Кабинетъ Сергѣя Петровича. Направо -- большое зеркало надъ очень низкимъ каминомъ, потомъ дверь и почти въ углу -- письменный столъ. За нимъ -- рабочее кресло, книжный шкапъ, и дверь въ прихожую. Противоположный уголъ занятъ тяжелымъ кожанымъ диваномъ и двумя такими же креслами по бокамъ. Налѣво -- дверь въ комнату Елены Николаевны. Соня, въ кофточкѣ и шляпѣ, сидитъ въ одномъ углу дивана, ближе къ входной двери, Елена Николаевна, одѣтая очень нарядно, для выхода, въ другомъ углу. Андрей Ивановичъ ходитъ по комнатѣ.
Елена Николаевна. Какъ же это случилось? Засталъ ихъ Семенъ Семеновичъ, что ли?
Андрей Ивановичъ. Должно быть!.. Вѣдь эта особа не стѣснялась и все продѣлывала чуть ли не на лысинѣ у него!.. А я его вчера встрѣтилъ: постарѣлъ, согнулся, даже посѣдѣлъ. Сильно его потрясло! Вотъ проклятая баба!.. И что она нашла въ этомъ мальчишкѣ.
Елена Николаевна. Ну, положимъ, Сережа -- очень интересный мальчикъ!
Андрей Ивановичъ. Не знаю, чѣмъ онъ, тамъ, такъ интересенъ съ женской точки зрѣнія, но, во всякомъ случаѣ, все это въ достаточной мѣрѣ гадко! Развратная баба, и больше ничего! Съ кѣмъ только она ни путалась, одному Богу извѣстно!
Елена Николаевна. Я и не оправдываю Блонду. Она всегда вела себя отвратительно. Я только думаю, что надо же войти и въ ея положеніе: всю жизнь, вѣчно жить съ такимъ неинтереснымъ, пошлымъ, глупымъ человѣкомъ, какъ Семенъ Семеновичъ, вѣдь это же ужасно!
Андрей Ивановичъ. Ахъ, оставьте, пожалуйста! Что такое -- глупый, пошлый. А сама Блонда, что такое изъ себя представляетъ? Подумаешь, какая замѣчательная, оригинальная женщина!
Елена Николаевна. Блонда, по крайней мѣрѣ, молода и красива!
Андрей Ивановичъ. Мало ли проститутокъ и молодыхъ, и красивыхъ.
Елена Николаевна. При чемъ тутъ проститутки? Блонда молода: ей хочется жить и любить.
Андрей Ивановичъ. Хороша -- любовь! Нечего сказать!
Елена Николаевна (не слушая). А развѣ можно любить такого человѣка, какъ Семенъ Семеновичъ? Онъ, конечно, очень милый и добрый, но, вѣдь, этого же мало.
Андрей Ивановичъ (злорадно). Вотъ, вотъ! Можно быть какимъ угодно замѣчательнымъ человѣкомъ, обладать геніальнымъ умомъ и прекрасной душой, но если нѣтъ при этомъ пріятной наружности, женщинѣ плевать и на умъ и на душу!..
Елена Николаевна (раздражаясь). Скажите, пожалуйста!.. А у васъ не то же самое?.. Вы только любите говорить разныя красивыя слова о любви, вѣрности и духовной близости, а если ваша любовница состарѣлась и перестала возбуждать вашу чувственность, вы ее бросаете для первой попавшейся дѣвчонки, только потому, что у нея тѣло посвѣжѣе!
Андрей Ивановичъ. Можетъ быть, но мужчина, по крайней мѣрѣ, не дѣлаетъ изъ этого цѣль своей жизни, а женщина только этимъ и живетъ!
Елена Николаевна. А если женщина такъ ничтожна, то чего ради вы пристаете къ ней? Значитъ, вамъ самимъ только это и нужно!.. Вы поносите женщину, какъ послѣднюю тварь, а стоитъ мало-мальски хорошенькой женщинѣ васъ пальцемъ поманить, такъ вы забудете все свое презрѣніе и ползкомъ за ней поползете!.. Почему же вы такъ любите эту тварь, почему ревнуете, съ ума сходите по ней?
Андрей Ивановичъ. Ну, да, къ сожалѣнію, чувственная власть женщины надъ мужчиной громадна, но, вѣдь, зато женщина ничего другого и не желаетъ! Ей совершенно достаточно власти тѣла, потому что тѣло для нея -- все! Да и полно, такъ ли ужъ мы виноваты? Не сама ли женщина всѣ силы ума и души своей прилагаетъ только къ тому, чтобы сдѣлать изъ себя великолѣпную приманку для чувственности?.. Говорятъ, что когда женщина сходится съ мужчиной, она ему "отдается"! Не отдается она, а ловитъ его!.. Ну, скажите по совѣсти, что, какъ не самое беззастѣнчивое заманиваніе, всѣ эти обтягивающія платья, всѣ эти декольтэ, ажурные чулки и прочее?.. Женщина всѣмъ своимъ видомъ только и говоритъ: ахъ, какъ я хороша!.. Какія наслажденія я могу дать!.. Вотъ, взгляните на этотъ кусочекъ тѣла, который я показываю маленькимъ, скромнымъ, таинственнымъ декольтэ!.. А если бы вы знали, какая я вся!..
Елена Николаевна. Вы говорите пошлости, и больше ничего!.. Даже противно!
Андрей Ивановичъ. А, противно?.. А выставлять себя напоказъ -- не противно?
Елена Николаевна. Кто же выставляетъ? Кокотки?
Андрей Ивановичъ. Ахъ, Елена Николаевна!.. Какія, тутъ, кокотки?.. Это дѣлаютъ всѣ женщины, начиная съ герцогинь и кончая простой крестьянской дѣвкой!.. Взгляните въ зеркало!
