Болезнь жены. -- Невский дьячок-колдун. -- Волшебный веник. -- "Глухой" нечистый дух. -- Былое крепостного права. -- Колдун на сельской свадьбе и на господском дворе. -- Пустошь Фефилицы и Галактионов клад. -- Юродивый Алексей. -- Чудные штуки угодичского колдуна. -- Кликуши. -- Служба в церковных старостах. -- Церковные постройки. -- Благотворители. -- Постройка лавок. -- Кончина матери. -- Продолжение церковных построек.
Начало 1851 года было для меня неблагоприятно: у моей жены образовалась падучая болезнь, последовавшая, как надо полагать, от расстройства наших торговых дел. В это-то тяжкое время ей пришлось поддерживать и меня и себя, так как только одна она и могла развлекать меня всеми способами, нисколько не щадя себя; ей же против меня было вдвойне тяжело, так как в то же время она скрывала от меня перемену к ней отношений родной ее матери, для которой обедневшая дочь как будто бы сделалась совершенно чужой. Я же, занятый всецело своими делами, этого не мог заметить, и жена моя все это для меня перенесла на себе. Впрочем, болезнь жены образумила ее мать и заставила ее переменить прежние отношения на более теплые. В видах излечения дочери она даже пригласила к себе в дом знаменитого врача и целителя всяких лихих болестей и черных немочей -- расстригу-дьячка села Льва, Зверинцевской волости, Ивана, или попросту -- Ваньку Левского; но жена оказалась в этом случае "Фомой Неверным" и наотрез отказалась пользоваться советами изверженца церковного. Это сильно оскорбило ее мать.
Первое свидание с Ванькой Левским происходило в мой отъезд из дома Бабурина, и о нем после передала мне жена. Это свидание меня сильно заинтересовало, и мне самому захотелось посмотреть на такую громкую ростовскую знаменитость, что и не замедлило исполниться, так как Ванька Левский, ввиду других больных, дом Бабурина стал навещать часто, и я вскоре имел счастие встретиться и побеседовать с ним. При первом же свидании, когда взоры наши встретились, мы сразу поняли друг друга. Он скромно стал вести речь о своей многолетней практике и о познании трав и их сокровенных таинств; я еще в детстве у Василья Афанасьева Малышева читал рукописный цветник, книгу, глаголемую "Прохладный вертоград"[154][158], и хорошо помнил качества и силу многих трав. Этими-то знаниями я и воспользовался и ничем не уступал дьячку в разговоре. Таким образом, наше оружие оказалось равным, что и заставило целителя недугов прекратить такого рода разговор и не хвалиться своими великими познаниями. Смотря на его полное румяное благообразное лицо, седые волоса, солидную осанку, приличную даже архиерею, а не дьячку-расстриге, я невольно вспомнил о его плутовских проделках, которыми он морочил доверчивых людей, и следующий про него интересный рассказ. Еще когда сей муж не занимался ремеслом кудесника, но сильно жаждал кудеснических познаний, в то время в погосте Хлебницах, Щенинской волости, проживал старик, заштатный причетник, славившийся как великий колдун и волшебник; к нему-то и обратился Иван Левский для изучения знахарской премудрости; тот сказал цену своим дьяволам и назначил Ивану время, в какое к нему прийти. В назначенное время ученик пришел к учителю, и тот, передавая свое искусство, дал ему волшебный веник, в котором, по словам причетника-учителя, в каждом листике сидело по дьяволу; научил Ивана, как с ними обращаться и как потом этих бесов высадить из веника. Вручая волшебный веник, учитель строго-настрого наказал ученику, идя до своего дома назад, не оглядываться и дорогой ни с кем не говорить. В то время как Левский от погоста Хлебниц шел домой, неся под мышкою волшебный веник, с ним встретились студенты Ярославской семинарий, гостившие во время каникул у своих родителей; с ними был и еще кое-кто, и в том числе молодой дьячок Гаврила Радухин*, зять хлебниковского колдуна, который от тестя узнал, зачем приходил к нему Ванька Левский и с чем он теперь идет обратно. Разумеется, Радухин передал об этом своим спутникам, а также и о качестве веника, бывшего под мышкой у Левского. Студенты вступили с Левским в разговор, начали его подзадоривать и, скоро рассорясь, разодрались и в конце концов из волшебного веника наделали, по семинарскому образцу, розог, с примесью находившихся близ дороги ивовых прутьев, и так угостили нового колдуна, что оставили его еле жива и в беспамятстве бросили на дороге. Скоро ли после этого образумился новый колдун, мне Радухин не передал, но говорил только, что за вторым веником Левский к его тестю уже не являлся. Слово "веник" всегда приводило Ваньку Левского в исступление, и при этом он страшно ругался. Теще моей он говаривал, что в моей жене сидит нечистый дух "глухой", и потому она, падая без чувств, и не кричит, как другие порченые крикушки, и что он мог бы вполне помочь ей, если б она прибегла к его помощи; мне же он этого не говорил, хотя я и вызвал его на такой разговор; он вскользь упоминал лишь, что причиной болезни жены есть "великая ленточная глиста".
Говоря о колдуне Левском, вспоминаю рассказ моей матери о другом колдуне. В конце XVIII столетия Угодичами управлял помещик Филипп Карр, от имени своей сестры княгини Голицыной. Карр вел жизнь крайне разгульную и распространял свою власть на своих новобрачных крестьянок, которых после брачного "княжьего" стола и отводили к нему "на подклеть". Это дошло до сведения его сестры княгини Голицыной, которая так за это разгневалась на него, что отрешила его от управления селом и услала в свое небольшое именьице Искадьево, находящееся в Новгородской губернии, где он безвыездно и прожил семь лет. В одно время Карру захотелось посмотреть на местные свадебные обычаи, и вот он пришел на пиршество в дом новобрачных. В самый разгар пиршества, при его входе, пирующие встали и почтительно ему поклонились, хозяин же, вне себя от радости, просил боярина откушать их крестьянского хлеба-соли. Карр, чтобы сделать честь новобрачным, на это охотно согласился; когда он сел за стол, то, к удивлению своему, увидел между духовенством и новобрачными сидящего здорового толстого старика, с длинной седой бородой и с нахальным плутовским видом. Этот старик важно сидел в шапке на голове и дерзко смотрел в лицо Удивленного боярина и, вероятно, думал себе: "Волхвы не боятся могучих владык". Видя такое невежество и едва сдерживая свой гнев, Карр, указывая Рукой на старика, спросил хозяина: "Кто такой этот старик?" Хозяин почтительно отвечал, что "это колдун и почтенный гость Иван Степанович Нагибин, свадебный отпущенник, и что без него никакой свадьбы не бывает благополучной". -- "А откуда он?" -- спросил боярин. "Крестьянин сельца Искадьева", -- отвечали ему. Тут гнев Карра на Нагибина уже не имел границ. По его приказу вытащили с бесчестием из-за стола колдуна и увели для расплаты на боярский двор, а оттуда едва живого на рогожке принесли в его избу и бросили на пол. С этого времени рушилась вся слава знаменитого по околице отпущенника.
И у нас в старине был тоже колдун. По преданию, на пустоши Фефилица под тремя осинами, росшими вместе, был зарыт великокняжеский клад; под теми же осинами в то время будто бы жил пустынник Фефел, "борзой" скорописец ростовского князя Константина Всеволодовича[155][159]. Об этой пустоши в актах села Угодич XVII века говорится следующее: "Да отхожего в осиновой роще на пожне Фефилице пятьдесят копен сена деревне Праслову Угодской волости". Где была эта пустошь, старожилы наши не знают. В то время жили в той деревне Праслове "во дворе Сидорко Оксаньев, да сын его Галактионка, да пасынок Филатка Якимов". Старожилы рассказывали, что Галактионка был великий колдун, который будто бы и нашел княжий клад под тремя осинами, зарытый на пустоши Фефилице, вследствие чего и сделался богачом. Колдовства своего он не оставлял до смерти и, чтобы дать понятие о себе другим, говорил, что умеет повелевать чертями, и приказывал им возить себя в корзине, плетенной из тонких дранок, или, по тогдашнему местному наречью, "в мочеснике"; на диво всем мочесник с колдуном двигался по дороге сам собой, по одному его слову, шибко или тихо, влекомый неведомой силой. Смерть этого колдуна была самая нехристианская: раз он пошел париться в баню, откуда больше и не возвращался; его нашли там мертвым, лежащего голым на раскаленной банной каменке. Сам ли он влез на раскаленные камни, или нет, неизвестно. Потомки этого колдуна с баснословным княжьим сокровищем переселились в село Угодичи, где они живут и до сих пор**.
