъ, ген.-отъ-инф. Митрофановымъ, ген.-адъют. Диковымъ и ген.-отъ-инф. Гребенщиковымъ {Не подписали заключенія ген.-отъ-инф. Комаровъ -- за нахожденіемъ въ отпуску; ген.-отъ-аръ Демьяненковъ -- за отсутствіемъ въ засѣданіи по болѣзни; адмиралы Бирилевъ и Дубасовъ и ген.лейт. Платоновъ -- за выбытіемъ къ этому времени изъ состава комиссіи въ виду назначенія ихъ: Бирилева -- морскимъ министромъ, Дубасова -- Московскимъ генералъ-губернаторомъ и Платонова -- къ присутствованію въ Правительствующемъ Сенатѣ.}.

Въ заключеніи своемъ комиссія высказала прежде всего, что послѣдовавшая 20-го декабря 1904 года сдача крѣпости Портъ-Артуръ не можетъ быть оправдана ни тогдашнимъ положеніемъ атакованныхъ фронтовъ, ни недостаточною численностью гарнизона, ни состояніемъ здоровья и духа людей, а также не вызывалась и недостаткомъ продовольственныхъ и боевыхъ средствъ. Она явилась неожиданностью почти для всего гарнизона, а условія капитуляціи и выполненія ея оказались крайне тягостными и оскорбительными для чести арміи и достоинства Россіи.

Такимъ образомъ комиссія признала, что Портъ-Артуръ былъ сданъ врагу, когда не всѣ еще средства обороны были исчерпаны.

При этомъ комиссія усматривала въ дѣйствіяхъ нѣкоторыхъ начальствовавшихъ въ крѣпости лицъ признаки преступленій, предусмотрѣнныхъ уголовными законами, а именно:

I) Въ дѣйствіяхъ генералъ-адъютанта Стесселя:

1) Исходя изъ факта временнаго назначенія ген.-адъют. Стесселя 12-го марта 1904 года, по Высочайшему повелѣнію, руководителемъ сухопутной обороны раіона Портъ-Артуръ -- Цзиньчжоу, съ подчиненіемъ ему коменданта крѣпости, комиссія полагала, что такое временное подчиненіе крѣпости начальнику полевыхъ войскъ имѣло цѣлью придать большее единство дѣйствіямъ нашимъ при защитѣ всего Квантунскаго полуострова; съ отступленіемъ же полевыхъ войскъ въ раіонъ крѣпости, т. е. съ фактическимъ упраздненіемъ Квантунскаго укрѣпленнаго раіона отношеніе начальника полевыхъ войскъ къ крѣпости должно было измѣниться, что и подтверждается фактомъ троекратно отданнаго командующимъ арміею генералу Стесселю приказанія (телеграммы 5-го и 17-го іюня и предписаніе 19-го іюня) сдать командованіе коменданту, генералу Смирнову, а самому отбыть въ Манчжурію.

Между тѣмъ генералъ Стессель приказанія этого не исполнилъ, а отправилъ генералу Куропаткину письмо, въ которомъ, выставляя себя душою обороны, старался доказать невозможность для него сдать командованіе въ крѣпости. Оставшись, такимъ образомъ, самопроизвольно въ крѣпости, ген. Стессель не принялъ къ исполненію и приказанія командующаго арміей выполнить требованіе 57 ст. положенія о крѣпостяхъ, по которой комендантъ является высшимъ руководителемъ и отвѣтственнымъ лицомъ за судьбу крѣпости, вооруженнымъ даже правомъ, при осадномъ положеніи, не исполнять инструкцій начальства { Ст. 57 полож. объ управл. крѣпостями'. "...Вся отвѣтственность по надлежащей оборонѣ крѣпости возлагается лично на коменданта. Въ силу сего для него необязательны мнѣнія и заключенія совѣта (обороны) и ему предоставляется полная свобода дѣйствій и право отстуапть отъ полученныхъ инструкцій". Показанія генераловъ Куропаткина, Стесселя и Смирнова. Приказы Намѣстника NoNo 46, 123 и 239.}.

Въ этихъ дѣйствіяхъ генерала Стесселя комиссія усмотрѣла признаки преступленія, предусмотрѣннаго 255 ст. воинск. устава о наказаніяхъ (XXII кн. с. в. п. 1869 года), изд. 3 { Ст. 255 воин. уст. о наказаніяхъ: "Кто въ виду или вблизи непріятеля самовольно приметъ надъ какою-либо частью войскъ или удержитъ за собою командованіе оною, несмотря на распоряженіе начальства о передачѣ сей части въ вѣдѣніе другого лица, тотъ, если не будетъ доказано, что онъ былъ вынужденъ къ тому въ видахъ устраненія крайней, угрожавшей войскамъ, опасности, подвергается: исключенію изъ службы съ лишеніемъ чиновъ или разжалованію въ рядовые, а при обстоятельствахъ особенно увеличивающихъ вину,-- смертной казни".}.

2) Считая "ложнымъ основаніемъ" высказанный ген.-адъют. Стесселемъ даже при допросѣ его въ слѣдственной комиссіи взглядъ, что старшій начальникъ можетъ вторгаться въ дѣятельность частныхъ начальниковъ по всѣмъ вопросамъ, касающимся ихъ прямыхъ обязанностей, комиссія признала превышеніемъ власти (141 ст. XXII кн.) со стороны ген. Стесселя то, что, оставшись самовольно въ Портъ-Артурѣ, онъ, въ нарушеніе приказа Намѣстника Е. И. В. на Д. Востокѣ отъ 14-го апрѣля 1904 года No 339, разъяснившаго права коменданта крѣпости, позволялъ себѣ вмѣшиваться въ распоряженія послѣдняго по гражданской части, въ явный ущербъ населенію, вызывая въ немъ своею несправедливостью и грубостью недовольство, не могшее способствовать, особенно среди людей съ образованіемъ, подъему патріотизма до самопожертвованія, и, во-вторыхъ, что онъ, ген. Стессель, совершенно произвольно, безъ законнаго основанія измѣнялъ и отмѣнялъ распоряженія младшихъ начальниковъ и, такимъ образомъ, вносилъ полную неопредѣленность въ отношенія административныхъ лицъ и учрежденій, что не могло не отразиться вредно на дѣлѣ обороны {полковника Хвостова, подполковниковъ Вершинина и Дювернуа, ген.-лейт. Смирнова и ген.-адъют. Стесселя.}.

