Петербург, четверг 6 (19) января.
В обществе не отдают себе точного отчета в том, что происходит в предместьях Петербурга. Говорят о "путиловской стачке", но каждый день узнаешь, что рабочие других крупных заводов присоединяются к движению.
Газеты обнаруживают большую сдержанность в этом вопросе, ибо статьи, относящиеся к стачке, подвергаются специальной -- и весьма строгой -- цензуре градоначальника. "Русские Ведомости" публикуют большую статью, требующую свободы стачек, но, конечно, не дают точных сведений о ходе петербургской забастовки. Впрочем, есть немало людей, которых сейчас не слишком интересуют стачки, но чрезвычайно интересует совсем другой вопрос.
Сегодня после обеда распространился слух о покушении на царя. Во время водосвятия на Неве был дан выстрел из пушки первой гвардейской артиллерийской батареи; орудие помещалось около Биржи, против Зимнего Дворца, на противоположном берегу Невы и оказалось заряженным картечью. Стекла четырех дворцовых окон были разбиты и один городовой тяжело ранен.
По этому поводу создаются многочисленные гипотезы. Представляется весьма странным, что могли случайно забыть заряд в пушке после учебной стрельбы и оставить его там как раз до сегодняшнего торжества; но не менее странно предположить, чтобы какой-нибудь революционер сумел проникнуть в среду офицеров или солдат гвардии и, особенно, чтобы он выбрал такой способ покушения, очень трудный в смысле подготовки и такой гадательный по своим результатам. Из тех, кто верит в покушение, некоторые приписывают его не исключительно революционерам. "Странное совпадение", говорит мне один, "ни великий князь Михаил, брат государя, ни Витте не присутствовали на церемонии. Михаила очень любит гвардия, а вдовствующая императрица любит его больше, чем его брата, царя, ибо Михаил более энергичен. Покушение, может быть, -- результат дворцовой интриги..."
Покушение или случай, а впечатление, произведенное этим на царя, -- глубоко. Это его первый приезд в Питер за всю зиму. И без того, Царское Село, по его мнению, более безопасно, чем Зимний Дворец. Сегодняшнее событие только укрепит в нем это убеждение. И если он суеверен, то одна подробность должна глубоко взволновать его: раненого полицейского зовут... Романов.