В последнее время у нас был еще юродивый старик, высокого роста, сухощавый, с небольшой седой бородой; звали его Алексеем; он говорил много лаконически и малопонятно. Слова его нередко и сбывались: так, например], он много говорил жене моего сына, когда еще она была девицей.
Темный смысл слов его исполнился удивительно верно во время супружеской ее жизни с моим сыном; она поминает его и в настоящее время, почитая за святого.
Во время моей службы церковным старостой Алексей часто ходил ко мне в церковь, говорил по обыкновению много, но я не обращал никакого внимания на его слова. Раз он оставил у меня на свечном ящике небольшую книжку (в 16-ю д[олю] листа) вроде памятной; о ней он потом и не спрашивал. В этой книжке была написана какая-то непонятная тарабарщина, так что я как ни старался что-нибудь разобрать, но не мог, а только в этой тарабарщине поразили меня хорошо написанные слова: "колокол звони". В это время на Богоявленской колокольне большой колокол разбили, и он имел щель длиною в пять четвертей, от верхней сковороды книзу. Этот колокол намеревались уже переменить, но этому воспрепятствовала церковная постройка, на которую тратились все деньги.
Спустя два года после оставления Алексеем тетрадки, нашелся слесарь, штатный ярославского архиерейского дома Иван Петров Ефремов, живший в Ростове, который и взялся на Пасху 1853 года этот колокол исправить. Он по протяжению всей щели насверлил около 100 дыр (толщина боков колокола была от 1 1/2 вершка вверху и до 3 1/2 вершка книзу). В две недели он кончил свою работу добросовестно, и после этой операции колокол звонил по-прежнему около 20 лет и приятностию звука был первым в ростовской округе. Этот старый Богоявленский колокол далеко не родня теперешнему новому, который хотя и более весом, но звук имеет сильный и неприятный; впрочем, об этом речь впереди. Слесарь Ефремов делал много разных вещей, умер в 1859 году июля 17 дня. Он был, можно сказать, единственным механиком Ростова. Долго у меня хранилась книжка юродивого о колоколе, но от времени куда-то затерялась.
Был у нас в Угодичах и еще колдун, старик Иван Кушилков, слава которого была очень велика. Раз он шел по улице; в это время молодая и веселого нрава девка Анна Очкина сновала пряжу крестьянки Матрены Вьюшиной на чердаке своей избы. В слуховое окно она увидела идущего колдуна и, захотев пошутить над ним, громко вскричала из окна, назвав его по имени, и, спросив, где у него живут черти, скрылась. Старик долго озирался во все стороны, желая узнать, кто кричал ему, но, никого не увидав, пошел своей Дорогой. Голос из окна опять назвал его и спросил то же самое. Тогда старик понял, что над ним шутят, и в ответ громко сказал: "Будешь меня помнить!" Это слышала шутившая над ним девица Анна и, поконча работу снованья, на другой день хотела приступить к устройству всего нужного для основанной основы, но основа оказалась так перепутана и сплетена, что никоим образом приступить к работе было нельзя. Виновница рассказала о случае с колдуном, и работа была оставлена до лета, когда, растянув основу по меже, ее разбирали по нитке.
Впоследствии времени Очкина сновала пряжу для той же крестьянки Вьюшиной на чердаке в доме колдуна Кушилкова, который, что-то усумняся, втихомолку пришел посмотреть, что Очкина делает; Очкина как-то нечаянно обернулась и увидела, что колдун стоит на лестнице, с которой видна была одна только его голова. Он смотрел, как ей казалось, очень страшно, и его кроваво-блестящие глаза до того поразили ее, что она упала в беспамятстве и долго не приходила в себя и уже никак не могла продолжать начатую работу и ушла домой; после этого она уже боялась ходить в дом колдуна.
Эта же девица Очкина с несколькими своими подругами раз, приступя к колдуну, опять стала просить его показать чертей; колдун долго отнекивался, наконец согласился, но только с условием, чтобы девицы сняли с себя кресты и положили бы их в назначенное им место. Девицы это сделали; после этого он не велел им ничего бояться, что бы они ни увидели, предупреждая, что его бесовская рать им ничего худого не сделает. При этом он строго запрещал творить какие бы то ни было молитвы и отнюдь не креститься. Девки обещали и это сделать. Тогда колдун повел их из села по пути к осиновой роще***, и, выйдя с ними в поле, он что-то громко вскричал. Тотчас после этого любопытные вострушки увидели бесчисленное множество бегущих к ним от рощи каких-то людей разного возраста: и самого большого, и самого меньшого. Все они были в красных колпаках. Девки с испуга не могли рассмотреть, какие у них были лица, и с криком побежали назад в село, творя молитву и крестясь на бегу. От усилившегося затем страха они попадали на землю и немалое расстояние катились по лугу. После этого они нескоро пришли в себя и долго о сем никому не говорили, боясь гнева колдуна, и только уже после его смерти Анна Очкина стала рассказывать об этом происшествии.
А вот и еще проделка этого же колдуна Кушилкова: жена зажиточного крестьянина села Угодич, Ивана Степанова Крестьянинова, Антонида Григорьева страдала такою болезнию: лишь только переложит малую толику, так откроется у ней порча с различными выкликаньями. Крестьяниновы были люди богатые, и дом их находился почти против барского дома. Порча Антониды признана была всеми. В праздники, одетая в дорогие парчовые ферязи, она нередко сбрасывала с кокошника коноватную фату**** и с визгом падала на землю. Однажды в день пророка Илии старый барин Филипп Карр шел домой от обедни из Николаевской церкви. Подходя уже к своему дому, он вдруг услышал громкий голос крикуши; остановясь, он послал шедшего за ним камердинера Григорья Ильина узнать, кто кричит и что выкрикивает. Григорий, возвратясь, донес, что кричит Антонида Григорьева, и при этом прибавил, что "знать засажен, сударь, в нее умный супостат: выкрикивает Антонида, что дом не на месте, муж не по мысли; дом перенесите, мужа перемените, тогда и выду!" Помещик только посмеялся и сказал: "Видно, спозаранку хватила лишнее". -- "Может быть, сударь!" -- отвечал Григорий, и пошли с тем домой.
Марта 17-го принял я должность церковного старосты и с этого времени всецело посвятил себя на служение церкви.
В Богоявленском храме, на своде главного алтаря, от времени образовалась щель, грозившая падением свода. Это возбудило во мне мысль исправить свод и совершенно перестроить обветшавшие три придельные храма, пристроенные впоследствии с обеих сторон главного старинного храма. Священник Павел Заозерский одобрил мою мысль, и я, по его совету, начертил план предполагаемой постройки в виде продолговатого четырехугольника и вызвал из Ярославля губернского архитектора Никол[ая] Алексеевича] Шашина, который нашел свод главного алтаря и придельные храмы неблагонадежными и одобрил составленный мной черновой план и фасад. Взявши мой план к себе, он привел его в надлежащий вид, сделал масштаб и составил, сообразно размеру, чего я, как неученый крестьянин, сделать не мог.
Радуюсь одному только, что моя мысль осталась в этом плане неизменной. Этот план я подал на утверждение Ярославскому архиепископу Евгению, который 5 июля и разрешил производить всю церковную работу, от начала до конца, под надзором главного архитектора Шашина, без всякого в этом деле участия духовника. 14 июля приступлено было к разборке свода главного алтаря и приделов Казанской Богоматери и Кирика и Улиты, находившегося с северной стороны главного алтаря. Работа эта кончилась на 20 августа. Потом стали копать рвы для нового здания и устраивать основание. Мастером каменных работ был Фаддей Тимофеев Смолин из Ярославского уезда. 29 августа была сделана торжественная закладка придела св. муч[еников] Кирика и Улиты протоиереем села Поречья-Рыбного Николаем Львовым***** и местными священниками: богоявленским -- Павлом Заозерским и николаевским -- Алексеем Густовым. Первый камень в основание клал вместе со мною протоиерей Николай, читая стих: "Поможет ему Бог утро заутра" (Пс. 45, ст. 6), который я и доселе помню.