Елена Николаевна (и въ самомъ дѣлѣ, машинально оглядываясь на зеркало). Ну, однако! Вы уже начинаете дерзости говорить!
Андрей Ивановичъ (спохватившись). Почему -- дерзости?.. Мы, просто, споримъ!
Елена Николаевна. Не хочу я съ вами спорить! Вы говорите пошлости и глупости!.. Ну, и оставайтесь при своемъ миломъ убѣжденіи, что всѣ женщины -- проститутки!.. Вамъ же хуже!.. А по-моему, просто, васъ какая-то женщина здорово обидѣла, вотъ вы и злитесь!.. Ну, мнѣ пора... Вы идете, Соня?
Соня. Да, я пойду.
(Елена Николаевна подходитъ къ зеркалу и поправляетъ прическу).
Андрей Ивановичъ. А вы, Соня, тоже несогласны со мною?
Соня. Въ чемъ?.. (Тихо). Нѣтъ, я согласна.
(Елена Николаевна иронически оглядывается на нее, беретъ со стола шляпу и надѣваетъ ее передъ зеркаломъ).
Андрей Ивановичъ. Жаль, что вы уходите, Елена Николаевна... Я нарочно зашелъ къ вамъ, когда Сергѣя нѣтъ дома...
Елена Николаевна (насмѣшливо). Ужъ не думали ли вы мнѣ въ любви объясниться?.. (Смѣется). Это было бы очень кстати, послѣ нашего разговора. Вотъ я была бы рада!..
Андрей Ивановичъ. О, нѣтъ!.. Въ этомъ отношеніи вы можете быть совершенно спокойны!
Елена Николаевна (кокетливо). Ну, не ручайтесь!
Андрей Ивановичъ. Мнѣ, просто, нужно было поговорить съ вами кое о чемъ.
Елена Николаевна. Въ другой разъ. Мнѣ надо итти. Андрей Ивановичъ. Куда?
Елена Николаевна. А вамъ какое дѣло?
Андрей Ивановичъ. Такъ... Интересно...
Елена Николаевна (быстро взглядываетъ на него и сейчасъ же отворачивается). Съ какихъ это поръ вы стали мной интересоваться?.. Охъ, смотрите, Андрей Ивановичъ! Не забывайте, что вы другъ Сергѣя!
Андрей Ивановичъ. Вотъ именно потому, что я -- другъ Сергѣя, я и хотѣлъ поговорить съ вами.
Елена Николаевна (на мгновеніе пріостанавливается, до половины воткнувъ въ шляпу длинную булавку). А!.. Ну, я догадываюсь, въ чемъ секретъ!.. Но, во-первыхъ, это не ваше дѣло, а во-вторыхъ, какое вы имѣете право вмѣшиваться?.. (Втыкаетъ булавку). Я никому отчета давать не обязана!
Андрей Ивановичъ. Вы сами сказали, что я -- другъ Сергѣя.
Елена Николаевна (оскорбительно). Развѣ дружба обязываетъ къ шпіонству?
Андрей Ивановичъ. Можетъ быть!
Елена Николаевна. Съ чѣмъ васъ и поздравляю!.. Ну, я готова. Идемте, Соня.
(Соня встаетъ).
Андрей Ивановичъ. Я только хотѣлъ предупредить васъ, но если вамъ неугодно меня слушать, какъ хотите! Я знаю, что мнѣ дѣлать!
(Елена Николаевна быстро поворачивается къ нему и пристально смотритъ въ глаза. Андрей Ивановичъ выдерживаетъ взглядъ. Соня съ удивленіемъ переводитъ глаза съ одного на другую).
Елена Николаевна. Вы, кажется, грозите мнѣ?
Андрей Ивановичъ (уклончиво). Чѣмъ же я вамъ могу грозить?
Елена Николаевна (презрительно пожимая плечами). Мало ли чѣмъ! Почемъ я знаю!.. Можетъ быть, дружескимъ доносомъ!
Андрей Ивановичъ. А вы боитесь доноса?
Елена Николаевна (гордо). Я никого и ничего не боюсь! А тѣмъ болѣе -- васъ!
Андрей Ивановичъ. Тѣмъ хуже!
Елена Николаевна. Для кого?
Андрей Ивановичъ (неопредѣленно). Можетъ быть, для Сергѣя... Можетъ быть, для васъ!
(Молчаніе и тотъ же странный поединокъ глазъ. Рука Елены Николаевны дрожитъ и чуть-чуть приподымается. Андрей Ивановичъ невольно опускаетъ глаза на ея руку. Вдругъ Елена Николаевна начинаетъ нервно и неестественно смѣяться).
Елена Николаевна. Мы, кажется, оба съ ума сошли, Андрей Ивановичъ! Какіе-то намеки, угроза!.. Это становится страшно, какъ въ романѣ! Лучше перестаньте дуться и говорить вздоръ. Вы идете съ нами или подождете Сергѣя?
Андрей Ивановичъ. Нѣтъ. Мнѣ еще надо кое-куда забѣжать. Можетъ быть, я его встрѣчу.
Елена Николаевна. Ну, такъ выйдемъ Noмѣстѣ... Allons!..
(Входитъ Сережа.-- Елена Николаевна останавливается какъ вкопанная, Соня машинально садится на прежнее мѣсто. Сережа глуповато и растерянно улыбается).
Елена Николаевна. Вотъ неожиданный гость!.. Какими судьбами?
Сережа. Я на минутку... Мнѣ только нѣсколько словъ...
Елена Николаевна. Повезло же мнѣ сегодня на интимные разговоры!.. Въ другой разъ, Сережа: мы уходимъ. Что же вы не здороваетесь?
