ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

I.

Лэди Викторія заболѣла аппендицитомъ. Она находилась въ опасности всего нѣсколько дней, но лучшій въ Санъ-Франциско докторъ, заботливо приглашенный Изабеллою, предписалъ ей продолжительный отдыхъ, что явилось для нея облегченіемъ во всѣхъ отношеніяхъ: ей не надо было ни о чемъ думать. Цѣлую недѣлю Изабелла и Гвиннъ дежурили поочередно, несмотря на присутствіе сидѣлки; но какъ только опасность миновала, больная потребовала, чтобы они вернулись къ своимъ занятіямъ. Ее будутъ навѣщать Анна Монгомери и м-ссъ Треннаганъ. Внутренно она была рада возможности избавиться отъ своихъ близкихъ.

Вернувшись домой, Изабелла отъ избытка восторга освѣтила свой домъ сверху до низу и, несмотря на холодъ, цѣлый часъ проходила по верандѣ, любуясь приливомъ и темнѣющими холмами. Отъ радости она не хотѣла ложиться и кончила тѣмъ, что задремала въ креслѣ у огня. Проснувшись, она была смутно удивлена и разочарована, не найдя Гвинна въ креслѣ насупротивъ. Затѣмъ уже она уяснила себѣ причину своего прерваннаго сна. Со стороны цыплячьяго городка слышались выстрѣлы и собачій лай. Въ три минуты она подвязала юбки, надѣла высокіе сапоги и уже бѣжала съ револьверомъ въ рукѣ, стрѣляя на бѣгу. Въ теченіе цѣлаго часа она и ея люди сражались съ полчищемъ крысъ-эмигрантовъ. Миссъ Отисъ чувствовала къ нимъ отвращеніе, но въ своемъ костюмѣ, со своею мѣткостью прицѣла и дрессированными собаками -- она ничѣмъ не рисковала. Остатки непріятеля были разсѣяны, и она, вернувшись домой, заснула молодымъ, здоровымъ сномъ.

На слѣдующій день начались дожди, подобные тѣмъ, которые предшествовали потопу, и продолжались они почти безостановочно въ теченіе трехъ недѣль. Горы исчезли за сѣрою завѣсою дождя, вѣтеръ потрясалъ старый домъ и изъ оконъ не видно было ничего, кромѣ потопа пѣнящейся и бушующей воды, но Изабелла не скучала. Она имѣла по телефону извѣстія отъ лэди Викторіи, читала, мечтала и наслаждалась борьбою стихій. О Гвиннѣ трудно было не думать,-- они очень сблизились за время болѣзни его матери; она не отрицала, что съ тѣхъ поръ, какъ онъ объявилъ ей о своемъ намѣреніи жениться на ней, она стала больше интересоваться имъ. Было бы громаднымъ наслажденіемъ свести его съ ума, но за это пришлось бы заплатить слишкомъ дорого: цѣною ея свободы.

По мѣрѣ того, какъ дни проходили, ей становилось все скучнѣе безъ него; она удивлялась, почему онъ не ѣдетъ, и подъ конецъ, разсердившись на него, не стала отвѣчать ему по телефону.

На четвертый день непрерывныхъ дождей терпѣніе Гвинна истощилось, и онъ, взявъ въ розуотэрской гостинницѣ помѣщеніе, перевезъ туда свою библіотеку по юриспруденціи, своего японца -- Имуру Бизабуро Хиномото, нѣсколько удобныхъ креселъ, и, не видя болѣе изъ оконъ ни вздыхающихъ мокрыхъ деревьевъ, ни затопленной долины,-- почувствовалъ себя почти счастливымъ. Глядя изъ окна на мужчинъ въ кожанахъ и высокихъ сапогахъ, онъ вспомнилъ, какъ Изабелла дразнила его этимъ костюмомъ, и изъ тщеславія рѣшилъ не показываться ей въ такомъ видѣ. Пусть лучше она думаетъ, что онъ равнодушенъ въ ней; это можетъ оказаться полезнымъ. И вообще, чѣмъ меньше будетъ онъ покуда думать о ней, тѣмъ лучше...

Онъ впервые пришелъ въ ближайшее соприкосновеніе съ мѣстными "выдающимися людьми", которые были слишкомъ заняты для того, чтобы ѣздить къ нему въ ранчо. Но тутъ они скоро открыли, что комнаты его -- очень уютны, а его виски и табакъ -- "первый сортъ". Бездомные граждане, жёны которыхъ "дулись въ карты", стали заходить къ Гвинну, и помѣщеніе его скоро превратилось въ подобіе политическаго клуба. Судья Лесли и Томъ Кольтонъ бывали рѣдко, но м-ръ Уитонъ, банкиръ, м-ръ Хэйтъ, аптекарь, м-ръ Баутсь и другіе солидные дѣльцы сдѣлались его постоянными посѣтителями. Онъ былъ крупнымъ землевладѣльцемъ и уже продалъ нѣсколько небольшихъ фермъ желательнымъ покупщикамъ; онъ тратилъ деньги въ Розуотэрѣ вмѣсто того, чтобы тратить ихъ въ Санъ-Франциско; наконецъ, онъ изучалъ законы съ тѣмъ, чтобы практиковать впослѣдствіи въ ихъ средѣ, а съ удаленіемъ отъ дѣлъ судьи Лесли, который былъ самаго высокаго мнѣнія о его способностяхъ,-- онъ долженъ былъ сдѣлаться его замѣстителемъ. Они чрезвычайно нуждались въ человѣкѣ съ выдающимися способностями, который могъ бы отстаивать ихъ интересы. М-ръ Уитонъ, заѣхавшій какъ-то случайно въ Гвинну въ необычное время, прозрачно намекнулъ ему въ разговорѣ, что, по истеченіи четырехъ лѣтъ, они охотно послали бы его въ Сакраменто. Есть группа вліятельныхъ людей, и онъ самъ въ томъ числѣ, которая не вѣритъ Тому Кольтону; демократическая партія, правда, ухватилась за него, но его честолюбіе все ростетъ, самъ же онъ въ сущности -- анархистъ, хуже анархиста, пожалуй, такъ какъ тотъ рискуетъ своею жизнью, а этотъ не рискнетъ ради другихъ и кожею своею мизинца. Такой типъ уже чертовски начинаетъ надоѣдать; они много толковали объ этомъ между собою и если еще ничего не говорили Гвинну, то единственно потому, что онъ видимо дружитъ съ Кольтономъ.

-- Называйте это дружбой, если хотите. Я прямо сказалъ Кольтону, что если мнѣ удастся принять участіе въ политической жизни, я постараюсь искоренить его и ему подобныхъ. Онъ слишкомъ добродушенъ и увѣренъ въ себѣ и -- въ своемъ штатѣ, чтобы сердиться на меня. Но между нами нѣтъ недоразумѣній.

-- Я подозрѣвалъ нѣчто подобное и очень радъ, что это выяснилось.

Они заговорили о желательныхъ для края реформахъ, и на прощанье гость обѣщалъ прислать ему -- что служило у него знакомъ особаго благоволенія -- нѣсколько книгъ о Линкольнѣ.

Гвиннъ слышалъ то же самое отъ своихъ пріятелей въ Санъ-Франциско.

Одинъ изъ выдающихся адвокатовъ предложилъ ему вступить къ нему въ контору на правахъ сотоварища, но Гвиннъ отклонялъ покуда это предложеніе. До наступленія сезона дождей, онъ, подъ предлогомъ посовѣтоваться съ фермерами насчетъ хозяйства, часто посѣщалъ ихъ, и при случаѣ оказывалъ имъ услуги. Его долговязая американская фигура, смутное сходство съ Тираномъ Отисомъ, его готовность выпить съ сосѣдомъ и его доступность, въ которой чувствовалось однако, что онъ не допуститъ никакой лишней фамильярности, все это -- вмѣстѣ съ репутаціей "чертовской прямоты" --создало ему извѣстную популярность.

Бывали минуты, когда въ компаніи розуотэрскихъ пріятелей онъ непроизвольно начиналъ употреблять чисто американскіе обороты рѣчи, что казалось ему слѣдствіемъ атавизма. Когда очертанія предметовъ тонули въ табачномъ дыму и съ полдюжины паръ толстыхъ подошвъ грѣлись у его печки, ему не трудно было себя вообразить въ станѣ золотоискателей въ бурную зимнюю ночь.

Тѣмъ не менѣе, общество мужчинъ утомляло его, и онъ сталъ желать, чтобы Изабелла переѣхала на зиму въ Розуотэръ. Едва эта мысль мелькнула у него, какъ онъ позвонилъ къ ней по телефону, но Дзуми отвѣчалъ ему, что ея нѣтъ дома. На слѣдующій день онъ протелефонировалъ снова и получилъ въ отвѣтъ, что она спитъ, а въ третій разъ ему сообщили, что она занята извлеченіемъ какого-то посторонняго предмета изъ горла курицы рѣдкой породы. Онъ выбранился и уѣхалъ на четыре дня въ Санъ-Франциско, откуда вернулся сердитый, съ сознаніемъ, что онъ утратилъ власть надъ собою и пренебрегъ дѣлами.

Гвиннъ глядѣлъ въ раскаленное жерло печи, когда безшумный японецъ доложилъ ему о гостѣ. Гвиннъ прочелъ на карточкѣ имя судьи, имѣвшаго въ окрестностяхъ виллу, но смутный инстинктъ подсказалъ ему, что это посѣщеніе -- не случайное.

Гость оказался человѣкомъ лѣтъ пятидесяти-пяти, крупнымъ, съ виду благодушнымъ; у него было умное лицо, длинный носъ, хитрые глаза. Послѣ вступительныхъ любезностей и похвалы высшему качеству виски, онъ прямо заявилъ о цѣли своего посѣщенія. Ему извѣстно, что онъ говоритъ не съ кѣмъ инымъ, какъ съ м-ромъ Джономъ-Эльтономъ-Сесилемъ Гвинномъ. Онъ былъ близокъ съ Отисами и заинтересованъ карьерою блестящаго молодаго политическаго дѣятеля, отказавшагося (не его дѣло допытываться: чего ради?) отъ громкаго титула и высокаго общественнаго положенія. Сограждане должны чувствовать себя польщенными. Но неужели его честолюбіе ограничивается юридическою дѣятельностью?

Гвиннъ вѣжливо отвѣтилъ, что многіе изъ первыхъ людей въ странѣ были адвокатами. Зачѣмъ стремиться въ большему?

Судья сталъ возражать. Съ его энергіей и выдающимся талантомъ онъ никогда этимъ не удовлетворится.

-- Но честные адвокаты такъ рѣдки!-- воскликнулъ Гвиннъ невинно-мальчишескимъ тономъ.-- А я думаю, что буду честенъ. Вы угадали: я дѣйствительно честолюбивъ и хочу проложить себѣ дорогу; поэтому я и пріѣхалъ сюда, гдѣ у меня есть земельная собственность. Состоянія съ титуломъ я не получилъ, а титулъ безъ денегъ -- одно неудобство. Вотъ причина, по которой я покинулъ Англію. Здѣсь съ каждымъ днемъ я становлюсь все болѣе американцемъ; я даже собираюсь наживать деньги; я помѣстилъ часть денегъ въ строительное предпріятіе, въ которомъ принимаютъ участіе и моя мать съ моею кузиной...

Онъ догадывался, что судья знаетъ о немъ всю подноготную, но продолжалъ откровенничать. Тотъ улыбался, одобрительно качалъ головою, вставлялъ реплики, потягивая крѣпкое шотландское виски, и, наконецъ, прищуривъ глазъ, проговорилъ:

-- А все-таки, сэръ, не пытайтесь заговорить мнѣ зубы -- ничто кромѣ политики не интересуетъ васъ. Сознайтесь!

-- Что-жъ? Вы правы,-- отвѣтилъ Гвиннъ скромно,-- но этотъ пятилѣтній срокъ дѣлаетъ изъ меня какого-то отщепенца...

-- Жаль, жаль, что вы отказались отъ правъ американскаго гражданина! Если бы не это -- года пребыванія въ Калифорніи было бы достаточно.

Гвиннъ насторожился, но ничего не сказалъ. Гость продолжалъ:

-- Кажется, вы -- невысокаго мнѣнія о нашей внутренней политикѣ? Не скажу, конечно чтобы нѣкоторая чистка повредила дѣлу, но все же, сэръ, я знаю, вамъ напѣли реформисты много лишняго -- мы не такъ страшны, какъ насъ малюютъ... Реформы -- вещь обоюдоострая, а злоупотребленія бываютъ во всякомъ дѣлѣ и при каждомъ режимѣ. Талантливому человѣку нельзя бросаться очертя голову въ крайности... Это простительно какому-нибудь Тому Кольтону, а не вамъ, сэръ. Съ нимъ позабавятся и выбросятъ его за бортъ, а съ вами должны считаться. Если вы станете однимъ изъ крайнихъ -- васъ близко не подпустятъ въ дѣлу, сэръ. Я говорю со стороны. Мое время уже ушло...

Онъ продолжалъ съ весьма своеобразнымъ краснорѣчіемъ развивать эти положенія. Онъ знаетъ о предложеніяхъ, сдѣланныхъ Гвивну партіей реформистовъ. Они затѣяли донкихотскую игру и проиграютъ ее. М-ру Гвинну надо идти вѣрнымъ путемъ. Если онъ будетъ адвокатомъ корпораціи, онъ можетъ зарабатывать по сту тысячъ въ годъ. За это можно поручиться.

-- Можно поручиться?

-- Дѣло вѣрное. Корпораціи не бываютъ неблагодарны.

-- Видите ли, я происхожу изъ семьи реформаторовъ.

-- Ваши чувства дѣлаютъ вамъ честь, но, стоя непосредственно у власти, вы можете скорѣе способствовать искорененію злоупотребленій и всего такого. Въ качествѣ адвоката корпораціи вы пріобрѣтете славу и деньги.

