Если бы Короленко ограничился своими литературными произведеніями, то все же онъ оставилъ бы большой и цвѣтной слѣдъ въ литературѣ. Короленко -- рыцарь гуманизма и такой настойчивый, послѣдовательный, убѣдительный проповѣдникъ началъ человѣчности, такой красивый служитель идей милосердія, пониманія людей, такой краснорѣчивый адвокатъ несчастія, что при общемъ гуманитарномъ устремленіи нашей литературы его произведенія должны занять видное и цѣнное мѣсто.
Но В. Г. Короленко такъ многограненъ, что его дѣятельность фейерверкомъ брызжетъ во всѣ стороны.
Если ярко-гуманистическое направленіе его работъ сразу подчинило себѣ сердца, и общество признало Короленко своимъ близкимъ, кровно-родственнымъ писателемъ, то его публицистическая въ тѣсномъ смыслѣ этого слова дѣятельность и это общественное служеніе должны были сдѣлать его самымъ популярнымъ человѣкомъ въ Россіи.
Публицистическая дѣятельность Короленко началась со скромной работы въ качествѣ простого корреспондента провинціальной газеты "Волжскій Вѣстникъ". Горячо вѣруя въ печатное слово вообще, въ областную печать въ особенности, Короленко видѣлъ въ корреспондентской дѣятельности общественное серьезное служеніе. И Короленкѣ вмѣстѣ съ кружкомъ нижегородской интеллигенціи путемъ систематической борьбы въ провинціальной прессѣ съ дѣльцами всякаго хищническаго типа, удалось одержать рядъ блестящихъ побѣдъ, сваливъ цѣлый рядъ столповъ мѣстнаго дворянства, ютившихся въ Александровскомъ банкѣ, въ уѣздной управѣ временъ Андреева, въ обществѣ "Дружина" и т. д.
Все шире и шире знакомясь съ общественной жизнью Нижняго, Короленко входитъ во всѣ ея интересы и нужды, изучаетъ мѣстныя учрежденія. И вліяетъ не только своей литературной работой, но и личнымъ своимъ обаяніемъ, которому подчинялись даже враги. И здѣсь для всѣхъ выясняются обаятельныя черты его личности: его корректность, его рыцарское отношеніе къ противнику, его серьезность въ каждомъ общественномъ дѣлѣ, въ каждомъ общественномъ выступленіи.
Благодаря этимъ свойствамъ, ему, бывшему ссыльному изъ революціонеровъ, состоявшему подъ надзоромъ полиціи, сотруднику либеральныхъ журналовъ и, "по агентурнымъ свѣдѣніямъ", человѣку весьма большой неблагонадежности,-- ему было предложено занять мѣсто члена нижегородской продовольственной комиссіи рядомъ со всякаго рода дѣльцами лукояновскаго типа и самимъ самодуромъ Н. М. Барановымъ!
И въ концѣ концовъ, В. Г. Короленко одерживаетъ громадную побѣду. Лукояновцы, дворяне-крѣпостники, отрицавшіе голодъ, были побѣждены. Это была громадная заслуга Короленко, помимо непосредственной помощи голодающимъ, помимо прекраснаго труда "Въ голодный годъ", помимо выясненія общаго положенія у насъ продовольственнаго дѣла. Имя Короленко, какъ общественнаго дѣятеля, начинаетъ уже пользоваться широкой извѣстностью и понятно, почему именно къ нему обратились общественные дѣятели вятской губерніи съ указаніемъ на несправедливое дѣло, готовое совершиться въ вятскомъ судѣ..
Это знаменитое мултанское дѣло по обвиненію вотяковъ въ человѣческихъ жертвоприношеніяхъ. Короленкѣ, его необычайной энергіи, его тщательному изученію дѣла, его обаянію, которому поддавались даже судебные дѣятели (тогда Щегловитова не было), его прекрасной рѣчи на судѣ {Интересно отмѣтить слѣдующій эпизодъ. Желая сохранить цѣликомъ текстъ защитительной рѣчи В. Г. Короленко, его знакомые пригласили въ судъ стенографистку. Но -- увы!-- къ общему огорченію, она своихъ обязанностей совершенно не исполнила. Оказалось, что съ первыхъ словъ В. Г. стенографистка была такъ зачарована голосомъ, убѣжденностью рѣчи и личностью, что бросила карандашъ и отдалась всецѣло рѣчи В. Г., которую прослушала съ жаднымъ вниманіемъ точно въ гипнозѣ.}, несчастные обязаны были своимъ оправданіемъ. Недаромъ послѣ этого -- нижегородскіе присяжные повѣренные называли его своимъ почетнымъ присяжнымъ повѣреннымъ {На январскомъ обѣдѣ 1896 г. въ Нижнемъ-Новгородѣ.}!
