XXVIII.

Рыбакъ рыбака видитъ издалека.

Лишь только высокая фигура убійцы исчезла въ лѣсной чащѣ, Паскалино, лежавшій все время неподвижно, пошевелился и, поднявшись медленно на локоть, долго смотрѣлъ безпокойнымъ взоромъ въ ту сторону, пока шумъ шаговъ его совсѣмъ не пропалъ вдали. Тогда, собравъ послѣдніе остатки силъ, раненый поползъ къ свѣтлѣвшей сквозь сплошныя деревья полянѣ,

Онъ подвигался медленно, оставляя за собой полосу крови, останавливался, переводилъ духъ и поползъ дальше, подстрекаемый сильнымъ желаніемъ жить и твердой волей выполнить данное порученіе.

-- Ахъ! говорилъ онъ себѣ, когда-бы Господь милосердый даровалъ мнѣ хоть нѣсколько часовъ еще!...

Между тѣмъ овладѣвшій письмомъ побѣдитель бѣднаго Паскалино шелъ большими шагами назадъ по той же самой дорогѣ, по которой пришелъ въ чащу лѣса, Много плановъ составлялось у него въ головѣ. Ему предстояло бороться не съ однимъ Монтестрюкомъ, а еще съ его тѣлохранителями, Коклико и Кадуромъ, преданность и храбрость которыхъ онъ зналъ очень хорошо; да кромѣ нихъ, былъ еще и маркизъ де Сент-Эллисъ. Было о чемъ хорошенько подумать.

Онъ ужь испыталъ на себѣ страшную силу врага; на груди его оставался навѣки знакъ отъ нанесенной имъ раны, и нечего было думать нападать на Гуго прямо, среди бѣлаго дня. Умереть онъ былъ самъ готовъ, но только тогда, когда увидитъ мертваго Гуго у ногъ своихъ. Послѣ дуэли на улицѣ Сент-Оноре, нападать лицомъ къ лицу было плохимъ средствомъ достигнуть своей цѣли! На ходу капитанъ д'Арпальеръ -- намъ не зачѣмъ теперь скрывать его ни подъ испанской кличкой дон-Маврика, ни подъ итальянской Бартоломео Малатесты -- вспомнилъ кстати изъ римской исторіи о битвѣ Горація съ тремя Куріаціями. Благоразуміе требовало, прежде чѣмъ нападать на своихъ трехъ Куріаціевъ, разлучить ихъ, тѣмъ болѣе, что ни одинъ изъ нихъ не получилъ еще ранъ, облегчившихъ побѣду Горація: тогда гораздо легче будетъ перебить ихъ по одиночкѣ.

За одной мыслью часто приходитъ другая. Въ походѣ рядомъ съ Монтестрюкомъ идетъ Маркизъ де-Сент-Эллисъ; нельзя-ли какъ нибудь отвлечь маркиза отъ его друга? Благодаря попавшему въ его руки письму, у него теперь есть превосходное для этого средство. Въ самомъ дѣлѣ, онъ зналъ, частью изъ собранныхъ между прислугой принцессы свѣдѣній, послѣ встрѣчи съ ней въ садахъ отеля Авраншъ, а частью изъ доставленныхъ ему графомъ де Шиври и кавалеромъ де Лудеакомъ, что маркизъ преслѣдуетъ ее неутомимо своей страстной любовью и своими пламенными вздохами. Открытіе связи между принцессой и Монтестрюкомъ могло, значитъ, повести къ неожиданному столкновенію между обоими обожателями и возстановить противъ Гуго новаго врага, который много значилъ.

Рѣшивши это, капитанъ не сталъ терять времени на долгое обсужденіе. Онъ еще прибавилъ шагу, вышелъ изъ лѣсу и, войдя въ Мецъ, скоро нашелъ квартиру маркиза.