Сережа. Виноватъ!.. (Торопливо здоровается съ нею и съ Андреемъ Ивановичемъ). Елена Николаевна. А съ Соней?
Сережа. Ахъ, я и не замѣтилъ!.. Здравствуйте, Сонечка... Какъ поживаете?
(Соня медленно поддаетъ руку, не спуская съ него внимательныхъ и серьезныхъ глазъ).
Андрей Ивановичъ. Ну, а я пойду, Елена Николаевна. До свиданія! (Дѣлаетъ общій шутливый поклонъ и уходитъ).
Елена Николаевна. А который теперь часъ?
Соня (посмотрѣвъ на свои маленькіе часики). Скоро два.
Елена Николаевна. Какъ поздно!.. Не можете ли вы, Сережа, отложить свои "нѣсколько словъ" до завтра? Ей-Богу, мнѣ некогда.
Сережа. Вы могли бы удѣлить мнѣ хоть пять минутъ, Елена Николаевна.
Елена Николаевна. Но мнѣ же надо итти!.. Завтра, Сережа!
Сережа. Какъ хотите... Только завтра я уже ничего вамъ не скажу.
Елена Николаевна (внимательно посмотрѣвъ на него). Ахъ, какой вы!.. Ну, что жъ съ вами дѣлать. Говорите!
Сережа. Мнѣ бы хотѣлось наединѣ...
Соня (вставая). Я подожду васъ въ комнатѣ, Елена Николаевна.
Елена Николаевна. Хорошо... Впрочемъ, вы можете и итти, Соня. Намъ вѣдь, все равно, не по дорогѣ.
Соня. Ничего, я подожду. (Уходитъ направо).
Елена Николаевна (не снимая шляпы, садится на диванъ). Ну, что же вы мнѣ хотѣли сказать, Сережа?
Сережа. Я скажу.
Елена Николаевна. Какое у васъ странное лицо. Вы не больны?
Сережа. Нѣтъ, я здоровъ... (Преувеличенно развязно). Просто, я пьянъ.
Елена Николаевна. Сережа!
Сережа (нагло). Вамъ не нравится?.. Что жъ дѣлать! Мало ли что мнѣ не нравится!
Елена Николаевна. Какой тонъ!.. Что произошло у васъ съ Семенъ Семеновичемъ?
Сережа. Ничего особеннаго. Просто, засталъ меня въ объятіяхъ своей жены... Дѣло житейское!..
Елена Николаевна. Сережа, я васъ не узнаю!
Сережа. Я самъ себя не узнаю!.. Наплевать!.. Не въ томъ дѣло.
Елена Николаевна. Но какъ же это могло случиться? Вы всегда такъ третировали Блонду.
Сережа. А, не все ли равно! Блонда такъ Блонда! Чѣмъ она хуже всякой другой?..
Елена Николаевна. Да, конечно... Что же это -- любовь?
Сережа. Какая тамъ любовь! Просто, нужна была женщина!
Елена Николаевна. Но это гадко, Сережа!..
Сережа (ломаясь). Нѣтъ, ничего! Она оказалась препикантная!.. (Вдругъ падая духомъ). Все равно!.. Я пропалъ, Елена Николаевна!.. (Садится въ первое попавшееся кресло и закрываетъ лицо руками).
Елена Николаевна. Ну, Сережа! Къ чему такой трагизмъ?.. (Кладетъ ему руку на плечо). И что это съ вами сдѣлалось, Сережа?.. Вы были такой милый, чистый мальчикъ!
Сережа (глухо). Все равно!
Елена Николаевна. Совсѣмъ не все равно!
Сережа (поднимая голову, ухарски). Наплевать!.. Недорого эта чистота стоитъ!.. Однимъ дуракомъ на свѣтѣ меньше будетъ, вотъ и все!
Елена Николаевна (тревожно). Что вы хотите дѣлать, Сережа?
Сережа (упрямо, глядя передъ собою въ одну точку). Я знаю, что!
Елена Николаевна (хватая его за руку). Сережа, глупости!.. Вы меня нарочно пугаете!.. Развѣ можно придавать этому такое значеніе?.. Все пройдетъ, и вы опять будете прежнимъ милымъ, славнымъ Сережей!
Сережа (уныло). Нѣтъ, это не пройдетъ!.. Я уже не могу быть прежнимъ.. У меня все въ душѣ загажено, заплевано!.. Я самъ себѣ противенъ!.. Мнѣ стыдно смотрѣть на васъ, стыдно Сони... всѣхъ!.. Развѣ я не понимаю, какая это пошлость и грязь?.. Развѣ я не вижу, что я противенъ вамъ теперь!
Елена Николаевна. Что вы выдумываете, Сережа!.. Ничуть вы мнѣ не противны! Мнѣ досадно, что вы сошлись съ Блондой, потому что Блонда не для такихъ, какъ вы, но мнѣ только жаль васъ.
Сережа (вырывая руку, злобно). Да, теперь вамъ жаль!.. Зачѣмъ вы притворяетесь, Елена Николаевна?.. Никогда вамъ не было жаль меня!
Елена Николаевна. Напрасно вы такъ думаете, Сережа!.. Я всегда относилась къ вамъ хорошо... Но, вѣдь, не могла же я...
Сережа. А развѣ я чего-нибудь требовалъ?.. Я только любилъ васъ, и больше ничего!.. Вѣдь я и теперь люблю васъ!.. Я и съ Блондой сошелся только потому, что любилъ васъ... назло!.. Я былъ какъ сумасшедшій! А вы... неужели вы не видѣли, что дѣлается со мною?.. Вы все смѣялись надо мною!.. Неужели вамъ такъ нравилось мучить меня?.. Что я вамъ сдѣлалъ?.. Ну, пусть, я мальчишка... пусть, это было смѣшно, но, вѣдь, я любилъ васъ!.. Почему же вы сразу не прогнали меня? Зачѣмъ вы играли со мною? Зачѣмъ?..
