Поезд шел опять медленно и лениво.
Как потягивалась Капочка.
Красинский спал и не спал.
Приходили сны и живые люди. Были остановки на станциях и обычный шум под окнами вагона. Какая-то девушка принесла завядшие цветы и смотрела ласково, с заранее потерянной надеждой, на Красинского. И когда он дал за цветы рубль, девочка рассмеялась смехом проститутки. Так показалось Красинскому.
На курьерском поезде было веселее. Но дрема не покидала до ночи Красинского.
Но, когда, в купе международного общества раздевшись и плотно улегшись на мягком диване, Красинский закрыл глаза, предчувствуя сладость настоящего, большого и крепкого сна, к нему пришла маленькая мысль.
В магазине с Верушей он купил рублей на сто всякой дряни -- закусок, фруктов, напитков. А Костя пошел пешком в деревню... А Капа ходит по запискам в гостиницы... И все бедны и несчастны.
А у него, Красинского, в банке уже тридцать семь тысяч...
Мягкая постель сделалась жесткой. Вагон двигался неуклюже и грубо встряхивая. Простыни -- отвратительно грязны. Одеяло -- затасканное. И проводник -- наглый, вроде того комиссионера, который предлагал "интересную вещь".
И сон отлетел.
Поезд мчался. Мчались бессвязные думы. Кричала совесть. Было тяжко.
А потом пришла красивая женщина. Капочка. С высокой, лениво и медленно подымающейся грудью. И легко коснулась глаз и закрыла их. И слетел благодатный сон.
С спокойной совестью заснул Красинский. Больше к родным он не ездил...