Онъ явился смѣло къ нему и сказалъ безъ всякихъ предисловій:

-- Маркизъ, какого вы были бы мнѣнія о человѣкѣ котораго вы всегда осыпали доказательствами дружбы и который, несмотря на это, обманывалъ васъ съ тою особой, которую вы любите больше всего на свѣтѣ, съ принцессой Маміани?

Маркизъ такъ и вскочилъ съ мѣста.

-- Кто это? воскликнулъ онъ.

-- А вотъ прочтите... Тутъ назвало имя друга, а принцесса сама подписалась. Послѣ вы мнѣ скажете, ошибся-ли я.

Имена Гуго де Монтестрюка и Леоноры бросились разомъ въ глаза маркизу. Онъ измѣнился въ лицѣ, принявшемъ то самое выраженіе, какое оно имѣло въ ту минуту, когда на него напали и раздѣли его въ замкѣ Сен-Сави. Мрачнымъ взоромъ онъ пожиралъ строки, написанныя рукой принцессы.

-- Гуго! Гуго! проговорилъ онъ глухимъ голосомъ... и она, Леонора!...

Капитанъ указалъ пальцемъ на печать.

-- Рука ея, а вотъ и печать.

-- О! я отмщу за себя! продолжалъ маркизъ со свирѣпымъ рычаньемъ. А я его слушалъ еще, когда онъ мнѣ толковалъ о своей любви къ графинѣ де Монлюсонъ!... Какъ же онъ обманывалъ меня, предатель!...

Ослѣпленный гнѣвомъ, онъ даже и не подумалъ спросить у незнакомца, какимъ путемъ онъ добылъ это письмо, а капитанъ д'Арпальеръ, понятно, самъ не приступалъ къ объясненіямъ.

-- Я не смѣю давать совѣтовъ вашей милости, продолжалъ капитанъ, но еслибъ я былъ на вашемъ мѣстѣ, я знаю, что бы я сдѣлалъ.

-- Вы схватили бы шпагу, пошли бы прямо вызвать мерзавца, обманувшаго ваше довѣріе, и отмыли бы обиду въ крови его!... Чортъ возьми! исторія будетъ недолгая!

-- Совсѣмъ нѣтъ! я поступилъ бы во все не такъ.

Маркизъ уже застегивалъ поясъ и посмотрѣлъ на капитана съ удивленьемъ.

-- Хороша штука будетъ, какъ онъ васъ убьетъ, а вѣдь это легко можетъ случиться! Что жь это будетъ за мщенье, позвольте спросить? Вотъ я, какъ итальянецъ, смотрю совершенно иначе на такія дѣла... Я мѣчу туда, гдѣ ударъ будетъ самый чувствительный... я мѣчу прямо въ сердце.

-- А! произнесъ маркизъ,

-- Принцесса ждетъ графа де Монтестрюка въ Зальцбургѣ. Я бы обогналъ его и поѣхалъ бы прямо въ Зальцбургъ. Тамъ я бы свелъ счеты сперва съ ней, а потомъ и съ нимъ, еслибъ онъ явился мѣшать мнѣ!

-- Чортъ возьми! да вы, въ самомъ дѣлѣ, правы.

-- Но для этого нельзя терять ни минуты и вы не должны здѣсь больше видѣться съ врагомъ. Надо ѣхать тотчасъ же. Когда есть лошадь, шпага, и деньги -- всѣ пути открыты, а питаться дорогой можно и одной ненавистью.

-- Я уѣду сегодня же вечеромъ.

-- Зачѣмъ же вечеромъ? отчего не сейчасъ же? Бываютъ такіе случаи, что одинъ потерянный часъ портитъ окончательно все дѣло.

-- Правда! Я уѣду сейчасъ же.

-- Когда такъ, не оглядывайтесь только назадъ, маркизъ!

Выйдя черезъ нѣсколько минутъ на улицу, капитанъ былъ очень доволенъ собой, день его не пропалъ даромъ: убитъ мѣшавшій человѣкъ, открыта важная тайна и опасный врагъ сталъ союзникомъ. Для начала это было, право, недурно!