В 1851 году были произведены следующие работы: подняты своды главного алтаря и царских врат на 3 аршина; возведены до карниза стены храма Кирика и Улиты, и между приделом и алтарем устроены две большие проходные арки; придел с алтарем освещается тремя окнами, диаконник одним, главный алтарь двумя окнами, и все они готической архитектуры с лицевыми украшениями вышиною в четыре, а шириной в два аршина, с железными решетками. Главный алтарь покрыт железом в виде полукруга.
Разломкой старых зданий, чисткой старого кирпича, копанием рвов для нового здания и укладкой бута занимались крестьяне села Угодич: Иван Иванов Караулов, Алексей Иванов Исаков, Василий Андреев Богданов-Жирнов и Николай Леонтьев Тимонов. Они от начала и до окончания работ трудились 8 лет, за весьма умеренную плату и занимаясь лишь одними сказанными работами.
Материалов было употреблено: 1500 пудов извести и 10 тысяч кирпича, а различные благотворители пожертвовали на постройку 300 рублей денег и 300 пудов извести. Не могу забыть потрудившихся для церкви крестьян села Угодич: Андрея Петрова Курманова, Ивана Семенова Епова, Василья Андреева Богданова-Жирнова и Петра Яковлева Часкина. Они целую ночь, по обещанию, ловили рыбу и вырученные деньги отдали на построение храма.
Вскоре после этого у нас в селе возникло дело о квартире нашего станового пристава Вас[илия] Андреевича] Ларисова, занимавшего дом бывшего нашего помещика и за квартиру ничего не платившего. Я выпросил у крестьян могущий быть с этого дома доход в пользу церкви, и крестьяне дали мне на это мирской приговор, в силу которого я подавал прошение начальнику губернии о том, чтобы пристав платил за квартиру деньги. Губернатор Бутурлин[156][160] мне в этом отказал, и я подал прошение министру внутренних дел, который и предписал, чтобы за квартиру пристава платилось 50 рублей в год. Эти деньги я и стад получать каждогодно в пользу церкви.
Во время зимы мной было заготовлено 350 пудов алебастру и 20 тысяч кирпичей, разного леса и значительное количество других строительных материалов; для приращения же церковных доходов около церкви я построил два корпуса для мелочных торговцев, 26 небольших тесовых лавочек и такой же навес для торговли говядиной в базарные дни.
В 1852 году дела церковные и мои шли довольно удовлетворительно; только 16 февраля, поутру, к прискорбию моему, старушка моя мать, Елена Андреева, померла в глубокой старости. Я в это время был в Ростове на ярмарке. Любовь моей жены к матери была примерная: больную мать она носила в баню на руках, хотя баня от дома была в 25 саженях; за то и у матери последним словом было имя жены моей, которая никого постороннего не допустила до тела матери. Послугой и почтением жены к моей матери я очень гордился и по сей час вспоминаю свою покойную жену за такое, столь редкое в то время, почтение к старшим. Кладбище моих предков находилось при Николаевской церкви: там предали земле и тело моей матери.
Зима в этом году была весьма продолжительна: до 23 апреля дорога была санная, и чрез озеро переезжали по льду совершенно безопасно, так что я даже 3 мая с Борисоглебской ярмарки возвращался в Угодичи чрез озеро по довольно крепкому льду, и только около берегов была небольшая заводь.
В мае месяце начали разбирать южную и западную стороны старой церковной ограды; штукатурили внутренность главного алтаря мастера из "Больших солей", товарищи: Михайла Дмитриев, Андрей Степанов и Александр Судаков.
Вслед за этим приступил к живописным работам алтаря художник Императорской Академии художеств, уроженец города Ростова, Григорий Васильевич Юров; я порядил его по контракту за 400 рублей серебром. Живопись он кончил 13 августа того же года, а 15 августа было торжественное освящение главного алтаря благочинным Николаем Львовым. Юров нарисовал на восточной стороне алтаря и на всем своде одну картину "Св. Отечество", т.е. Отец, Сын и Дух святой в сонме небесных сил, потом взятие Божией Матери на небо, окруженной сонмом ангелов; этот рисунок был взят с знаменитой картины профессора] Брюллова, находящейся на горнем месте Казанского собора в Петербурге******.
Июля 6 дня, с такою же церемониею и теми же священниками, был заложен придел св. Иоанна Предтечи, находящийся по правую сторону главного алтаря Богоявленского храма. Для соединения алтарей также устроены две большие арки, между которыми устроена кладовая палатка. Того же числа был сожжен на Чистом пруде и св. престол упраздненного придела во имя Казанской Пр[есвятой] Богородицы.
Так Господь привел мне заложить собственноручно два придельные храма. Двести лет тому назад приделы эти закладывал боярин Илья Луговской, в половине XVII столетия, по благословению Ростовского] митроп[олита] Ионы Сысоевича, что видно было на антиминсе уничтоженного придельного храма.
В течение этого лета были сложены два осьмигранные купола с четырьмя готическими окнами над алтарями св. муч[еников] Кирика и Улиты и св. Иоанна Предтечи, и сделаны перемычки для арок в южной и северной стене главного храма для соединения оного с придельными. После этого был поднят главный и придельный иконостасы кверху на пять ступеней, и таким образом три св. алтаря возвысились на 5 четвертей; затем было вставлено в новую постройку 10 новых рам с разноцветными стеклами. Плотничную работу производил крестьянин Мих[аил] Иванович] Байков, а рамы со стеклами привезены из Ярославля. Кровельные железные работы производили города Ростова посадский человек Никол[ай] Лавр[ович] Бубнов и деревни Релец Алексей Иванов. Кузнечные работы производил крестьянин села Угодич Петр Мячков.
На эти постройки употреблено было материалов: извести 2440 пудов, кирпича 25 тысяч, алебастру 405 пудов, полосного железа для связей 74 пуда, резного для дверей и решеток 76 пудов, листового 55 пудов. Пожертвовано от доброхотных дателей в этом году 508 рублей серебром и 1000 пудов извести.
Кроме этого, был забучен для ограды с восточной стороны церкви бут с отступлением от храма для простора на 6 аршин.
В этом 1852 году, 15 августа, в Ростове был сильный пожар гостиного Емельяновского двора, что против Ростовского собора. Опасность угрожала даже и собору. Все ярмарочные красные ряды сделались жертвою пламени, и с этого-то времени начался упадок ярмарочных строений. После пожара лавки выстроились кое-как, а с упадком ярмарочных доходов они более не поправляются, угрожают в некоторых местах опасностью, и недалеко то время, когда они будут изображать из себя развалины Вавилона.
К концу 1852 года было мной во время зимы заготовлено строительных материалов: 1900 пудов извести, 15 тысяч стенного кирпича и 280 пудов алебастру.
Ч. 1: Чтения в Обществе истории и древностей российских при Московском университете. М., 1882. Кн. 1. С. 1-88; Кн. 3. С. 89-164.
Ч. 2: Воспоминания А.Я. Артынова, крестьянина села Угодичи Ростовского уезда Ярославской губернии. М., 1884. 47 с.
* Впоследствии он был причетником Богоявленской ц[еркви] села Угодич.
** Фамилию их умалчиваю. Желающий знать может спросить в Угодичах о "мочеснике", и каждое дитя скажет ему, кто это.
*** Роща эта в 1866 г. продана на сруб.
**** Головное украшение вроде вуали.
***** О. Николай при этом мне сказал, что он, к удивлению своему, указ владыки строить храм без участия духовенства в течение своей 25-летней службы встречает в первый раз.
****** Живопись Юрова весьма заинтересовала гр. Мих[аила] Влад[имировича] Толстого[161], посетившего меня в 1865 г., июня 16-го.
[1] Угодичи (Угодич) -- старинное торговое село близ Ростова Великого (на противоположной стороне озера Неро). Жители этого села, как и других деревень, примыкавших к этому озеру, занимались прибыльным делом -- огородничеством, для чего использовали естественное удобрение, которым богато Неро, -- сапропель (ил, образующийся из перегнивших растительных остатков на дне некоторых стоячих водоемов). Первое печатное выступление Артынова, обработанное И.С. Аксаковым и опубликованное в "Ярославских губернских ведомостях" (см. выше), было посвящено истории этого села. Впоследствии оно было перепечатано с разного рода дополнениями пять раз: 1) Журнал министерства государственных имуществ. 1855. No 12; 2) отд. изд. СПб., 1855; 3) отд. изд. СПб., 1862; 4) Ярославские губернские ведомости. 1888. No 91, 92; 1889. No 5-11; 5) отд. изд. Ярославль, 1889. Все эти публикации не свободны от "преданий", частью почерпнутых Артыновым (и его дядей Михаилом) из фольклорных источников, частью просто выдуманных. Так, в его описании Угодичи предстают едва ли не центром Ростовского княжества, где решались политические судьбы всей Руси.