Елена Николаевна (безпомощно). Я не понимаю, Сережа, въ чемъ я виновата?
Сережа. Ну да... вы не понимаете! Вы никогда не поймете, потому что у васъ сердца нѣтъ!.. Вамъ только нравится, когда люди увлекаются вами, когда они васъ любятъ, а сами вы никого и никогда, кромѣ самой себя, не любили!.. Для васъ это была забава, а я... (Неожиданно падаетъ лицомъ на ручку кресла плачетъ).
Елена Николаевна. Сережа! Сережа!.. Что вы?.. Не надо!.. Нельзя же такъ! Сережа!.. Ну, перестаньте!.. Соня!..
Соня (входя). Что тутъ такое?.. Зачѣмъ я вамъ?
Елена Николаевна. Посмотрите, что съ нимъ дѣлается!.. Онъ пьянъ!.. Сережа! Ахъ, какой!.. Ну, перестаньте же!.. Соня!.. Помогите мнѣ!..
Соня. Съ какой стати?
Елена Николаевна. Сережа!.. Ну, полно же!.. Соня, что же это такое?
Соня. Оставьте меня въ покоѣ!..
Елена Николаевна (удивленно). Что?.. Что съ Вами?..
Соня. Со мною? Ничего.
Елена Николаевна. Вы съ ума сошли?
Соня (съ ненавистью). Я не сошла съ ума, но я давно хотѣла сказать... я васъ ненавижу, презираю!..
Елена Николаевна. Соня!
Соня (не обращая на нее вниманія, подходитъ къ Сережѣ и старается поднять его). Сережа, идемте отсюда!.. Какъ вы смѣете плакать!.. Я не хочу, чтобы вы унижались передъ нею!.. Развѣ вы не знаете, что она потомъ съ гордостью будетъ разсказывать, что вы плакали у ея ногъ!.. (Сережа подымаетъ голову и дико смотритъ на нее). Вѣдь въ этомъ вся ея гордость, все ея счастье!.. Я не позволю, чтобы вы унижали себя ей на потѣху!.. (Дергаетъ его за руку, почти силой подымая съ кресла). Идите отсюда!.. Слышите?.. Идите!.. Или я не знаю, что сдѣлаю! Боже, какъ это все гадко, подло!
(Сережа, съ какимъ-то дѣтскимъ испугомъ оглядываясь на нее, покорно идетъ къ двери. Елена Николаевна, не зная, что дѣлать, неестественно вызывающе хохочетъ).
Соня (на мгновеніе останавливаясь въ дверяхъ и поворачиваясь къ ней). Смѣйтесь, смѣйтесь!.. Вамъ ничего другого не остается!.. (Уходитъ).
(Елена Николаевна долго сидитъ, на диванѣ ошеломленная, потомъ овладѣваетъ собою, встаетъ, съ злымъ искаженнымъ лицомъ, подходитъ къ зеркалу, поправляетъ шляпу, оглядываетъ себя всю, еще минуту стоитъ задумавшись, потомъ рѣзко и презрительно пожимаетъ плечами и быстро уходитъ.
Нѣкоторое время пусто и тихо. Потомъ въ прихожей слышны голоса, дверь отворяется, и входятъ Сергѣй Петровичъ, Семенъ Семеновичъ и Андрей Ивановичъ).
Сергѣй Петровичъ. Самое лучшее, если вы немного поживете у меня... Тутъ, по крайней мѣрѣ, вы будете не одинъ.
Семенъ Семеновичъ. Что жъ, спасибо... Мнѣ все равно. (Садится на диванъ и озабоченно третъ лысину).
(Андрей Ивановичъ усаживается у стола и закуриваетъ. Сергѣй Петровичъ заглядываетъ въ комнату Елены Николаевны. Ея отсутствіе, видимо, поражаетъ его, но онъ справляется съ собою, съ ласковой улыбкой возвращается къ Семену Семеновичу и садится рядомъ).
Сергѣй Петровичъ. Можетъ быть, вы хотите отдохнуть, Семенъ Семеновичъ? Вы не стѣсняйтесь!
Семенъ Семеновичъ. Все равно.
Андрей Ивановичъ (съ досадой пожимая плечами). И чего ты такъ огорчаешься, Семенъ Семеновичъ?.. Не стоитъ она, чтобы изъ-за нея впадать въ такое отчаяніе!
Семенъ Семеновичъ. Я и не впадаю... Что жъ!.. Самъ виноватъ!.. Ты не думай, я Клавочку не обвиняю!..
Сергѣй Петровичъ. Ну, полно!.. Въ чемъ вы виноваты?
Семенъ Семеновичъ. Какъ въ чемъ?.. Вы посмотрите на меня, голубчикъ!.. Хорошъ?.. Старый, лысый!.. Что во мнѣ есть?.. Я скучный, пошлый человѣкъ, Сергѣй Петровичъ... а у женщины душа тонкая, чувствующая, поэтическая!.. Возьмите вы самую прекрасную розу, Сергѣй Петровичъ, и поставьте ее, безъ воды и воздуха, рядомъ съ какимъ-нибудь кулемъ муки... И роза завянетъ, Сергѣй Петровичъ!.. Нѣтъ, голубчикъ!.. Мнѣ, конечно, и горько, и больно... я, вѣдь, любилъ Клавочку!.. Тяжело на старости лѣтъ оставаться одному... Кому я нуженъ теперь? Никому!.. Но Клавочку я не виню!.. Она молода, это естественно... Что жъ, я не препятствую... пусть!.. Я ужъ какъ-нибудь...
