Причины быстрой извѣстности Андреева.-- Талантъ Андреева.-- Онъ выразитель новыхъ настроеніи русскаго общества.
Литературная извѣстность Леонида Андреева создалась необыкновенно быстро,-- менѣе нѣмъ въ десять лѣтъ Это одна изъ наиболѣе счастливыхъ литературныхъ карьеръ.
Еще десять лѣтъ назадъ скромный помощникъ присяжнаго повѣреннаго въ Москвѣ, снискивающій себѣ средства къ жизни судебными отчетами въ газетахъ,-- какъ-то почти сразу онъ дѣлается извѣстнымъ писателемъ и привлекаетъ къ себѣ вниманіе критики и читателей {"Атмосфера литературныхъ кружковъ въ данный моментъ безъ преувеличенія насыщена Леонидомъ Андреевымъ", писалъ В. Боцяновскій въ 1903 г. Л. Андреевъ. Спб. 1903 г.}.
Маленькій разсказъ, напечатанный для пасхальнаго номера московской газеты {"Баргамотъ и Гараська". "Курьеръ" 1898 г. No 95.}, начинаетъ собою рядъ успѣховъ Андреева, растущихъ изъ года въ годъ и до нашихъ дней.
Всего двѣнадцать лѣтъ назадъ онъ хочетъ кончить жизнь самоубійствомъ {Въ своей автобіографіи Андреевъ упоминаетъ только объ одномъ покушеніи на самоубійство; между тѣмъ въ газетѣ "Свободныя Мысли", за 1908, VI, сообщается, что Андреевъ покушался на жизнь трижды.}, очевидно не видя въ ней ничего радостнаго и утѣшительнаго, и вотъ теперь онъ, если и не застрахованъ отъ смерти, то во всякомъ случаѣ можетъ не бояться скораго забвенія.
Литературное имя Андреева переживетъ его, какъ человѣка, на многіе десятки лѣтъ,-- и если конецъ XIX вѣка навсегда связанъ съ именами Чехова и отчасти Горькаго, то начало XX,-- не подлежитъ никакому сомнѣнію,-- будетъ отмѣчено именемъ Леонида Андреева.
Карьера Леонида Андреева во многомъ напоминаетъ жизнь "Человѣка" въ драмѣ того же названія; какъ-то невольно наталкиваешься на аналогіи и сближенія, тѣмъ болѣе, что между творчествомъ писателя и его личной жизнью не можетъ не существовать и извѣстной связи. Быть можетъ не всегда удобно и возможно устанавливать ее, но она всегда существуетъ.
Невольно бросается, напримѣръ, въ глаза одна очень характерная подробность въ жизни Человѣка. Талантливый художникъ, архитекторъ, умираетъ съ голоду, не зная, гдѣ и какъ приложить свои " силы и удовлетворить своему влеченію. Но вотъ приходитъ на его дарованіе капризная мода, и вчерашній бѣднякъ сегодня уже богатъ и знаменитъ.
Не такъ-ли неожиданно заблестѣла и звѣзда Андреева послѣ того, какъ на него, во.слѣдъ М. Горькому, обратила вниманіе и редакція газеты, въ корой онъ сотрудничалъ, и заговорили въ кружкахъ читающей публики.
Популярность Андреева объясняется, однако, многими причинами.
Первая -- это безспорный талантъ,-- большое интересное дарованіе писателя. Приковать къ себѣ вниманіе читателя, заставить волноваться, спорить, связать рядъ проблемъ жизни съ своими произведеніями и образами своихъ героевъ,-- это ужъ серьезное доказательство дарованія. Заставить о себѣ и черезъ себя думать,-- для этого нужно имѣть въ себѣ что-то, что называется талантомъ. Рекламой, крикомъ этого не сдѣлаешь. Можно на нѣсколько мгновеній обратить на себя вниманіе и пользоваться имъ, но, заставить о себѣ говорить годами, это ужъ не подъ силу рекламной наглости. Удержать къ себѣ и къ своимъ произведеніямъ интересъ въ теченіе многихъ лѣтъ можетъ лишь тотъ, у кого есть что-то,-- свое, новое, оригинальное, что ударяетъ по сердцамъ и волнуетъ. Имѣть свое,-- оригинальное,-- это вѣдь и значитъ имѣть талантъ. И Андреевъ, несомнѣнно, обладаетъ имъ. Въ признаніи таланта Андреева сходятся критики разнообразныхъ лагерей,-- даже его ярые хулители, какъ, напр., Мережковскій, Буренинъ, Розановъ и многіе др.
Одного таланта, однако, недостаточно, чтобы приковать къ себѣ всеобщее вниманіе. Мы знаемъ геніальныхъ людей, прошедшихъ въ жизни незамѣтно для современниковъ, такова, напримѣръ, трагическая жизнь шведскаго писателя Пеля Морина, незамѣченнаго при жизни и съ восторгомъ встрѣченнаго критикою черезъ 11 лѣтъ послѣ его смерти. Можно назвать сотни даровитѣйшихъ людей, голодавшихъ при жизни и долго не оцѣненныхъ и послѣ смерти. Кромѣ таланта нужна еще удача, а удача, главнымъ образомъ, зависитъ отъ соотвѣтствія дарованій писателя съ запросами времени и подробностями даннаго общества. Вотъ почему одна біографія писателя никогда не объясняетъ намъ его роли въ обществѣ. Вы читаете, напр., что такой-то писатель, положимъ Карамзинъ, рано утерялъ мать, обнаружилъ меланхолію и чувствительность. Но тысячи молодыхъ людей и до Карамзина и послѣ него обнаруживали ту же чувствительность и рано теряли матерей и все-таки прошли незамѣченными. Нужно было, чтобы именно меланхолическая чувствительность Карамзина совпала съ эпохой сантиментализма, эпохой борьбы на западѣ третьяго сословія съ аристократіей. Нужна была цѣлая плеяда писателей, начиная съ Жанъ-Жака Руссо и автора романа "Островъ Фельзенбургъ", чтобы возникла и у насъ въ Россіи для извѣстности Карамзина благопріятная обстановка. Когда всѣ возмущались неправдами жизни и плакали навзрыдъ, умиляясь прелестямъ лона природы,-- чувствительный Карамзинъ пришелъ желаннымъ выразителемъ созрѣвшихъ уже настроеній.
Эти соображенія можно примѣнять ко всякому писателю, и въ особенности къ Андрееву. Не потому, что онъ въ "обезьяньихъ лапахъ" публики, какъ увѣряетъ Мережковскій, а потому, что между современнымъ человѣкомъ и Андреевымъ (и русскимъ человѣкомъ въ особенности) есть глубокая связь; тысячи психологическихъ нитей соединяютъ Андреева съ его читателемъ и даютъ имъ взаимный интересъ другъ къ другу. Современное общество, переживая тяжелый моментъ духовнаго распада, стоя на распутьѣ, у котораго нѣтъ даже былыхъ сказочныхъ надписей съ указаніемъ предстоящей судьбы, встрѣчаетъ въ Андреевѣ своего философа, психолога, своего истолкователя. Андреевъ вполнѣ стоитъ своего читателя. Читатель нашелъ себя въ его произведеніяхъ. Оба другъдругомъ должны быть довольны -- вотъ причина, почему успѣхъ Андреева нужно считать весьма значительнымъ и характернымъ для переживаемаго нами времени.