[2] Карр Ф.А. (1733--1809) -- русский дворянин, отставной ротмистр лейб-гвардии Конного полка; отпрыск знаменитого шотландского рода, выехавшего в Россию 8 начале XVII в.; сын Алексея Филипповича Кара (1680--1756), ветерана Северной войны, затем начальника Соляной конторы; брат генерала Василия Алексеевича Карра (1730--1806), отступившего перед воинством Пугачева. В "Воспоминаниях" несколько раз повторяется легенда о насильственной смерти генерала и о том, будто бы он похоронен в Угодичах. Ни то, ни другое не соответствует действительности. См.: Овчинников Р.В. Из разысканий о генерале Василии Каре // Овчинников Р. В. По страницам исторической прозы Пушкина. М., 2002. С. 154--173.
[3] Звание свободных хлебопашцев было введено указом Александра I от 20 февраля 1803 г. Закон о свободных хлебопашцах разрешал земледельцам отпускать своих крепостных на волю (в одиночку или целыми селениями), но не иначе, как с дельными наделами. За время царствования Александра I было заключено 160 полных соглашений крестьян и помещиков, и звание свободного хлебопашца получили 47 153 души мужского пола.
[4] Татищев Н.А. (1739--1823), граф -- генерал-майор, командующий лейб-дии Преображенским полком.
[5] Праздник Тихвинской иконы Божией матери.
[6] Куракин Алексей Борисович (1759--1829), князь -- генерал-прокурор (с 1796 г.), член Государственного совета; управлял Министерством внутренних дел (1808-1810).
[7] Ю.К. Бегунов так пересказывает родословную Артыновых: "...род берет начало от Торопки Голована, слуги ростовского князя Бориса Владимировича. Последний был убит 24 июля 1015 г. по наущению князя Святополка Окаянного на берегу речки Альты, близ Переяслава Южного. Торопка Голован прискакал с печальной вестью в Ростов Великий, отсюда и прозвание его -- "Альтин". Один из Альтиных, Васька Вихорь, в 1613 г. участвовал в поимке на реке Яике атамана донских казаков Ивана Мартыновича Заруцкого, принимавшего участие в "смуте" на стороне Лжедмитрия II, "тушинского вора"; Вихорь-Альтин переменил своё прозвище на "Мартынов". Среди Артыновых было немало грамотных крестьян, сокольников, стремянных, ловчих, кулачных бойцов, солдат, поставщиков фуража и провианта для армии, торговцев, старост сельской общины и даже управляющих барским имением села Угодичи" (Карабиха: Историко-лит. сборник. Ярославль, 1997. Вып. 3. С. 293). Эта родословная, в особенности относительно ее начала, легендарна. Характерно, что в качестве "подтверждения" ее используется этимология "фамилии", произведенной в одном случае от названия реки, в другом случае от отчества схваченного атамана. Между тем и тот и другой способ образования русских фамилий -- непродуктивен.
[8] Заруцкий И.М. -- атаман донских казаков, принявший в 1608 г. сторону Лжедмитрия II и во главе пятитысячного отряда участвовавший в смуте на стороне самозванца вплоть до его гибели; ставши сожителем Марины Мнишек, намеревался объявить царем маленького сына Лжедмитрия; был схвачен на р. Яик, доставлен в Москву и в июне 1614 г. посажен на кол.
[9] Хлебников П.В. (1806--1865) -- житель Ростова Великого; по характеристике И.С. Аксакова, "очень умный и образованный человек": "Он не купец и не мещанин, а почетный гражданин, который не производит торговли, следовательно, и не записан в купцы, а получает доход с своих домов и лавок" (Аксаков И.С. Письма к родным. С. 124; письмо от 13 марта 1850 г.). П.В. Хлебников был известен как страстный патриот Ростова и ростовский краевед, хлопотавший о реставрации ростовских древностей перед великими князьями. Далее Артынов ссылается на рукописи, якобы принадлежавшие П.В. Хлебникову, но сгоревшие при ростовском пожаре 26 октября 1856 г.
[10] Цата -- "гривенка, приклад, подвеска у икон, от венца, монетка" (В. Даль)
[11] Скуратов-Бельский Григорий Лукьянович (ок. 1530 -- 1572) -- думный дворянин, любимый опричник Ивана Грозного. Соломония Сабурова -- супруга великого князя Василия Ивановича; вследствие бесплодия была разведена, пострижена монахини и сослана в 1525 г. в Суздальский монастырь. По народным преданиям, у Соломонии уже после развода родился сын Юрий, законный наследник царского трона, и, таким образом, соперник Ивана Грозного.
[12] Синодик -- поминальная памятная книжка, куда вписываются имена для церковного поминания на панихидах и праздниках; Иван Грозный составил ряд таких синодиков, где поминал жертв опричного террора.
[13] Очерет -- камыш, тростник.
[14] Рыбный комиссионер -- продавец рыбы, которую отец Артынова покупал в Саратове, а продавал на севере России.
[15] Богоявление Господне (Крещение) празднуется 6 (19) января.
[16] Аполлос (Алексеевский или Алексеев; 1778--1859) -- архимандрит, в сентябре 1813 г. был перемещен в Ярославский Толгский монастырь и назначен ректором Ярославских училищ (пробыл там по декабрь 1816 г.). Скончался в 1859 г. (а не в 1857-м, как пишет Артынов) в Ростовском Спасо-Яковлевском монастыре.
[17] Судевенная изба -- здесь: смежная, расположенная по соседству.
[18] Корчага -- большой глиняный горшок.
[19] Парат (парад) -- плац, площадь для развода войск; имеется в виду плац Измайловского полка.
[20] Отмечался 8 июля.
[21] Яз (язовище) -- плетень, поставленный поперек реки для ловли рыбы.
[22] Ряда -- то есть наем.
[23] Корец -- ковш для воды или кваса.
[24] Укруг хлеба -- ломоть.
[25] Полуимпериал -- русская золотая монета достоинством в пять рублей серебром.
[26] Герасим (в миру -- Князев; 1752--1829) -- архимандрит Тихвинского Богородского монастыря в 1795--1810 гг., в 1810 г. переведен в Московский Симонов монастырь. Артынов приписывает ему ряд биографических фактов другого архимандрита Герасима (в миру -- Гайдуков; 1770--1829), который в 1806--1817 гг. был настоятелем Новгородского Клопского монастыря в сане игумена.
[27] Стародубские скиты -- один из центров раскольников (под городом Стародуб Черниговской губернии), место возникновения "лужковского согласия".
[28] Гавриил (в миру Петр Петрович Шапошников; 1730--1801) -- митрополит Петербургский в 1783-1799 гг.
[29] Имеется в виду Троицкий-Михайловский мужской монастырь в 15 верстах от Новгорода на реке Веряже, основанный в XVI в. св. Михаилом Клопским.
[30] Впоследствии император Александр I.
[31] Константин Павлович (1779--1831) -- великий князь, второй сын Павла I.
[32] Торжественное перенесение чудотворной Тихвинской иконы Божией Матери, обретенной в 1560 г., состоялось в Тихвинском Большом Богородском мужском монастыре 26 июня 1798 г.
[33] Шебуев Василий Кузьмич (1777--1855) -- профессор исторической живописи в Академии художеств.
[34] Мемуарист путает г. Устюжну Новгородской губернии и г. Великий Устюг Вологодской губернии (расстояние между которыми около 800 верст). В жизни св. Прокопия Праведного (? -- 1303), юродивого, жившего в Великом Устюге, действительно есть эпизод об избавлении им Устюга от истребления "каменной тучей" (см.: Исторические сказания о жизни святых, подвизавшихся в Вологодской епархии. Вологда, 1880. С. 61-85).
[35] Архимандрит Апполинарий Пулашкин с 1806 по 1818 г. был настоятелем Ростовского Яковлевского монастыря.
[36] Амфилохий (в миру Андрей Яковлевич Константинов; 1748--1824) -- иеромонах Ростовского Яковлевского монастыря.
[37] Леонтий (XI в.) -- первый епископ Ростовский; канонизирован в качестве святого в 1164 г.
[38] Димитрий Ростовский (в миру Даниил Саввич Туптало; 1651--1709) -- митрополит Ростовский и Ярославский с 1702 г., канонизированный в качестве святого в 1757 г.