Андрей Ивановичъ. Что же она думаетъ дѣлать?.. Этотъ "интересный" Сережа вѣдь завтра же дастъ ей по шеѣ!.. Въ кокотки, что ли, пойдетъ?
Семенъ Семеновичъ. Что ты, Господь съ тобою, Андрей Ивановичъ!.. Мнѣ даже очень обидно, что ты такъ о Клавочкѣ можешь думать!.. Зачѣмъ -- въ кокотки?.. Можетъ быть, этотъ молодой человѣкъ дѣйствительно любитъ ее... Да ее и нельзя не любить!.. Ты ее, просто, не знаешь, Андрей Ивановичъ!.. И потомъ, конечно, не можешь же ты думать, что я такъ -и брошу Клавочку безъ всякой помощи!.. Конечно, я человѣкъ небогатый, но сто рублей въ мѣсяцъ для меня не такъ ужъ трудно... Ну, и обстановку нашу... Она вѣдь привыкла къ ней, а мнѣ -- зачѣмъ?.. Я бы, конечно, могъ и больше, но она сама не возьметъ... Она въ этихъ дѣлахъ очень щепетильна, Андрей Ивановичъ.
Андрей Ивановичъ (съ досадой). Ну, братъ, ты совсѣмъ дуракъ!
Сергѣй Петровичъ. Андрей!..
Семенъ Семеновичъ. Ну, да... я дуракъ, а ты умный... Ты умнѣйшій человѣкъ, Андрей Ивановичъ, даже прямо скажу -- замѣчательный человѣкъ, но у тебя сердца нѣтъ!.. Ты ужъ извини, что я такъ прямо говорю... (Помолчавъ). А какъ вы думаете, Сергѣй Петровичъ... если поговорить съ Клавочкой?.. Можетъ быть, она еще одумается?..
Андрей Ивановичъ (съ веселой злостью). Что жъ, поговори! Она съ удовольствіемъ тебя проститъ... И еще съ полсотни роговъ тебѣ наставитъ!..
Семенъ Семеновичъ. Ты ея не любишь, Андрей Ивановичъ!.. А Клавочка -- превосходный, рѣдкій человѣкъ!.. Я самъ виноватъ: надо было больше заботиться о ней, а я цѣлые вечера въ клубѣ просиживалъ...
Андрей Ивановичъ. Да она сама тебя въ клубъ спроваживала, чтобы ты не мѣшалъ ей любовниковъ принимать!
Сергѣй Петровичъ. Перестань, Андрей!..
Семенъ Семеновичъ. Ты клевещешь на Клавочку, Андрей Ивановичъ!.. Никакихъ любовниковъ у нея не было!
Андрей Ивановичъ. Ну, если хочешь знать, такъ я самъ...
Сергѣй Петровичъ. Это, наконецъ, возмутительно, Андрей!..
Андрей Ивановичъ (злобно). Ахъ, оставь, пожалуйста!.. Долженъ же онъ хоть когда-нибудь узнать правду!..
Сергѣй Петровичъ (перебивая его). Вы его не
слушайте, Семенъ Семеновичъ, онъ со злости самъ не знаетъ, что говоритъ!.. Если ты не перестанешь, Андрей, мы съ тобой поссоримся, наконецъ!
Андрей Ивановичъ. Сдѣлай одолженіе!.. (Отворачивается).
Сергѣй Петровичъ. Вы бы лучше отдохнули, Семенъ Семеновичъ. Вѣдь вы, навѣрное, всю ночь не спали.
Семенъ Семеновичъ. Не спалъ!.. Тяжело, все-таки, знаете!.. Человѣкъ я стараго закала... это глупо, конечно... у меня устарѣлыя понятія, а все-таки... Вѣдь весь городъ смѣется!..
Сергѣй Петровичъ. Никто надъ вами не смѣется, Семенъ Семеновичъ, а напротивъ, всѣ васъ жалѣютъ. Развѣ это ваша вина, что Клавдія Михайловна поступила такъ... легкомысленно? Это -- позоръ для нея, а не для васъ!.. Пойдемте, Семенъ Семеновичъ.
(Подымаетъ его подъ руку. Семенъ Семеновичъ покорно подчиняется всему, не переставая озабоченно тереть лысину. Сергѣй Петровичъ уводитъ его въ свою комнату и скоро возвращается).
Сергѣй Петровичъ. Слушай, Андрей... Нельзя же такъ!.. У человѣка вся душа исковеркана, а ты лѣзешь съ какими-то непрошенными разоблаченіями! Это грубо и жестоко!..
Андрей Ивановичъ (упрямо). Пусть знаетъ правду!..
Сергѣй Петровичъ. Зачѣмъ?.. Чему это поможетъ? Андрей Ивановичъ. Все равно!.. Не могу я видѣть, когда человѣкъ до такой степени попадаетъ подъ вліяніе какой-то дрянной бабы, что уже ничего не видитъ и не понимаетъ!.. Что за дряблость душевная!..
Сергѣй Петровичъ (какъ-бы смутившись). Ты никогда не любилъ, Андрей!
(Садится за столъ и перебираетъ какія-то бумаги).
Андрей Ивановичъ. Ну, и слава Богу!..
Сергѣй Петровичъ. Можетъ быть. Но только тогда ты и права не имѣешь судить тамъ, гдѣ все построено на любви.
Андрей Ивановичъ. При чемъ тутъ -- любовь?.. Какъ бы я ни любилъ, я не долженъ быть слѣпымъ!..
Сергѣй Петровичъ (не подымая глазъ). Это не слѣпота... Когда человѣкъ любитъ настоящей большой любовью, для него невыносима самая мысль объ измѣнѣ... Онъ не женщинѣ вѣритъ, онъ своему ужасу передъ возможной правдой вѣритъ.