3) Признавъ, что ген.-адъют. Стессель ограничилъ, а по нѣкоторымъ вопросамъ и совершенно отстранилъ коменданта, принявъ на себя его обязанности, комиссія нашла, что вмѣстѣ съ тѣмъ ген. Стессель оказывалъ бездѣйствіе власти (142 ст. XXII кн.) въ вопросахъ существенно важныхъ для обороны крѣпости, а именно: а) несмотря на распоряженіе Намѣстника "всѣми силами поддерживать рыбную ловлю", не только не поощрялъ ее, но и вовсе прекратилъ на три мѣсяца, чѣмъ уменьшилъ продовольственныя средства гарнизона; б) не использовалъ своевременно въ возможной мѣрѣ мѣстныхъ средствъ Квантунскаго полуострова, разрѣшивъ производство реквизицій лишь съ 15-го мая 1904 года, когда сѣверная часть полуострова была уже въ рукахъ непріятеля и когда, послѣ пораженія нашего подъ Цзиньчжоу

13-го мая, содѣйствіе намъ китайцевъ не могло не уменьшиться, и в) не принялъ мѣръ противъ распространенія ген.-л. Фокомъ неправильныхъ свѣдѣній въ составлявшихся послѣднимъ и разсыпавшихся многимъ лицамъ особыхъ "Замѣткахъ", въ которыхъ помѣщались совершенно несправедливыя и весьма оскорбительныя выраженія для лицъ, ведшихъ оборону крѣпости, что сѣяло вражду между ними и ген. Фокомъ и тѣмъ самымъ подрывало ихъ дружную и согласную работу по оборонѣ крѣпости {Документы: приказы Намѣстника; показанія: генераловъ Смирнова, Стесселя, Рейса, Горбатовскаго, Прмана и Семенова, адмирала Григоровича, полковниковъ Хвостова и Тыртова, подполковниковъ Вершинина и Достовалова, капитана Фонъ-Шварца, контролера.Успенскаго и инженера Зилова.}.

4) По мнѣнію комиссіи, имѣются также данныя для обвиненія ген.-адъют. Стесселя въ служебномъ подлогѣ (362 ст. улож. о нак. угол. и исправ. 1885 г.), вслѣдствіе представленія имъ Намѣстнику Его Императорскаго Величества на Дальнемъ Востокѣ, главнокомандующему арміями, военному министру и даже Государю Императору донесеній, несогласныхъ съ дѣйствительными обстоятельствами боевъ и съ дѣйствіями какъ участвовавшихъ въ нихъ лицъ, такъ и его собственными (донесенія командующему арміей о Цзиньчжоускомъ боѣ и объ отходѣ отряда ген. Фока къ Волчьимъ горамъ, письмо ген.-адъют. Куропаткину о своемъ всегдашнемъ участіи во всѣхъ боевыхъ столкновеніяхъ и всеподданнѣйшая телеграмма Государю Императору отъ 16-го декабря о состояніи крѣпости, гарнизона и боевыхъ запасовъ ея {Документы: телеграммы ген.-л. Стесселя, справка развѣдыв. отдѣленія, письма: подполковника Чхейдзе, ген. Стесселя -- генералу Куропаткину и ген. Куропаткина -- адм. Алексѣеву; показанія: генераловъ Никитина, Рейса, Надѣина, Смирнова, Стесселя, Ирмана, Третьякова и Горбатовскаго, полковниковъ Григоренко, Тыртова и Хвостова, капитановъ Романовскаго и Степанова....}.

5) Комиссія признала также наличность данныхъ въ дѣлѣ для обвиненія генерала Стесселя и въ томъ, что онъ неправильно и даже ложно представлялъ подвѣдомственныхъ ему чиновъ къ наградамъ, по каковымъ представленіямъ и получили: полковникъ (нынѣ генералъ-маіоръ) Рейсѣ -- орденъ св. Георгія 4-й ст., а генералы Фокъ и Надѣннъ -- знакъ того же ордена 3-й степени,-- и въ то же время оставлялъ безъ наградъ истинно достойныхъ, а награжденіе знаками отличія военнаго ордена производилъ пристрастно, въ зависимости отъ расположенія своего къ воинскимъ частямъ и лицамъ, что также должно быть признано подлогомъ по службѣ, предусмотрѣннымъ тою же 362 ст. уложенія {Показанія: генераловъ Смирнова, Рейса, Надѣина, Горбатовскаго, Ирмана, адмираловъ Лащинскаго и Григоровича, полковника Хвостова и подполковниковъ Вершинина и Дювернуа.}.

6) Поступки генералъ-адъютанта Стесселя въ послѣдніе дни обороны навели комиссію на мысль, что у него созрѣло и постепенно приводилось въ исполненіе намѣреніе прекратить оборону и сдать крѣпость независимо отъ того, исчерпаны ли всѣ средства обороны. Факты же, легшіе въ основу такого убѣжденія комиссіи, слѣдующіе:

а) Когда, 2-го декабря 1904 года, былъ убитъ генералъ Кондратенко, которому, по мнѣнію комиссіи, крѣпость преимущественно была обязана своею почти пятимѣсячною обороною, ген.-адъют. Стессель назначилъ начальникомъ сухопутной обороны ген.-л. Фока, постоянно заявлявшаго и писавшаго о невозможности упорнаго сопротивленія укрѣпленій Портъ-Артура и который во все время, войны не отстоялъ ни одной позиціи, а постоянно уступалъ ихъ {Показаніе генер. Рейса, донесеніе генер. Смирнова, записка ген. Фока.}.

