МИКУЛА СЕЛЯНИНОВИЧЪ.

Кань замолкнулъ молодой Добрынюшка,

Положилъ на лавку гусельцы звончдтыя,

Воспроговорилъ

[125

„Ай ты, славный загусельщикъ нашь Добрынюшва!

Пиль допрёжь ты чарочку заздравную,

А теперь повыпей-ка забавную,

Во-первйхъ за то, что распойшилъ насъ,

Во-другихъ за то, что ко стыду приведъ

См%даго Алешеньку Поповича:

Во скамыђ сидитъ Алешка, не сворбхнется,

Утопилъ глаза завиддивы въ дубовый стодъ.

Наливадъ Добрыня чару зеленА вина,

Да не малую стопу—во полтора ведра,

Разводилъ ее медкомъ стоялыимъ,

Возымаетъ чару единбй рукой,

Выпиваетъ чару за единый вздохъ.

Говорить Бермята сынъ Васильевичъ:

„Ай же ты, Добрынюшка Никитичъ младъ!

А не Т'Ьмъ лишь та пйздка кончилась:

Кавъ Вольга во 'kieBb градъ ворбчался,

Тутъ Минула, слышно, зазывалъ Вольту

Въ домъ свой во гостёбище почёстное.

Навь п1й'Ьхали посельицу Микулину,

Выходили въ стреьту имъ три д'вицы,

Славныя три дочери Мивулины,

Поленицы молодыя все, уМлыя,

ВС'Ь въ родителя и силою, и мудростью:

Старша—Василиса дочь Микулична,

Средня—Марья дочь Микулична

И меньша—Настасья дочь Микудична,

Принимали гостя съ честью-почестью... “

Говорить Алешенька Поповичъ млады

„Ай ты, славный загусельщивъ нашь Добрынюшка!

Поленицъ удалыхъ и забылъ какъ разъ!