(Молчаніе. Сергѣй Петровичъ роется въ ящикахъ стола. Андрей Ивановичъ встаетъ и ходитъ по комнатѣ, видимо, мучительно переживая какую-то внутреннюю борьбу).
Сергѣй Петровичъ (какъ бы отвѣчая какимъ-то своимъ мыслямъ). Правда!.. А если правда слишкомъ ужасна?..
Андрей Ивановичъ. Все равно!
(Молчаніе).
Андрей Ивановичъ (не глядя и продолжая ходить). Ну, хорошо... Ты говоришь, грубо и жестоко... Такъ. Но скажи, пожалуйста, почему, если мы видимъ, что близкому человѣку угрожаетъ смертельная опасность, мы считаемъ своимъ долгомъ крикнуть, предостеречь, открыть глаза, а если того же человѣка обманываетъ любимая женщина, если топчется въ грязь то, что для него дороже жизни: его любовь, вѣра, счастье, мы должны молчать?
Сергѣй Петровичъ. Я этого не говорю.
Андрей Ивановичъ (страшно волнуясь). Вообрази себѣ, что ты долгіе годы былъ другомъ человѣка, котораго любилъ и уважалъ всей душой... (Сергѣй Петровичъ вдругъ подымаетъ голову, но Андрей Ивановичъ не смотритъ на него) и вотъ, ты видишь, что этого человѣка подло и грязно обманываютъ, дѣлаютъ его всеобщимъ посмѣшищемъ... Что ты долженъ дѣлать?.. Притворяться, будто ничего не видишь, и, слѣдовательно, тоже обманывать его?.. Какъ бы ты самъ поступилъ въ такомъ случаѣ?
Сергѣй Петровичъ (не спуская съ него глазъ). Сказалъ бы правду.
Андрей Ивановичъ. Да?.. Сказалъ бы?..
Сергѣй Петровичъ. Да.
Андрей Ивановичъ. Въ такомъ случаѣ... (Внезапно слабѣя) почему же ты меня обвиняешь въ грубости и жестокости по отношенію къ Семену Семеновичу?
Сергѣй Петровичъ (странно и упорно глядя на него). Развѣ Семенъ Семеновичъ такой другъ твой?
Андрей Ивановичъ (смутившись). Это все равно... Я только беру крайній случай.
(Молчаніе. Андрей Ивановичъ ходитъ по комнатѣ. Сергѣй Петровичъ пристально и недобро смотритъ на него).
Сергѣй Петровичъ (медленно). Андрей!
Андрей Ивановичъ. Что?
Сергѣй Петровичъ (такъ же медленно и странно). Вѣдь это ты обо мнѣ говорилъ?
Андрей Ивановичъ (съ нелѣпымъ смѣшкомъ). Ну, вотъ!.. Здравствуйте!.. При чемъ тутъ ты?.. Мнѣ, просто, хотѣлось знать твое мнѣніе и доказать, что какъ бы это ни было грубо и жестоко, но есть такія обстоятельства...
Сергѣй Петровичъ (перебивая). Ты говорилъ обо мнѣ!
Андрей Ивановичъ (вдругъ останавливаясь и поворачиваясь къ нему). Ну, а если бы и такъ?
Сергѣй Петровичъ (дрогнувшимъ голосомъ). Значитъ, это правда?
Андрей Ивановичъ. Допустимъ.
Сергѣй Петровичъ (съ страннымъ спокойствіемъ). Хорошо... Но, скажи, пожалуйста, какія основанія дали тебѣ право на это?.. Вѣдь ты понимаешь, что ты говоришь?
Андрей Ивановичъ. Да, понимаю!.. Я не знаю, измѣнила ли тебѣ Елена Николаевна, но думаю, что -- да.
(Молчаніе).
Андрей Ивановичъ (съ внезапнымъ порывомъ). Слушай, Сергѣй!.. Я знаю тебя уже давно, мы много пережили вмѣстѣ, и за это время я научился цѣнить и уважать тебя!.. Повѣрь же, что, прежде чѣмъ заговорить объ этомъ, я долго мучился... Я сотни разъ спрашивалъ себя, что дѣлать? И если я, наконецъ, рѣшился, то ты долженъ видѣть, какъ это мнѣ тяжело!
Сергѣй Петровичъ. Можетъ быть.
Андрей Ивановичъ (быстро и пристально взглянувъ на него). Ну, да... Я знаю, что въ эту минуту ставлю на карту всѣ наши отношенія, которыми я такъ дорожу, но, все-таки, я скажу тебѣ правду!.. А тамъ, какъ хочешь. Я не могу доказать, но это и безъ доказательствъ бросается въ глаза...
Сергѣй Петровичъ. Что?
Андрей Ивановичъ. То, что Елена Николаевна ведетъ себя ужасно!.. Она живетъ только въ атмосферѣ флирта, окружаетъ себя только мужчинами и сама ищетъ ихъ!.. Когда ты уѣзжалъ изъ Кисловодска въ Москву, князь не отходилъ отъ нея... Я не знаю, что именно было между ними, но знаю, что Елена Николаевна бывала у него, и объ этомъ говорили всѣ!.. Мнѣ извѣстно, что между ними была переписка и что въ настоящее время онъ здѣсь, и они видятся тайкомъ отъ тебя... Да и помимо его! Опять-таки повторяю: я не могу представить доказательствъ, потому что для этого надо быть сыщикомъ, но я убѣжденъ, что Елена Николаевна измѣняла тебѣ... и не разъ!..
Сергѣй Петровичъ. Такъ... Ты не знаешь ничего, но съ легкимъ сердцемъ рѣшаешься забрасывать Лену грязью...
Андрей Ивановичъ (съ тоской). Сергѣй!..