б) Вслѣдъ за этимъ назначеніемъ, ген. Стессель, безъ личной провѣрки донесеній ген. Фока, разрѣшилъ ему безъ боя вывести войска изъ форта-No II и затѣмъ взорвать его. Отдача же этого форта, по мнѣнію комиссіи, имѣла для гарнизона крѣпости громадное значеніе, такъ какъ расшатала въ корнѣ тотъ принципъ, что гарнизонъ форта умираетъ, а не сдается, который съ такимъ постоянствомъ былъ внушаемъ войскамъ -ген. Кондратенко, комендантомъ и другими начальниками {Показанія генераловъ Рейса и Смирнова и полк. Хвостова. Донесенія ген. Стесселя.}.

в) Несмотря на то, что на военномъ совѣтѣ 16-го декабря 1904 г., огромнымъ большинствомъ присутствовавшихъ на немъ сухопутныхъ и морскихъ начальниковъ (19 противъ 3) высказано было мнѣніе упорно продолжать оборону, доведя ее, если потребуется, до штыкового боя и борьбы на-улицахъ города, ген.-адъют. Стессель, предрѣшая, по-мнѣнію комиссіи, сдачу крѣпости, того же 16-го Декабря телеграфировалъ Государю Императору о безнадежномъ ея положеніи. Въ этомъ предрѣшеніи сдачи комиссію убѣждала черновая всеподданнѣйшей телеграммы, написанная собственноручно ген. Стесселемъ, имъ подписанная и составленная 15-го декабря; въ ней еще наканунѣ военнаго совѣта было изложено, что "крѣпость продержится лишь нѣсколько дней" {Журналъ совѣта и черновая телеграммы.}.

г) Помимо ряда свидѣтельскихъ показаній, преднамѣренность сдать крѣпость комиссія усматривала также въ приказаніи ген.-адъют. Стесселя 17-го декабря, т. е. на другой день послѣ рѣшенія военнаго совѣта продолжать оборону,-- отправить въ Чифу полковыя знамена {Показанія ген. Смирнова, к.-адмираловъ Григоровича и Лащинскаго, полковниковъ Хвостова и Тыртова и оберъ-егермейстера Балашева.}.

д) Владѣя еще, послѣ паденія 18-го декабря 1904 г. форта No III и укрѣпленія 3-го, всѣми батареями берегового фронта, фортами и укрѣпленіями западнаго и сѣвернаго фронтовъ, Курганною батареею, высотами Митрофаньевскою, Лаперовскою и Владимірскою, а на восточномъ фронтѣ -- Малымъ Орлинымъ гнѣздомъ, Куропаткинскимъ люнетомъ, батареею Б, укрѣпленіями 1-мъ и 2-мъ, открытымъ капониромъ и фортомъ No I; отбивъ до 6 часовъ 19-го декабря всѣ штурмы на Большое Орлиное Гнѣздо; имѣя еще за первою оборонительною линіею способную къ оборонѣ позицію лейтенанта Хоменко и городъ съ внутреннею оградою, гдѣ ворвавшемуся непріятелю предстояло бы съ огромными потерями овладѣть каждымъ зданіемъ, каждой стѣнкой, насыпью, рвомъ, для чего потребовалось бы большое превосходство силъ, такъ какъ каждое закрытіе, обороняемое десяткомъ людей требовало для атаки сотенъ, съ нашей же стороны даже и ослабленные болѣзнями люди могли принять участіе въ защитѣ,-- ген.-адъют. Стессель, несмотря на такое вовсе не отчаянное, по мнѣнію комиссіи, положеніе крѣпости, вопреки обязательному для него, въ силу 62 статьи положенія объ управленіи крѣпостями { Cm. 62: "Когда, по мнѣнію коменданта, наступитъ время послѣднихъ усилій обороны, онъ обязанъ собрать военный совѣтъ изъ членовъ совѣта обороны и другихъ лицъ, по своему усмотрѣнію, для обсужденія способовъ дальнѣйшаго продолженія оной. Мнѣніе каждаго изъ членовъ этого совѣта вносится въ протоколъ его засѣданія. Засимъ комендантъ рѣшаетъ дѣло единолично, избирая изъ поданныхъ мнѣній самое мужественное и наиболѣе соотвѣтственное обезпеченію продленія обороны".}, рѣшенію военнаго совѣта 16-го декабря, и не созвавъ новаго совѣта, къ чему была полная возможность,-- въ 3 ч. дня 19-го декабря послалъ маршалу Ноги письмо съ предложеніемъ вступить въ переговоры о сдачѣ крѣпости {Показанія генераловъ Рейса, Горбатовскаго, Смирнова, Никитина и Фока, полковниковъ Григоренко и Хвостова. Телеграмма ген. Куропаткина.}.

е) Отправивъ письмо маршалу Ноги, ген. Стессель согласился на предложеніе ген. Фока очистить безъ боя Малое Орлиное Гнѣздо, Куропаткинскій люнетъ и батарею Б,-- эти главные опорные пункты восточнаго фронта, -- между тѣмъ какъ такое очищеніе ихъ, по мнѣнію комиссіи, если и не лишало еще насъ возможности оказать упорное сопротивленіе на остававшихся въ нашей власти позиціяхъ, то во всякомъ случаѣ крайне затрудняло продолженіе обороны и давало японцамъ возможность предъявить намъ болѣе тяжкія условія капитуляціи {Показанія генераловъ Стесселя, Смирнова, Рейса, Никитина и Фока и полковника Хвостова.}.