[39] Орлова Анна Алексеевна (1785--1848), графиня -- известная жертвенница и подвижница, отказавшаяся от светской жизни под влиянием архимандрита Фотия. Ее отец, граф Алексей Григорьевич Орлов (1737--1808), получил титул "графа Чесменского" после победы руководимой им русской эскадры над турецким флотом в Чесменской бухте (1770).
[40] Иннокентий (в миру -- Порецкий; 1773--1847) -- настоятель ростовского Спасо-Яковлевского Дмитриева монастыря (с 1818 г.). О нем упоминает в своих воспоминаниях С.М. Соловьев: "До гимназии и во время гимназического курса ездил я с отцом и матерью три раза в Ярославль <...>. От этих поездок остался в моей памяти один любопытный случай: в первую поездку (мне было тогда лет восемь-девять), остановившись ночевать в Ростове, отец вместе со мною отправился к архимандриту Яковлевского монастыря, Иннокентию; разговаривали они о всякой всячине, и между прочим архимандрит спросил отца: "Чем у вас, батюшка, малютка-то занимается?" Отец отвечал: "Да вот пристрастился к истории, все читает Карамзина". Тогда архимандрит обратился ко мне и спросил: "А что, миленький, вычитал ты о нашем Ростове, что о ростовцах-то говорится?" Я очень хорошо помнил рассказ о событиях по смерти Андрея Боголюбского, поведение ростовцев относительно владимирцев, помнил оглавление 11-й главы третьего тома "И[стории] государства] Российского]", где читается: "Гордость ростовцев", и помнил только это, позабыл, что говорю с ростовцем, и отвечал: "Ростовцы отличались в древности гордостью". Не знаю, каково было первое впечатление, произведенное моим ответом на архимандрита; только он сказал, обращаясь к отцу: "А что, батюшка, ведь малютка-то правду сказал, до сих пор народ наш отличается гордостью, неуступчивостью"" (Соловьев С.М. Избранные труды. Записки. М., 1983. С. 271).
[41] Антоний Дымский (? -- 1224) -- основатель Тихвинской обители; первоначально был игуменом Хутынского монастыря под Новгородом, но удалился в леса близ Тихвина, где основал свою обитель. Канонизирован в качестве святого.
[42] Гоги Магог -- апокалиптическое именование народов будущего, которые-наущению диавола, восстанут против Царства Божия в последние дни мира: "Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей, и выйдет обольшать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань. Число их -- как песок морской" (Откр. 20:7).
[43] Пс. 117:17.
[44] Так назывался свадебный пир.
[45] "Воскресный досуг" (СПб., 1863--1872) -- иллюстрированный еженедельник, адресованный народному читателю.
[46] Имеется в виду туло (тул) -- колчан для стрел. Ср. 2-й стих 10-го псалма в синодальном переводе: "Ибо вот нечестивые натянули лук, стрелу свою приложили к тетиве, чтобы во тьме стрелять в правых сердцем".
[47] Киса -- дорожный мешок.
[48] Имеется в виду междоусобица великого князя московского Василия Васильевича (внука Дмитрия Донского) и его дяди Юрия Дмитриевича, также претендовавшего на великое княжение. Сын последнего, Василий Юрьевич Косой, объявил себя великим князем, но в упомянутом Артыновым сражении (в 1435 г. на р. Которосли) был разбит.
[49] Колтовская Анна Алексеевна, четвертая жена Ивана Грозного; царь жил с нею с 1572 по 1575 г., после чего заключил ее в монастырь, где она умерла в 1626 г.
[50] Первое воскресенье после Пятидесятницы.
[51] Это было в 1823 г.
[52] Феодор Иоаннович, сын Ивана Грозного, был русским царем в 1584--1598 гг.
[53] Описываемое нашествие состоялось в период Русско-шведской войны 1614-- 1617 гг., когда Швеция, захватившая области Великого Новгорода (ещё в 1610 г.), расширяла владения. Здесь имеются в виду события Ливонской войны 1558--1583 гг., но в это время шведы не заходили на территорию России так далеко: они ограничились взятием расположенных на южном побережье Финского залива Ивангорода, Яма и Копорья.
[54] Иоанн Власатый (? -- 1580) -- ростовский блаженный.
[55] Сведения о боярине Василии Колтовском, сообщаемые Артыновым, фантастичны.
[56] Пестрая неделя -- неделя перед Масленицей.
[57] Генерал-майор В.А. Карр (1730--1806), посланный в 1773 г. против Пугачева, едва прибыв к войскам, поспешно отступил из-под деревни Юзеевки (Оренбургской губ.), сдал команду генерал-майору Фрейману и уехал в Москву, за что был исключен из службы с воспрещением жить в столицах.
[58] Илларион (в миру Иван Андреевич Кириллов; 1776--1851) -- архимандрит, с сентября 1823 г. настоятель Успенского Тихвинского монастыря.
[59] Филипо-Ирапская пустынь основана в 1517 г. Филиппом Ирапским в сосновом бору при впадении рек Большого и Малого Ирапа в Андогу (ныне Кадуйский район Вологодской обл.). В 1699 г. на месте пустыни был возведен монастырь, прошествовавший до 1927 г.
[60] Штамба -- ствол.
[61] Перей-Туча -- легендарный новгородский князь начала нашей эры. Легенды, которые приводит о нем Артынов, -- его собственная выдумка.
[62] Далее в воспоминаниях Артынов указывает, что отыскал рукопись Алексея (а не Андрея!) Богдановича Мусина-Пушкина (неизвестно куда "пропавшую" в 1856 г.) не в 1840-м, а в 1842 г. Приведенная далее цитата из этой рукописи, по всей вероятности, является фальсификацией, а сведения о князьях Щепиных(?) - выдумкой.
[63] Подробнее о Грузине см.: Аракчеев: свидетельства современников. М., 2000. Описание Грузина Артыновым в эту книгу не вошло.
[64] "Сын любви" (1791) -- драма А. Коцебу; "Гамлет" -- трагедия В. Шекспира в переделке С.И. Висковатова; "Ябеда" (1798) -- комедия В.В. Капниста.
[65] Исаакиевский собор, главный храм С.-Петербурга (во имя Исаакия Далматского, память которого чествуется в день рождения Петра Великого), был начат строительством в 1768-м (по проекту Д. Ринальди) и достроен, по измененному проекту, в 1802 г. В 1817 г., после конкурса, был утвержден проект нового собора (О. Монферрана); постройка его растянулась до 1858 г. Артынов застал самое начало строительства.
[66] Плешанов Ф.М. -- отец Павла Федоровича Плешанова (1829--1882), исторического и портретного живописца, академика.
[67] То есть на легких извозчичьих дрожках.
[68] Милорадович Михаил Андреевич (1771--1825), граф -- генерал, герой Отечественной войны, с 1816 г. -- генерал-губернатор С.-Петербурга.
[69] Ленок (яросл.) -- витая веревка, изготовленная из сухожилий.
[70] Крикуши -- кликуши, женщины, больные нервным истерическим заболеванием, которое выражается в судорожных припадках, сопровождаемых резкими криками и взвизгиваниями.
[71] Пинетти ди Вильдалле Джулио (1750--1800) -- итальянский фокусник, чьи гастроли в Петербурге в 1800 г. проходили с большим успехом.
[72] К этому месту А. Титов сделал следующее примечание: "Случай этот известен и нам. Мы слышали от сына Толоконникова Н.Д., служившего за тем около 20 лет у нас. Он передавал, что отца его Д.И. высекли за это в III отделении и затем отправили в Ростов".
[73] К этому месту А. Титов сделал следующее примечание: "Рукописей в начале XIX ст[олетия] в Ростове действительно было много. Покойный ростовский гражданин А.И. Щеников, умерший в начале 60-х годов в глубокой старости, рассказывал нам лично, что вскоре после перевода митрополии из Ростова в Ярославль 1785 г. свитков и рукописей валялось в башнях и на переходах архиерейского дома целые вороха. И он, бывши в то время мальчиком, вместе с товарищами вырывал из рукописей заставки и картинки, а из свитков золотые буквы и виньетки и наклеивал их на латухи".
[74] Вознесение -- 40-й день после Пасхи, "переходящий" церковный праздник празднуется в период с 1(14) мая по 3(16) июня). В день, совпавший с Вознесением 23 мая, праздновалось обретение мощей св. Леонтия, епископа Ростовского, знаменитого проповедника христианства среди язычников (XI век).