Сергѣй Петровичъ (съ возрастающимъ гнѣвомъ). Ну, а я долженъ тебѣ сказать, что все, о чемъ ты говоришь, мнѣ давно извѣстно со словъ самой Елены Николаевны!.. Я знаю, что князь въ нее влюбленъ, знаю, что онъ писалъ ей... даже читалъ его письмо... знаю, что онъ здѣсь.
Андрей Ивановичъ. Да? И она сама тебѣ объ этомъ разсказывала?.. Ну, я не знаю, чего здѣсь больше: увѣренности въ твоей любви или нахальства!
Сергѣй Петровичъ. Я понимаю, что дружба ко мнѣ могла тебя заставить все преувеличить... Конечно, самый обыкновенный легкомысленный женскій флиртъ, при желаніи, можно раздуть до чего угодно...
Андрей Ивановичъ. Сергѣй! Ты или слѣпъ, или одураченъ, или самъ себя стараешься увѣрить въ этомъ изъ страха передъ правдой!..
Сергѣй Петровичъ (въ слѣпой ярости). А ты стараешься облить грязью мою жену изъ слѣпой безсмысленной ненависти!.. Ты въ послѣднее время взялъ на себя эффектную роль женоненавистника и добросовѣстно ее выполняешь, не замѣчая, что въ своемъ увлеченіи переходишь границы дозволеннаго!..
Андрей Ивановичъ. Значить, ты мнѣ не вѣришь?
Сергѣй Петровичъ. Чему же я долженъ вѣрить?.. Ты ничего не сказалъ такого, чего бы я не зналъ самъ!.. Ты все основываешь на догадкахъ и предположеніяхъ, на бабьихъ сплетняхъ, и хочешь, чтобы на этихъ основаніяхъ я оттолкнулъ отъ себя женщину, съ которой прожилъ шесть лѣтъ, которую люблю и уважаю!..
Андрей Ивановичъ. Догадки, предположенія и бабьи сплетни?.. Хорошо!.. Пусть такъ!.. Блаженъ, кто вѣруетъ!.. Хорошо. Я знаю, что вмѣшиваться въ отношенія мужа и жены считается подлымъ и грязнымъ дѣломъ... Знаю, что послѣ этого разговора прежнихъ отношеній между нами быть не можетъ... Я думалъ, что ты станешь выше ложнаго самолюбія, но теперь вижу, что это не такъ!.. Конечно, ты никогда не простишь мнѣ, что я могъ даже мысль допустить о твоемъ униженіи, о томъ, что ты, просто, смѣшонъ!.. Хорошо, пусть такъ. Я не сказалъ ничего, я все налгалъ! Тѣмъ лучше для тебя!.. Мнѣ было больно и стыдно видѣть, что человѣкъ, котораго я ставилъ такъ высоко, котораго такъ любилъ, находится въ глупомъ и смѣшномъ положеніи. Но ты этого не видишь? Хорошо. Живи, люби женщину, которая волочитъ по грязи твое имя, которая дѣлаетъ тебя всеобщимъ посмѣшищемъ, которая подло и грязно...
Сергѣй Петровичъ (дѣлая быстрое движеніе къ нему). Андрей!
Андрей Ивановичъ. Ты ей вѣришь?.. Вѣрь!.. Вѣрь до конца, вѣрь, когда она будетъ смѣяться надъ тобой со своимъ любовникомъ... вѣрь, когда послѣ его ласкъ она прійдетъ къ тебѣ, увѣряя въ своей страстной и нѣжной любви... Вѣрь!.. (Въ дверяхъ показывается обезпокоенный Семенъ Семеновичъ). А я, дуракъ!.. Какое мнѣ дѣло!.. Развѣ я не знаю, что въ такихъ случаяхъ не вѣрятъ даже собственному разуму, не вѣрятъ своимъ глазамъ!.. Развѣ я не знаю, что женщина умѣетъ лгать такъ, какъ намъ и не снилось!.. Ну, чортъ съ тобой!.. На прощанье я скажу тебѣ только одно: ты самъ, рано или поздно, узнаешь правду, а мнѣ слишкомъ тяжело и гадко смотрѣть и на нее и на тебя. Прощай.
(Стремительно бросается къ двери).
Сергѣй Петровичъ. Андрей!..
(Дверь захлопывается. Сергѣй Петровичъ стоитъ молча, руки у него явственно дрожатъ).
Семенъ Семеновичъ (робко). Что такое случилось, голубчикъ?.. Поссорились вы, что ли?
Сергѣй Петровичъ (вздрогнувъ, оглядывается на него, съ минуту смотритъ неподвижно, потомъ, вдругъ, быстро хватаетъ за плечи). Семенъ Семеновичъ!..
Семенъ Семеновичъ. Что, голубчикъ?.. Что съ вами?
Сергѣй Петровичъ. Скажите мнѣ правду, Семенъ Семеновичъ!
Семенъ Семеновичъ. Какую правду?.. Господь съ вами!
Сергѣй Петровичъ. Я никого не спросилъ бы объ этомъ!.. Но вы такой же несчастный человѣкъ, какъ и я... съ вами мнѣ не стыдно говорить!.. Вы должны знать... скажите: какое отношеніе имѣетъ князь Дарбельяни къ моей женѣ?
Семенъ Семеновичъ (испуганно). Что вы, голубчикъ!.. развѣ я знаю!.. Самое обыкновенное отношеніе!
Сергѣй Петровичъ. То-есть, что же?.. Она его любовница?
Семенъ Семеновичъ. Что вы, что вы!.. Какъ вы можете это думать, не то что говорить!.. Развѣ это возможно!.. Елена Николаевна такая прекрасная, милая женщина... и вы такой замѣчательный, умнѣйшій, добрѣйшій человѣкъ... Да развѣ можно допустить что-нибудь подобное!..