Онъ былъ уже въ нѣсколькихъ шагахъ отъ своей гостинницы, какъ вдругъ замѣтилъ у дверей человѣка съ лисьей физіономіей, который разговаривалъ со слугой и выказывалъ величайшее нетерпѣніе. По платью его, покрытому грязью и пылью, видно было, что онъ прибылъ издалека и вовсе не жалѣлъ себя дорогой.

-- Значитъ, говорилъ этотъ человѣкъ, топнувъ ногой, вы ничего не знаете о той личноcти, которую я ищу? Высокій, худой, съ загорѣлымъ лицомъ, старый рейтаръ, сильный какъ волъ, а на головѣ курчавые волосы, какъ у негра?

-- У насъ здѣсь только одинъ проѣзжающій, похожій на ваше описаніе дон-Манрико и Кампурго...

-- Э! вовсе не объ испанцѣ тутъ дѣло, corpo di Bacco!

-- А! еще одинъ соотечественникъ! сказалъ капитанъ; сегодня, видно, ужь такой урожай на итальянцевъ.

Онъ вѣжливо подошелъ и, поклонившись кавалеру съ лисьей физіономіей, сказалъ ему:

-- Вы иностранецъ здѣсь въ городѣ, а я походилъ-таки по улицамъ и знаю кое-кого.... если я могу быть вамъ полезенъ, очень радъ буду служить вамъ..

-- Вотъ битыхъ четыре часа я таскаюсь отъ одной двери къ другой, отъискивая одного капитана, и никакъ не могу попасть на него -- Ужь не живетъ-ли онъ, прости Господи, въ какой-нибудь лисьей норѣ?...

-- А какъ его зовутъ?

-- Капитанъ д'Арпальеръ...

-- Ну, вамъ особенное счастье, кавалеръ. Капитанъ д-Арпальеръ -- мой другъ.... не угодно-ли вамъ пойдти со мной? Я васъ провожу прямо къ нему.

-- Ступайте-же впередъ! отвѣчалъ незнакомецъ.

Тотъ, кто въ одинъ и тотъ же день назывался сначала дон-Манрико и Кампурго, а потомъ Бартоломео Малатеста, завернулъ за уголъ гостинницы, вошелъ въ пустынный переулокъ близь крѣпостнаго вала и, забравшись въ пустую бесѣдку при кабакѣ, объявилъ:

-- Капитанъ д'Арпальеръ -- это я самъ. Если у васъ есть съ нимъ какіе-нибудь счеты, вотъ мирный уголокъ, гдѣ можно объясниться, какъ угодно. У васъ шпага, у меня тоже; только -- пожалуйста, поскорѣй.

-- Я-то? чтобъ я сталъ драться съ дворяниномъ, котораго отъ всей души уважаю и которому хочу оказать услугу? нѣтъ! ни за что!

-- Когда такъ и если, какъ я предполагаю, вы пріѣхали отъ графа де Шиври или отъ его друга, кавалера де Лудеака, то говорите скорѣй.

-- Вотъ это миритъ меня со всякими случайностями! вскричалъ неизвѣстный... Встрѣтить васъ почти сразу въ такомъ муравейникѣ солдатъ и офицеровъ -- да вѣдь это небывалое счастье! Хоть я и не служу у графа де Шиври, но знайте, что меня передала въ его распоряженіе та особа, у которой я служилъ въ Парижѣ, -- графиня де Суассонъ,

-- Хорошо! такъ у васъ значитъ, есть порученіе ко мнѣ, присланному сюда самимъ графомъ де Шиври?

-- И, безъ сомнѣнья, вы ужь догадались, съ какой цѣлью. Вы ужь видѣли графа де Монтестрюка?

-- Я скоро совсѣмъ подружусь съ нимъ и мы поѣдемъ вмѣстѣ въ Вѣну.