У Гвинна вертѣлся на языкѣ вопросъ: какой?-- но въ немъ все уже кипѣло, и онъ долженъ былъ сдерживаться. Притомъ было очевидно, что онъ имѣлъ дѣло съ очень ловкимъ человѣкомъ, который не раскроетъ своихъ картъ. Поэтому онъ промолчалъ и обрадовался, увидѣвъ, что посѣтитель встаетъ.

-- Чортъ побери! Я пропущу поѣздъ, а я не желаю остаться еще на одну ночь въ этой грязной дырѣ. Вотъ моя карточка. Когда вы будете въ городѣ? Въ среду? Въ такомъ случаѣ сдѣлайте мнѣ честь -- отобѣдайте у меня въ среду. Мы поговоримъ о вашей будущности. А теперь я спѣшу. Извините.

Гвиннъ проводилъ его до лѣстницы и удержался отъ искушенія столкнуть его внизъ. Не было сомнѣнія въ томъ, что онъ подосланъ "смазчиками". Ему предлагаютъ взятку.

Онъ надѣлъ непромокаемое пальто, взялъ шляпу и пошелъ въ судьѣ Лесли, у котораго долженъ былъ обѣдать; было еще рано, но до обѣда онъ успѣетъ поговорить съ судьею по поводу случайно запавшей ему въ голову мысли.

II.

Это была самая бурная ночь за всю зиму. Старый домъ Отисовъ скрипѣлъ, и трещалъ, и стоналъ, какъ корабль въ бурю. Въ девять часовъ вечера было темно какъ въ полночь. Не будучи въ состояніи выйти изъ дону, Изабелла вымыла волосы и сидѣла на циновкѣ у камина, просушивая ихъ. Ей было тепло и уютно, и она не обратила вниманія на шумъ и стукъ на кухнѣ. Если явился путникъ, его накормятъ; если это -- воръ, ея люди съумѣютъ съ нимъ справиться. Ее вывелъ изъ полузабытья голосъ Гвинна.

Она собиралась оказать ему холодно-высокомѣрный пріемъ -- въ наказаніе за то, что онъ бросилъ ее на цѣлый мѣсяцъ, но она не успѣла подняться, а сохранять достоинство, сидя на коврѣ съ распущенными по полу волосами, было невозможно. Поэтому она рѣшила быть очаровательной.

-- Я долженъ былъ пройти черезъ кухню и оставить тамъ мои доспѣхи. Не вставайте. Мнѣ всегда хотѣлось увидѣть ваши волосы распущенными. Джимми Иксэму тоже этого хотѣлось. Видѣлъ онъ ихъ?

-- Конечно, нѣтъ; не увидѣли бы и вы, если бы не явились въ такое необычайное для визита время. Конечно, я въ восторгѣ, что вижу васъ послѣ... столькихъ лѣтъ, но что это вамъ вздумалось?

Онъ въ какомъ-то возбужденіи ходилъ по комнатѣ, несмотря на ея приглашеніе сѣсть. Не хуже ли лэди Викторіи? Нѣтъ, она оправляется, ее осыпаютъ цвѣтами, и, кажется, она даже тронута этимъ незаслуженнымъ ею вниманіемъ. Кромѣ Треннагановъ, она ни съ кѣмъ не была любезна. Вѣроятно, она скоро вернется въ Европу. Санъ-Франциско хорошъ для молодыхъ людей съ предпріимчивымъ духомъ...

-- А вы не думаете послѣдовать за нею? Теперь обстоятельства ваши измѣнились въ лучшему.

-- Денежныя обстоятельства -- тутъ ни при чемъ. Вы забываете, что я могъ имѣть милліонъ Джуліи Кэй. Если вы не возьмете вашихъ словъ назадъ -- я уйду.

-- Хорошо, я беру ихъ назадъ,-- поспѣшно сказала Изабелла, которую мучило любопытство, и вмѣстѣ съ тѣмъ ей казалось, что одна изъ преградъ между ними -- рушится.

-- Не знаю: перспектива ли будущаго богатства нарушила мое душевное равновѣсіе, но сейчасъ, когда я мчался къ вамъ по грязи, борясь съ каждымъ порывомъ вѣтра и дождя, какъ донъ-Кихотъ съ вѣтряными мельницами, мнѣ пришло въ голову, что Англія достигла въ сущности высшей точки цивилизаціи. Она -- та Мекка современной культуры, въ которой должны стремиться всѣ могущіе ее оцѣнить. Ради чего же я разрываюсь здѣсь, на этомъ жалкомъ клочкѣ культуры, выдерживая борьбу съ почти первобытными условіями жизни? Какова моя цѣль? Установить то, что уже существуетъ въ Англіи, что уже мое по праву? Чего ради я брожу здѣсь по колѣна въ грязи?

-- Вы имѣли слишкомъ много,-- поэтому васъ потянуло въ другую сторону. Вы жаждали тяжелаго труда для того, чтобы приложить въ дѣлу ваши силы.

-- А къ чему это приведетъ? Допустивъ даже, что я необычайно одаренъ,-- что могу я сдѣлать противъ сплоченныхъ, грозныхъ организацій? Ваши общественные дѣятели связаны по рукамъ и по ногамъ. Въ Англіи премьеръ-министръ властвуетъ фактически надъ одиннадцатью милліонами квадратныхъ миль,-- здѣсь даже президентъ зависитъ отъ людей, его окружающихъ.

-- Вы говорили въ Англіи, что личное честолюбіе у васъ на второмъ планѣ.

-- Мы легко увлекаемся недостижимо высокими идеалами. Но непріятно быть только инструментомъ въ чужихъ рукахъ, вѣчно день за днемъ бороться противъ людской подлости во всѣхъ ея видахъ. А если бы мнѣ и удалось организовать новую партію и стать во главѣ ея, я могу увлечься партійной близорукостью, что представляется мнѣ худшимъ изъ золъ.

Онъ шагалъ изъ угла въ уголъ; лицо его зарумянилось, глаза горѣли. Въ этомъ человѣкѣ, привыкшемъ, по мнѣнію Изабеллы, жить мозгомъ, проснулась страсть. Это придавало ему странное обаяніе, о которомъ она слышала отъ людей, близко его знавшихъ въ Англіи.

Онъ продолжалъ развивать свою мысль. При такой громадной территоріи и разноплеменности населенія -- никакой новый порядокъ управленія не принесетъ пользы. Все должно идти какъ заведенная машина, а тамъ, гдѣ царитъ такой порядокъ, въ людяхъ всегда развиваются низшія качества ихъ природы. Первѣйшій изъ здѣшнихъ богачей не знаетъ, что такое жизнь джентльмена -- въ нашемъ смыслѣ слова. Никакія реформы не внесутъ сюда истинной цивилизаціи. Онъ чувствуетъ себя именно донъ-Кихотомъ, а весь этотъ проклятый край -- одна гигантская вѣтряная мельница съ хлопающими крыльями...

-- Безъ сомнѣнія, вы -- изъ породы донъ-Кихотовъ. Вы чувствовали, что у васъ есть миссія. Въ Англіи вы могли сдѣлать одно: сѣсть за трапезу избранниковъ, но вы недолго бы за нею усидѣли.

-- А здѣсь -- начать съ того, что у меня руки связаны на цѣлыхъ четыре года. Это бездѣйствіе больше всего бѣситъ меня. Каждый разъ, ложась въ постель, я спрашиваю себя: зачѣмъ? для чего? А вы задаете себѣ подобные вопросы?

Онъ вдругъ опустился въ кресло напротивъ нея и взялся за голову обѣими руками.

Она кивнула головою. Онъ разсѣянно подумалъ, что она похожа на русалку со своими распущенными волосами, полу-скрывающими ея лицо. Онъ видѣлъ лишь уголокъ глаза и одно черное пятнышко на щекѣ, а также -- крошечную ямочку въ углу рта. На ней былъ свободный голубой пеньюаръ, а позади нея поднималось отъ полѣньевъ въ каминѣ яркое пламя. Буря была жестокая, и ему вдругъ пришло на умъ, что -- это единственная уютная комната, гдѣ онъ чувствуетъ себя какъ дома. Ему только-что казалось, что ничто не можетъ вернуть ему душевное спокойствіе, но онъ неожиданно ощутилъ радость при мысли,-- что онъ -- съ нею наединѣ въ эту бурную ночь.

Она отвѣтила спокойнымъ тономъ, хотя внутренно волновалась.

-- "Cui bono!" -- вотъ девизъ на щитѣ жизни. Счастье наше, что мы не всегда видимъ его. Бываютъ промежутки, когда мы играемъ въ политику, веселимся, наслаждаемся бурей и... обществомъ друзей...

-- Но вѣдь жизнь -- не есть приготовленіе въ переходу въ лучшій міръ. Тогда на что же намъ были бы всѣ успѣхи культуры? Этой цѣли можетъ достигнуть отшельникъ въ пещерѣ. А если существуетъ предопредѣленіе, то имѣетъ ли право человѣкъ нарушать извѣстную стройность плана? Долженъ ли онъ насильственно исторгнуть себя изъ привычныхъ условій, съ тѣмъ, чтобы пустить корни въ дѣвственной почвѣ?!

-- Быть можетъ, его долгъ -- быть тамъ, гдѣ онъ всего нужнѣе.

-- Вы хорошо аргументируете, иначе я не сталъ бы спорить съ вами. Что вы думаете о любви?

Неожиданность аттаки заставила ее вскочить на ноги и нѣсколько отодвинуться. Онъ наклонялся въ ея сторону, и она почувствовала сильнѣе, чѣмъ когда бы то ни было, его мужской магнетизмъ. Она сознавала всю романтичность обстановки: бурную ночь, уединеніе, насыщенную трепетомъ атмосферу,-- но отвѣтила сдержанно:

-- Я не думаю о ней, я уже давно все это похоронила.

-- Развѣйте прахъ. Опытъ послужилъ вамъ лишь на пользу, какъ онъ служитъ мужчинамъ. Это было простое влеченіе -- безъ идеальныхъ порывовъ и безумія; онъ былъ, наконецъ, не пара вамъ. Словомъ, это было не настоящее...

-- А какимъ образомъ, смѣю я спросить, отличите вы настоящее отъ ненастоящаго, если влюбитесь?

-- Ужъ я отличу, не безпокойтесь. Я желалъ бы, чтобы вы подкололи ваши волосы. Вы похожи на колдунью, а не на женщину. Вы черезчуръ многосторонни. Я люблю васъ естественною и человѣчной...

-- Если вы думаете, что, причесавъ волосы какъ слѣдуетъ, я достигну этихъ результатовъ, то -- шпильки мои вы найдете наверху, на туалетномъ столѣ...

Онъ моментально исчезъ. Когда онъ вернулся, она стояла и свертывала волосы толстымъ жгутомъ; ея широкіе рукава откинулась назадъ, обнажая руки. Гвиннъ глядѣлъ на нее какъ очарованный, подавая ей шпильку за шпилькой. Но когда она окончила прическу и, опустивъ рукава, поглядѣла на него глазами, похожими на двѣ полярныхъ звѣзды, онъ рѣзко отвернулся и снова принялся безпокойно шагать по комнатѣ.

-- Я перемѣнилъ рѣшеніе,-- сказалъ онъ отрывисто:-- я рѣшилъ жениться на васъ при какихъ бы то ни было условіяхъ, потому что вы плѣнили мой избалованный вкусъ. Но я убилъ бы васъ, или вы убили бы меня. Вы на все способны. Одна любовь могла бы помирить насъ, ничто другое...

-- Значитъ, помолвка нарушена?-- кротко спросила Изабелла, поставивъ одну ногу на рѣшетку камина.

Онъ облегчилъ свои чувства, оттолкнувъ попавшійся ему на пути стулъ.

-- Можете вы полюбить меня?-- спросилъ онъ.

-- Я не оракулъ.

-- Вы рѣшили не выходить за меня замужъ?

-- Что касается этого -- да.

-- Потому ли, что вы не можете полюбить меня, или потому, что вообще не выйдете замужъ?

-- Я не хочу страдать. Я скорѣе бы вышла за васъ безъ любви, если бы думала, что я могу способствовать вашему успѣху въ жизни.

-- Я не желаю жениться на васъ на такихъ условіяхъ.

-- Вы и не находитесь въ непосредственной опасности. Боже, что за буря! Вы должны остаться у меня на ночь. Если въ комнатѣ для гостей слишкомъ холодно, вы можете лечь здѣсь на диванѣ.

-- Если это -- вѣжливый намекъ, я принимаю его въ свѣдѣнію и ухожу. Я и такъ пробылъ здѣсь слишкомъ долго.

-- Я говорю серьезно. Не хочу и слышать о томъ, чтобы вы уѣхали въ такую тьму. Вы попадете въ болото. Вы можете вернуться завтра утромъ настолько поздно, что соглядатаи подумаютъ, что вы были у меня съ утреннимъ визитомъ.

-- Я вернусь сегодня ночью. Я пріѣхалъ въ такую же тьму; не совсѣмъ ужъ я дуракъ, и конь мой -- тоже.

-- Но вы плохо знаете дорогу.

-- Вотъ -- единственное путное слово, какое я слышу отъ васъ сегодня! Только эти неожиданные ваши возвраты въ вѣчноженственному и спасаютъ меня отъ отчаянія. Такая ночь -- для любви, а мы съ вами изощряемся какъ два профессіональныхъ борца! Если бы вы дали мнѣ какъ-нибудь заглянуть въ вашу душу, я увѣренъ, что полюбилъ бы васъ такъ глубоко, какъ только можетъ мужчина полюбить женщину...

-- Можетъ быть, вы ничего бы въ ней не нашли. Я сама себя не знаю.

-- Значитъ, вы вполнѣ довольны тѣмъ, что не можете полюбить меня?

-- Это не имѣетъ никакого отношенія къ дѣлу.