[75] Августин (в миру Михаил Степанович Сахаров; 1768--1841) -- епископ Оренбургский и Уфимский в 1806--1818 гг. В 1818--1837 гг. жил в Варницком монастыре под Ростовом.
[76] Примечание А. Титова: "Преосв. Августин с 1810 по 1818 г. был епископом Оренбургским. С 1819 г. он жил на спокое в Варницком монастыре, который и устроил благодаря событию, рассказанному Артыновым. До него теплый храм был деревянный и крыт соломой. Об Августине есть интересные сведения в "Русской старине". Часть его нигде не напечатанных сочинений под названием "Начертание новозаветныя Апостольския церкви Господа Бога Иисуса Христа", совершенно приготовленное к печати; находится в нашей библиотеке под No 631, 632, 633; рук. В.Л. 162, л. 332 и 431; от оставшегося в живых его келейника Кедрова, исправляющего в 1880 г. должность заштатного дьячка церкви с. Юрьевской слободы, я слышал следующий рассказ: Августин не любил подавать публично нищим и гонял их с церковной паперти довольно сурово, называя тунеядцами. Приучил летать к себе птиц, особенно вороньев, так что когда выйдет на монашеский двор или за ограду, то птицы целыми стаями за ним, и он всегда бросал им куски хлеба, которыми были наполнены его карманы. Его прекрасная библиотека частию увезена в Синод, но большею частию разграблена. Мы купили вышеозначенные рукописи у крестьянина приказчика купца Иванова. Я видел в библиотеке св. Синода это же сочинение Августина, но менее личное и писанное очевидно раньше".
[77] Примечание А. Титова: "Дополним предания об этом кладоискателе следующими рассказами. Несколько дней спустя после восшествия на престол Императора Николая I приехал в Петербург мещанин Алексей Варлаамович Садиков. Не любопытство и не торговые дела вызвали его в столицу, еще не успевшую опомниться от декабрьских событий. Бедный, почти нищий, Садиков хотел обогатить казну несметным сокровищем.
Каким-то образом Садикову удалось подать лично Государю прошение; в нем он объяснил, что с давнего времени, именно с 1227 года, хранится в Ростове клад, зарытый великим князем Георгием Всеволодовичем. По уверению Садикова, ценность клада, на худой конец, простиралась до трех миллионов рублей. Двадцать бочонков золота, столько же бочонков серебра, да еще целый четверик жемчугу и драгоценных камней, -- вот что обещал открыть Садиков, если правительству угодно будет воспользоваться его донесением. Вместимость каждого бочонка определяюсь от 3 до 4 ведер.
Верноподданническое донесение, очевидно, не отличалось правдоподобностью. Злополучный великий князь, мученически погибший за свою родину на берегах реки Сити, в нынешнем Мологском уезде Ярославской губернии, в роковой битве с татарами, едва ли мог скопить такое громадное сокровище и зарыть его в Ростове. Тем не менее Император Николай повелел тогдашнему петербургскому генерал-губернатору Кутузову произвести розыски о кладе. Отправлен был с кладоискателем полицейский чиновник. Ярославскому губернатору Безобразову Высочайше поведено "принять меры к сохранению сокровища". Император обратил свое особое внимание на это дело, имевшее "государственную важность". Клад можно было найти только с помощию "разрыв-травы", ибо, по словам кладоискателя Садиковаа и других прикосновенных к делу лиц (подпоручицы Рачинской, ростовского мещанина Коновалова, мещан Ясырева и Холщевникова, дьячка Николая Иванова и крестьянина Кручинина), клад хранится в погребе за железною дверью, а перед дверью мраморная доска висит, а на той доске надпись: "Если кто найдет разрыв-траву, тот может получить сокровища, положенные под доскою в 1227 году великим князем таким-то".
Мещанин Коновалов заявил пред стряпчим и другим чиновным людом, что он уже проникал в погреб, своими глазами видел сокровище, своими руками брал пригоршни золота и алмазов, но лишь только удалялся из погреба, тотчас же нападала на него слепота, и он бросал сокровища, предпочитая быть нищим да зрячим, нежели миллионщиком да слепым.
С этим кладом, по словам архивного дела, было множество мытарств. Обыски производились и в Ростове и в Ярославле. Дело кончилось плетьми, по приговору Ярославской казенной палаты, и другими менее жестокими наказаниями. Так дворянка Рачинская, приговоренная Ярославским уездным судом к аресту при полиции на хлебе и воде на одну неделю, получила лишь выговор "с подтверждением, дабы впредь от всяких неосновательных и состоянию ее неприличных поступков удалялась..."".
[78] Векша -- белка.
[79] Примечание А. Титова: "В 30-х годах были выстроены подрядчиком вкупе с строительной комиссией казармы, но так дурно, что город принять их отказался. С 1835 по 1881 г. это здание стояло в развалинах, и только в 1881 г. городская дума отстроила эти казармы, которые теперь и заняты 35-й артиллерийской бригадой"
[80] Глинская Елена Васильевна (? -- 1538) -- великая княгиня московская, вторая жена Василия III (с 1525 г.), правительница России с 1535 г.
[81] Исторические песни, которые Артынов записал от своей тетки Т.А. Никоновой, были им опубликованы в "Ярославских губернских ведомостях" (Часть неофиц. 1851. No 4; 1857. No 9). Они представляют собою поздние обработки распространенных сюжетов о Кострюке (Мастрюке), брате второй жены Ивана Грозного Марии, дочери кабардинского князя Темрюка, и о гневе Ивана Грозного на сына. Упоминаемый в песнях Никита Романович -- брат первой жены Ивана Грозного Анастасии Романовны. Подобные сюжеты были зафиксированы раньше: в Сборнике Кирши Данилова, в собрании народных песен И.В. Киреевского, в песнях, собранных П.Н. Рыбниковым и т.д. См.: Народные исторические песни / Подгот. текста Б.Н. Путилова. М.; Л., 1962. С. 79-95, 104-116.
[82] Царевич Димитрий (1581--1591) -- сын Ивана Грозного и его седьмой (пятой венчанной) жены Марии Нагой, погиб в Угличе в царствование Федора Иоанновича. Его гибель впоследствии послужила поводом к началу Смутного времени.
[83] Неточно цитируется популярный романс на стихи М.Л. Яковлева (1839).
[84] Серафим (в миру Стефан Васильевич Глаголевский; 1763--1843) -- митрополит Петербургский с 1821 г.
[85] Тихвинка -- большое речное судно, поднимающее до 180 тонн груза.
[86] Борок -- низаное ожерелье; убрус -- низаный начельник над венцом на образах угодниц.
[87] Имеется в виду 1812 год -- год нашествия на Россию французов.
[88] Имеется в виду дипломатическая деятельность канцлера Пруссии и Германии Огго фон Бисмарка (1815--1898).
[89] Городовые магистраты -- городские учреждения, введенные Петром 1 при преобразовании центрального и областного управления в 1718 г.; в их компетенцию входили дела торгово-промышленных сословий (граждан). Магистрат был судебно-административным учреждением, суду которого были подведомственны все уголовные и гражданские дела между гражданами.
[90] Авраам (в миру Алексей Федорович Шумилин; 1761 -- 1844) -- архиепископ Ярославский и Ростовский в 1824--1836 гг.
[91] Слепушкин Ф.Н. (1783--1848) -- крестьянский поэт-самоучка, родом из Ярославской губернии. Книга, которую упоминает мемуарист, -- сборник стихов "Досуги сельского жителя" (СПб., 1828).
[92] В 1238 г. русские войска были разбиты татарами в битве на реке Сить, правом притоке Мологи.
[93] Имеется в виду книга журналиста и краеведа Ф.Я. Никольского (? -- 1880) "Путеводитель по Ярославской губернии" (Ярославль, 1859).
[94] Василько Константинович, князь Ростовский (1209--1238). В битве на реке Сить был пленен, а затем убит татарами.
[95] Текст со слов "речки Шерны, которая впадает в Клязьму" до данного места представляет собой несколько видоизмененную цитату из кн.: Никольский Ф.Я. Путеводитель по Ярославской губернии. Ярославль, 1859. С. 46--47.
[96] Молога -- город в Ярославской губернии при впадении р. Мологи в Волгу; с 1321 г. до XVI в. был центром удельного княжества. В XIV--XVI вв. в Мологе была знаменитая ярмарка. Город был уничтожен в 1940 г. при открытии Рыбинского водохранилища.
