-- Неужели ты уезжаешь завтра? -- спрашивала Таня. -- Ты подумай, сколько лет мы не виделись... Останься, голубчик.
Молодые голоса закричали: "останься, останься".
-- Не могу, родная. Понимаешь, какой ужас: со дня на день жена должна родить. Жду телеграммы, и боюсь, боюсь...
Капа, потягиваясь и подымая свою богатую грудь, лениво бросила:
-- Уезжайте, дядя. Вам здесь скучно...
Опять все замолчали. И Красинский не понимал, из-за чего...
А Таня умоляла:
-- Ты подумай, ведь это просто страшно. Брат, которого я не видала десятки лет... и вдруг... только на один вечер... И поговорить-то не удастся...
Поговорить... Красинскому это слово показалось самым скверным в мире. Как раз он не хотел говорить... Не нужно ему этих родственных разговоров. Все они -- одни и те же... Беда, несчастие, безденежье, проклятое пьянство...
Шампанское было приторно-теплым. Но все пили его с удовольствием. И опять на мгновенье зазвучал смех, защебетали детские голоса, Таня начала улыбаться, а веселая Аня, до сих пор молчавшая, стала рассказывать анекдоты из малорусского быта, -- не анекдоты, а целые бытовые сцены.
Все хохотали, но когда она окончила, она присела к Красинскому и тоже, как и все, начала рассказывать про свою жизнь...
В ужасе хотел бежать Красинский. Но внимательно слушал. Улыбался, когда можно и нужно было, качал головой... И вдруг вздрогнул.
-- Помнишь, -- говорила Аня, -- в газетах были заметки и статьи о молодом художнике Красильникове?..
Красильников... Его хорошо помнит Красинский. Его картины имели в прошлом году большой успех... И он купил одну из них. А к концу выставки пришла телеграмма о смерти этого Красильникова...
-- Это был псевдоним моего Шуры. Он боялся даже подписать свою фамилию.
Красинский оживился.
-- Это был большой и многообещающий талант. Мы все его приветствовали. Его картины привлекли внимание прессы. Ему улыбалось будущее.
И, повторяя эти шаблонные фразы, Красинский увидел, что лицо Ани меняется и бледнеет.
-- Но ведь это был мой сын, твой племянник Шура...
И Аня начала рассказывать новую тяжкую повесть о своем сыне, талантливом художнике, умершем как раз накануне выставки картин, которая должна была принести ему славу.
И еще более грустную повесть о своем муже, который в бешенстве своих алкогольных припадков преследовал Шуру, отравлял ему жизнь, не давал работать спокойно и радостно для искусства...
Шура умер от разрыва сердца. Долго боролся он со своей болезнью. Пред смертью опух весь. Ноги были точно налитые водой. И говорил он пред смертью только об отце. И проклинал его...
Капа и Веруша опять затеяли какую-то игру, и смех оборвал тягостный рассказ Ани...