Она проговорила это, покраснѣвъ, и ея выразительныя губы дрогнули.

-- Очень большое. Не хотите ли вы меня увѣрить, что вы довольны теперешнею вашею жизнью, состоящею изъ чтенія и ухода за этими цыплятами, будь они прокляты! У васъ самый романтическій темпераментъ въ мірѣ, а надъ вашимъ способомъ удовлетворять запросы его -- расхохотался бы слонъ!

-- Я мечтаю о будущемъ.

-- Какъ тогда -- до переѣзда въ городъ? Что изъ этого вышло? Ничто кромѣ политики не можетъ увлечь васъ по настоящему.

-- Я интересуюсь женщинами, заинтересованными дѣломъ прогресса. Я ни на комъ не вымещаю моего дурнаго настроенія, какъ дѣлаете вы, и не хочу сдѣлать мужа несчастнымъ въ бракѣ...

-- Хорошо. Мнѣ уже наскучилъ этотъ вопросъ. Я пріѣхалъ съ тѣмъ, чтобы проститься. Завтра я ѣду на югъ, а затѣмъ -- на востокъ, по дѣлу... Когда вернусь -- не знаю... О, да вы можете блѣднѣть! Я могу заставить васъ поблѣднѣть?

-- Еще бы! Сразу ошеломить такою вѣстью? Что за этимъ кроется?

-- Было бы нехорошо утаить отъ васъ правду. Мнѣ намекнули, что если я при совершеннолѣтіи не отрекся формально отъ своихъ правъ, то могу пріобрѣсть американское гражданство. Судья Лесли посовѣтовалъ мнѣ поѣхать въ Вашингтонъ. Съ одной стороны, я тридцать-два года былъ британскимъ подданнымъ, служилъ Англіи въ войскѣ и въ палатѣ, ношу титулъ англійскаго пэра и за всѣ эти года не ступалъ ногою на американскую территорію. Съ другой стороны, я родился въ Америкѣ, платилъ большой поземельный налогъ и не отказывался отъ своихъ правъ; въ жилахъ у меня течетъ кровь двухъ президентовъ. Судья Лесли совѣтуетъ мнѣ познакомиться съ президентомъ и лично воздѣйствовать на него. Онъ можетъ дать дѣлу "законный ходъ", но можетъ рѣшать вопросъ, и своею властью. Это было бы въ его духѣ. Нужно только сохранить цѣль поѣздки въ тайнѣ. Вы заинтересовались?

-- Очень! Я боялась, что вы утомитесь и разочаруетесь. Четыре года -- долгій срокъ. Вы рады?

-- Не знаю. Когда придетъ пора принимать присягу, я, можетъ быть, сяду на пароходъ. Впрочемъ, въ концѣ концовъ я, кажется, не отъ этого главнымъ образомъ волнуюсь... Я положительно начинаю думать, что причиною моей тревоги -- вы. Неужели я уже люблю васъ? Только этого недоставало!

Онъ смотрѣлъ на нее, и что-то въ его лицѣ заставило ее похолодѣть, но она отвѣчала:

-- Вы не сразу можете опредѣлить: влюблены вы или нѣтъ? Вы слишкомъ часто меня видѣли -- за исключеніемъ этого мѣсяца. Когда вы уѣдете въ Санъ-Франциско, это впечатлѣніе развѣется.

-- Я васъ люблю!-- повторилъ онъ медленно, словно съ усиліемъ:-- я готовъ ждать и понимаю ваши колебанія. Когда я вернусь...

-- Все равно. Я не хочу выходить замужъ.

-- Оставимъ это покуда. Я хочу только знать: можете ли вы полюбить, любите ли вы меня?

-- Не знаю... Знаю только, что я не хочу... Вы имѣете надо мною какую-то власть. Все другое стало казаться мнѣ пошлымъ, неинтереснымъ. Я была очень обижена на ваше невниманіе въ теченіе этого мѣсяца. И еще -- я готова сказать вамъ даже это -- я мечтала, я представляла себѣ, что я въ васъ влюблена... Но я убѣждена, что если вы оставите меня въ покоѣ, то все это у меня пройдетъ.

-- Я не имѣю намѣренія оставить васъ въ покоѣ.

Она вдругъ отступила, и онъ расхохотался.

-- Я не дотронусь до васъ и сорокафутовымъ шестомъ, если вы не желаете,-- сказалъ онъ рѣзко,-- но мало вы знаете мужчинъ и себя -- тоже. Если бы я въ эту минуту поцѣловалъ васъ, вы бы не устояли...

Онъ обернулся, вышелъ изъ комнаты, и кухонная дверь захлопнулась за нимъ раньше, чѣмъ она сообразила, что онъ дѣйствительно ушелъ и намѣренъ покинуть домъ. Она судорожно сжала руки; чувство облегченія и въ то же время сожалѣнія охватило ее. Но тревога одержала верхъ надъ женскимъ инстинктомъ. Она выбѣжала въ пріемную, на кухню, но его кожаное пальто, даже сапоги его исчезли. Она открыла дверь во дворъ и заглянула въ кромѣшную тьму. Въ конюшнѣ мелькалъ огонь. Дождь лилъ потоками, и отъ вѣтра она покачнулась, но, подобравъ платье, она опрометью кинулась къ конюшнѣ. Онъ былъ одинъ и подтягивалъ ремни у сѣдла при тускломъ свѣтѣ фонаря. Бросивъ на нее взглядъ, онъ продолжалъ свою работу.

-- Вы не должны уѣзжать!-- Вѣтеръ заставлялъ ее кричать.-- Вы не уѣдете! Вы сошли съ ума... Такой разливъ... Эти приличія прямо смѣшны. Я не признаю ихъ...

Вмѣсто отвѣта онъ вывелъ лошадь, но прежде чѣмъ онъ успѣлъ вскочить въ сѣдло, она схватила его за руку.-- Вы не уѣдете, не уѣдете!

Она едва узнавала звукъ своего голоса, но она слышала его голосъ и чувствовала его прикосновеніе. На секунду ей показалось, что они остались въ мірѣ вдвоемъ, что сама юность воплотилась въ нихъ. Его рука готова была обвиться желѣзнымъ кольцомъ вокругъ ея стана. Она думала, что онъ хочетъ поцѣловать ее, и безсознательно повернула къ нему голову. Но онъ крикнулъ ей на ухо:

-- Я останусь, если вы согласны быть завтра моей женой.

-- Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ!

Это былъ крикъ ея воли, и прежде чѣмъ эта воля была сломлена, она увидѣла искру свѣта, блеснувшую и исчезнувшую во мракѣ. Она осталась одна лицомъ въ лицу съ бурею, и ей показалось, что міръ перевернулся.

III.

Понедѣльникъ утромъ.

"Пишу лишь съ тѣмъ, чтобы увѣдомить васъ, что я не погибъ въ разливѣ, и что при моемъ возвращеніи мы возобновимъ этотъ разговоръ съ того же мѣста, на которомъ онъ былъ прерванъ.-- Э. Г."

Изабелла получила эту записку рано утромъ, а вечеромъ, для того, чтобы отнять у себя возможность ждать Гвинна и ощущать его отсутствіе, она переѣхала въ м-ссъ Треннаганъ, жившей въ старинномъ домѣ Іорба. Она рѣшила, что должна взять себя въ руки. Треннаганы жили своимъ доходомъ, не стремясь богатѣть, и въ домѣ ихъ все успокоительно дѣйствовало на нервы, хотя, благодаря присутствію взрослой дочери, приходилось много выѣзжать. Иногда Изабелла выѣзжала съ вѣрною м-ссъ Гоферъ, братъ которой, молодой милліонеръ, оказывалъ ей серьезное вниманіе. Въ первый разъ въ жизни она отчаянно кокетничала, и на костюмированномъ балу, даваемомъ ежегодно на масляницѣ художественнымъ кружкомъ, она появилась въ испанскомъ костюмѣ и даже проплясала испанскій танецъ, аккомпанируя себѣ на тамбуринѣ и кастаньетахъ.

Она имѣла громадный успѣхъ, получила два предложенія и вернулась домой съ сознаніемъ, что роль кокетки превосходно удалась ей. Но это была только роль.

Отъ леди Викторіи она угнала, что Гвиннъ задержался на нѣкоторое время въ Санта-Барбара по случаю вывиха ноги. Черезъ Кольтона старшаго она получила отъ него оффиціальное извѣщеніе и просьбу присутствовать въ качествѣ хозяйки при закладкѣ громаднаго зданія, которое должно было носить названіе "Дома Отисовъ". Въ одно прекрасное весеннее утро она съ большимъ достоинствомъ и граціей выполнила эту церемонію, на которой присутствовали многіе изъ знакомыхъ, пріѣхавшіе въ убранныхъ цвѣтами автомобиляхъ.

Треннаганы, собиравшіеся цѣлой компаніей въ Мексику на спеціально заказанномъ поѣздѣ, звали ее съ собой, но мѣсяцъ увеселеній утомилъ ее, и хотя она вернулась домой не съ прежнею бьющею черезъ край радостью, но все же она была довольна, что вернулась въ свое уединеніе, и до поздней ночи просидѣла на верандѣ.

Исчезли всѣ слѣды зимняго безумія,-- холмы зазеленѣли, листва распускалась, полевые цвѣты поднимали изъ травы свои головки. Пейзажъ почти напоминалъ мирную Англію.

Подъ вліяніемъ ли городского переутомленія или ранней весны, но миссъ Отисъ ощущала какую-то невѣдомую ей вялость и подолгу лежала въ гамакѣ, повѣшенномъ подъ деревьями у портика. Теперь Гвиннъ, безъ сомнѣнія, уже убѣдился, что она не измѣнитъ своего рѣшенія, а можетъ быть, и онъ "раздумалъ". Ее вызвала изъ этого состоянія апатіи телеграмма изъ El-Paso.

"Я здѣсь съ Треннаганами. Сегодня ѣду въ Вашингтонъ. Ожидайте меня во всякое время. Но если меня что-нибудь задержитъ, заглядывайте по временамъ ко мнѣ въ ранчо. Прошу васъ всѣмъ распоряжаться. Радъ, что вы развлеклись въ городѣ. Я предпочитаю для "Дома" окраску цвѣта terra-cotta. Получилъ извѣстіе, что заложены еще два новыхъ зданія по сосѣдству. Чувствую себя хорошо.-- Э. Г."

Принесенныя ей этой телеграммою радость, облегченіе, нѣжная надежда и неуловимая лесть -- не только вывели ее изъ апатіи, но привели въ такое состояніе возбужденія, что она вскочила, побѣжала къ себѣ въ спальню и зарыдала.

Она не столько, была удавлена, сколько разсержена на себя и на жизнь, сыгравшую съ ней такую шутку. Менѣе чѣмъ когда-либо ей хотѣлось выходить эамужъ, перестать быть вполнѣ собою, примириться съ неизбѣжною смертью мечты и грядущими разочарованіями, но еще болѣе пугало ее и будущее, въ которомъ не было бы мѣста Гвинну. Ея прежніе планы показались ей призрачными, и если ей предстояло всю жизнь любоваться Розуотэрскими озёрами и болотами, она знала, что возненавидитъ природу, какъ ненавидитъ теперь свое измѣнническое я. Никто лучше ея не зналъ, что если человѣкъ покоряетъ невидимую, незащищенную сторону существа женщины, это значитъ, что ей все равно придется отдать ему все остальное. Это чувство духовнаго обладанія было такъ сильно, что, она даже оглянулась, чтобы убѣдиться, не видитъ ли духъ Гвинна ея покраснѣвшихъ главъ?

И все же она за него не выйдетъ. Лучше быть несчастною одной, чѣмъ вдвоемъ, и сохранить нѣкоторыя иллюзія. Нѣтъ женщины счастливѣе и приспособленнѣе для семейной жизни, чѣмъ Анабель Кольтонъ, но и та жалуется порою на утомленіе и заботы.

Цѣлую недѣлю она была такъ сумрачна и раздражительна, что Абъ дважды заговоривалъ объ уходѣ, а старый Макъ предусмотрительно заболѣлъ ревматизмомъ. Она замучила свою лошадь, ворчала по телефону на Анабель, дѣти которой заболѣли корью, и даже оттаскала за хохолокъ непослушнаго пѣтуха. Въ концѣ недѣли ея сходство со злою старою дѣвой напугало ее, а время и чудная погода -- окончательно ее исцѣлили.

Весна явилась неожиданно. Холмы расцвѣтились золотыми ранункулами, синими колокольчиками, желто-красными лупинами, яркими піонами. Молодая зелень плакучихъ изъ и перечныхъ деревьевъ казалась необычайно нѣжною на фонѣ яркаго синяго неба. Розуотэръ превратился въ паркъ -- съ своими скверами, садиками, улицами, утопавшими среди массы камелій, розъ, апельсиновыхъ деревьевъ, гигантскихъ акацій, осыпанныхъ душистыми желтыми цвѣтами. Миндальныя деревья съ ихъ яркимъ алымъ цвѣтомъ видны были за двѣ мили. Дѣвушки одѣлись въ бѣлыя платья и ходили безъ шляпъ. Въ саду Изабеллы было много старинныхъ кастильскихъ розъ, примѣшивавшихъ свой нѣжный дѣвственный ароматъ въ одуряющему благоуханію акацій. Птицы распѣвали во все горло; даже нѣкоторые изъ премированныхъ пѣтуховъ Изабеллы вздумали перелетѣть черезъ заборъ, очевидно скучая въ своихъ гаремахъ, и отправились на поиски приключеній. Будучи изловлены неумолимымъ Абомъ и водворены къ своимъ дамамъ, они поколотили ихъ, испуская побѣдоносный крикъ самцовъ-побѣдителей.

Языческое очарованіе весны совершенно овладѣло Изабеллою. Она сидѣла съ массою розъ на колѣняхъ, упиваясь весною и ощущеніемъ влюбленности. Пусть Гвиннъ не вернется, пусть онъ броситъ ее. Ей все равно.