И, наконецъ, ж) назначивъ въ составъ парламентеровъ представителя отъ флота, начальниковъ штабовъ крѣпости и 4 и 7 дивизій и офицера генеральнаго штаба, ген.-адъют. Стессель не разъяснилъ имъ ихъ обязанностей, а ограничился лишь заявленіемъ, что онъ во всемъ уполномочилъ полковника (нынѣ ген.-маіоръ) Рейса, заявившаго уже себя на совѣтѣ обороны 25-го ноября и на военномъ совѣтѣ 16-го декабря совершенно ложно понимающимъ обязанности и долгъ осажденнаго гарнизона, тогда какъ, на основаніи ст. 60 положенія, о крѣпостяхъ, слѣдовало назначить для этого офицера испытанной твердости, смѣлости и преданности престолу и отечеству { Ст. 60: "Принимая самыя строгія мѣры, чтобы непріятель не могъ имѣть сношенія съ кѣмъ-либо изъ жителей крѣпости или гарнизона, комендантъ и самъ, безъ особой крайности, не долженъ имѣть такихъ сношеній. Въ случаѣ неизбѣжности переговоровъ комендантъ никогда не выходитъ лично изъ крѣпости и ведетъ ихъ черезъ офицеровъ, испытанной твердости, смѣлости и преданности Престолу и Отечеству".}. Въ то же время ген.-адъют. Стессель не далъ и полковнику Рейсу письменной инструкціи, опредѣляющей минимальныя условія капитуляціи, и не обязалъ его, въ случаѣ предъявленія японцами тяжелыхъ условій, предварительно подписанія капитуляціи, испросить у него согласіе на принятіе ихъ, а вполнѣ положился на оцѣнку ихъ полковникомъ Рейсомъ. Между тѣмъ послѣдній -- обидныя для чести арміи условія призналъ вполнѣ почетными и согласился на нихъ сдать крѣпость.

Имѣя въ виду всѣ эти факты, комиссія единогласно признала, что ген.-адъют. Стессель, сдавшій японцамъ Портъ-Артуръ 20-го декабря 1904 года, въ то время, когда крѣпость имѣла всѣ средства продолжать оборону, тѣмъ самымъ не исполнилъ своей обязанности по долгу присяги и согласно требованіямъ воинской чести, и что въ его дѣйствіяхъ заключаются признаки преступленія, предусмотрѣннаго 251 ст. XXII книги {Показанія: ген. Рейса, к.-адм. Лащинскаго, полковниковъ Хвостова и Тыртова, подполк. Вершинина и ген. шт. кап. Голованя.

Ст. 251 воин. уст. о наказ.: "Комендантъ или военный начальникъ, сдавшій непріятелю крѣпость или иное укрѣпленное мѣсто, не исполнивъ своей обязанности по долгу присяги и согласно съ требованіями воинской чести, или не употребивъ всѣхъ средствъ обороны, подвергается смертной казни".}.

Силы же и средства крѣпости ко дню ея сдачи, по подсчету, сдѣланному комиссіей на основаніи собранныхъ ей свѣдѣній, были слѣдующія: на веркахъ крѣпости и въ резервѣ (за исключеніемъ больныхъ) было строевыхъ нижнихъ чиновъ -- стрѣлковъ, артиллеристовъ, инженерныхъ и другихъ сухопутныхъ войскъ -- 22,434 чел. и моряковъ около 2,000 чел., нестроевыхъ -- 3,645 чел., а всего около 28,000 чел. Орудій способныхъ къ дѣйствію было 295, орудійныхъ снарядовъ -- до 26,650, съ добавленіемъ большого запаса для 37 и 47 мм. орудій, а всего до 200,000; ружейныхъ патроновъ не менѣе 7,000,000. Муки оставалось болѣе 60,000 пуд., крупы и рису больше 4,500 пуд., сухарей -- 77,665 пуд., сухихъ овощей -- 3,087 пуд., сахару -- 3,792 пуд., соли -- 19,000 п. и чаю -- ,2,700. пудовъ. Лошадей сдано японцамъ до 3,000 головъ, изъ коихъ, по мнѣнію комиссіи, половина могла быть употреблена въ пищу, а половина оставлена для подвозки войскамъ всего необходимаго. Гражданское населеніе крѣпости было обезпечено продовольствіемъ до февраля 1905 года {Показанія генераловъ Смирнова и Горбатовскаго, подполковниковъ Достовалова и Вершинина. Данныя записки ген.-м. Бѣлаго.}.

II. Въ дѣйствіяхъ полковника Вейса:

1) что, исполняя приказанія начальника укрѣпленнаго раіона, генералъ-адъютанта Стесселя, нарушавшія существующія узаконенія и превышавшія власть его, полк. Рейсъ не докладывалъ своему начальнику соотвѣтственныя статьи законовъ и положенія объ управленіи крѣпостями, какъ того требуетъ смыслъ узаконеній, опредѣляющихъ обязанности начальниковъ штабовъ {Показанія генераловъ Стесселя и Рейса.};

2) что на совѣтѣ обороны 25-го ноября 1904 года полк. Рейсъ сдѣлалъ отъ имени начальника укрѣпленнаго раіона предложеніе обсудить вопросъ о предѣлѣ, до котораго слѣдуетъ оборонять крѣпость, чтобы предотвратить рѣзню внутри города и безполезное истребленіе войскъ и жителей, между тѣмъ какъ ген. Стессель отрицалъ потомъ правильность сдѣланной полковникомъ Рейсомъ постановки вопроса, и добавлялъ, что вопросъ о перенесеніи обороны на улицы онъ рѣшитъ самъ. Затѣмъ на военномъ совѣтѣ 16-го декабря того же года полк. Рейсъ представилъ, по мнѣнію комиссіи, неосновательныя и противорѣчащія воинскому долгу соображенія, не соотвѣтствовавшія дѣйствительному положенію крѣпости и духу закона, по которому каждый лишній день обороны, независимо отъ числа жертвъ, сопряженныхъ съ продолженіемъ упорной борьбы, могъ имѣть большое государственное значеніе,-- и первый выразилъ мнѣніе о необходимости начать переговоры о капитуляціи крѣпости.

Первый фактъ указываетъ, по мнѣнію комиссіи, на намѣреніе полк. Рейса уже въ то время, еще 25-го ноября, возбудить мысль о сдачѣ крѣпости, а во второмъ случаѣ -- полковникъ Рейсъ подрывалъ вѣру въ возможность и необходимость продолженія упорной ея обороны {Журналы совѣта обороны и военнаго совѣта.}.