-- Вы и пріѣдете туда, я увѣренъ, только перемѣнивши путь и разставшись съ вашимъ Монтестрюкомъ.

-- А! и это графъ де Шиври такъ приказалъ?

-- Онъ самъ... А вотъ и доказательство...

При этихъ словахъ, посланный графа де Шиври вынулъ изъ потаеннаго кармана въ подкладкѣ своего колета небольшую бумажку, запечатанную гербовымъ перстнемъ графа, и показалъ ее капитану.

-- Мнѣ очень жалъ однако, сказалъ послѣдній, отказаться отъ этой поѣздки -- она должна была совершиться при такихъ обстоятельствахъ, которыми я легко могъ воспользоваться для извѣстныхъ плановъ...

-- Успокойтесь... Если дѣло идетъ, какъ я догадываюсь, о томъ, чтобъ сдѣлать зло графу де Монтестрюку, вы найдете къ этому случай и въ Задьцбургѣ не меньше, если даже не больше, чѣмъ въ Вѣнѣ...

Вотъ ужь въ другой разъ сегодня встрѣчалось капитану имя Зальцбурга -- въ первый разъ онъ прочелъ его въ письмѣ принцессы Маміани; оно возбудило въ немъ любопытство и ему представлялось въ немъ что то особенно хорошее.

На развернутой имъ бумажкѣ было написано слѣдующее: "Довѣрьтесь во всемъ Эммануэлю Карпилло, который получилъ отъ меня подробныя наставленія, и слушайтесь его. Какъ только дѣло будетъ сдѣлано, онъ поможетъ вамъ во всемъ, что вы сами предпримете.

Цезарь, графъ де Шиври".

-- Ну, храбрый Карпилло! я слушаю, сказалъ капитанъ, -- и такъ, мы ѣдемъ въ Зальцбургъ?

-- Не останавливаясь, не сходя съ коня. Послѣ вашего отъѣзда случилось много новаго. По какой-то неизвѣстной причинѣ -- сильные міра не всегда все говорятъ, въ особенноcти дамы -- обергофмейстерина ея величества королевы вдругъ сошлась въ мысляхъ съ графомъ де Шиври, и мнѣ кажется, что она питаетъ къ графу де Монтестрюку, покрайней мѣрѣ, такую жь сильную ненависть, какъ и самъ графъ Цезарь.

-- Если ихъ ненависть такая же, какъ моя, то ничто не въ силахъ ее не только совсѣмъ потушить, но даже и ослабить.

-- Вотъ теперь насъ съ вами и посылаютъ въ Зальцбургъ, гдѣ мы должны встрѣтить графиню де Монлюсонъ, которая ѣдетъ въ Венгрію...

-- А! и графиня де Монлюсонъ тоже туда ѣдетъ?

-- Да, просто дурачество, какого бывало уже столько примѣровъ при дворѣ... Во время Фронды ихъ встрѣчалось немало... Ну, вотъ намъ и надо разставлять сѣти вокругъ графини де Монлюсонъ... За этой самой дичью вамъ и предстоитъ охота...

-- Гм! за женщиной!...

-- Ужь не затрудняетъ-ли это васъ, капитанъ? То, что дошло до меня объ одномъ приключеніи, въ которомъ вы должны были недавно играть главную роль, давало мнѣ лучшее понятіе о вашемъ характерѣ...

-- Я давно пересталъ затрудняться, другъ Карпилло, но когда вы напали на слѣдъ кабана, а приходится гнаться за ланью... вы сами понимаете...