[97] Имеется в виду топленое сливочное масло.
[98] Деревянное масло -- растительное масло, употреблявшееся в основном для приготовления лампадного елея.
[99] Скобелев Иван Никитич (1778--1849) -- генерал от инфантерии, писатель, во "Ремя Отечественной войны 1-812 г. адъютант М.И. Кутузова; дед М.Д. Скобелева. 1еu'Уарист неточен, комендантом Петропавловской крепости И.Н. Скобелев стал только в 1839 г.
[100] Воскресенье первой недели Великого поста.
[101] Знаменитая башня на территории Казанского кремля, сооруженная в ко XVII-начале XVIII в.
[102] Имеется в виду принадлежащая ведомству петербургского Воспитательного дома фабрика, выделывающая игральные карты (была основана в 1798 г.). Название получила от местечка Александровск, лежащего на левом берегу Невы, в 10 верстах от Петербурга.
[103] "Легенда о Ларе Шестаке и Светлане" отсутствует в рукописи "Воспоминаний" и вставлена в текст редактором А.А. Титовым.
[104] Имеется в виду Игнатий (в миру Дмитрий Александрович Брянчанинов; 1807--1867) -- епископ Кавказский и Черноморский, окончивший курс в инженерном училище ив 1831 г. принявший монашество.
[105] Брянчанинов А.С. (1784--1875) -- участник войны 1812 г., помещик.
[106] Мария Николаевна (1819--1876) -- великая княгиня, дочь императора Николая I; с 1839 г. супруга Максимилиана, герцога Лейхтенбергского (1807--1852); президент Академии художеств.
[107] Английский инженер Чарльз Берд (1792--1843) в 1815 г. впервые в России создал пароходство на Неве.
[108] Манифестом 1 июля 1839 г., подготовленным министром финансов Е.Ф. Кан-крином, был стабилизирован курс ассигнаций: 3 руб. 50 коп. за 1 руб. серебром.
[109] Сведения о существовании рукописи стольника Алексея Богданова Мусина-Пушкина фантастичны.
[110] Филарет (в миру Федор Георгиевич Амфитеатров; 1779--1857) -- духовный писатель и иерарх; с 1837 г. митрополит Киевский и Галицкий.
[111] Исидор (? -- 1474) -- ростовский юродивый, родом из Германии; сначала католик, принял православие и удалился в Россию, в Ростов; погребен в храме Вознесения Христова.
[112] Евгений (в миру -- Андрей Ефимович Казанцев; 1778--1871) -- епископ Ярославский (1837-1853).
[113] Имеется в виду переяславский князь Глеб Георгиевич (? -- 1171) -- сын Юрия Долгорукого, участвовавший в долговременной междоусобице отца с его племянником Изяславом Мстиславичем. Сведения о воеводе Филе и его дочери, сообщенные далее, легендарны.
[114] Арсений (в миру Александр Мациевич; 1697--1772) -- митрополит, последним противник церковной реформы Петра I. Управлял Ростовской епархией с 1742 по 1763 г.; стал в резкую оппозицию к светской власти, игнорировал постановления Синода и сочинял обличающие проповеди. Был предан суду и заточен сначала Николо-Корельский монастырь возле Архангельска, а затем, после лишения монашества, в ревельский каземат (под именем "Андрея Враля"), Сведения о суде Арсением, которые ниже приводит Артынов, легендарны и содержат элементы родного творчества.
[115] Лествицын Вадим Иванович (1827--1889) -- ярославский краевед.
[116] См.: Выдуманное письмо о кончине Арсения Мациевича// Рус. старина. 1879. N10. С. 197-198.
[117] Имеется в виду граф Валентин (а не Валериан, как пишет Артынов) Платонович Мусин-Пушкин (1735--1804), который стал генерал-фельдмаршалом только в 1797 г.
[118] Саккос -- часть облачения архиереев в виде большого прямоугольного куска материи с вырезом для головы в середине и небольшими широкими рукавами.
[119] Бунт -- здесь в значении: куча.
[120] Посошник -- причетник, держащий архиерейский посох.
[121] Иустин (в миру Иоанн Яковлевич Охотин; 1823--1907) -- инспектор Ярославской духовной семинарии (1855--1871), архиепископ Харьковский и Ахтырский (1879-1882).
[122] Тимофей (в миру -- Тихон Иванович Щербацкий; 1698--1767) -- митрополит Московский (1698--1767).
[123] Димитрий (в миру -- Даниил Андреевич Сеченов; 1709--1767) -- митрополит Великоновгородский и Великолуцкий с 1762 г.
[124] Амвросий (в миру -- Андрей Степанович Зертис-Каменский; 1708--1771) -- архиепископ Крутицкий и Можайский с 1764 г.
[125] Пс. 40:10.
[126] Афанасий (в миру -- Петр Волховский; 1712--1776) -- епископ Тверской (1758-1763), затем Ростовский (1763-1776).
[127] Арий (256--336) -- пресвитер александрийской церкви, богослов, в 325 г. был осужден вселенским собором как еретик.
[128] Гавриил (в миру -- Георгий Федорович Кременецкий; 1708--1783) -- архиепископ Петербургский с 1762 г.
[129] Гедеон (в миру -- Криновский; 1726--1763) -- епископ Псковский (а не архиепископ Крутицкий) с 1761 г.
[130] Фрагмент со слов "Арсений предстал на суд" поданное место -- раскавыченные цитаты из книги: Снегирев И.М. Арсений Мациевич. М., 1862. С. 23--24.
[131] Иона (в миру -- Сысоевич; ок. 1607 -- 1690) -- митрополит Ростовский с 1652 г.
[132] Авессалом -- в Библии третий сын царя Давида. Спасаясь после поднятого им против отца неудачного восстания, он запутался своими длинными и густыми волосами в ветвях дуба и был убит.
[133] К этому месту А. Титов сделал следующее примечание: "Надо сказать, что у Евгения была бесчисленная родня и он всех старался определить к месту, делая при этом страшные несправедливости. Особенно он жестоко поступал с молодыми студентами, определяя их на места непременно "со взятием" своих бесчисленных племянниц и родственниц. Много погибло из-за этого молодых людей, особенно ввиду того, что владыка часто вмешивался в домашнюю жизнь. Вообще время управления Евгением ярославской паствой для всех было самое тяжелое, и все были очень рады, когда он был переведен в Москву, на покой в Донской монастырь. Особенно ненавидели Евгения крестьяне, с которыми он обращался возмутительно и, кажется, не считал их и за людей".
[134] Видимо, Артынов имеет в виду графа Виктора Никитича Панина (1801 1874) -- министра юстиции в 1841 -- 1862 гг.
[135] С 1841 г. по 1852 г. министром внутренних дел был Л.А. Перовский.
[136] Александр Филиппович Смирдин (1795--1857) -- книгопродавец и издатель державший в Петербурге библиотеку для чтения.
[137] Имеются в виду книгопродавцы Иван Иванович Глазунов (1786--1849) и его сыновья Иван (1826--1889) и Константин, а также братья Заикины Матвей (торго вал по 1843 г.) и Михаил (? -- 1839) Петровичи и их двоюродный брат Петр Николаевич Заикин.
[138] Артынов называет известных столичных актеров: Василий Андреевич Каратыгин (1802--1853), Павел Степанович Мочалов (1800--1848), Яков Григорьевич Брянский (наст. фам. -- Григорьев, 1791--1853), Павел Иванович Толченое (1787-- 1862), Павел Максимович Воротников (1810--1876), Василий Игнатьевич Живокини (1807--1874), Александра Дмитриевна Каратыгина (1777--1859), Варвара Николаевна Асенкова (1817--1841), Николай Осипович Дюр (1807--1839).
[139] Тальони Мария (1804--1884) -- итальянская танцовщица, гастролировавшая в Петербурге в 1837--1842 гг.
