ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Кутляев, чиновник.
Наталья Павловна, его жена.
Птицын, Крамалюхин, Болдырев -- их знакомые.
Извозчик.
Столовая. Стол убран по праздничному. Куличи, закуски, ряд бутылок.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Кутляев ходит вокруг стола, потирая руки и любовно осматривая закуски. Наталья Павловна разодета, сидит у окна.
Кутляев. Кажется, в порядке все. Ничего не забыли... Водочка, кильки, икорка... А анисовка где? А-а, вот она... все на месте... А визитеров еще нет... Гм!.. Пора бы уж им...
Наталья Павловна. Придут, уж это ты не беспокойся.
Кутляев. Мало что придут. Пора бы уже, говорю! (Звонок.) Да вот кто-то!..
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Птицын.
Птицын (входит, напомаженный, чинный, в смокинге, с цилиндром в руках). Честь имею поздравить вас со светлым праздником.
Кутляев (радостно, растопыривая руки). Мамуся, Васенька, зачем так торжественно? Давай лучше расцелуемся.
Птицын (вежливо кланяясь, холодным тоном). Я, простите, не христосуюсь.
Кутляев. Да почему? Господи! Ведь вот с визитом вы же, Васенька, пришли?
Птицын (вставая; обиженно). Я могу и уйти, если вам посещение не нравится.
Кутляев. Что вы, что вы! Как вам не стыдно? Мы очень рады. Я только к тому говорю, что визиты, как и христосование, тоже традиция.
Птицын. Да-с! Пошлейшая, никому не нужная традиция. И вот, именно поэтому, я и решил всюду ходить и во всеуслышание заявлять: господа, бросьте этот глупый утомительный обычай. Станьте выше! Стремитесь быть сверхчеловеками!!
Кутляев. Вы водку пьете?
Птицын (сбитый с тона). Что? Какую водку? Ах, водку! Рюмочку я, конечно, выпью, но не потому, что сегодня праздник, а просто -- небольшое количество алкоголя мне не повредит.
Кутляев (наливает водку, хлопая Птицына по плечу). Да бросьте вашу философию! Ох, уж эта мне интеллигенция... За ваше здоровье!..
Птицын (поморщившись). Причем здесь здоровье? Просто нам с вами хочется выпить -- мы и пьем.
Наталья Павловна (робко). Рюмочку вина. Выпьете?
Птицын. Принципиально не выпью. Что ж это такое в самом деле? Уж если праздник, значит надо пить? Вот в сентябре будут ваши именины, тогда и выпью. А пить вино сейчас -- согласитесь это ординарно (обводит глазами стол). Простите меня, Наталья Павловна, но можно мне быть с вами откровенным?
Наталья Павловна (робко). Пожалуйста...
Птицын. Я уж такой человек, что всегда режу правду в глаза... Скажите, зачем, к чему эта зелень у поросенка во рту? Кому она нужна? На что? Ведь вкусу она вашему поросенку не придаст. А?
Наталья Павловна (конфузливо, улыбаясь). Ах, какой вы критик. На всякий пустяк обращаете внимание... Это так только, для красоты...
Птицын (горько улыбаясь). Для красоты?.. Красота -- это Рафаэль, Мадонна, Валаскец какой-нибудь, Венера Милосская! Вы извините меня, но я так говорю, потому что знаю, что вы не обидитесь. А какая же красота -- пучок зелени в пасти мертвого животного? Ни моего эстетического, ни моего морального чувства такая вещь удовлетворить не может.
Кутляев (смеется). Ха, ха-ха. Вот не думал, что у покойного Павла Егорыча такой ученый философский сынок будет. Ай-да Васенька! Бог с нею, с зеленью. Вы бы еще рюмочку. Под поросенка.
Птицын (грустно). Поросенка... Нет, спасибо. Пить водку и закусывать мертвым животным. Нет, уж увольте. Спасибо.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Крамалюхин (влетает; он навеселе). С праздником! (целуется с Кутляевым; целует Наталью Павловну; увидав Птицына.) А, кого я вижу? Мой молодой товарищ!! Поцелуемся на радостях.