-- Прекрасно... понимаю... во прелесть обѣщанной награды не позволяетъ мнѣ останавливаться на такихъ тонкостяхъ... Притомъ же, лань еще и не взята... Графъ де Шиври ждетъ насъ въ Зальцбургѣ, гдѣ графиня де Монлюсонъ остановится, какъ полагаютъ, отдохнуть немного... Тамъ мы, смотря по обстоятельствамъ, устроимъ такую штуку, чтобы наслѣдница герцогства д'Авраншъ попала прямо въ объятія къ графу де Шиври... Ну, а если правда, какъ увѣряютъ, что графъ де Монтестрюкъ обожаетъ графиню де Монлюсонъ, то мнѣ кажется, что тутъ можно будетъ отомстить такъ славно, что самая сильная ненависть останется довольной.

-- По рукамъ, Карпилло! вскричалъ капитанъ въ восхищеньи, нечего лучше и желать нельзя, какъ продолженія того дѣла, которое тогда одинъ слѣпой случай помѣшалъ мнѣ довести до конца... но есть вещи, о которыхъ ты не знаешь еще, Карпилло... и другая еще женщина будетъ въ Зальцбургѣ...

-- Другая женщина, говорите вы?

-- Да, принцесса Маміани, а съ ней господинъ, котораго я пустилъ за ней въ погоню, маркизъ де Сент-Эллисъ; она -- союзница графини де Монлюсонъ; а онъ другъ и врагъ графа де Монтестрюка...

-- Вы говорите такими загадками, капитанъ...

-- Полно! Удары шпагъ разъяснятъ всѣ загадки, а пока эта ожидаемая и неожиданная смѣсь людей, которые ищутъ другъ друга, бѣгутъ одинъ отъ другого, встрѣчаются одинъ съ другимъ, ненавидятъ и любятъ другъ друга -- надѣлаетъ въ добромъ городѣ Зальцбургѣ такой путаницы, что люди нашего сорта будутъ ужь очень неловки, если не извлекутъ изъ всего этого для себя пользы,

И въ порывѣ свирѣпой радости онъ поднялъ кулакъ и крикнулъ:

-- Пускай же этотъ проклятый Монтестрюкъ ѣдетъ теперь въ Вѣну!... Чортъ съ нимъ! Въ Зальцбургѣ его ждетъ такая рана, отъ которой обольется кровью его сердце!...

И онъ дико захохоталъ.

-- Я ужъ и не знаю, право, въ кого онъ влюбленъ, этотъ волокита? прибавилъ онъ. Тутъ самъ чортъ ногу сломаетъ!... Въ принцессу? или въ герцогиню? Но я такъ устрою, чтобы двойной ударъ поразилъ его и въ той, и въ этой.

И, обнаживъ до половины свою шпагу, онъ съ силой толкнулъ ее назадъ въ ножны и сказалъ:

-- Ну, послѣ увидимъ.

Пока капитанъ д'Арапльеръ собирается ѣхать въ Тироль вмѣстѣ съ Карпилло, мы вернемся на опушку того лѣса, откуда силился выбраться раненый Паскалино, напрягая послѣдніе остатки своихъ силъ. Когда онъ выбрался, невдалекѣ проходилъ человѣкъ. Итальянецъ позвалъ его; человѣкъ прибѣжалъ.

-- Сведите меня въ Мецъ, черезъ часъ мы можемъ туда добраться, и я дамъ вамъ десять экю за труды... но у меня почти нѣтъ больше силы тащиться... надо достать телѣгу или какую-нибудь вьючную скотину; я съ вашей помощью какъ-нибудь взберусь на нее...

Обѣщанная награда соблазнила прохожаго.

-- Подождите здѣсь, отвѣчалъ онъ раненому; я берусь доставить васъ въ городъ.

Онъ скоро въ самомъ дѣлѣ вернулся съ клячей, запряженной въ телѣжку, и, положивъ Паскалино на солому, взялъ клячу подъ-уздцы и повелъ къ городу.