3) Наконецъ, въ дѣйствіяхъ полковника Рейса, касавшихся выполненія имъ порученія ген.-адъют. Стесселя по веденію переговоровъ съ японскими уполномоченными о капитуляціи крѣпости, комиссія усмотрѣла предрѣшенное уже полк. Рейсомъ намѣреніе принять всѣ условія капитуляціи, какъ бы тяжки они ни были: онъ не испросилъ у ген. Стесселя письменныхъ условій сдачи; не сообщилъ лицамъ, вмѣстѣ съ нимъ посланнымъ, сущность требованій ген. Стесселя; согласился на требованіе японскихъ уполномоченныхъ дать отвѣтъ черезъ 45 минутъ, срокъ, по мнѣнію комиссіи, весьма краткій для перевода этихъ условій съ англійскаго языка на русскій и основательнаго обсужденія ихъ; на заявленіе капитана Голованя полк. Рейсу, что надо добиваться, чтобы весь гарнизонъ былъ отпущенъ,-- отвѣтилъ, что "тутъ ничего не подѣлаешь, вѣдь они побѣдители" и, наконецъ, вмѣсто того, чтобы угрозой продолжать борьбу до послѣдней крайности, до отчаяннаго сопротивленія въ самомъ городѣ отстаивать основное требованіе -- дозволить гарнизону выйти изъ крѣпости съ оружіемъ, полк. Рейсъ взялъ на себя утвержденіе позорной капитуляціи {Показанія генераловъ Рейса и Стесселя и ихъ переписка; показанія к.-адм. Щенсновича, полк. Хвостова, кап. Голованя и оберъ-егерм. Балашева.}.

Во всемъ этомъ комиссія усмотрѣла содѣйствіе со стороны полк. Рейса генералу Стесселю въ сдачѣ крѣпости, т. е. преступное дѣяніе, предусмотрѣнное 251 ст. XXII книги.

III. Въ дѣйствіяхъ генералъ-лейтенанта Фока:

1) Будучи назначенъ начальникомъ отряда, цѣль котораго заключалась въ воспрепятствованіи высадкѣ непріятеля и въ задержаніи его возможно дольше и далѣе отъ Портъ-Артура, онъ проявилъ полную нераспорядительность и не оказалъ никакого противодѣйствія высадкѣ японцевъ въ Бицзыво; затѣмъ, несмотря на заранѣе данныя ген. Стесселемъ инструкціи упорно удерживать Цзиньчжоускую позицію, не принялъ соотвѣтственныхъ мѣръ къ отстаиванію ея; во время боя на ней 13-го мая 1904 года преувеличилъ опасность положенія отряда, чѣмъ и вызвалъ распоряженіе ген. Стесселя объ очищеніи позиціи; вопреки приказанія, началъ отступленіе засвѣтло; не озаботился укрѣпленіемъ Тафашинскихъ и Нангалинскихъ высотъ, что южнѣе Цзинь. чжоу,-- и не задержался на нихъ, несмотря на то, что противникъ его не преслѣдовалъ,-- и такимъ поспѣшнымъ, по мнѣнію комиссіи, ничѣмъ не вызывавшимся отступленіемъ къ Портъ-Артуру отдалъ преждевременно въ руки японцевъ Таліенванъ и Дальній, лишивъ насъ возможности испортить должнымъ образомъ все послужившее затѣмъ японцамъ для устройства въ этихъ городахъ удобной базы {Показанія ген.: Стесселя, Фока, Надѣина, Ирмана, Третьякова, Никитина, Смирнова и Горбатовскаго, полков. Григоренко, кап.: Романовскаго и фонъ-Шварца, поруч. Линденвальда и инженера Зилова.}.

Во всемъ этомъ комиссія нашла признаки неисполненія ген. Фокомъ приказанія начальника, имѣвшаго важное въ боевомъ отношеніи послѣдствіе и предусмотрѣннаго 3 ч. 104 ст. XXII кн. { Ст. 104, ч. 3, воин. уст. о наказ.: "За неисполненіе общихъ или лично до кого-либо относящихся приказаній начальника по нерадѣнію или невнимательности... въ виду непріятеля, когда неисполненіе приказанія могло имѣть важныя послѣдствія для безопасности арміи, или вліяніе на успѣхъ предпринятой операціи, или на успѣхи снабженія арміи или отряда боевыми, продовольственными или другими припасами, съ виновнаго взыскивается какъ за неповиновеніе на основаніи послѣдующей (105) статьи".

Ст. 105 воин. уст. о нак.: "За неповиновеніе, т. е. умышленное неисполненіе приказанія начальника, виновный подвергается: исключенію изъ службы съ лишеніемъ чиновъ или заключенію въ крѣпости отъ 1 года и 4 мѣс. до 4-хъ лѣтъ.}.

2) Будучи начальникомъ резерва въ крѣпости и получивъ въ дни августовскихъ штурмовъ приказаніе коменданта двинуть къ передовымъ фортамъ сѣверо-восточнаго фронта остававшійся въ резервѣ 14-й восточно-сибирскій стрѣлк. полкъ, ген. Фокъ вошелъ въ неумѣстное пререканіе съ комендантомъ о направленіи имъ полка въ обстрѣливаемые непріятелемъ пункты и не только не повелъ самъ послѣднюю часть командуемаго имъ резерва къ назначеннымъ мѣстамъ, но даже и не наблюлъ за исполненіемъ приказанія коменданта, вслѣдствіе чего одинъ баталіонъ 14-го полка остался въ казармахъ и къ назначенному пункту не пошелъ {Показанія генераловъ Рейса и Смирнова и докладъ ген. Фока.}.

Комиссія признала дѣяніе это неповиновеніемъ, предусмотрѣннымъ 105 ст. XXII книги.

3) Въ періодъ осады онъ своими разговорами и замѣтками, содержавшими критику дѣйствій начальствующихъ лицъ и разсылавшимися имъ, подрывалъ къ нимъ довѣріе и колебалъ въ войскахъ вѣру въ возможность и необходимость держаться въ укрѣпленіяхъ до послѣдней крайности, т. е. умирать въ нихъ, но не уступать врагу, а напротивъ, указывалъ на необходимость очищать таковыя, какъ только защита ихъ требовала большихъ жертвъ {Показанія ген.: Ирмана, Горбатовскаго, Смирнова и Семенова.}.