Сергѣй Петровичъ. Отчего же нѣтъ?.. Вѣдь измѣнила же вамъ Клавдія Михайловна!..
Семенъ Семеновичъ (вдругъ сгорбившись и озабоченно потирая лысину). Клавочка измѣнила мнѣ... Это правда... Но то -- совсѣмъ другое дѣло, Сергѣй Петровичъ! Совсѣмъ другое!..
Сергѣй Петровичъ. Почему?.. Развѣ Клавдія Михайловна не такая же женщина, какъ и Елена?
Семенъ Семеновичъ. Клавочка -- замѣчательная, необыкновенная женщина... но она несчастная... Вы не знаете, Сергѣй Петровичъ... я никому не говорилъ... Я думаю, что она больная!
Сергѣй Петровичъ (съ отвращеніемъ). Всѣ онѣ больныя!.. Больны пустотой, ничтожествомъ души, разнузданной неудержимой чувственностью!.. (Машетъ рукой и отходитъ къ столу).
Семенъ Семеновичъ (съ ужасомъ). Елена Николаевна!.. Да вы, Сергѣй Петровичъ, и думать объ этомъ права не имѣете!.. Что вы это?.. Своимъ подозрѣніемъ вы ее оскорбляете, Сергѣй Петровичъ!.. Нехорошо даже!.. Вы простите меня, но это неблагородно съ вашей стороны, Сергѣй Петровичъ!..
Сергѣй Петровичъ (садится за столъ и опускаетъ голову на руки). Не знаю... ничего не знаю!..
Семенъ Семеновичъ. Вѣдь вы же благородный человѣкъ, Сергѣй Петровичъ! Какъ же можетъ благородный человѣкъ заподозрѣть другого въ такой подлости?..
Сергѣй Петровичъ (подымая голову и глядя на него съ горькой усмѣшкой). Я былъ благороднымъ человѣкомъ!.. Я вѣрилъ своей женѣ, любилъ ее, не допускалъ мысли объ обманѣ... Я думалъ, что никогда не унижусь до чувства ревности!.. Но теперь не то!.. Я запутался, потерялъ вѣру, уваженіе къ самому себѣ, все!.. Я испачкался, исподличался въ этой паутинѣ постоянной лжи, сплетенъ и притворства!.. У меня уже нѣтъ ни вѣры, ни гордости!.. Знаете ли вы, что я дошелъ до того, что выспрашиваю прислугу!.. Я научился слѣдить, подсматривать, подслушивать, неожиданно входить въ комнату, ловить на словахъ, замѣчать взгляды и улыбки...
Семенъ Семеновичъ. Сергѣй Петровичъ, голубчикъ! Что вы говорите?.. Да и не повѣрю я никогда!..
Сергѣй Петровичъ (криво усмѣхаясь). Къ сожалѣнію, это правда!.. Вы думаете, я не повѣрилъ Андрею?.. Я только изъ гордости притворился, что не вѣрю, а каждое его слово горитъ у меня въ мозгу!.. Какая ужасная вещь -- любовь!.. Я знаю все, мнѣ кричитъ объ этомъ каждый ея жестъ, каждое движеніе, а я все-таки не вѣрю, не могу повѣрить!.. Я боюсь повѣрить!.. Если бы я могъ узнать все до конца!.. Мнѣ было бы легче застать ее въ объятіяхъ любовника, потому что я узналъ бы тогда правду, ушелъ бы, поборолъ бы свою любовь... А въ этой лжи, въ этой путаницѣ я долженъ жить и любить, безъ вѣры, безъ уваженія, презирая и себя и ее!..
Семенъ Семеновичъ (со слезами). Сергѣй Петровичъ, побойтесь вы Бога!..
Сергѣй Петровичъ. Почему же другіе не боятся его?..
(Входитъ Елена Николаевна, розовая, улыбающаяся, нарядная и оживленная. Семенъ Семеновичъ, что-то собиравшійся сказать, такъ и остается съ открытымъ ртомъ. Сергѣй Петровичъ почти съ ужасомъ смотритъ на жену).
Елена Николаевна. А вотъ и я!.. Здравствуйте, Семенъ Семеновичъ! Ты давно дома, Сергѣй?..
Сергѣй Петровичъ (вдругъ что-то хитро соображая). Нѣтъ, мы только что пришли.
Елена Николаевна (передъ зеркаломъ снимая шляпу, бросая ее на стулъ и беззаботно поправляя волосы). А я только что вышла купить одеколону... у меня весь вышелъ. (Садится на ручку кресла Сергѣя Петровича). Я ужасно рада, что ты дома!.. Я думала, что ты до вечера не придешь сегодня (Трется, какъ кошка, щекой о его щеку). А ты радъ? Если бы ты зналъ, какъ скучно безъ тебя!.. Что вы на меня такъ смотрите, Семенъ Семеновичъ?.. Это ничего, что мы въ вашемъ присутствіи нѣжничаемъ?
Семенъ Семеновичъ (умиленно). Спасибо, что не стѣсняетесь меня!.. Я радъ. Видите, Сергѣй Петровичъ?
Сергѣй Петровичъ (страннымъ голосомъ). Да... теперь вижу!..
Елена Николаевна. Въ чемъ дѣло?
Семенъ Семеновичъ (поспѣшно). Такъ... Разговоръ, тутъ, у насъ былъ... съ Андреемъ Ивановичемъ.
Елена Николаевна (чутъ-чуть отодвигаясь отъ мужа и испытующе глядя на обоихъ). Съ Андреемъ Ивановичемъ?.. Какой разговоръ?..
Семенъ Семеновичъ (озабоченно потирая лысину). Такъ, ничего... пустяки... Просто глупый разговоръ!..
ЗАНАВѢСЪ.