Первые успѣхи Пугачева.-- Маіоръ Харловъ и его жена.-- Харлова -- наложница Пугачева и его къ ней привязанность.-- Неестественная, но вѣроятная взаимность этого чувства со стороны Харловой.-- Слобода Берда и царскій антуражъ.-- Убійство Харловой.
Въ то время, когда подобными мѣрами истреблялась самая память о Пугачевѣ, самозванецъ, опираясь на общее недовольство казаковъ и инородцевъ -- башкиръ, калмыковъ и киргизовъ, дѣлалъ быстрые, кровавые успѣхи и жестоко расправлялся съ дворянствомъ за угнетеніе народа и преданнымъ Екатеринѣ начальствомъ крѣпостей.
26-го сентября 1773 года, совершая свое побѣдоносное шествіе къ Оренбургу, Пугачевъ отъ крѣпости Разсыпной, покорившейся ему, подошелъ къ Нижне-Озерной (всѣ расположены на берегу рѣки Яика), гдѣ командиромъ былъ маіоръ Харловъ. Слыша о шествіи мятежника и его безцеремонности съ женскимъ поломъ, Харловъ заблаговременно отправилъ свою молоденькую и хорошенькую жену, на которой недавно женился, изъ своей крѣпости въ слѣдующую по направленію къ Оренбургу, Татищеву крѣпость, къ отцу ея, командиру той крѣпости; Елагину. Съ Нижне-Озерной крѣпостью случилась обыкновенная въ Пугачевщину исторія: казаки передались Пугачеву. Харловъ со своей немощной инвалидной командой не могъ устоять противъ Пугачева, и по не долгой битвѣ крѣпость была занята. Маіоръ думалъ откупиться отъ смерти деньгами, но напрасно: судъ Пугачева надъ непокорнымъ ему начальствомъ былъ коротокъ. Полумертваго отъ ранъ Харлова, съ вышибленнымъ и висящимъ на щекѣ глазомъ, повѣсили вмѣстѣ съ двумя другими офицерами.
Расправившись съ Нижне-Озерной крѣпостью, Пугачевъ двинулся на Татищеву. Разставивъ противъ крѣпости пушки, Пугачевъ сначала уговаривалъ осажденныхъ "не слушать бояръ" и сдаться добровольно, а когда это не имѣло успѣха, приступилъ не спѣша къ осадѣ и къ вечеру ворвался въ крѣпость, пользуясь смятеніемъ осажденныхъ во время произведеннаго имъ пожара. Начались расправы. Съ Елагина, отличавшагося тучностью, содрали кожу. Бригадиру барону Билову отрубили голову, офицеровъ повѣсили, нѣсколькихъ солдатъ и башкиръ разстрѣляли картечью, а остальныхъ присоединили къ своимъ войскамъ, остригши волосы по-казачьи -- въ кружокъ. Въ Татищевой, между плѣнными, попалась Пугачеву и Харлова; онъ былъ прельщенъ ея красотою такъ, что пощадилъ ей жизнь, а по ея просьбѣъ и ея семилѣтнему брату, и взялъ ее въ свои наложницы.
Вскорѣ хорошенькая Харлова завоевала симпатію Пугачева, и онъ началъ къ ней относиться не какъ къ простой наложницѣ, а удостоилъ ее своей довѣренности и даже принималъ въ иныхъ случаяхъ ея совѣты. Харлова стала около Пугачева не только близкимъ, но и любимымъ человѣкомъ, чего нельзя сказать о другихъ, даже самыхъ преданныхъ ему, приверженцахъ, въ основѣ отношеній къ которымъ была общность кроваваго преступленія -- связь ненадежная, что и доказала послѣдовавшая черезъ годъ выдача самозванца сообщниками.
Трудно сказать, что сама Харлова чувствовала къ своему завоевателю, но безспорно, что Пугачевъ питалъ къ симпатичной Харловой непритворную привязанность, и она имѣла право всегда, во всякое время, даже во время его сна, входить безъ доклада въ его кибитку;-- право, какимъ не пользовался ни одинъ изъ его сообщниковъ. Это довѣріе Пугачева къ своей наложницѣ, да къ тому еще "дворянкѣ", заставляетъ насъ сдѣлать весьма вѣроятное заключеніе, что и сама Харлова не наружно только (Пугачева провести было трудно) была съ нимъ дружна, а почувствовала нѣчто другое, противуположное страху и отвращенію, которые онъ долженъ былъ бы ей внушить началомъ своего знакомства.