Паскалино получилъ отъ своего проводника кое-какія тряпки, которыми обвязалъ, какъ умѣлъ, свои раны, чтобъ остановить хоть немного кровь, и потомъ принялся, съ освѣженной немного головой, составлять себѣ планъ дѣйствій. Можно было подумать, что грозящая смерть совсѣмъ разсѣяла его врожденное простодушіе и придала ему и живости, и твердости. Онъ рѣшилъ ѣхать прямо къ графу де Колиньи, не теряя времени на розъиски графа де Монтестрюка. У него въ карманахъ было довольно денегъ, чтобъ расплатиться съ проводникомъ; но онъ боялся показать ему свое золото и серебро, чтобъ не навлечь на себя еще бѣды: приключеніе съ Бартоломео сдѣлало его недовѣрчивымъ и теперь онъ клялся себѣ, что не его ужь вина будетъ, если его совсѣмъ доканаютъ.

Считая каждую минуту и умоляя проводника подгонять клячу, которая, къ счастью, могла идти гораздо скорѣй, чѣмъ можно было ожидать, судя по ея жалкому виду, Паскалино добрался безъ всякихъ приключеній до отеля главнокомандующаго и, объявивъ, что у него есть письмо къ графу де Монтестрюку, котораго всѣ тамъ знали, былъ впущенъ безъ всякаго затрудненія въ домъ.

При видѣ хрипящаго человѣка, который едва слышнымъ голосомъ произносилъ имя графа де Монтестрюка, какъ призываетъ умирающій имя своего святого, Угренокъ, всюду вертѣвшійся во всякое время, бросился со всѣхъ ногъ къ своему графу.

-- Тамъ человѣкъ совсѣмъ умираетъ! поскорѣй какъ можно къ нему, графъ! крикнулъ Угренокъ.

Гуго поспѣшилъ къ умирающему.

-- Узнаете вы меня, графъ? сказалъ ему честный слуга: это я имѣлъ честь нести съ вашей милостью, когда вы переодѣлись въ ливрею, портшезъ принцессы Маміани, помните, въ тотъ день?...

-- Совершенно такъ! перебилъ Коклико. Графъ, быть можетъ, думалъ когда о другомъ, но явилѣлъ прекрасно, что было у меня передъ глазами... Поэтому, любезный, пропускай подробности... и ступай прямо къ цѣли...

Въ нѣсколькихъ словахъ несчастный Паскалино разсказалъ Гуго обо всемъ, что съ нимъ случилось. Когда дошло дѣло до дуэли его съ человѣкомъ, котораго онъ встрѣтилъ у воротъ Меца, Коклико вскрикнулъ:

-- Высокій, худой, съ сѣдиной, на головѣ шляпа съ краснымъ перомъ?

-- И въ бархатномъ колетѣ, а сверху него -- кираса изъ буйволовой кожи...

-- Это мой испанецъ, дон-Манрико!

-- А моего звали Бартоломео Малатеста и онъ увѣрялъ, что онъ итальянецъ...

-- Два имени у одного и того же бездѣльника!... И это онъ то такъ славно тебя отдѣлалъ, мой бѣдный другъ?

Паскалино кивнулъ головой и разсказалъ, какъ у него отняли письмо принцессы, когда онъ упалъ.

-- Но разбойникъ не зналъ, что принцесса передала мнѣ еще и на словахъ содержаніе этого письма, продолжалъ онъ... Я увѣренъ, что еслибъ онъ замѣтилъ во мнѣ малѣйшій признакъ жизни, онъ бы распоролъ мнѣ животъ... Никогда не забуду его злодѣйской рожи, когда онъ читалъ это письмо принцессы...

Потомъ Паскалино провелъ рукой по лбу, стараясь получше все припомнить, и продолжалъ:

-- Да, принцесса умоляетъ васъ ѣхать какъ можно скорѣй въ Зальцбургъ, на дорогѣ въ Вѣну... Графиня де Монлюсонъ, у которой я видѣлъ вашу милость въ Мельерѣ, тоже уѣхала съ намѣреніемъ добраться до Венгріи, какъ полагаютъ, а графъ де Шиври поѣхалъ по той же самой дорогѣ... Ей грозитъ большая опасность... принцесса надѣется, что вы спасете ее.