Въ 1896 году В. Г. Короленко переѣзжаетъ въ Петербургъ, становится однимъ изъ соредакторовъ "Русскаго Богатства". Но большая столица томитъ его. Городъ бѣлыхъ ночей, злыхъ пороковъ, тѣнями мелькающихъ людей, городъ торопливой, не искренней жизни и разнообразія людскихъ душъ, городъ унылаго труда, наглаго капитала, кабаковъ и продажныхъ женщинъ, шпіоновъ, полиціи и военныхъ,-- былъ не по душѣ Короленкѣ. Черезъ четыре года его семья, а затѣмъ и онъ самъ переѣзжаютъ въ Полтаву.
Все это время Короленко усиленно отдаетъ публицистикѣ.
Уже начинались общественныя волненія. Уже проходили искры электричества по странѣ. Вѣчно молчавшая, вѣчно покорная, она то устами молодежи, то отдѣльными общими вспышками говорила о большомъ внутреннемъ процессѣ, котораго, конечно, власть не замѣчала, борясь лишь съ симптомами. И слава Короленки, и безъ того популярнаго, пріобрѣтала особый вѣсъ и значеніе. Особенно пылко отдается онъ публицистической дѣятельности, начиная съ 1905 года, когда онъ въ Полтавѣ играетъ выдающуюся роль центра политической жизни города.
Къ обычной его корректности, сдержанности, джентльменству и ласковому отношенію къ людямъ присоединяется его и чистопартійное джентльменство. Являясь и въ своей литературной, и въ своей публицистической, и въ своей общественной дѣятельности убѣжденнымъ и послѣдовательнымъ демократомъ и соціалистомъ, В. Г. не примыкаетъ ни къ одной партіи. Онъ, конечно, весь принадлежитъ лѣвому стану. Но онъ этотъ станъ понимаетъ шире, чѣмъ партія. Программы, указки, готовыя схемы и партійные шаблоны не по сердцу Короленко. Онъ слишкомъ широкій человѣкъ, чтобы сѣсть въ келью подъ программной елью. Слишкомъ многолюбиво его сердце, слишкомъ близко привыкъ онъ подходить къ людямъ, чтобы сразу заковать себя въ броню партійности и застыть въ партійномъ мышленіи, для даннаго момента всегда неподвижномъ.
Кандидатуру В. Г. Короленко выставляютъ въ первую Государственную Думу. Но онъ отклоняетъ это предложеніе и потому, что онъ не к.-д., и потому, что онъ внѣ партій, и потому, что надъ нимъ висятъ всякаго рода статьи уголовнаго уложенія по литературнымъ дѣламъ. Въ выборахъ во вторую Думу его кандидатура не прошла.
Но въ политической жизни города онъ играетъ большую роль. Онъ ведетъ отдѣлъ передовыхъ статей "Полтавщинѣ" въ самое революціонное время. Онъ обращается въ погромный періодъ къ населенію города съ призывами о мирномъ культурномъ сожительствѣ.
Онъ издаетъ особые листки и "письма къ жителямъ окраинъ" и т. д. Вмѣшивается, словомъ, въ самую гущу и, рискуя даже жизнью,-- потому что послѣ его письма къ Филонову и убійства этого истязателя по адресу писателя раздавались недвусмысленныя угрозы, извѣстно отъ кого исходившія.
Джентльменомъ-публицистомъ онъ остается и до сихъ поръ. Всѣ его публицистическія статьи, чуждаясь партійныхъ разногласій и споровъ, полемики и межпартійнаго задора, направлены на защиту конституціоннаго демократическаго строя и тѣхъ формъ жизни, какія при немъ обязательны. Онъ ведетъ упорную лютую борьбу со старымъ режимомъ. Въ особенности его вниманіе привлечено такими ужасами, какъ смертная казнь, всякаго рода кровавыя расправы, безсудіе, полицейскіе застѣнки и т. д.
Нельзя сказать, чтобы Короленко былъ публицистъ оригинальный, индивидуальный съ особымъ блескомъ, хотя бы софизмовъ или парадоксовъ, со смѣлостью сужденій или взрывами гнѣва, остроумія, неожиданностей и т. д. Нѣтъ. Короленко говоритъ просто и ясно. И его доводы такъ прозрачны, такъ легко воспринимаемы, что кратчайшимъ путемъ достигаютъ сознанія читателя и быстрѣйшимъ методомъ его покоряютъ.
Онъ вращается въ кругу основныхъ демократическихъ конституціонныхъ идей. И если, какъ юристъ, онъ недостаточно вооруженъ, то бытовыми аргументами, доводами здраваго смысла и практическихъ указаній онъ выдается, какъ, пожалуй, единственный въ Россіи журналистъ такого типа.
Вмѣстѣ съ тѣмъ не проходитъ и года, чтобы Короленкѣ не приходилось принять участіе въ какомъ-либо общественномъ актѣ, выступленіи-протестѣ. Послѣ этого энергичнаго похода противъ смертной казни, который поднялъ Короленко въ "Русскомъ Богатствѣ" статьями о нашихъ "смертникахъ", онъ снова заставилъ о себѣ говорить въ самыхъ отдаленныхъ уголкахъ Россіи выступленіемъ въ защиту евреевъ отъ обвиненій въ ритуальныхъ убійствахъ.