Красинский проснулся утром. И с изумлением увидел себя на диване. Осмотрелся, припомнил и вскочил.
-- Нужно ехать...
-- Милый Воля...
-- Но об одном прошу я вас, -- сказал серьезно Красинский, -- не провожайте меня. Очень я не люблю этого. Прямо не могу. Давайте простимся здесь. Надеюсь скоро приехать и повидаться с вами...
Сестры молчали. Красинский видел, как тяжелы и больны были его слова. Но не мог совладать с собой. Слишком много родственных впечатлений...
И, торопливо поцеловав всех, Красинский так же торопливо оделся и вышел среди молчания, нежная и любовная ласковость которого болью отозвалась в его душе...
И глубоко, и радостно вздохнул на воздухе.
Какой-то кошмар. Сон зловещий... Все, что видел он только что в своей родной семье, -- все это -- кошмар.
А змейка обвилась вокруг сердца и шептала, что в этом кошмаре повинен и он.
Но Красинский отбросил, как всегда, гнетущие мысли и понукал извозчика. Через минуту он был уже в гостинице. Собрав свои вещи, он заказал извозчика и спросил счет.
Счет не приносили долго. И, скучая, Красинский вышел в коридор и начал бродить в нем, без цели и смысла, досадуя на себя и на эту поездку, принесшую ему ощущения какого-то припадка.
Где-то щелкнул замок. И впереди Красинского прошла женская фигура. Как будто знакомая. Волнующаяся походка. Крутые бедра. Маленький рост. Он ведь знает ее.
Быстро догоняет фигуру Красинский. Но женщина резво сбегает по лестнице, и Красинский видит только силуэт... Чей?..
Капа...
Сердце сжалось. Дрогнуло. Застыло. И сделалось, все безразличным.
Придя в свой номер, Красинский прилег на диван и старался думать о том, что жена его должна на днях родить и что Аллюся -- самый прекрасный ребенок в мире...
Но мысли разбрелись. Было только тяжело... И мелькала Капочка и ее ленивая, такая прекрасная фигура, когда она потягивалась и выпрямляла свою богатую грудь...