Любовь сама по себѣ уже была наслажденіемъ; однимъ изъ сильнѣйшихъ элементовъ ея природы было желаніе -- испить каждую чашу до дна. О будущемъ она не заботилась. Она была безумно, идеально, нелѣпо счастлива. Дикое языческое блаженство лѣсной нимфы, радующейся своей свободѣ отъ земныхъ заботъ и погруженной въ видѣнія о будущемъ счастьи,-- этого было съ нея достаточно. Она надѣялась, что ничто не нарушитъ этого состоянія, но случилось не такъ. Однажды Томъ Кольтонъ неожиданно вызвалъ ее по телефону. Ихъ бэби умеръ отъ кори, и Анабель сходила съ ума отъ отчаянія: это былъ первый ударъ судьбы, и онъ казался тѣмъ тяжелѣе. Самъ онъ бродилъ по дому, какъ потерянный. Изабелла, къ собственному своему изумленію, была глубоко потрясена при видѣ воскового личика ребенка и сама разрыдалась. Она пробыла нѣкоторое время у Кольтоновъ, пытаясь утѣшить и успокоить Анабель, не отпускавшую ее отъ себя; ей некогда было думать о Гвиннѣ, но когда она вернулась домой, его образъ снова завладѣлъ ею, только теперь ея мечты уже не текли золотымъ, безмятежнымъ потокомъ. Она волновалась при мысли, что онъ позабылъ ее, что Джулія Кэй пріѣхала въ Вашингтонъ, и тотчасъ принялась лихорадочно рыться въ накопившихся за это время газетахъ.

О Гвиннѣ упоминалось дважды по случаю обѣдовъ въ Бѣломъ Домѣ; имя его стояло въ спискѣ приглашенныхъ и на другія увеселенія. Одно утѣшало ее: онъ не остановился въ англійскомъ посольствѣ, слѣдовательно это намѣреніе оставалось непоколебимо.

Изабелла утратила спокойствіе. Неизвѣстность пожирала ее, а при ея пламенномъ воображеніи она склонна была въ преувеличенію. Но ея энергичная натура не допускала бездѣйствія, и, похоронивъ свою женскую гордость, она призвала на помощь всю женскую хитрость и написала Гвинну письмо. Оно начиналось въ дѣловомъ духѣ. Арендаторъ домика въ горахъ выѣхалъ неожиданно, захвативъ съ собою мебель, а также рамы и двери, другого жильца покуда не находится; ей совѣтуютъ учредить компанію и устроить тамъ санаторію. Тамъ нашлись сѣрные ключи, но безъ него, конечно, ничего рѣшить нельзя. Далѣе она сообщала о смерти бэби Кольтоновъ и спрашивала, что онъ подѣлываетъ? Вѣроятно, онъ не добился своихъ правъ; иначе онъ былъ бы уже дома, развѣ только британскій духъ въ концѣ концовъ одержалъ въ немъ побѣду.

Она подписалась: "любящая кузина". И только тутъ ей пришло въ голову, что онъ, навѣрное, рѣшилъ въ умѣ, что первое письмо будетъ отъ нея. Это разозлило ее, но она во что бы то ни стало хотѣла получить отъ него извѣстіе.

На шестой день пришла длинная телеграмма. Гвиннъ благодарилъ ее за милое письмо -- болѣе чѣмъ желанное. Онъ здоровъ, надѣется со дня на день покончить дѣла и уѣхать въ Калифорнію. Ея сомнѣнія изумляютъ его. Его очень тянетъ домой.

Изабелла задала себѣ вопросъ: не потому ли онъ телеграфируетъ, что не рѣшается написать письмо? Она нѣсколько успокоилась, снова отдавшись очарованію весны и мечтаній.

IV.

Была уже половина апрѣля, когда Гвиннъ сошелъ съ поѣзда за милю отъ Lumalitas и пѣшкомъ отправился домой. Первымъ его побужденіемъ было -- взять лошадь въ Розуотэрѣ и помчаться къ Изабеллѣ, но онъ побоялся "разыграть изъ себя дурака". Онъ не видѣлъ ее два съ половиною мѣсяца и не зналъ ея настроенія. Письмо ея онъ читалъ и перечитывалъ, но не былъ увѣренъ, что съумѣлъ прочесть между строкъ.

Помимо этого его преслѣдовали другія сомнѣнія. За эти недѣли отсутствія онъ идеализировалъ Изабеллу. Онъ зналъ многія стороны ея характера, но многое ускользало отъ него. Въ умѣ ея онъ сомнѣваться не могъ, но почему она всегда словно скрывала отъ него и отъ другихъ благороднѣйшія черты своей натуры? Ея честность, гордость, независимость -- давно завоевали его уваженіе. И то, что она была настоящею женщиной -- было для него внѣ сомнѣній; съ человѣкомъ, слишкомъ близко ее знавшимъ, она не могла выдерживать роли безполаго философа. Самый чертенокъ, сидѣвшій въ ней, былъ несомнѣнно женственнаго типа. Умственно она могла быть незамѣнимымъ товарищемъ; ея чувство юмора и женское лукавство восхищали его. Но скрывается ли подъ всѣмъ этимъ душа?

Весна напоминала людямъ о вѣчно-человѣческомъ. Всѣ жаворонки въ громадной долинѣ распѣвали на перебой. Синія, желтыя птицы перекликались между собою, словно думая, что на землѣ вѣчно будетъ май. Вся земля расцвѣтилась. Онъ никогда не думалъ, чтобы въ поляхъ могло быть такое количество цвѣтовъ -- въ такомъ гармоническомъ сочетаніи оттѣнковъ. Его сѣрые дубы одѣлись пышною листвой, въ саду красовались бѣлыя, красныя, черныя вишни. Вся земля дышала надеждой, юностью, всѣми чарами обѣщаній.

Гвиннъ не удивился, найдя на верандѣ Имуру-Бизабуро-Хиномото съ папиросою въ зубахъ, погруженнаго въ чтеніе "Геодезическаго Обозрѣнія". Слуга быстро всталъ, затушилъ папиросу и поклонился съ выраженіемъ величайшаго уваженія.

Гвиннъ кивнулъ ему головою и, замѣтивъ, что онъ очень радъ видѣть его за полезнымъ чтеніемъ, распорядился, чтобы Карлосъ съѣздилъ на станцію за его багажомъ, а самъ, рѣшивъ отложить поѣздку къ Изабеллѣ до двухъ часовъ, прошелъ на кухню.

Маріана, чистившая лукъ для olla podrida, вскрикнула и обняла его.

-- Извините, сеньоръ, никакъ не могла удержаться!-- пояснила она.

Гвиннъ отвѣтилъ, что вполнѣ цѣнитъ ея чувства, и что въ его чемоданѣ имѣются гостинцы изъ Нью-Іорка для дѣтей.

Онъ сѣлъ на верандѣ, но уже не могъ любоваться красотою весенняго полудня; онъ нервничалъ и въ то же время думалъ, что этотъ періодъ ожиданія и неизвѣстности онъ будетъ вспоминать впослѣдствіи съ грустью, какъ все невозвратно ушедшее.

По дорогѣ послышался стукъ колесъ, и на верандѣ неожиданно появился Томъ Кольтонъ. Гвиннъ радушно поднялся къ нему навстрѣчу, но Кольтонъ отстранился и не взялъ протянутой руки.

-- Такъ вы получили свидѣтельство?-- спросилъ онъ, и его голубые глаза были полны рѣзвой враждебности.

-- Да,-- отвѣтилъ Гвиннъ,-- я намѣренъ былъ самъ сказать вамъ. Но какъ вы это узнали? Я принималъ присягу подъ величайшею тайной.

-- Мало есть такого, чего бы я не узналъ. Къ сожалѣнію, меня поздно извѣстили. Почему же вы не сказали мнѣ передъ отъѣздомъ?

-- Не видѣлъ въ этомъ необходимости. Во-первыхъ, успѣхъ былъ сомнителенъ; во-вторыхъ -- вы сдѣлали бы все для того, чтобы мнѣ помѣшать. Когда я давалъ вамъ поводъ считать меня осломъ?

-- Вы слишкомъ умны,-- пробормоталъ Кольтонъ,-- лучше бы вамъ оставаться въ Англіи, тамъ у васъ не было враговъ.

-- Пусть дѣлаютъ что хотятъ. Враги -- отличный стимулъ для всякой дѣятельности.

-- Какъ знаете.

Къ изумленію Гвинна, онъ вдругъ сѣлъ и вытянулъ ноги, между тѣмъ какъ Гвиннъ стоялъ, засунувъ руки въ карманы. Кольтонъ откровенно наблюдалъ за нимъ. Глаза его все еще имѣли жесткое выраженіе, но онъ не видѣлъ причины къ тому, чтобы терпѣть неудобство, и притомъ онъ зналъ, что съ Гвинномъ онъ могъ позволить себѣ роскошь -- быть откровеннымъ.

Онъ сердился еще болѣе оттого, что чувствовалъ къ Гвинну дружбу, на какую только былъ способенъ. Онъ надѣялся такъ незамѣтно связать его судьбу со своею, чтобы тому уже нельзя было порвать съ нимъ, но, разумѣется, Гвиннъ долженъ былъ оставаться на второмъ планѣ. Иногда ему приходило въ голову, что англичанинъ, пожалуй, перехитритъ его, но чтобы это случилось такъ скоро -- онъ не ожидалъ.

-- Трудно вамъ было добиться вашихъ правъ?-- спросилъ онъ.

-- Порядочно. Никогда въ жизни моей не слыхалъ я столько низкой лести.

-- Я желалъ бы, чтобы это стоило вамъ еще большихъ трудовъ. Что же вы намѣрены дѣлать?

Гвиннъ отвѣтилъ, что онъ будетъ продолжать занятія у судьи. Онъ много занимался и въ эти мѣсяцы. Въ сентябрѣ исполнится годъ, какъ онъ сюда пріѣхалъ,-- онъ станетъ избирателемъ. Вотъ и все покуда. Его никто не знаетъ, исключая сотни фермеровъ, группы дѣятелей въ Санъ-Франциско, нѣсколькихъ лидеровъ партій. Вся разница въ томъ, что теперь онъ можетъ въ любой моментъ занять извѣстное положеніе и станетъ работать уже для себя...

-- Вы измѣнились,-- сказалъ Кольтонъ,-- я замѣтилъ это съ перваго взгляда.

-- Да, я измѣнился. До сихъ поръ я не былъ увѣренъ, что въ любую минуту я не вернусь въ Англію. Теперь съ этимъ покончено. Я -- не только американецъ, но всегда имъ былъ. Высшій юридическій авторитетъ страны призналъ это. Теперь моя англійская жизнь -- эпизодъ изъ прошлаго, какъ и мои похожденія въ Индіи и Африкѣ. Разумѣется, я никогда не буду врагомъ Англіи, но для меня облегченіе -- знать, что не я бросилъ ее, что мы были всегда чужими другъ другу. Это отчасти деморализировало меня.

-- Наша присяга -- очень торжественная,-- сватъ Кольтонъ, почти забывая свою досаду и все болѣе заинтересованный разсказомъ:-- принявъ ее, вы почувствовали себя американцемъ?

-- Да. Меня охватило какое-то возбужденіе. Жребій былъ брошенъ. Новая жизнь начинается.

-- Начинается, и чертовски трудная, я вамъ скажу. Что же вы бросаете меня?

-- Повторяю то, что уже говорилъ вначалѣ: это будетъ зависѣть отъ васъ. Я, вѣроятно, не стану вотировать до слѣдующихъ выборовъ въ президенты. Если до тѣхъ поръ не создастся новой независимой партіи, я подамъ голосъ за демократовъ. Вначалѣ они все же кое-что сдѣлаютъ, оказавшись у власти: новая метла всегда лучше мететъ. Во мнѣ нѣтъ энтузіазма Изабеллы, но у меня есть опредѣленная задача. Пришло время, когда личнымъ честолюбіемъ надо пожертвовать на пользу общую.

-- Гвиннъ!-- отрывисто воскликнулъ Кольтонъ: -- для чего въ сущности все это? Черезъ тысячу лѣтъ что произойдетъ вслѣдствіе того, что мы сидимъ здѣсь съ вами, обсуждая самый негодный въ мірѣ предметъ: нашу внутреннюю политику? Что значитъ наша роль въ исторіи будущаго? Я лучше бы умеръ -- такова сила инстинкта,-- чѣмъ допустить, чтобы Соединенные Штаты оказались во власти Японіи или другого восточнаго народа, хотя я перенесъ бы побѣду народа намъ равнаго. Но тутъ все дѣло -- въ нѣсколькихъ годахъ. Кромѣ настоящаго у насъ ничего нѣтъ. Жена моя набожна, она вѣритъ въ загробную жизнь; я желалъ бы тоже вѣрить, во не могу. Я не занимаюсь отвлеченнымъ мышленіемъ, какъ вы съ Изабеллой, но и я часто спрашиваю себя: къ чему? Къ чему вся наша жизнь, кончающаяся ничѣмъ?

-- Мы этого не знаемъ. Можетъ быть, всѣ наши единичныя усилія зачтутся намъ и міру; быть можетъ, все идетъ извѣстными путями въ извѣстной цѣли -- въ высшему совершенству, и когда заступитъ то, что мы называемъ суднымъ днемъ -- произойдетъ послѣдній великій бой между добрымъ и злымъ началомъ, и добро побѣдитъ. Мы чувствуемъ себя счастливѣе, когда слѣдуемъ нашимъ высшимъ инстинктамъ, и страдаемъ, когда дѣлаемся рабами низшихъ инстинктовъ. Не доказательство ли это, что и нисшія внушенія приводятъ въ концѣ концовъ въ невѣдомой высокой цѣли?

-- И эта теорія не хуже другихъ.