Въ этихъ поступкахъ комиссія усматривала признаки преступленія, предусмотрѣннаго 262 ст. XXII кн. { Ст. 262 воин. уст. о наказ.: "Кто будетъ изъ малодушія распускать слухи, дѣйствующіе вредно на духъ войскъ, или же дозволитъ себѣ какіе-либо другіе поступки, явно выражающіе малодушіе или робость, тотъ подвергается исключенію изъ службы съ лишеніемъ чиновъ... Когда же означенные въ сей статьѣ противозаконные поступки имѣли вредныя для военныхъ дѣйствій послѣдствія, то виновные приговариваются къ лишенію всѣхъ правъ состоянія и смертной казни.}.

4) Въ бытность начальникомъ сухопутной обороны, ген. Фокъ 5-го декабря 1904 г. приказалъ очистить фортъ No II, не испросивъ на это разрѣшенія коменданта и даже не предупредивъ его объ этомъ, въ каковомъ дѣяніи заключаются признаки превышенія власти (142 и 145 ст. XXII кн.) {Показанія генераловъ Стесселя, Смирнова, Фока и Горбатовскаго. Документы.}.

5) 19-го декабря, когда уже посланъ былъ парламентеръ къ ген. Ноги съ предложеніемъ вступить въ переговоры о сдачѣ крѣпости, ген. Фокъ приказалъ очистить безъ боя Малое Орлиное Гнѣздо, Куропаткинскій люнетъ и батарею Б, составлявшіе оплотъ праваго фланга сѣверо-восточнаго фронта; когда же начальникъ этого фронта, ген.-м. Горбатовскій, понимая крайне невыгодное положеніе, въ которое будетъ поставлена оборона съ очищеніемъ этихъ пунктовъ, отказался исполнить это распоряженіе ген. Фока, послѣдній увѣдомилъ ген. Горбатовскаго, что въ отношеніи его будутъ приняты "побудительныя мѣры", если онъ позволитъ себѣ дальнѣйшее противодѣйствіе, и вмѣстѣ съ тѣмъ отдалъ непосредственно начальнику оборонительнаго участка, поди. Лебединскому, приказаніе очистить перечисленныя выше укрѣпленія, а въ случаѣ наступленія японцевъ -- не стрѣлять. Этими распоряженіями генералъ Фокъ поставилъ оборону крѣпости въ невыгодныя условія и тѣмъ содѣйствовалъ ген. Стесселю въ его намѣреніи сдать крѣпость (251 ст. XXII кн.) {Показанія генераловъ Рейса, Надѣина, Смирнова, Горбатовскаго, Фока и Стесселя.}.

IV. Въ дѣйствіяхъ бывшаго коменданта крѣпости ген.-лейт. Смирнова комиссія усмотрѣла признаки бездѣйствія власти (142 и 145 ст. XXII кн.). Они выразились въ слѣдующемъ:

1) Несмотря на вредъ, происходившій отъ вмѣшательства ген. Стесселя въ его, ген.-лейт. Смирнова, дѣйствія, какъ коменданта, онъ не принималъ никакихъ мѣръ противъ такого ненормальнаго положенія, создававшаго двойственность и неопредѣленность власти, и не ходатайствовалъ въ служебномъ порядкѣ о возстановленіи закономъ опредѣленныхъ положеній {Показанія генер.: Смирнова, Стесселя и Рейса, полк. Хвостова, подполковниковъ Достовалова и Вершинина и кап. Степанова.}.

2) Убѣдившись, послѣ очищенія ген. Фокомъ форта No II (какъ показалъ это самъ ген. Смирновъ на слѣдствіи), въ состоявшемся между генералами Стесселемъ и Фокомъ соглашеніи о скорѣйшемъ приведеніи крѣпости въ такое положеніе, при которомъ можно было бы оправдать ея сдачу, онъ, вопреки долгу и лежавшей на немъ, въ силу 57 ст. положенія объ управленіи крѣпостями, обязанности, не принялъ мѣръ къ тому, чтобы воспрепятствовать осуществленію ихъ плана (напримѣръ, удаленіемъ ген.-лейт. Фока отъ руководства сухопутною обороною крѣпости) и не предотвратилъ послѣдовавшей 19-го декабря сдачи безъ боя Малаго Орлинаго Гнѣзда, Куропаткинскаго люнета и батареи Б {Показаніе ген. Смирнова. }.

3) Узнавъ о посылкѣ ген. Стесселемъ парламентера, онъ не созвалъ совѣта обороны и не настаивалъ передъ нимъ, вопреки лежавшей на немъ въ силу той же 57 ст. положенія обязанности, на прекращеніи переговоровъ и на точномъ соблюденіи 62 ст. того же положенія, а равно и на исполненіи рѣшенія военнаго совѣта 16-го декабря {Показанія ген. Смирнова и полковн. Хвостова и Григоренко.}.

4) Получивъ, наконецъ, извѣщеніе о требованіи штабомъ укрѣпленнаго раіона присылки начальника штаба крѣпости полковника Хвостова для поѣздки вмѣстѣ съ полк. Рейсомъ въ мѣсто, назначенное для переговоровъ о сдачѣ, онъ не отправился немедленно къ ген. Стесселю для заявленія ему о невозможности послать полковника Хвостова, какъ представителя коменданта, признающаго сдачу преступленіемъ, позорящимъ достоинство и честь гарнизона и подвергающимъ виновныхъ смертной казни, а, по собственному признанію, устранилъ себя отъ всякаго участія въ этомъ "грязномъ дѣлѣ" и отправилъ своего начальника штаба для переговоровъ, не снабдивъ его даже инструкціей противиться всѣми силами заключенію капитуляціи {Показаніе ген. Смирнова.}.