Птицын (твердо и значительно). Простите, не целуюсь.
Крамалюхин. Фу ты, ну ты. А то бы лобызнулись. Не хотите? Ну, как хотите.
Птицын (ехидно, склонив голову налево). Визиты делаете?
Крамалюхин (склонив голову направо, юмористически пищит). Визиты делаю. Мученик естества!..
Кутляев. Выпейте чего-нибудь.
Крамалюхин. С восторгом в душе!! Боже ты мой, какой закусон! А, поросенок!.. Красавец, а не поросенок. Красота.
Птицын (иронически). Вам нравится? А мне, представьте, не нравится. Это не есть вечная красота... Это не Рафаэль, Мадонна... Знаменитая статуя Венеры Милосской, находящаяся в одном из заграничных музеев -- вот что должно нравиться! Хм!.. Поросенок!..
Крамалюхин (смеясь). Эк, куда заехали!.. (Молящим голосом.) Можно мне килечку?
Птицын (иронически). Кильку? Вечные самообманы в жизни. Гонятся люди за килькой и не могут себе задать вопроса: что такое, в сущности, килька? Так что-то... Жалкая рыбка! Слепые люди!
Наталья Павловна (Крамалюхину). Много визитов сделали?
Крамалюхин (бурно и весело). И не говорите. Был уже в двадцати местах. Носился, как вихрь. Так славно на улице. Колокола гудят: бам, бам, бам. Такая нарядная толпа, красивая...
Птицын (укоризненно). Вы полагаете, что красота именно в этом? Красота не в этом! Красота не в том, что у вас атласные отвороты на фраке... Красота -- это Бетховен, симфония какая-нибудь... Кельнский собор, который в Страсбурге... Микель Анджело... Слепые люди!
Наталья Павловна (Крамалюхину). Чего же вы стоите? Садитесь.
Крамалюхин (расшаркиваясь). Мерси вам в боку! (Садится с размаху на ц и линдр Птицына.)
Птицын (болезненно и пронзительно). Что вы делаете? Вы сели на мой цилиндр.
Крамалюхин (удивлен). Ну? В самом деле?
Птицын (вертя в руках сплющенный цилиндр, говорит со слезами в голосе). Ну, что теперь делать? Сел на цилиндр. Куда он теперь годится? Кто вас просил садиться на мой цилиндр?
Крамалюхин. Я нечаянно... Да это пустяки... Его можно выпрямить и по-прежнему носить...
Птицын (злобно и плаксиво). Да-а. Сами вы носите. Разве в нем можно показаться на улицу?
Крамалюхин (усмехаясь). Почему же? Красота не в этом. Красота это Рембрандт, Айвазовский, Шиллер какой-нибудь... Мадонна...
Птицын (чуть не плача). Полез прямо на шляпу.
Крамалюхин (хохочет). Слепое человечество. Ну, не хотите ее носить, я вам заплачу. Ладно?
Птицын. А вы что же думали! Ишь ты какой!.. Цилиндр стоит 15 рублей... Давайте! (Берет у него деньги и идет к двери.)
Кутляев. Васенька, куда же вы?
Птицын. Не желаю я с вами. Тоже! На цилиндры садятся! (Уходит.)
Наталья Павловна (по уходе Птицына). Ну, ушел, слава Богу... Тяжелый человек... Выпейте еще рюмочку, Сергей Антоныч.
Крамалюхин. Выпью, выпью, высокочтимая Наталья Павловна, и еще одну (пьет) и еще одну... Хе-хе!.. Замечательная водчонка! (заметно пьянеет.) А теперь можно и вина выпить... (протягивает руку).
Наталья Павловна. Вы ошиблись... Это не вино... Это прованское масло...
