Прохаживаясь по темной залѣ, освѣщаемой только изъ полуоткрытой двери маленькой гостиной, гдѣ бабушка маркизы, графиня Маргарита Гренелль, раскладывала свой безконечный пасьянсъ, я въ тысячный разъ обдумывалъ печальное и смѣшное положеніе любовника, почти не видящаго своей возлюбленной, изъ котораго я не умѣлъ выйти.
Всегда чѣмъ-то занятой, куда-то торопящейся маркизѣ, казалось, было совсѣмъ не до меня, и мимолетный поцѣлуй мнѣ приходилось считать еще за особую милость, выпадавшую не каждый день.
Много разъ принимаемое рѣшеніе покинуть отель маркизы въ узкой улицѣ Дофина съ высокимъ подъѣздомъ и привратникомъ въ голубой ливреѣ, я никакъ не могъ исполнить, вслѣдствіе какой-то непонятной, впервые испытанной мною, силы очарованія этой женщины.
И много вечеровъ, какъ сегодня, провелъ я, ходя по темной залѣ, томясь и скучая.
Печальной казалась мнѣ моя розовая комната, такъ радовавшая вначалѣ, съ клавесинами и туалетнымъ столикомъ, напоминающими скорѣе спальню невѣсты-монастырки, чѣмъ пріютъ горестныхъ размышленій лю-овника получившей столь печальную извѣстность госпожи де-Жефруа.
Старая дама часто пыталась утѣшить меня. Разсказы и шутки этой бодрой, красивой старухи, одѣвающейся по модѣ, всегда въ прическѣ и пудрѣ, и хранящей въ своей памяти много то печальныхъ, то смѣшныхъ или трогательныхъ анекдотовъ стараго двора, все-таки, хоть нѣсколько, развлекали мое воображенье. Такъ и сегодня, находившись до тупой усталости, я сидѣлъ въ креслѣ противъ графини, которая раскладывала свои карты на маленькомъ столикѣ, у дивана, между двухъ свѣчей.
-- "Ея партія была очень сильна, и самъ Шуазель уже подумывалъ, какъ бы помириться съ ними, когда откуда-то явился кавалеръ Ворсье, предложившій покончить со всѣмъ этимъ однимъ ударомъ, не прибѣгая однако къ яду и клеветѣ. Еле-еле удалось намъ уговорить герцога подождать до послѣдней попытки, тѣмъ болѣе, что въ случаѣ неудачи никто, кромѣ Ворсье, не страдалъ. Когда представляли его ко двору, кто бы могъ подумать, какъ далеко пойдетъ этотъ скромный, смазливенькій мальчикъ. Краснѣлъ онъ при каждомъ словѣ чуть не до слезъ, а игру повелъ съ перваго же раза тонкую и хитрую. Послѣ второго пріема онъ былъ уже приглашенъ на половину фаворитки, и черезъ недѣлю о немъ заговорили. Но вѣдь его величество былъ не ревнивъ и только смѣялся, когда услужливые счетчики доносили,
что за двѣ недѣли у нихъ было пятнадцать свиданій. Шуазель выходилъ изъ себя, думая что мальчишка насъ надулъ, но вскорѣ Ворсье доказалъ, что онъ умѣетъ исполнять обѣщанія".
Разложивъ снова стасованныя карты, графиня продолжала:
"Однажды, встрѣтившись со своей любовницей на парадной лѣстницѣ, онъ взялъ ее за подбородокъ какъ бы съ наивной игривостью и сказалъ самымъ невиннымъ тономъ: "а вѣдь ты начинаешь толстѣть, милочка". Та въ первую минуту ничего не поняла и только засмѣялась; а услужливые люди всегда тутъ какъ тутъ: языки заработали, и къ вечеру фавориткѣ было приказано выѣхать изъ Версаля даже безъ прощальной аудіенціи. Одинъ изъ ея братьевъ вызывалъ Ворсьена дуэль, но король запретилъ имъ драться; а вечеромъ, когда мы собрались у королевы, его величество совершенно неожиданно тоже пожаловалъ туда и былъ очень въ духѣ. Мы представили ему уже неофиціально Ворсье,и онъ сказалъ ему:
-- Вы, сударь, не лишены остроумія, но, запомните, я люблю только удачныя остроты.
"Съ тѣхъ поръ кавалеръ пошелъ въ гору, пока дѣло съ болонками госпожи де-Мондевиль не погубило его"...
Шумъ подъѣхавшей кареты помѣшалъ мнѣ узнать дальнѣйшую судьбу кавалера Ворсье и болонокъ госпожи Мондевиль.
Маркиза прошла въ свою комнату и черезъ минуту вынесла небольшой свертокъ бумагъ, которыя она и принялась жечь на свѣчкѣ, обжигая пальцы и не снимая своего синяго бархатнаго плаща, запорошеннаго слегка мокрымъ снѣгомъ.
Уничтоживъ всѣ бумаги, она сказала: " Лука, поклянитесь, что вы въ память вашей любви, съ которой вы не устаете приставать ко мнѣ каждый день, исполните все, что я вамъ скажу".
Пораженный ея еще большей чѣмъ всегда блѣдностью и страннымъ блескомъ глазъ, я растерялся и молчалъ.
-- Ну, что же? Вы струсили! -- воскликнула она нетерпѣливо и грубо.
Въ это время стукъ въ входныя двери потрясъ весь домъ. Нѣсколько слугъ съ испуганными лицами и фонарями пробѣжали по темнымъ комнатамъ.
-- Уже поздно,--прошептала маркиза, опускаясь въ кресло, но сейчасъ же, преодолѣвъ минутную слабость, она заговорила: -- Вотъ ключъ, откройте имъ шкапъ и вы найдете тайный выходъ. Умоляю васъ, если вы не хотите сами ничего сдѣлать для меня, то хоть увѣдомьте друзей. Вотъ адреса.
-- Я умру за васъ, сударыня, -- воскликнулъ я такъ горячо, что маркиза невольно улыбнулась. Поцѣловавъ меня, она сказала: "Спѣшите".
Задержавшись на темной узкой лѣстницѣ, я слышалъ громкій мужской голосъ: "Маркиза Варвара-Анна-Клементина Жефруа, по постановленію совѣта и приказанію короля объявляю вамъ, что вы арестованы".
Что-то тяжелое упало на коверъ. Вѣроятно, это старая графиня лишилась чувствъ.