-- А я вамъ совѣтую примкнуть въ независимой партіи, если она образуется.

-- Я и примкну, если она будетъ достаточно сильна. Ну, пока -- до свиданія!-- Онъ всталъ и пожалъ руку Гвинну.-- Радъ, что вы поправились и пополнѣли. Это вамъ къ лицу. Когда будете въ Розуотэрѣ, заходите провѣдать жену.

Онъ вышелъ, сохраняя дружелюбный видъ, но какія мысли таились подъ его неправильнымъ черепомъ -- Гвиннъ не могъ разгадать, да и не пытался; ему было не до того. Онъ спѣшилъ къ Изабеллѣ.

Ея не было дома. Онъ вошелъ въ знакомую комнату, полную лучшихъ воспоминаній. Тамъ вѣяло прохладой и полумракомъ. Окно, выходившее въ садъ, было открыто; рядомъ съ нимъ стояло удобное кресло, въ которое Гвиннъ опустился и сталъ смотрѣть въ старый, запущенный садъ. Громадная акація съ массою золотистыхъ цвѣтовъ виднѣлась изъ окна; въ саду цвѣли кастильскія розы, ставшія уже почти рѣдкостью; онѣ были темно-алыя, и зелени ихъ почти не было видно изъ-за множества бутоновъ. Широкія неправильныя грядки покрылись роскошною зеленью, изъ которой выглядывали синія звѣздочки барвинка, маргаритки, фіалки; тутъ же благоухали кусты сирени, жимолости, розъ и жасмина. Ароматъ былъ одуряющій. Наканунѣ Гвиннъ просидѣлъ съ матерью половину ночи; онъ утомился отъ долгаго путешествія по жарѣ и задремалъ.

Сначала ему снилось, что онъ поднимается въ гору и слышитъ странный шумъ, и гулъ; затѣмъ онъ очутился въ пустомъ огромномъ залѣ съ массою колоннъ. Въ центрѣ зала стоялъ между двухъ колоннъ гигантъ, ухватившійся за нихъ обѣими руками...

Тутъ какая-то невѣдомая сила заставила его очнуться отъ забытья и оглядѣться. Въ комнатѣ царилъ прохладный полумракъ, и ему показалось, что передъ нимъ стоитъ воплощенная Весна. Она была въ бѣломъ и уронила къ ногамъ массу полевыхъ цвѣтовъ. На шляпкѣ у нея красовались піоны и дикія азалеи; за поясомъ у нея были приколоты незабудки и ранункулы.

-- Я ничуть не отказываюсь отъ моихъ убѣжденій,-- сказала она, когда Гвиннъ подошелъ къ ней,-- но это -- сильнѣе меня.

V.

Изабелла встала, какъ всегда, въ пять часовъ, но вмѣсто того, чтобы сейчасъ же одѣться, она лѣниво стояла у окна и смотрѣла на озеро. Тринадцать часовъ тому назадъ она приняла рѣшеніе, приняла его, какъ ей казалось -- мгновенно, и этотъ мигъ такъ сразу измѣнилъ всю ея жизнь, что у нея кружилась голова. Она сказала Гвинну -- это было, по ея мнѣнію,-- больше, чѣмъ простое признаніе въ любви,-- что она въ состояніи прожить съ нимъ всю жизнь. Безъ сомнѣнія, между ними не обойдется безъ схватокъ, но онъ не обладалъ ни однимъ изъ мелочныхъ, эгоистическихъ недостатковъ, присущихъ ея отцу, дядѣ и Листеру Стону. Онъ былъ истинно гуманенъ и культуренъ, кромѣ того -- молодъ, и она была молода. И все это казалось такимъ удивительнымъ: удивительно чувствовать себя такою счастливою и знать, что она ничѣмъ не поступилась.

И все-таки она была немного грустна; она знала, что, несмотря на свою радость и торжество, Гвиннъ уѣхалъ смутно разочарованный. Онъ обернулся, садясь въ сѣдло, и бросилъ на нее быстрый вопросительный взглядъ. Она разсмѣялась, послала ему привѣтъ рукою и снова ощутила желаніе "тантализировать" его.

Наканунѣ она радовалась, какъ прекрасная язычница, тому,-- что ея пылкой юности выпала на долю пылкая молодая любовь, и тому, что онъ всегда будетъ съ нею. Отъ восторга, что онъ наконецъ у ея ногъ, она готова была плясать, и мучила его, какъ только смѣла.

Это произошло въ среду. Свадьба назначена была на субботу для того, чтобы лэди Викторія, уѣзжавшая въ субботу въ Англію, успѣла благословить ихъ. Тогда, безъ сомнѣнія, Гвиннъ во многомъ поставитъ на своемъ, но покуда она желала насладиться своею властью надъ нимъ, и сознавала, что ни одна женщина не можетъ быть обворожительнѣе, задорнѣе, опаснѣе. Если Гвиннъ пріѣхалъ влюбленнымъ, то уѣхалъ онъ -- готовый цѣловать слѣды ея ногъ. Она на все согласилась: на поспѣшное вѣнчаніе, на выборъ дома по его усмотрѣнію, на то, чтобы провести медовый мѣсяцъ въ Санъ-Франциско въ домѣ на Русскомъ холмѣ. Но она чувствовала, что онъ былъ смутно неудовлетворенъ -- въ лучшихъ потребностяхъ своей души. И она плохо спала, раскаивалась, зная, что онъ тоже плохо спалъ, и боялась, что какъ только онъ пріѣдетъ, она отъ избытка счастія снова начнетъ сводить его съ ума.

Она задумчиво смотрѣла на плоскую вершину Tamalpais, и вдругъ у нея мелькнуло сознаніе, что происходитъ нѣчто странное. Солнце уже взошло, но почему-то стояло низко. Въ эту пору утра небо бываетъ сѣрое, а теперь оно было какого-то призрачно-голубого электрическаго цвѣта. И въ ту же минуту она услышала грохотъ, похожій на пушечный залпъ, прогремѣвшій на все міровое пространство. Онъ пронесся отъ Золотыхъ воротъ черезъ заливъ и озеро и разразился у стѣны подъ окнами. Она ухватилась за подоконникъ, и домъ задрожалъ отъ сильнѣйшаго подземнаго удара, какой ей когда-либо случалось слышать.

Изабелла стояла на колѣняхъ, держась за подоконникъ. Къ счастію, колебаніе земли продолжалось нѣсколько секундъ, но электрическіе огоньки -- такіе же синіе и призрачные, какъ само небо -- играли по озеру и болоту; она видѣла, какъ плоская вершина Tamalpais то поднималась, то опускалась, словно присѣдая въ какой-то безумной пляскѣ.

Изабелла стала одѣваться, думая, что насталъ послѣдній день Калифорніи. Она знала, что бываютъ землетрясенія, которыя длятся часами, даже днями, и рѣшила, что оно только начинается, такъ какъ земля снова заколебалась и сила колебанія увеличивалась съ каждою минутой. Домъ сотрясался, какъ ящикъ съ игральными костями. Ей казалось, что онъ свалится въ озеро. Отъ утеса откалывались громадныя глыбы, но такъ силенъ былъ грохотъ стихіи, трескъ дерева, шумъ паденія кирпичей и даже штукатурки, что казалось, будто онѣ подпрыгиваютъ и низвергаются безшумно.

Еще одно сотрясеніе, отъ котораго домъ содрогнулся до основанія, и вдругъ все сразу кончилось! Изабелла, не вѣря себѣ, встала. Явленія природы вызываютъ обыкновенно у людей два чувства: или ощущеніе дикаго, слѣпого страха, или какого-то страннаго равнодушія и любопытства.

Одинъ изъ неписанныхъ законовъ Калифорніи состоитъ въ томъ, что землетрясеніе -- шутка природы, и надо принимать его легко.

Изабелла забыла на мигъ о себѣ, о Гвиннѣ; она была преисполнена изумленія и любопытства и жалѣла, что она не въ Санъ-Франциско.

Она поспѣшила надѣть верховой костюмъ и сбѣжала по лѣстницѣ. Япончикъ Дзума, безупречно опрятный, подметалъ полъ, покрытый осыпавшеюся штукатуркою.

-- Что вы думаете о нашихъ землетрясеніяхъ?-- спросила она.

-- Большое. Очень большое!-- отвѣтилъ онъ весело.

Старый Макъ бѣжалъ къ ней навстрѣчу, забывъ о своихъ ревматизмахъ. Красное лицо его было необычайно оживлено. Сѣдлая лошадь, онъ не переставалъ передавать ей подробности самаго сильнаго землетрясенія, видѣннаго имъ въ 68-мъ году, но нынѣшнее -- вчетверо сильнѣе...

Изабелла приказала приготовить катеръ и поскакала. Замѣчательно, что оба они нискольку не думали объ опасности, о возможной убыли воды или наводненіи, какой-нибудь дьявольской штукѣ природы.

Кейзеръ скакалъ во весь опоръ, и миссъ Отисъ лишь поглядывала по сторонамъ: нѣтъ ли гдѣ-нибудь трещинъ? Розуотэръ еще стоялъ на своемъ мѣстѣ, огня не было видно. Подъѣзжая къ мосту, она увидѣла несшагося въ ней навстрѣчу всадника. Они поздоровались и вмѣстѣ поѣхали къ ней. Глаза его горѣли и казались почти чёрными.

-- Знаете, я видѣлъ, какъ горы качались; онѣ плясали какъ, пьяныя, и мнѣ казалось, что онѣ должны провалиться! St.-Peter -- въ развалинахъ, разрушены общественныя зданія, четыре отеля, погибшихъ масса. У меня Карлосъ чуть не убилъ Имуру за его утвержденіе, что въ Японіи землетрясенія ничуть не хуже...

-- А что Розуотэръ?

-- Разрушено много трубъ, но зданія цѣлы, за исключеніемъ стараго школьнаго дома. М-ссъ Хэйтъ въ капотѣ сидѣла на тумбѣ и завывала замогильнымъ голосомъ, но хотя чуть не всѣ жители были на улицѣ и въ подобныхъ же костюмахъ -- они вели себя спокойно. Проѣзжая мимо кладбища, я побоялся взглянуть туда. Всѣ памятники опрокинуты... Какъ вы думаете: что дѣлается въ Санъ-Франциско?

-- Тамъ, вѣроятно, гораздо хуже -- Санъ-Франциско больше всѣхъ достается. Ваша мать навѣрное въ истерикѣ. Я велѣла приготовить катеръ.

-- Жаль, что она не уѣхала. Боюсь, что она посмотритъ на это не такъ, какъ мы съ вами. Я въ жизни моей не былъ такъ заинтересованъ. Еще рано ей телефонировать.

Изабелла указала на повисшія оборванныя проволоки. Два телеграфныхъ столба лежали на землѣ.

-- Сообщеніе прервано. На наше счастье у насъ есть катеръ.

VI.

Завтракъ изготовили на спиртовкѣ; Изабелла съ Гвинномъ позавтракали не спѣша,-- быть можетъ, съ свойственною людямъ затаенною надеждой, что когда жизнь идетъ обычною чередою, то это способствуетъ тому, чтобы и природа вернула себѣ утраченное равновѣсіе.

На катерѣ чувствовалось все время какое-то особенное подводное движеніе, похожее на мертвую зыбь. Изабелла сказала Гвинну о видѣнныхъ ею синихъ огонькахъ. Тамъ и сямъ на берегу виднѣлись слѣды разрушенія въ видѣ обвалившихся трубъ, кое-какія старыя строенія лежали на боку, но природа блистала всею роскошью красокъ, только птицы не пѣли и въ толпѣ около зданій замѣчалось что-то странное: люди были въ купальныхъ плащахъ, простыняхъ, накидкахъ, въ первомъ попавшемся подъ руку, и не рѣшались, очевидно, входить въ дома. Движеніе поѣздовъ тоже прекратилось.

Гвиннъ правилъ катеромъ; они говорили о городѣ, и Изабелла радовалась, что основанія дома на холмѣ солидно укрѣплены. За "Домъ Отисовъ" она тоже не особенно безпокоится: его фундаментъ укрѣпленъ въ скалѣ, весь остовъ желѣзный. Её тревожитъ участь острововъ: не занесло бы ихъ пескомъ. Двѣсти лѣтъ тому назадъ заливъ Санъ-Франциско былъ, какъ думаютъ, долиною.

Но съ островами покуда было все благополучно; когда же катеръ повернулъ въ востоку, Гвиннъ прищурилъ глаза и указалъ Изабеллѣ на черное, стоявшее надъ городомъ, облако дыма...

-- Это похоже на большой пожаръ.

-- Тамъ всегда бываютъ пожары во время землетрясеній. Огонь вспыхиваетъ сразу въ нѣсколькихъ мѣстахъ.

Линія горизонта измѣнилась: очевидно, что всѣ трубы въ городѣ были разрушены. Облако дыма стояло какъ страусовое перо. Они направили катеръ въ сторону Эрба-Буэна, чтобы увидать, гдѣ горитъ, и какъ только открылся Телеграфный холмъ, они увидѣли большой пожаръ на East-Street, широкой артеріи, отдѣлявшей городъ отъ береговой полосы и желѣзныхъ строеній. Внизу, съ юга, отъ Market-Street тоже поднималось большое пламя. Горѣли, вѣроятно, склады. Лишь желѣзныя строенія -- колоссальное зданіе -- стояли невредимо, благодаря удивительной прочности своихъ основаній и честности строителей.

На заливѣ царила необычайная тишина -- ряды пароходовъ стояли неподвижно, вѣроятно машины у нихъ были попорчены. Отъ мола отчаливалъ оклэндскій пароходъ, на которомъ все было черно отъ народу. Изабелла изумилась. Неужели люди покидаютъ городъ? Надо поторопиться: лэди Викторія, навѣрное, перепугана. Она говорила, что никогда въ жизни не видѣла пожара.