V. Имѣя въ виду 69 ст. воин. уст. о наказаніяхъ, по которой подчиненные, за совершеніе ими по приказанію начальства дѣянія, признаннаго судомъ преступнымъ, подлежатъ отвѣтственности, когда они не могли не видѣть, что онъ предписываетъ имъ нарушить присягу и вѣрность службы или совершить дѣяніе, явно преступное, комиссія усмотрѣла основанія для обвиненія по 251 ст. XXII кн. и контръ-адмираловъ Лащимскаю, Григоровича и Вирена, въ томъ:

1) что, узнавъ 19-го декабря 1904 года о посылкѣ ген. Стесселемъ парламентера съ предложеніемъ сдать крѣпость, они не обратились къ нему съ настоятельнымъ представленіемъ исполнить обязательное для него рѣшеніе военнаго совѣта 16-го декабря продолжать упорную оборону крѣпости или созвать вновь военный совѣтъ для разрѣшенія этого вопроса {Показанія контръ-адмираловъ Вирена, Лащинскаго, Григоровича и Щенсновича.}.

По мнѣнію комиссіи, это было нравственнымъ долгомъ адмираловъ, такъ какъ въ гарнизонѣ крѣпости было много чиновъ флота, достоинство и честь которыхъ они должны были отстаивать;

2) получивъ изъ штаба укрѣпленнаго раіона увѣдомленіе, что только одна ночь остается для того, чтобы сдѣлать съ судами то, что они признаютъ нужнымъ, они приступили къ уничтоженію ихъ, не предъявивъ ген. Стесселю требованія прекратить сношеніе съ непріятелемъ, хотя изъ этого увѣдомленія не могли не видѣть окончательнаго рѣшенія ген. Стесселя сдать крѣпость {Показаніе к.-адм. Вирена, Лащинскаго и Григоровича и письмо полк. Рейса.}, и

3) получивъ, затѣмъ, распоряженіе о посылкѣ и отъ флота уполномоченнаго для переговоровъ о капитуляціи, они не отказались отъ сего, а отправили капитана 1-го ранга Щенсновича, не давъ ему положительнаго указанія не принимать условій сдачи крѣпости {Показанія к.-адм. Вирена, Лащинскаго и Щенсновича.}.

VI. По тѣмъ же основаніямъ (69 ст. XXII кн.) тому же обвиненію (по 251 ст. XXII кн.) подлежалъ, по мнѣнію комиссіи, и кап. 1-го ранга (нынѣ контръ-адмиралъ) Щенсновичъ за то, что, не испросивъ точной инструкціи у адмираловъ относительно даннаго ему ими тяжкаго порученія быть уполномоченнымъ отъ флота при переговорахъ съ японцами о сдачѣ крѣпости, онъ безъ всякаго протеста согласился на предложеніе Рейса подписать условія капитуляціи {Показанія к.-адмираловъ Вирена, Лащинскаго, Григоровича и Щенсновича, ген. Рейса, полк. Хвостова, кап. Голованя и об.-егерм. Балашова.}.

VII. Наконецъ, признавая основною, первоначальною причиною всѣхъ бѣдъ, постигшихъ насъ въ войнѣ съ Японіею, внезапное нападете японскихъ миноносцевъ въ ночь съ

26-го на 27-е января 1904 года на нашу портъ-артурскую эскадру,-- нападеніе, давшее японскому флоту господство на морѣ, и объясняя успѣхъ его непринятіемъ должныхъ мѣръ къ охранѣ эскадры на рейдѣ, комиссія, на основаніи 116 ст. морского устава { 116 ст. Морск. Устава ( изд. 1901 г.).-- "Во всѣхъ особенно важныхъ обстоятельствахъ, напримѣръ, вблизи непріятельскаго берега и на такихъ рейдахъ, гдѣ можно ожидать нападенія, флагманъ принимаетъ, по своему усмотрѣнію, чрезвычайныя предосторожности, какъ-то: высылаетъ развѣдчиковъ, назначаетъ ночные объѣзды около эскадры, пароли и лозунги, приказываетъ кораблямъ имѣть готовые шпринги, ставитъ на берегу въ удобныхъ мѣстахъ сторожевые посты, для обозрѣнія моря, огражденія минами и т. п.".} признавала отвѣтственнымъ за это бывшаго начальника ея, вице-адмирала Старка {Показанія адмираловъ Алексѣева, Старка, Вирена и Григоровича, кап. 1-го р. фонъ-Эссена и 2-го р. Сакса.}.

Составивъ во исполненіе Высочайшаго повелѣнія отъ 13-го марта 1905 года и на основаніи 64 ст. полож. о крѣпостяхъ приведенное выше въ существенныхъ его чертахъ заключеніе о дѣйствіяхъ начальствовавшихъ въ Портъ-Артурѣ лицъ, въ которыхъ усматривались признаки преступленій, предусмотрѣнныхъ уголовными законами, комиссія, руководствуясь 348 статьей воен.-суд. устава, постановила: препроводить копіи его, съ подписями предсѣдателя и членовъ, военному министру -- для представленія на Высочайшее благовоззрѣніе, и морскому -- для свѣдѣнія, подлинное же заключеніе оставить при дѣлѣ.

Вмѣстѣ съ тѣмъ комиссія составила общій очеркъ средствъ Портъ-Артура, въ которомъ, на основаніи свидѣтельскихъ показаній, свѣдѣній и документовъ, полученныхъ отъ разныхъ лі-щъ и учрежденій, выясняется насколько крѣпость силою своихъ верковъ, вооруженіемъ, численностью гарнизона, количествомъ боевыхъ, продовольственныхъ и иныхъ запасовъ отвѣчала своему назначенію и стратегическому положенію; каково было административное устройство крѣпости и соотвѣтствовала ли организація управленія ею положенію объ управленіи крѣпостями; въ какой степени и чѣмъ именно содѣйствовалъ оборонѣ крѣпости флотъ и населеніе.