Гуго обмѣнялся взглядомъ съ Коклико.

-- А данное вамъ порученіе? сказалъ послѣдній.

-- А мое Золотое Руно? графъ де Колиньи все узнаетъ и самъ рѣшитъ, что мнѣ дѣлать.

Паскалино потянулъ Монтестрюка за рукавъ и сказалъ ему:

-- Если я не выздоровѣю, позаботьтесь, ради Бога, о Хлоѣ....У меня сердце разрывается, когда вспомню объ ожидающемъ ея горѣ... Честная дѣвочка любила только меня одного съ прошлаго года и мы хотѣли обвѣнчаться нынѣшнимъ лѣтомъ!...

-- Гм! произнесъ Коклико... любовника еще можно найдти, но мужа!.... Ну, мы однако поищемъ.... А пока спи себѣ и не тревожься ни объ чемъ...

Паскалино улыбнулся и закрылъ глаза, какъ будто ему въ самомъ дѣлѣ хотѣлось поспать подольше.

-- Съ тобой вмѣстѣ мы носили ремень, сказалъ Коклико, вздохнувъ; когда-нибудь и мнѣ будетъ, можетъ быть, такая-жь участь, какъ тебѣ теперь!

Монтестрюкъ поспѣшилъ къ графу де Колиньи и разсказалъ ему все, что узналъ.

-- Очень некстати все это, сказалъ графъ, но честь налагаетъ на васъ обязанность скакать куда нужнѣй. Если все обойдется, какъ я надѣюсь, -- у васъ все-таки будетъ довольно времени, чтобы пріѣхать раньше меня въ Вѣну и въ Венгрію и собрать всѣ нужныя свѣдѣнія къ моему пріѣзду... А если нѣтъ, то посвятите себя совсѣмъ графинѣ де Монлюсонъ и кромѣ нея, ни о чемъ не думайте. Дѣла короля не пропадутъ оттого, что въ его арміи будетъ однимъ храбрымъ офицеромъ меньше, а честь и спокойствіе графини де Монлюсонъ могутъ подвергнуться большой опасности, если вы не поспѣшите къ ней на помощь.

-- А я клянусь вамъ, вскричалъ Гуго, что ворочусь къ вамъ тотчасъ же, какъ свезу въ безопасное мѣсто графиню де Монлюсонъ, которая будетъ со временемъ графиней де Шаржполь, если Господу Богу угодно.

Колиньи далъ ему открытый листъ, въ которомъ просилъ всѣ власти городовъ и областей, зависящихъ отъ Германской имперіи, оказывать помощь и содѣйствіе графу де Монтестрюку, отправленному по дѣламъ службы его величества короля французскаго, и, обнявъ его еще разъ, сказалъ:

-- Ну, теперь ступай скорѣй съ Богомъ, увидимся у Турокъ!

Вечеромъ того же самаго дня, въ который встрѣтился Монтестрюкъ съ дон-Манрикомъ, Паскалино былъ раненъ на дуэли съ Бартоломео Малатестой, а маркизъ де Сент-Эллисъ пришелъ въ ярость отъ предательскаго разсказа, въ которомъ ложь такъ искусно перемѣшана была съ правдой, капитанъ д'Арпальеръ и Карпилло съ одной стороны, Гуго, Коклико, Кадуръ и Угренокъ съ другой, а маркизъ съ исправно-вооруженнымъ лакеемъ съ третьей, выѣхали изъ Меца въ разные часы и всѣ направились къ Зальцбургу, каждый по такой дорогѣ, которая казалась ему короче и вѣрнѣй, между тѣмъ какъ графъ де Шиври и кавалеръ де Лудеакъ тоже гнались по слѣдамъ графини де Монлюсонъ, за которой ѣхала и принцесса Маміани. Вотъ сколько живыхъ стрѣлъ летѣло къ одной и той же цѣли!