[140] Перечисляются названия шедших на петербургской сцене в 1830--1850-х гг. пьес: "Разбойники" Ф. Шиллера, "Гамлет", "Король Лир" и "Отелло" В. Шекспира, "Рука Всевышнего отечество спасла", "Роксолана", "Скопин-Шуйский" и "Иван Рябов, рыбак архангелогородский" Н. Кукольника, "Смерть Ляпунова" С. Гедеонова, "Рай Магомета, или Преобразование гарема" Лоренсена, "Не влюбляйся без памяти, не женись без расчета" Ф. Кони, "Карл XII под Полтавой" Р. Зотова, "Димитрий Донской" В. Озерова, "Смольяне в 1611 году", "Двумужница, или За чем пойдешь, то и найдешь" А. Шаховского, "Уголино", "Иголкин, купец новгородский", "Ермак Тимофеич, или Волга и Сибирь", "Солдатское сердце, или Биваки в Саволаксе" Н. Полевого, "Велизарий" Э. Шенка, "Скупой" Ж.-Б. Мольера, "Эсмеральда, или Четыре рода любви" Ш. Бирх-Пфейффера (по В. Гюго), "Тридцать лет, или Жизнь игрока" В. Дюканжа, "Людмила" -- драматическое представление Р. Зотова и Н. Мундта, "составленное из одноименной баллады" В. Жуковского, "Ложа 1-го яруса на последний дебют Тальони" П.А. Каратыгина, "Ябеда" В. Капниста, "Кин, или Гений и беспутство" А. Дюма, "Свадьба Фигаро" П. Бомарше, "Горе от ума" А. Грибоедова, "Ревизор" Н. Гоголя, "Барская спесь и Анютины глазки" Ж.-Ф.-А. Баяра и Ф.-Ф. Дюмануара (в переделке Д.Т. Ленского), "Узкие башмаки" А. Деннери и Э. Гранже, "Филатка и Мирошка соперники, или Четыре жениха и одна невеста" П.Г. Григорьева, "Жених расхват" Ш.-С. Фавара (в переделке Д. Ленского), "Девушка-гусар" Ш. Варена, Дюверже и Э. Моне (в переделке Ф. Кони); балетов: "Бронзовый конь"
Ф. Обера, "Тень" Л.В. Маурера, "Хитана, или Испанская цыганка" И.Ф. Шмидта и Ф. Обера и "Дева Дуная" А. Адана, а также опер: "Роберт-дьявол" Дж. Мейербера, "Волшебная флейта" Моцарта, "Иван Сусанин" К.А. Кавоса. Во многих случаях Артынов воспроизводит названия очень неточно. Так, "Баязет II" -- это, видимо, "Солиман II, или Три султанши" Ш. Фавара, "Ботик Петра Великого" -- "Дедушка русского флота" Н. Полевого, "Солдатская стоянка" -- "Гусарская стоянка, или Еще подмосковные проказы" В.И. Орлова, "Полюбовный раздел" -- "Полюбовная сделка, или Русские в Бадене" Леонса и Ш. Бернара (в переделке р.И. Григорьева). Пьесы, названные "Монастырский замок", "Трость Петра Великого" и "Четыре времени", нам не удалось идентифицировать.
[141] Граф Николай Семенович Мордвинов (1754--1845) -- государственный деятель, сенатор и член Государственного совета; с 1823 г. -- президент Вольного экономического общества.
[142] Пери, (Перетц) Абрам Израилевич (1771 -- 1833) -- коммерции советник, крупный откупщик, подрядчик и финансист. Во время Отечественной войны 1812 г. Перетц потратил все свое состояние на продовольственное снабжение русской армии. Однако казна задерживала платежи, и он обанкротился. Сведения, сообщаемые о его отношениях с Мордвиновым, носят анекдотический характер.
[143] Балакирев Иван Александрович (1699 -- ?) -- придворный шут.
[144] Киселев Павел Дмитриевич (1788--1872), граф -- министр государственных имуществ (1837-1856).
[145] И.С. Аксаков, Александр Карлович Сивере (1823--1887) и Дмитрий Андреевич Чапский были членами правительственной комиссии по изучению раскола в Ярославской губернии. Комиссия под председательством Ю.И. Стенбока-Фермора работала в Ярославской губернии с лета 1849 до осени 1851 г.
[146] То есть составителем списка проживающих в этой местности крестьян.
[147] Ср.: "Тем же наречеся село то, село крови, до сего дня" (Матф. 27:8).
[148] Примечание А. Титова: "Прекрасная коллекция рукописей и старопечатных книг, собранная Трехлетовым и описанная Ф.Я. Никольским, после смерти собирателя находится в Имп[ераторской] публ[ичной] библиотеке".
[149] Далее в книге следуют записи былин и песен "Илья Муромец", "Ян Ушмович", "Песня Юрки о Ростовском озере" и "Женитьба князя Владимира", в настоящем издании опущенные.
[150] Стихотворение "Вот каково быть сочинителем!" вычеркнуто А.А. Титовым в рукописи воспоминаний Артынова (РНБ. Ф. 775. No 585. Л. 77 об. - 79 об.). В настоящем издании восстановлено по этому тексту.
[151] Примечание А. Титова: "В селе Сопелках Ярославской губ. в это время под председательством гр. Стенбока, при участии И.С. Аксакова, особою комиссией производилось следствие по секте странников. Богатые материалы по этому делу, нигде не напечатанные, находятся в моем рукописном собрании. Особенно интересен сборник за No 838, в котором между прочими полемическими сочинениями сектантов-учителей описывается одним из бегунов весь процесс и страдания старца Ефимия и других заключенных в ярославском тюремном замке.
Интересна так же и секретная записка о расколе, составленная гр. Чапским (рук. No 1485). С. Сопелки и по сей час есть Иерусалим странников. Многие из сектантов (фамилий которых упоминаются в подлинных следственных делах вышеозначенной комиссии), переехав из Сопелок, сделались купцами и почетными гражданами, приобрев значительные капиталы. Все эти купцы считаются православными и наружно во всей строгости исполняют церковный обряд". Сопелки -- ярославское село, центр раскольничьей секты "странников" ("бегунов"),
[152] Стенбок-Фермор Ю.И. (1812--1870), граф -- чиновник по особым поручениям при министре внутренних дел.
[153] Сахаров И.П. (1807--1863) -- этнограф, фольклорист.
[154] Великий князь Константин Николаевич покровительствовал Русскому географическому обществу и Русскому археологическому обществу.
[155] Титов АЛ. (1844--1911) -- историк, археограф.
[156] Тут А. Титов вписал следующий пассаж: "К сожалению, делая выписки, я не удержал слов подлинника, а думая, что будет понятнее, придерживался современного языка и, много раз переписывая, не сохранил потом и малейших остатков слога рукописи, который в некоторых местах у меня сначала еще удерживался. Крайне теперь жалею, что первоначальные оригиналы и многие списки и рассказы, написанные мною в отдельных тетрадках, ушли на обертку товаров в моей лавочке (от такого точно истребления спас много подобных вещей А.А. Титов в 1880 г.). Уже после при свидании у гр. Уварова с Мих. Петр. Погодиным я все свои списки собрал и переписал в особую книгу, и вот в 1880 году я из этой-то книги и составил сборник ростовских сказаний; такое же сказание я написал о князьях, иерархах и именитых людях Ростова Великого. Снова повторяю, что с горестию вспоминаю теперь о том, что хотя многие события прежде были буквально выписаны из летописей Хлебникова, Трехлетова и др., но я, по неопытности исправляя язык и слог, который тогда считал тяжелым и неудобным, лишил свои сказания главного достоинства и тем уменьшил цену своих полувековых трудов. Теперь, к стыду моему, вижу ясно истину слов: "Всяк возносяй себя смириться!" Теперь мой сборник и летописи, исправленные моей дерзновенной рукой, стали ни то ни се, да и первоначальных-то списков у меня уже нет. Не могу умолчать, что покойный П.В. Хлебников не только не останавливал меня в этих переправах, но и сам, читая мне те рукописи, которые я не разбирал, заставлял писать современным языком; но прошлого не воротишь". Указывая на непрофессионализм крестьянина-энтузиаста при работе с источниками, на многократное "переписывание" их, Титов тем самым защищается от упреков, которые предъявлялись ему как собирателю и пропагандисту подобных "исторических сведений".
[157] Великие князья Николай Николаевич (1831 -- 1891) и Михаил Николаевич (1832--1904) -- младшие братья Александра II.
[158] Артынов называет "цветником" старый лечебник. "Прохладный ветроград" -- известный лечебник (частью переводной), появившийся на Руси в конце XVI -- начале XVII в. См.: Памятники литературы Древней Руси. Конец XVI -- начало ХtІІ века. М" 1987. С. 492-527.
[159] Константин Всеволодович (1186--1218) -- князь Ростовский и великий князь
Владимирский.
[160] Бутурлин Алексей Петрович (1802--1863) -- генерал-майор, губернатор Ярославской губернии (1846--1861).
[161] Толстой М.В. (1812--1896), граф -- историк церкви, писатель.