Особый интересъ въ этомъ очеркѣ представляетъ глаза, посвященная административному устройству крѣпости, составленная такимъ знатокомъ крѣпостного дѣла, какъ, покойный уже нынѣ, бывшій предсѣдатель крѣпостного комитета ген.-отъ-инф. Гребенщиковъ. Глава объ инженерной оборонѣ крѣпости, содержащая обзоръ хода работъ по укрѣпленію Портъ-Артура и критическую оцѣнку его верковъ составлена была подъ руководствомъ членовъ комиссіи инженеръ-генераловъ Рерберга и Богаевскаго; глаза объ артиллерійской оборонѣ -- подъ руководствомъ генераловъ-отъ-артиллеріи Демьяненкова и Крыжановскаго; обзоръ интендантской и медицинской части -- подъ руководствомъ ген.-отъ-инф. Комарова и, наконецъ, о флотѣ -- ген.-адъют. Диковымъ.

Комиссія предполагала дать также и обзоръ хода обороны и выяснить, слѣдствіемъ какихъ именно причинъ была внезапность нападенія японскихъ миноносцевъ на нашу эскадру, каковъ былъ дальнѣйшій ходъ военныхъ дѣйствій на Квантунѣ и, наконецъ, каково было общее положеніе дѣлъ и состояніе запасовъ въ Портъ-Артурѣ ко дню капитуляціи, какъ результатъ всего хода военныхъ дѣйствій и цѣлесообразнаго использованія средствъ обороны.

Въ такомъ видѣ весь этотъ очеркъ, по мнѣнію комиссіи, долженъ былъ явиться не только подтвержденіемъ предъявленныхъ комиссіею въ своемъ заключеніи обвиненій къ начальствовавшимъ въ Портъ-Артурѣ лицамъ, но и могъ послужить къ раскрытію тѣхъ общихъ причинъ ошибокъ и недостатковъ, устраненіе которыхъ должно, избавить въ будущемъ наше отечество и армію отъ пережитыхъ ими въ русско-японскую войну несчастій".

Къ сожалѣнію, эта работа не была доведена комиссіей до конца, и изъ второй части очерка, посвященной обзору военныхъ дѣйствій въ Портъ-Артурѣ, составлена была только первая глаза -- о внезапномъ нападеніи японскихъ миноносцевъ на нашу портъ-артурскую эскадру.

Представленіемъ заключенія дѣятельность комиссіи собственно и кончилась.

11-ю августа предсѣдателемъ комиссіи получено было отъ военнаго министра письмо отъ 1-го августа. Сообщая о своемъ намѣреніи въ ближайшемъ времени испросить Высочайшее соизволеніе на направленіе дѣла о сдачѣ кр. Портъ-Артуръ примѣнительно къ порядку, установленному статьями 12771 и слѣдующими воен.-судеб. устава (по редакціи, объявленной въ приказѣ по воен. вѣд. 1906 г. No 285), и представить Государю Императору о возложеніи дальнѣйшихъ слѣдственныхъ дѣйствій на постояннаго члена главнаго военнаго суда, дѣйст. тайн. сов. Быкова, военный министръ просилъ о предоставленіи д. т. с. Быкову возможности уже теперь ознакомиться съ дѣлопроизводствомъ комиссіи и собраннымъ ею слѣдственнымъ матеріаломъ.

18-го августа военный министръ увѣдомилъ предсѣдателя комиссіи отношеніемъ отъ 14-го числа того же мѣсяца, что по всеподданнѣйшему докладу имъ заключенія слѣдственной комиссіи, Государь Императоръ въ 12-й день августа 1906 года Высочайше повелѣть соизволилъ: 1) ген.-адъют. Стесселя, генералъ-лейтенантовъ Смирнова и Фока, ген.-м. Рейса, вице-адмирала Старка и контръ-адмираловъ Лащинскаго, Григоровича, Вирена и Щенсновича, согласно съ заключеніемъ комиссіи, привлечь къ слѣдствію по дѣлу о сдачѣ кр. Портъ-Артуръ японскимъ войскамъ въ качествѣ обвиняемыхъ; 2) дальнѣйшее теченіе уголовнаго дѣла о нихъ направить въ порядкѣ, установленномъ ст. 12771--127714 воен.-судеб. устава (по редакціи, объявленной въ приказѣ по воен. вѣд. 1906 г. No 285), и 3) производство предварительнаго слѣдствія о нихъ возложить на постояннаго члена главнаго воен. суда д. т. с. Быкова.

25-го августа комиссія составила постановленіе (No 9) о раздѣленіи всѣхъ собранныхъ ею документовъ на три категоріи: 1) могущихъ служить для подтвержденія обвиненій, указанныхъ въ заключеніи (вещественныя доказательства), 2) могущихъ имѣть значеніе для выясненія обстоятельствъ дѣла (приложенія) и 3) подлежащихъ возвращенію, какъ не представляющихъ дальнѣйшей надобности.

Этимъ комиссія заключила свою дѣятельность.

23-го сентября 1906 года послѣдовало, по всеподданнѣйшему докладу военнаго министра, Высочайшее соизволеніе на закрытіе комиссіи; при этомъ Его Величество соизволилъ повелѣть военному министру, въ письмѣ на имя предсѣдателя, передать ему и членамъ комиссіи благодарность Его Величества за тщательное и добросовѣстное исполненіе возложеннаго на нихъ труда.

Подводя итоги дѣятельности слѣдственной комиссіи, надлежитъ сказать, что они выразились въ 10 постановленіяхъ и 81 протоколѣ допроса 44 свидѣтелей и ознакомленіи съ дѣлами и документами, охватывавшими весь періодъ владѣнія нами Квантунскимъ полуостровомъ и Портъ-Артуромъ, составившими вмѣстѣ 6 томовъ съ 2104 листами.

Комиссіи не удалось допросить 7 намѣченныхъ было ею къ допросу свидѣтелей (ген.-м. Бѣлаго, полк. Петруша, кап. Сычева, шт.-кап. Адо, капит. 2 ранга Циммермана, д-ра Ястребова и г. Тауца).

Изъ состава комиссіи за 1 1/2 года ея дѣятельности выбыли три члена: адмиралы Бирилевъ -- въ виду назначенія его морскимъ министромъ, и Дубасовъ -- въ виду назначенія его Московскимъ генералъ-губернаторомъ -- и генералъ-лейт. Платоновъ -- за назначеніемъ его къ присутствованію въ Сенатѣ.