-- Ваша пожарная команда славится. Но, кажется, и вы струсили?-- засмѣялся Гвиннъ.

-- Какой вздоръ! Я нисколько не была испугана во время землетрясенія, но пожаръ -- большое бѣдствіе. Я боюсь, чтобы среди общей паники ваша мать не вздумала уѣхать.

-- Каковы бы ни были теперь ея нервы, я готовъ поручиться, что она не уѣхала.

Черезъ нѣсколько минутъ они причалили къ подножію Русскаго холма. Нѣсколько домиковъ вдоль склона обрушилось, но большія строенія были цѣлы.

М-ръ Клэттъ, сторожившій суда, останавливавшіяся у этой пристани, вышелъ изъ своего коттеджа на зовъ Изабеллы.

-- Радъ видѣть васъ невредимой, миссъ. Я васъ поджидалъ.

-- Разрушеніе большое?-- спросилъ Гвиннъ.

-- Порядочное, но главная бѣда -- пожаръ. Городъ въ огнѣ.

-- Послѣ взрывовъ всегда бываютъ пожары,-- сказала Изабелла сердито.

-- Городъ въ огнѣ. Онъ загорѣлся въ тридцати мѣстахъ сразу. Водопроводъ испорченъ. Начальникъ пожарной команды убитъ... Старому городу не уцѣлѣть.

Гвиннъ обернулся въ хозяину пристани, покуривавшему свою трубочку.

-- Миссъ Отисъ и моей матери понадобится, быть можетъ, уѣхать изъ города на катерѣ. Могу я положиться на васъ, что вы не дадите никому завладѣть имъ? Если огонь перекинется сюда, я предлагаю вамъ убѣжище въ моемъ ранчо.

-- Я прострѣлю шкуру тому, кто до него коснется. Конечно, теперь въ городѣ безобразіе и въ полиціи на помощь уже призваны солдаты...

На этой сторонѣ холма народу было мало; всѣ глядѣли на пожаръ съ вершины, но тѣ, кто попадался навстрѣчу, кричали имъ:-- Городъ въ огнѣ! Водопроводъ испорченъ!

Лэди Викторія, въ sortie de bal поверхъ ночного капота -- ходила взадъ и впередъ по верандѣ.

-- Боже мой!-- воскликнула она:-- я не смѣла думать, живы ли вы или нѣтъ? Зачѣмъ пріѣхали мы въ эту забытую Богомъ страну!

Глава ея сверкали, щеки горѣли, она была въ сильномъ возбужденіи и говорила такъ быстро, какъ никогда въ жизни.

-- Это было очень ужасно? Какъ выбрались вы изъ дому? Я выбѣжала вонъ, хотя меня бросало объ стѣны... Этотъ страшный качающійся городъ! Представьте себѣ тысячи домовъ -- присѣдающихъ, подпрыгивающихъ, разрушающихся... Башни кланялись такъ торжественно, что я опозорилась: впала въ истерику... А этотъ трескъ и грохотъ падающихъ стѣнъ и трубъ! А эта пыль! Она, казалось, поглотила весь городъ. Когда она разсѣялась, улицы были полны людей въ бѣломъ... Въ бѣломъ -- какъ цыплята Изабеллы... Какими пигмеями кажутся они отсюда! Пигмеи! Вотъ что мы такое... А горничная моя -- такая дрянь -- убѣжала...

-- Она не могла убѣжать далеко, поѣзда не ходятъ,-- успокоительно сказалъ Гвиннъ.

Изабелла убѣдила, наконецъ, леди Викторію войти въ домъ и одѣться, а Гвиннъ, вооружившись сильнымъ биноклемъ, принялся обозрѣвать городъ.

Разрушеніе было значительное; больше всего пострадали фабрики и заводы; величественная башня городской ратуши обрушилась, какъ символъ недобросовѣстной работы и разграбленныхъ общественнымъ управленіемъ милліоновъ.

Стѣны въ обломкахъ, зіяющія кровли, выбитыя окна -- все это производило впечатлѣніе обрушившагося города, хотя многія солидныя постройки уцѣлѣли. Невредимъ былъ и "Домъ Отисовъ", колоссальный желѣзный остовъ. Но теперь Гвиннъ менѣе всего думалъ о своихъ интересахъ.

Улицы, площади -- кишѣли народомъ. Онъ видѣлъ офицеровъ верхами, группы солдатъ, пожарныхъ, безпомощно стоявшихъ у своихъ лошадей и насосовъ. Изъ нѣкоторыхъ домовъ люди таскали свои пожитки. Изучая горѣвшіе районы, Гвиннъ постепенно приходилъ въ убѣжденію, что онъ видитъ не просто большой пожаръ, но -- горящій городъ. Возможно, что огонь не перекинется за черту Market-Street, но этотъ кварталъ былъ самъ по себѣ цѣлымъ городомъ; погибнетъ и Rincon-Hill со своими красивыми старомодными домами, и Южный Паркъ -- съ его трагическими воспоминаніями. А если уничтожатся заводы, склады, торговая часть города, то онъ обѣднѣетъ на многіе милліоны.

Автомобили -- цѣлыми сотнями -- мчались по всѣмъ направленіямъ. Ординарцы скакали сломя голову между Президіо и Nob-Hill. Одно изъ общественныхъ зданій было превращено въ госпиталь, и автомобили постоянно подвозили къ нему пострадавшихъ. Все это походило на рисунокъ Дор е: дымная атмосфера, цѣлые фонтаны, букеты, массы пламени, низко нависшія облака, человѣческій потовъ, разрушенные дома, отдѣльныя уцѣлѣвшія зданія, гордо выдѣляющіяся на багровомъ фонѣ зарева...

Одинъ изъ сосѣдей, вернувшійся съ развѣдокъ, остановился и сообщилъ ему, что мэра убѣдили созвать митингъ изъ выдающихся гражданъ для того, чтобы рѣшить, какъ предотвратить конечную гибель города и панику жителей.

М-ръ Филэнъ, мэръ-реформистъ, стоявшій во главѣ управленія въ лучшіе дни Санъ-Франциско, посовѣтовалъ послать въ военные склады за динамитомъ и, взорвавъ часть города, локализировать пожаръ, но собственники не соглашались.

Сосѣдъ посовѣтовалъ Гвинну наполнить всѣ ванны въ домѣ водою, покуда еще осталась вода въ трубахъ, и запастись припасами. Проволоки испорчены, подвозу нѣтъ, вѣроятно скоро начнется голодъ. Гвиннъ поблагодарилъ его, отдалъ японцамъ-слугамъ соотвѣтствующія приказанія и далъ имъ денегъ. Катеръ стоялъ наготовѣ, но у него не было никакого желанія покидать городъ, жившій усиленною жизнью. Не обѣщалъ ли онъ въ день бала Гоферу и его друзьямъ, что въ случаѣ надобности онъ готовъ быть на посту?

Лэди Викторія съ Изабеллою спустились съ холма по лѣстницѣ, ставшей еще неудобнѣе.

Двери въ домахъ были сорваны, мебель, украшенія -- лежали сваленныя въ кучу. Въ домѣ Гоферовъ дивная мраморная лѣстница представляла груду блестящихъ осколковъ. Дорогія картины валялись на полу. М-ссъ Гоферъ слишкомъ спѣшила вступить во владѣніе аристократическимъ старымъ домомъ на Nob-Hill и не дала мужу времени на то, чтобы подвести новый фундаментъ. Отъ слугъ Гвиннъ узналъ, что вся семья, включая и дѣтей, уѣхала, съ часъ тому назадъ, на двухъ моторахъ осматривать городъ.

Страшно перепугались итальянцы на Телеграфномъ холмѣ. "Вѣдь они -- не калифорнійцы!" -- говорили съ презрѣніемъ въ толпѣ. Китайцы на Портсмутской улицѣ потѣшались надъ дамами, выбѣжавшими изъ домовъ босикомъ и въ однѣхъ юбкахъ, но въ sorties de bal. Бще болѣе смѣшили ихъ блѣдныя, искаженныя лица узниковъ, прильнувшія въ тюремнымъ рѣшеткамъ.

Какой-то человѣкъ, взявъ Гвинна за пуговицу, толковалъ ему, что у него "прахомъ пошли двѣсти-пятьдесятъ тысячъ".

-- Какъ странно -- чувствовать себя въ самомъ центрѣ жизни, чисто физической жизни!-- говорила лэди Викторія.

Глаза ея были тревожны и блестѣли; маска ея упала, а съ нею -- и бремя многихъ лѣтъ.

Она снова помолодѣла. Хотя на время она сбросила съ себя тяжесть собственнаго я.

Сравнительно люди были спокойны, хотя слухи распространялись самые дикіе: Нью-Іоркъ исчезъ, Чикаго залило водою...

На площади Согласія толпа была особенно велика. Тутъ расположились обитатели громадныхъ отелей, между прочимъ -- и оперные артисты гастролировавшей въ Санъ-Франциско труппы.

Отъ Market-Street двигался потовъ людей, нагруженныхъ вещами, дѣтскими колясочками, колыбельками, домашними животными. А позади людей, въ концѣ каждой улицы, виднѣлось зарево и стлался дымъ. Темныя облака его, сверкавшія золотистыми искрами, поднимались все выше. Атмосфера была тропическая.

Уже слышались фразы: "Обреченный городъ"... "Поясъ огня"... "Выгоритъ до основанія"... Всюду разъѣзжали военные патрули; они всѣхъ выпускали, но мало кого впускали. Въ госпиталѣ работа шла своимъ порядкомъ. Толпа была необыкновенно молчалива и сдержанна. Многіе смутно надѣялись, что огонь не перекинется на скалы: постройки на нихъ были каменныя и желѣзныя, на кровляхъ стояли люди съ насосами; окна домовъ, выходившія на пожарище, были затянуты мокрыми простынями. Но большинство не вѣрило, и слова: "обреченный городъ!" -- были подхвачены и неслись все дальше и дальше.

VII.

Гвиннъ уже начиналъ раздражаться отъ своего бездѣйствія, какъ вдругъ изъ-за угла повернулъ автомобиль, несшійся съ ужасающею скоростью. Онъ сейчасъ же узналъ сидѣвшаго рядомъ съ шоффёромъ Гофера и, недолго думая, сдѣлалъ ему знакъ остановиться. Гоферъ отвѣтилъ восклицаніемъ, моторъ замедлилъ ходъ, оба сидѣвшихъ встали, нагнулись и втащили къ себѣ Гвинна. Длинныя ноги его мелькнули въ воздухѣ, онъ едва успѣлъ обернуться и крикнуть своимъ дамамъ: "ступайте домой!" какъ автомобиль уже исчезъ изъ виду.

Викторія широко раскрыла глаза. Это похоже на похищеніе!

-- Вѣроятно, Гоферъ увезъ его на митингъ въ подземелья. Они нуждаются въ человѣкѣ, могущемъ подать умный совѣтъ. Я провѣдаю Паулу и ея дѣтей. Пойдемте со мною.

Викторія отказалась. Все это слишкомъ интересно, и она уже не боится. Онѣ встрѣтятся дома за вторымъ завтракомъ.

Изабеллѣ пришлось проходить по бѣднымъ и грязнымъ кварталамъ, и она, сожалѣя о судьбѣ бѣднаго люда, въ то же время думала, что огонь оказываетъ городу услугу, очищая эти кварталы. На улицѣ, гдѣ помѣщаются извѣстнаго рода заведенія, она увидѣла несчастныхъ созданій, о спасеніи которыхъ никто не заботился. Многія изъ нихъ и при солнечномъ свѣтѣ были молоды и красивы. Она охотно отвѣчала на ихъ вопросы, но содрогнулась, когда у одной изъ нихъ вырвался крикъ:

-- Боже! вѣтеръ дуетъ съ юго-востока, и какой сильный вѣтеръ!

Изабелла оглянулась. Окаймленныя краснымъ отблескомъ, волны дыма неслись быстрѣе. Если бы вѣтеръ былъ западный, пламя направилось бы къ заливу, гдѣ работали съ судовъ и пристани моряки, и огонь былъ бы потушенъ. Каждый разъ какъ порывъ вѣтра развѣвалъ ея волосы, она раздражалась и удивлялась тому, какъ могла она любитъ вѣтеръ!

На Avenue-Van-Ness, представлявшей подобіе долины, почва и дома дали много трещинъ. Богачи сидѣли на чемъ попало въ садахъ и на троттуарѣ. Одна изъ красавицъ, блиставшихъ на балѣ м-ссъ Гоферъ, была въ купальномъ халатѣ и чулкахъ. Другая, растрепанная, держала на колѣняхъ неумытаго ребенка и поила его молокомъ съ ложечки. Нѣкоторые отправлялись въ Президіо, гдѣ раздавалась пища.

Паулу она нашла одѣтою, даже подмазанною и чуть ли не гордившеюся тѣмъ, что она переживаетъ такое событіе. Отъ предложенія Изабеллы -- укрыться съ дѣтьми у нея въ ранчо -- она отказалась, но предложенный ей кошелекъ взяла безъ церемоній съ небрежнымъ: "Благодарю, дорогая!" -- Сосѣдка угощаетъ ихъ завтракомъ, а въ случаѣ если огонь перекинется сюда, они пойдутъ ночевать въ Президіо. Это даже интересно. Листеръ ушелъ на развѣдки.

Выйдя отъ нея, Изабелла почувствовала, что страшно устала, но попавшійся ей возница запросилъ съ нея пятьдесятъ долларовъ и -- деньги впередъ.

Она повернулась къ нему спиною и медленно пошла далѣе. Уже около California-Street ее обогналъ возчикъ, который, замѣтивъ ея усталость, предложилъ "подвезти ее". Она поблагодарила, отвѣтивъ, что у нея нѣтъ денегъ.

-- И не нужно. Надо же людямъ оказать услугу. Вѣдь вы подвезли бы меня, не такъ ли? А что вы обо всемъ этомъ думаете?

