Пугачевъ въ клѣткѣ.-- Софья пущена въ Москвѣ по базарамъ разсказывать о мужѣ.-- Казнь Пугачева и рѣшеніе суда о "женкахъ".-- Устинья у императрицы Екатерины II.-- Пропажа обѣихъ женокъ съ горизонта и изъ памяти.-- Чрезъ 21 годъ онѣ оказываются въ Кексгольмской крѣпости.
Теперь начинается развязка всѣхъ прошедшихъ предъ читателемъ трагическихъ и комическихъ сценъ.
Пугачева, послѣ допроса въ Яицкомъ городкѣ, Суворовъ повезъ въ деревянной клѣткѣ, какъ рѣдкаго звѣря, въ Симбирскъ къ Панину; съ нимъ былъ и сынъ его отъ Софьи, Трофимъ, "рѣзвый и смѣлый мальчикъ", какъ называетъ его Пушкинъ въ своей "Исторіи Пугачевскаго бунта". Изъ Симбирска ихъ отправили въ Москву.
Еще раньше туда же посланы были и "женки" Пугачева, Софья съ дочерьми и Устинья для новыхъ допросовъ въ тайной экспедиціи, къ завѣдывавшему московскимъ ея отдѣломъ оберъсекретарю сената, Степану Ивановичу Шешковскому.
Послѣ допросовъ Устинью Пугачеву посадили подъ крѣпкій караулъ, приберегая для посылки въ Петербургъ, гдѣ императрица Екатерина II выразила желаніе видѣть пресловутую "императрицу Устинью", а Софью Дмитріеву, въ видахъ успокоенія народной молвы,-- ибо о Пугачевѣ въ народѣ говорили "разно" и подчасъ для правительства непріятно,-- пустили гулять по базарамъ, чтобы она всѣмъ разсказывала о своемъ мужѣ, Емельянѣ Пугачевѣ, показывала его дѣтей, словомъ разсѣивала своимъ живымъ лицомъ и свидѣтельствомъ мнѣніе, что Пугачевымъ назвали истиннаго государя Петра III.
Народъ, незадолго передъ тѣмъ съ нетерпѣніемъ ожидавшій Пугачева, какъ царя Петра Ѳедоровича, слушалъ разсказы Софьи, ходилъ смотрѣть "самого Пугача" на монетный дворъ -- и, должно быть, убѣждался.
10-го января 1776 года въ жестокій морозъ была совершена казнь Пугачева, въ Москвѣ на Болотѣ, а о женахъ его въ пунктѣ 10 сентенціи о казни было сказано:
"А понеже ни въ какихъ преступленійхъ не участвовали обѣ жены самозванцевы, первая Софья, дочь донского казака Дмитрія Никифорова (Недюжина), вторая Устинья, дочь яицкаго казака Петра Кузнецова, и малолѣтные отъ первой жены сынъ и двѣ дочери, то безъ наказанія отдалить ихъ, куда благоволитъ Правительствующій Сенатъ".
Передъ "отдаленіемъ" Устинью Кузнецову привезли въ Петербургъ, чтобы показать ее императрицѣ Екатеринѣ II, и когда монархиня внимательно осмотрѣла яицкую писанную красавицу, то замѣтила окружающимъ:
-- Она вовсе не такъ красива, какъ прославили...
Устиньѣ въ это время было не болѣе 17--18 лѣтъ. Можетъ быть, волокита и маета по тюрьмамъ, секретнымъ комиссіямъ и допросамъ, при которыхъ не разъ, вѣроятно, она попробовала и плетей, сняли съ лица ея красоту и состарили ее!..
Съ этого времени объ Устиньѣ и Софьѣ исчезли-было всякія свѣдѣнія, а на Уралѣ такъ и до сихъ поръ ничего не знаютъ о дальнѣйшей участи несчастныхъ женщинъ. Есть только преданіе, что ни Софья, ни Устинья назадъ не воротились -- и это справедливо.
Свѣдѣнія о дальнѣйшей судьбѣ пугачевскихъ "женокъ" нынѣ появляются въ печати въ первый разъ, заимствованныя изъ подлиннаго документа, находящагося въ государственномъ архивѣ и въ копіи обязательно сообщеннаго редакціи "Историческаго Вѣстника".
Судьба ихъ послѣ сентенціи и казни Пугачева, вѣроятно, была никому или очень немногимъ извѣстна и изъ современниковъ-то, а черезъ короткое время память о нихъ по сю сторону Волги и совсѣмъ сгибла: убрали, "отдалили" -- и концы въ воду!
И только черезъ двадцать одинъ годъ послѣ казни Пугачева короткое свѣдѣніе о нихъ появляется на свѣтъ Божій.
Императоръ Павелъ Петровичъ, вскорѣ по восшествіи своемъ на престолъ (14-го декабря 1796 г.), приказалъ отправить служившаго при тайной экспедиціи коллежскаго совѣтника Макарова въ Кексгольмскую и Нейшлотскую крѣпости, поручивъ ему осмотрѣть содержащихся тамъ арестантовъ и узнать о времени ихъ заточенія, о содержаніи ихъ подъ стражею или о ссылкѣ ихъ туда на житье.
Въ свѣдѣніяхъ, представленныхъ Макаровымъ, между прочимъ, записано:
"Въ Кексгольмской крѣпости: Софья и Устинья, женки бывшаго самозванца Емельяна Пугачева, двѣ дочери, дѣвки Аграфена и Христина отъ первой и сынъ Трофимъ.
"Съ 1775 года содержатся въ замкѣ, въ особливомъ покоѣ, а парень на гауптвахтѣ, въ особливой (же) комнатѣ.
"Содержаніе имѣютъ отъ казны по 15 копѣекъ въ день, живутъ порядочно.
"Женка Софья 55 лѣтъ, Устинья -- около 36 лѣтъ {Устинья, вѣроятно, была моложава, что сдѣлали по виду такое заключеніе. Ей, должно быть, было въ то время лѣтъ 40.}, дѣвка одна 24-хъ, другая лѣтъ 22-хъ; малый же лѣтъ отъ 28 до 30.
"Софья -- дочь донского казака и оставалась во время разбоя мужа ея въ домѣ своемъ (вначалѣ, а впослѣдствіи она была взята подъ стражу), а на Устиньѣ женился онъ, бывъ на Яикѣ, а жилъ съ нею только десять дней. {Если Устинья считаетъ "житьемъ" съ ней еженедѣльные его къ ней пріѣзды, то она совершенно права.}
"Присланы всѣ вмѣстѣ, изъ Правительствующаго Сената.
"Имѣютъ свободу ходить по крѣпости для работы, но изъ оной не выпускаются; читать и писать не умѣютъ".
Такъ вотъ какова судьба усладительницъ дней Пугачева; послѣ разныхъ треволненій и бѣдъ, послѣ разнообразнѣйшихъ и чудныхъ приключеній, а Устинья послѣ титула "императрицы" -- онѣ были отданы на жертву гарнизонныхъ серцеѣдовъ-солдатъ и офицерства, и долгую жизнь свою проводили въ стѣнахъ крѣпости, питаясь поденщиной. Что было съ ними далѣе -- неизвѣстно; вѣроятно, онѣ такъ и померли въ Кексгольмской крѣпости, сжившись съ нею.