Или Пугачевъ умѣлъ завоевывать расположеніе къ себѣ женщинъ, или тутъ кроется одна изъ тѣхъ загадокъ, какихъ много представляетъ намъ женское сердце и женская натура.
Съ сентября же началась осада крѣпости Яицкаго городка, гдѣ укрѣпился съ горстью преданныхъ людей храбрый Симоновъ, тогда какъ самый городъ предался Пугачеву и былъ въ его рукахъ, а съ начала октября 1773 года былъ осажденъ Оренбургъ съ нераспорядительнымъ нѣмцемъ губернаторомъ, Рейнсдорпомъ, и обѣ осады затянулись надолго.
Пугачевъ расположился станомъ на зиму въ Бердской слободѣ, въ семи верстахъ отъ Оренбурга, и повелъ осаду не спѣша, не желая "тратить людей", а имѣя намѣреніе "выморить городъ моромъ".
Въ Бердѣ, которую Пугачевъ хорошо укрѣпилъ, онъ устроился совсѣмъ по-царски, сдѣлавъ себѣ маскарадный царскій антуражъ: Чика (или Зарубинъ), его главный наперсникъ, былъ названъ фельдмаршаломъ и графомъ Чернышевымъ, Шигаевъ,-- графомъ Воронцовымъ, Овчинниковъ -- графомъ Панинымъ, Чумаковъ -- графомъ Орловымъ. Равнымъ образомъ и мѣстности, гдѣ они дѣйствовали, получили названія: слобода Берда -- Москвы, деревня Каргаля -- Петербурга, Сакмарскій городокъ -- Кіева.
Харлова поселилась вмѣстѣ съ Пугачевымъ въ Бердской слободѣ и пользовалась тамъ своимъ исключительнымъ положеніемъ, но ей недолго пришлось пожить на свѣтѣ.
Скоро любовь къ ней Пугачева возбудила ревнивыя подозрѣнія его сообщниковъ и главныхъ помощниковъ, не хотѣвшихъ никого имѣть между собою и главою возстанія. Можетъ быть, это была и зависть къ любимому человѣку, можетъ быть, "дворянка" Харлова, опираясь на любовь къ ней лже-царя, пренебрегла заискиваніемъ у пугачевскихъ "графовъ" или обошлась съ ними нѣсколько презрительно; наконецъ, можетъ быть и то, что "графы" видѣли и боялись смягчающаго вліянія молодой прекрасной женщины на ихъ суроваго предводителя. Какъ бы тамъ ни было, но скоро сообщники стали требовать отъ Пугачева, чтобы онъ удалилъ отъ себя Харлову, которая-де на нихъ наговариваетъ ему. Весьма вѣроятно, что Харлова и жаловалась Пугачеву на оскорбленія ея грубыми воротилами Бердской орды.
Пугачевъ не соглашался на это изъ сильной привязанности къ свой плѣнницѣ, чувствуя, что съ нею онъ лишится любимаго (а можетъ быть и любящаго) человѣка, но, въ концѣ концовъ, эта борьба кончилась побѣдою его сообщниковъ. Пушкинъ говоритъ, что Харлову Пугачевъ выдалъ самъ, а графъ Саліасъ въ своемъ романѣ "Пугачевцы" описываетъ расправу, какъ происшедшую въ отсутствіи Пугачева, и, по нашему мнѣнію, онъ ближе къ истинѣ: Харлову безжалостно застрѣлили, вмѣстѣ съ ея семилѣтнимъ братомъ, среди улицы и бросили въ кусты.
Передъ смертью, истекая кровью, несчастные страдальцы еще имѣли силу, чтобы подползти другъ къ другу и умереть обнявшись.
Трупы ихъ долго валялись въ кустахъ, какъ отвратительное доказательство тупой жестокости сподвижниковъ Пугачева.
Пугачевъ, скрѣпя сердце, покорился этой наглости своихъ сообщниковъ и, вѣроятно, загоревалъ о потерѣ любимой женщины, ибо мы видимъ, что вскорѣ послѣ этого казаки принялись высватывать Пугачеву невѣсту настоящую, чтобы стала женою, какъ слѣдуетъ великому государю, и тутъ снова вопросъ объ императрицѣ Екатеринѣ II, какъ женѣ Петра III, принялъ весьма щекотливую и оскорбительную формуй будучи поднять и обсуждаемъ на казачьихъ "кругахъ" т. е. собраніяхъ, но объ этомъ будетъ повѣствованіе дальше.