Ея оптимизмъ заставилъ его покачать головою.

-- Нѣтъ, городъ обреченъ. Хотя я здѣсь и не живу, а жаль его. Господи, вотъ такъ ударъ былъ! Меня выбросило съ постели, а сосѣдній домъ вылетѣлъ на середину улицы. Одна женщина повредилась въ умѣ. Вывѣшены объявленія, что въ грабителей солдаты будутъ палить. Ну, времена! Я ѣду къ себѣ въ Оклэндъ и хочу захватить кое-кого изъ пріятелей. Не пожелаете ли поѣхать къ намъ, миссъ? Моя жена устроитъ васъ и угоститъ чѣмъ Богъ послалъ.

Изабелла горячо поблагодарила его, но отказалась. Въ карманѣ ея жакетки нашелся долларъ; она предложила его, и старикъ философски его принялъ.

-- Я не изъ-за платы, миссъ, но если у васъ есть чѣмъ заплатить, я не отказываюсь. Пожалуй что теперь деньги скоро понадобятся. Всего хорошаго! Ваше общество доставило мнѣ большое удовольствіе.

VIII.

Когда Изабелла вернулась домой, она нашла лэди Викторію на террасѣ, смотрѣвшую, не отрываясь, передъ собой. Она ничего не сказала, когда Изабелла подошла къ ней, и та въ свою очередь онѣмѣла. Пылало семнадцати-этажное зданіе съ куполомъ и семидесятью окнами съ каждой стороны; огонь съ невѣроятной быстротою пожиралъ его внутренность и вырывался изъ двухсотъ оконъ, подобныхъ пушечнымъ жерламъ... Масса бѣлаго дыма поднималась вверху и сливалась съ облаками черной копоти. По временамъ развѣваемыя вѣтромъ облака пламени и дыму словно танцовали какой-то дикій вакхическій танецъ; они постоянно мѣняли форму. Ревъ пламени доносился все явственнѣе; онъ походилъ на ревъ мора, стремящагося затопить землю.

И вдругъ завѣса дыма заволокла картину.

Викторія объявила, что имъ что-то приготовили на завтракъ, хотя она лично предпочла бы ванну. Но думать о ваннѣ было нечего, и онѣ съ черными лицами и руками сѣли за свою трапезу. Изабелла послала тарелку сэндвичей и бутылку пива вѣрному м-ру Клэтту, который продолжалъ сидѣть у катера, держа на колѣняхъ заряженный револьверъ. Вокругъ него уже собралась жужжавшая какъ улей небольшая толпа.

Изабелла спросила Викторію, не желаетъ ли она ѣхать. Та покачала головою.

-- Вѣдь вы не ѣдете?

-- Нѣтъ. Я останусь до послѣдней возможности, такъ какъ не знаю плановъ Эльтона. Если катеръ отберутъ, мы отправимся въ Президіо или Портъ-Мезонъ. Но какъ же вы можете ночевать подъ открытымъ небомъ? По ночамъ бываетъ сыро.

-- Если вы можете, то и я могу. Я совершенно здорова, и -- видитъ Богъ -- это первое, что за послѣдніе годы меня заинтересовало... Притомъ, я увѣрена, что сюда огонь не дойдетъ. Я забыла вамъ сказать, что м-ссъ Треннаганъ была такъ добра, что заѣзжала ко мнѣ и звала съ собою въ Менло-Паркъ.

Изабелла объявила, что она намѣрена прилечь и гаснуть, такъ какъ неизвѣстно, что будетъ ночью.

Она сейчасъ же заснула, но черезъ нѣкоторое время леди Викторія вбѣжала въ ней.

-- Вставайте! Горитъ Palace-Hotel и большое зданіе -- редакція газеты!

Вся долина была сплошнымъ моремъ пламени... Сосѣди навѣдывались каждую минуту и сообщали извѣстія. Жители покидали городъ на южно-океанскихъ пароходахъ, на уцѣлѣвшихъ яхтахъ, катерахъ и фрахтовыхъ судахъ. Имъ приходилось плыть кругомъ, такъ какъ береговая линія и ближайшія улицы превратились въ горнило, хотя огонь еще не перекинулся на East-Street. Всѣ дома по другую сторону залива были открыты для пострадавшихъ; кромѣ того, на площадяхъ были раскинуты шатры и устроены полевые лазареты. На помощь войскамъ призвали милицію для охраны еще не охваченныхъ огнемъ районовъ.

-- Вы не боитесь за Эльтона?-- вдругъ спросила Изабелла.

-- Нисколько. Я не боялась за него, когда онъ былъ ребенкомъ. Я никого не знаю, кто былъ бы ловчѣе его и умѣлъ, бы такъ приспособляться къ обстоятельствамъ.

-- Но онъ слишкомъ отваженъ. Онъ можетъ попасть въ огненную ловушку или быть убитымъ падающими бревнами.

-- Онъ человѣкъ предопредѣленія, и покуда не исполнитъ того, что долженъ -- онъ будетъ жить.

Двое слугъ японцевъ на возросъ Изабеллы отвѣтили, что они желали бы уѣхать въ Оклэндъ. Уплаты жалованья они подождутъ. Старшій изъ нихъ, солидный человѣкъ лѣтъ тридцати, предложилъ остаться. Онъ имѣлъ видъ ученаго и объяснилъ, что интересуется землетрясеніями; такого сильнаго ему ни разу не приходилось наблюдать. Ему интересно было бы знать о результатахъ, отмѣченныхъ сейсмографомъ, а также въ которомъ часу были они переданы въ Японію?

-- Вѣроятно, профессоръ Омора прибудетъ сюда,-- сказалъ онъ скромно:-- онъ пожелаетъ изучить почву.

-- Вы не испугались?

-- Нѣтъ. Но я не люблю огня. Я видѣлъ пожаръ Токіо. Я могу стряпать -- не особенно хорошо, но временно могу замѣнить повара. Можетъ быть, вы возьмете меня потомъ въ деревню? Я согласенъ исполнять всякую работу за небольшое вознагражденіе, покуда все не придетъ въ нормальное состояніе, если вы разрѣшите мнѣ заниматься по вечерамъ. Покуда я буду дѣлать обходъ, чтобы какіе-нибудь глупые люди не развели по неосторожности гдѣ-нибудь огни.

-- Я буду очень рада, если вы примете на себя наблюденіе за этимъ,-- отвѣтила Изабелла, спрашивая себя: не имѣетъ ли она дѣло съ принцемъ-инкогнито?-- А теперь, пожалуйста, поднимитесь наверхъ и узнайте: успѣли ли вывезти раненыхъ изъ Корпуса Механиковъ? Онъ пылаетъ какъ востеръ.

Японецъ вернулся съ извѣстіемъ, что больные, сидѣлки, доктора всѣ отвезены на автомобиляхъ на отдаленные временные перевязочные пункты. Арестанты тоже переведены въ военныя тюрьмы. Кто-то видѣлъ м-ра Гвинна, правившаго однимъ изъ автомобилей, въ которыхъ перевозили больныхъ. Онъ дважды сопровождалъ транспортъ -- туда и обратно. Владѣльцы моторовъ много работаютъ, они эвакуируютъ раненыхъ, закупаютъ припасы. Другіе взобрались на кровли, разстилаютъ мокрые холсты и накачиваютъ воду изъ цистернъ. Нѣкоторые домй удалось такимъ образомъ отстоять.

Изабелла пошла въ м-ссъ Гоферъ на Nob-Hill. У дома стоялъ крытый автомобиль, въ которомъ уже сидѣли дѣти съ няньками и старый м-ръ Туль, отецъ м-ссъ Гоферъ. Онъ вылѣзъ, чтобы поздороваться съ Изабеллою; его добрые старые глаза были очень грустны. М-ссъ Гоферъ вскрикнула при видѣ миссъ Отисъ, словно увидѣвъ привидѣніе.

-- Какъ я рада, что вы невредимы! Я не ждала подобнаго ужаса! А вы? И мы еще удивляемся живущимъ близъ Везувія... Все погибло, все! Вы надѣетесь на перемѣну вѣтра? Я не надѣюсь. Мы, очевидно, обречены... М-ръ Гоферъ потерялъ милліоны...

Она встряхнулась и продолжала.

-- Онъ ихъ нажилъ, поэтому можетъ нажить и другіе. Но о чемъ, вы думаете, онъ главнымъ образомъ заботится? Онъ влетѣлъ сюда полчаса тому назадъ -- черный какъ его шляпа,-- чтобы объявить мнѣ о необходимости ѣхать немедленно въ Бёрлингэмъ, и тутъ же заговорилъ о "чисткѣ" города въ политическомъ отношеніи... Безумный идеалистъ! Знаете, чѣмъ они съ м-ромъ Гвинномъ теперь заняты? Перевозкою динамита между фортомъ Мезонъ и линіей огня. Они оба ѣздятъ до того, что автомобиль еле живъ, и предоставили себя въ распоряженіе властей... Какъ только пожаръ прекратится или м-ръ Гоферъ дозволитъ мнѣ, я вернусь и займусь устройствомъ столовыхъ. Теперь скоро начнется подвозъ припасовъ и понадобятся организаторы. Могу я разсчитывать на васъ?

-- Конечно. Я васъ разыщу.

-- Не тревожьтесь. Газеты ничего не упустятъ. Редакціи сгорѣли, но журналисты уже устроились въ Оклэндѣ. До свиданія. Если скажете словечко, я пришлю моторъ за вами, хотя безъ дѣтей его пожалуй не пропустятъ, а заберутъ для динамита. Въ немъ помѣстится нѣсколько бочекъ...

Онѣ стояли уже на троттуарѣ, и она прильнула губами въ уху Изабеллы.

-- Хотѣла бы я навсегда убраться изъ этого проклятаго мѣста, чтобы глаза мои больше не видѣли его,-- шепнула она.-- Конечно, передъ другими я виду не подамъ. И не я одна такъ думаю...

Она вскочила въ моторъ, кивнула головою, принужденно улыбаясь, и черезъ минуту экипажъ исчезъ за угломъ.

Миссъ Отисъ стала спускаться съ холма и встрѣтила Анну Монгомери, которая, взявъ ее подъ-руку, увлекла ее съ собою за California-Street; здѣсь снова онѣ очутились въ толпѣ ищущихъ убѣжища. Это не была бѣднота, видѣнная Изабеллой поутру; большинство принадлежало къ среднему классу, пользующемуся довольствомъ. Ни дѣтей, ни домашнихъ животныхъ почти не было видно, люди спасали кое-что изъ имущества: документы, драгоцѣнности; нѣкоторыя женщины были въ мѣхахъ -- лучшій способъ спасти ихъ. Казалось, они ни о чемъ не думали, всѣ они жили настоящею минутою. И здѣсь мало говорили и не жаловались, хотя многіе теряли не только состояніе, но и дома, дорогіе по воспоминаніямъ цѣлой жизни.

Въ толпѣ имъ попался Листеръ Стонъ, везшій дѣтскую колясочку и нагруженный какъ мулъ.

-- Стойте!-- крикнулъ онъ.-- Гвиннъ просилъ вамъ передать, что онъ перевозитъ раненыхъ и динамитъ, и настаиваетъ, чтобы вы съ лэди Викторіей уѣхали сегодня же вечеромъ въ деревню.

Толпа увлекла его. Дѣвушки пошли далѣе; миссъ Отисъ втайнѣ изумлялась взволнованному выраженію лица Анны. Та предупредила ея вопросъ.

-- Знаете, у меня удивительное ощущеніе свободы, свободы и надежды! Наконецъ произошло событіе! Всѣ колеи перепаханы. Жизнь уже будетъ другою -- съ сотнею возможностей для каждаго. Всѣ начнутъ жить съизнова... И это выраженіе я подмѣтила въ глазахъ у многихъ людей... Теперь всѣ люди, достойные того, чтобы земля ихъ носила, заботятся о спасеніи несчастныхъ и ихъ имущества. Политическія фракціи и личные враги -- работаютъ рядомъ, особенно -- на линіи огня. Даже мэръ заслужилъ уваженіе согражданъ, хотя онъ разрывается между Комитетомъ Пятидесяти и военными властями, съ одной стороны, и собственниками -- съ другой, которые не желаютъ, чтобы взрывали дом а, надѣясь, что направленіе вѣтра перемѣнится. Земля терпитъ насъ и вашу заносчивость, покуда это ей не надоѣстъ, а потомъ стоитъ ей встряхнуться -- и мудрѣйшій изъ людей становится безпомощнымъ какъ ребенокъ, принцу приходится хуже, чѣмъ нищему, такъ какъ послѣдній скорѣе можетъ выбраться изъ своей лачуги. Подобныя событія словно устанавливаютъ равенство между людьми, и мы втайнѣ чуть ли не гордимся тѣмъ, что сдѣлались свидѣтелями подобнаго переворота... Немудрено, что это даетъ чувство освобожденія отъ прежнихъ, годами носимыхъ узъ...

Было уже подъ вечеръ, и онѣ встрѣтили цѣлую процессію китайцевъ, также тянувшихся къ Президіо. Богатые купцы въ роскошныхъ толковыхъ вышитыхъ одеждахъ выступали рядомъ съ кули въ ихъ простыхъ синихъ блузахъ. Жены богачей, въ башенно-подобныхъ прическахъ, еле держась на своихъ нелѣпыхъ ножкахъ, еле подвигались, поддерживаемыя мужьями и прислужницами. Тутъ же были дѣти и женщины легкаго поведенія, которыми кишитъ кварталъ. Всѣ эти люди казались такими же деревянными, какъ ихъ боги, и походили на священную праздничную процессію.

Изабелла стала звать Анну къ обѣду. Вечеромъ миссъ Монгомери собиралась въ фортъ-Мезонъ, гдѣ былъ устроенъ лазаретъ для слабѣйшихъ. Миссъ Отисъ сказала, что, можетъ быть, и она пойдетъ съ нею, но прежде она должна дождаться извѣстій отъ Гвинна. Онъ можетъ нуждаться въ ея помощи.

IX.

Ученый Сугихара варилъ супъ въ саду на спиртовой кухнѣ; тутъ же подъ деревомъ была вырыта яма, и онъ объяснилъ, что заставилъ Бушу и Бурапагу вырыть ее до ихъ ухода. Сюда надо спрятать серебро, которое слишкомъ тяжело для того, чтобы увезти его на катерѣ. Онъ вырѣжетъ изъ рамъ и портреты предковъ и уберетъ ихъ сюда передъ отъѣздомъ.

-- Вы сокровище,-- сказала Изабелла со вздохомъ;-- когда мы пріѣдемъ въ ранчо, вы ничего не будете дѣлать, только читать.

Лэди Викторія по-прежнему ходила по террасѣ, не отрывая глазъ отъ огня, покуда дѣвушки обѣдали кусочками поджареннаго мяса и картофеля.

По временамъ слышались взрывы, и грохотъ былъ такъ силенъ, что при нѣкоторомъ воображеніи можно было представить себя въ осажденномъ городѣ.

М-ръ Клэттъ, которому Сугихара отнесъ обѣдъ и предложилъ временно смѣнить его, отвѣтилъ, что онъ останется на своемъ посту и прострѣлитъ голову всякому ("тутъ онъ неприлично выразился, миссъ!") кто вздумаетъ приблизиться къ катеру.

Послѣ обѣда Анна пошла въ кладовую -- отбирать бѣлье для больныхъ, а Изабелла подошла къ лэди Викторіи, стоявшей къ ней въ профиль; выраженіе ея глазъ было странное, зачарованное, восторженно-сладострастное.

-- Я думала сейчасъ,-- машинально отвѣтила она на вопросъ Изабеллы,-- что я понимаю, наконецъ, въ чемъ состоитъ конечная цѣль, къ которой мы рвемся въ нашихъ -- безумныхъ порою -- поискахъ счастья. Это -- смерть.

-- Что такое?

-- Не могу себѣ представить ничего упоительнѣе такой смерти въ пламени!-- продолжала она глубокимъ груднымъ голосомъ:-- я всегда восхищалась Эмпедокломъ, бросившимся въ Этну. Минута, когда этотъ дивный огонь охватилъ бы меня своими объятіями, была бы минутою величайшаго блаженства...

Изабелла схватила ее за плечи и отвела въ сторону.

-- Вы не сдѣлаете ничего подобнаго! Во-первыхъ, васъ не пропустятъ сквозь линію огня; во-вторыхъ, вы нужны въ фортъ-Мезонѣ. Анна понесетъ туда корзину съ бѣльемъ для больныхъ я раненыхъ, тамъ работаютъ хрупкія женщины, а у васъ столько силъ и вы можете использовать ихъ вполнѣ. Скоро у васъ будетъ столько дѣла, что этотъ вздоръ вылетитъ у васъ изъ головы. Вы должны пойти. Вотъ и Анна.

-- Хорошо, я пойду,-- отвѣтила лэди Викторія, напряженіе которой сразу ослабѣло.

Она надѣла шляпу и жакетку, поданныя ей Изабеллою, и та, стоя наверху лѣстницы, видѣла, какъ онѣ стали спускаться, неся вдвоемъ тяжелую корзину.

Изабелла осталась одна. Небо казалось такимъ же краснымъ, какъ и бушевавшее внизу, все шире разливавшееся море огня. Кто-то высчиталъ впослѣдствіи, что столбы дыма, поднимавшіеся въ высоту, были длиною въ семь миль. Кое-гдѣ по временамъ вспыхивали голубые огоньки, а когда взрывали гдѣ-нибудь домъ, тучи золотистыхъ искръ напоминали гигантскій фейерверкъ.

Въ бинокль она видѣла людей, распростертыхъ на землѣ, похожихъ на войско послѣ боя.

Она изумлялась тому, что гибель любимаго города не вызываетъ въ ней сожалѣнія. Онъ казался ей живымъ существомъ, получившимъ должное возмездіе за пожранныя имъ сердц а, разбитыя жизни. Удивлялась она и тому, что не тревожится о Гвиннѣ. Быть можетъ, какъ и его мать, она была увѣрена, что онъ не можетъ погибнуть. Она какъ-то не вѣрила въ жизнь безъ него.

Въ два часа она легла и, уходя съ веранды, видѣла, что огонь уже подбирается въ холмамъ.

X.

Утромъ послѣ завтрака Сугихара убралъ въ яму серебро; Изабелла тоже уложила въ мѣшокъ наиболѣе цѣнныя вещи. Японецъ объяснилъ, что взрывы приносятъ мало пользы, такъ какъ взрываютъ не скалы, а только дома. Войско не вмѣшивается, а мэръ -- въ подчиненіи у капиталистовъ.

Изабелла на минуту испугалась, увидѣвъ пламя, всползавшее на холмъ; ей представилось, что оно охватило и восточный склонъ. Небо казалось совсѣмъ чернымъ, и лишь подобный сургучной печати дискъ указывалъ положеніе солнца. Жара была ужасающая, взрывы не превращались, но они не могли заглушить рева пламени и треска падающихъ стѣнъ. Пепелъ сыпался какъ снѣгъ и дымъ разъѣдалъ глаза.

Кварталъ, расположенный у подножія холма и состоявшій главнымъ образомъ изъ большихъ деревянныхъ построекъ, былъ, буквально, сметенъ колоннами огня въ какой-нибудь часъ; затѣмъ пламя перекинулось на склоны, извиваясь какъ живое чудовище, поиграло съ ними, отступило и вдругъ устремилось на Nob-Hill.

Изабелла входила по временамъ въ домъ и погружала лицо въ чашку съ водою, но затѣмъ снова возвращалась къ своему посту. Изъ академіи художествъ выносили вырѣзанныя изъ рамъ картины; солдаты прикладами выгоняли многихъ вѣрныхъ слугъ, не желавшихъ покидать домовъ своихъ господъ.

Дома изящной архитектуры, съ ихъ арками и колоннами въ развалинахъ, смутно напоминали -- въ колоссально увеличенномъ видѣ -- римскій форумъ и Палатинскій холмъ.

Внезапно, еле вѣря своимъ глазамъ, Изабелла увидѣла моторъ, который, развивая возможную скорость, вынесся изъ California-Street, уже объятой пламенемъ, и направился къ Русскому холму. Она знала, что въ немъ -- Гвиннъ. Черезъ минуту Гоферъ высадилъ его, и помчался по Jackson-Street.

Изабелла узнала Гвинна по фигурѣ; онъ былъ чёренъ какъ угольщикъ и волосы у него обгорѣли. Онъ попросилъ прежде всего умыться. Воды скоро не будетъ.

-- Сейчасъ. А закусить хотите?

-- Нѣтъ, я съѣлъ нѣсколько сэндвичей.

Черезъ минуту онъ вернулся; теперь его можно было узнать, хотя его костюмъ цвѣта хаки былъ весь черный и прогорѣвшій; волосы съ одной стороны тоже обгорѣли, и казалось, что онъ вышелъ изъ лазарета.

-- Счастливо мы проскочили,-- сказалъ онъ, садясь противъ нея: -- мы не знали, доберемся ли мы сюда, или попадемъ въ подобіе жерла вулкана?.. Я отдохну съ вами нѣсколько минутъ и затѣмъ поѣду снова. Листеръ передалъ вамъ мое порученіе? Я видѣлъ мать мою и Анну часъ назадъ. Вы должны сейчасъ же уѣхать.

-- Скажите мнѣ, что вы дѣлали?-- спросила она уклончиво.

-- Я жилъ!-- отвѣтилъ онъ: -- никогда во всю мою жизнь я не жилъ такъ интенсивно! За эти два дня я постоянно былъ на волоскѣ отъ смерти, и сознаніе, что мы боремся нашими слабыми силами въ союзѣ съ плодами тысячелѣтней культуры противъ могущественной стихіи,-- это сознаніе преисполнило меня радостью жизни, какую я могъ бы узнать еще третьяго дня, если бы вы были тогда такою, какъ сегодня...

Онъ съ минуту молча смотрѣлъ на нее, но не чувствовалъ потребности привлечь ее къ себѣ. Все это -- въ возможномъ, но уже совсѣмъ иномъ будущемъ. Сегодня душа его была настроена очень высоко; онъ чувствовалъ себя не столько человѣкомъ, сколько борцомъ, отстаивавшимъ каждую пядь земли отъ захвата грознаго врага.

-- Боже мой, что это за люди!-- вырвалось у него:-- этотъ Комитетъ Пятидесяти съ м-ромъ Филэномъ во главѣ! Они уже говорятъ о новомъ городѣ. Вчера были созваны на совѣтъ архитекторы. А сколько дѣловой, предпріимчивой молодежи, жаждущей работы! Они говорятъ лишь о безграничныхъ возможностяхъ будущаго. Я читалъ, что нѣчто подобное происходило въ Лондонѣ послѣ великаго пожара: такой же необычайный подъемъ духа. Это самая удивительная вещь на свѣтѣ -- быть въ состояніи безусловно уважать человѣчество. Сегодня въ немъ умерли всѣ трусливыя и себялюбивыя черты... Скоро мы снова станемъ піонерами. Помните, я какъ-то сожалѣлъ, что мнѣ не удалось работать надъ созиданіемъ новаго города? И вотъ, мы вернулись къ пятидесятымъ годамъ. Работы и борьбы будетъ много, но я вѣрю въ успѣхъ...

Онъ всталъ, и она, желая удержать его, спросила:

-- Вы не спали?

-- Мы съ Гоферомъ забрались подъ утро въ пустой домъ на Western-Addition и проспали часа три. Теперь мнѣ пора... Я долженъ былъ повидать васъ и сказать, чтобы вы сейчасъ же уѣзжали.

-- Я не хочу оставлять городъ.

-- Вы должны. До полудня домъ загорится, а еще ранѣе этого васъ выселятъ. Можно спасти восточную часть отъ Man-Ness-Avenue, такъ какъ мэръ согласился, наконецъ, взорвать скалы... Я везу динамитъ. Если бы я увидѣлъ Русскій холмъ въ огнѣ и не былъ увѣренъ, что вы находитесь въ безопасности, это лишило бы меня мужества, а оно нужно мнѣ.

-- Я могу уйти въ фортъ-Мезонъ.

-- Я хочу знать, что васъ нѣтъ въ городѣ. Матери моей здѣсь лучше, она вся ушла въ дѣло и отказывается уѣхать. Я не настаиваю. Тамъ она въ безопасности. Никакой пожаръ не можетъ перекинуться черезъ песчаныя дюны, и ей нужно занятіе. Но вы должны уѣхать. Меня измучила бы тревога, а я не долженъ знать личныхъ чувствъ.

-- Хорошо. Я уѣду.

-- Какъ только прекратится пожаръ, я поѣду за вами, мы обвѣнчаемся и поселимся въ какомъ-нибудь шалашѣ, какъ піонеры 49-го года. Тогда у васъ будетъ довольно работы. Теперь прошу васъ, освободите меня отъ тревоги за васъ. Такъ вы ѣдете сейчасъ же? Катеръ еще здѣсь.

-- Я ѣду сейчасъ.

Они простились, и черезъ минуту она съ узломъ на плечахъ уже спускалась съ холма. Позади нея шелъ Сугихара съ портретами предковъ подъ одною мышкой и со своею библіотекой -- подъ другою. М-ръ Клэттъ, завидя ихъ, вскрикнулъ отъ радости. На пристани толпились мексиканцы и итальянцы, недружелюбно на нихъ поглядывавшіе. Тутъ же она замѣтила семью китайцевъ, находившуюся въ отчаянномъ положеніи. Женщина ростомъ съ дѣвочку, великолѣпно одѣтая, прислонилась къ стѣнѣ, не будучи въ состояніи двинуться далѣе; лицо ея исказилось отъ боли въ ногахъ и отъ страха. Хорошенькая дѣвочка лѣтъ трехъ, въ шелку и вышивкахъ, изливала свое горе на обще-дѣтскомъ жаргонѣ; нянька старалась утѣшить ее, а молодой мужъ не могъ помочь жевѣ, такъ какъ онъ несъ въ рукахъ тяжелый ящикъ.

Изабелла, радуясь возможности кому-нибудь помочь, велѣла ему передать ящикъ м-ру Клэтту и взять на руки жену, чтобы перенести ее на бортъ; за ними послѣдовала нянька съ ребенкомъ и катеръ отчалилъ. Изабеллѣ невольно вспоминалась лодка бѣглецовъ изъ Помпеи.

Она нѣсколько разъ оборачивалась въ сторону горящаго города: на фонѣ красной завѣсы огня поднимались столбы пламени, гонимые клубящимися массами дыма. Загорѣлся и Fairmont-Hotel; квадратная бѣлая масса камня ярко выдѣлялась на фонѣ пожара. Сотни оконъ казались мѣдными щитами. Послѣднее, что она видѣла, когда катеръ повернулъ въ заливъ Санъ-Пабло, была волна пламени, охватившая Телеграфный холмъ и бѣгущія передъ нею тысячи черныхъ пигмеевъ.

Былъ чудный мирный вечеръ, когда катеръ вошелъ въ Розуотэрскій заливъ. Озёра были озарены слабымъ отблескомъ зарева. Птицы пѣли, люди сидѣли въ садахъ и паркахъ въ тѣни деревьевъ. Рыболовъ плылъ въ челнѣ, возвращаясь домой съ уловомъ. Если бы не блѣдное зарево на югѣ и не отдаленный гулъ, похожій на гулъ побѣдоноснаго войска, ничто не напоминало бы о томъ, что дѣло цивилизаціи остановилось и что великій городъ выгораетъ до тла.

Съ англійск. О. Ч.

"Вѣстникъ Европы", NoNo 6--9, 1908