Крамалюхин. Ну-у?.. Неужели масло? Странно!! Чрезвычайно стр... странно! Позвольте мне в таком случае еще рюмочку... этой индейки... Хе-хе! Недурные омары... А?
Кутляев. Постойте, батюшка, что же вы делаете? Ведь вы вместо омара жуете бумагу от окорока?
Крамалюхин (громко хохочет). Не может быть? Я, действительно, смотрю, что это как будто семга, а не омары... Хорошая семга!.. Почем продавали? (Неист о во хохочет.) Фу, черт! Хотел сказать покупали; а говорю... пр... продавали. А? забавно, мамаша?
Наталья Павловна (смущенно). Ничего, бывает.
Крамалюхин. А теперь прошу стаканчик вот этого дикокту... Э?
Наталья Павловна (убирая в сторону бутылку). Вы у Цесаркиных давно были?
Крамалюхин (совершенно пьян). Четырнадцать! Да еще 8 позавчера.
Кутляев. Что восемь?
Крамалюхин. Высокий такой блондин. Живи, говорит, у меня. Чего там!
Кутляев. Что?
Крамалюхин. Вот вам и что. Его из печки вытащили, а он пополам. Иди-от! Правильно? Вы позвольте еще стаканчик ветчины... Мамаша, а? Не хотите? Ну, и не надо, не н... нуждаюсь! Убирайтесь вон отсюда! Слышите? Вон из моего дома!! Слышите? Вон! А я спать лягу (ложится на ломберный стол.) Хороший это у вас рояль. Почем фунт? Разбудите меня в половине шестнадцатого! (Засыпает.)
Наталья Павловна. Какое безобразие! Совсем труп... Унесем его в спальню. Пусть проспится... А то неловко, гости придут (берут его и уносят)...
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Входит Болдырев, он совершенно пьян.
Кутляев (идет ему навстречу). А, Лев Поликарпович!
Наталья Павловна. Рады вас видеть.
Болдырев (делает неровный шаг). С этим... С нодом годным... то есть... с годным новым... Эх... не выходит!.. Позвольте облобызать... (делает шаг и спотыкается, смотрит на поднятую им же спичку и потом говорит Кутляеву). Пос-слушайте, где у вас тут склад ненужных отбросов?
Кутляев. Ха-ха-ха. Для чего вам это?
Болдырев. Укажите такое место, где бы я мог положить этот предмет, мешающий правильному движению пешеходов.
Кутляев. Да ведь это спичка. Бросьте ее. Чего там; ведь она никому не мешает.
Болдырев. Нет, милый человек. Так нельзя... Тут люди ходят... Зацепится кто-нибудь, упадет, сломает ногу... Ему больно будет. Умрет, пожалуй, а? Постой, я ее закопаю (подходит к цветочному горшку и закапывает спичку). Вот так-то лучше. А это что? (смотрит на пол.) Килечка... Бедная килечка... Киля! Неужели, ты уже умерла? Нет!! Ты еще будешь жить. Я тебя возьму к себе, и там в тепле и холе ты проживешь остаток дней твоих. О, жестокие безнравственные люди!! За что вы хотели погубить ее, эту бедную малютку? За что? за что? (Баюкает кильку, гладит ее, целует, согревает дыханием и наконец прячет ее у себя на груди.)
Кутляев. Садитесь, пожалуйста.
Болдырев. И сяду... А вы думали, что не сяду... Ан вот я и сижу (лицо расплывается в широкую бессмысленную улыбку). А какой я вчера анекдот слышал! Прямо надо сказать... Для некурящих!
Кутляев. Бросьте... После как-нибудь расскажете...
Болдырев. Нет, я сейчас... Я сейчас!! А что здесь какая неизвестная дама, так на это начхать.
Кутляев (вразумительно). Это моя жена.
Болдырев. Вот как? Ну, ничего, ничего... Бог с ней! Пусть себе живет. Верно? (Задумывается; потом, подымая голову.) Эх, да и скучно же мне, милые! Прямо вот -- скучно и скучно!.. (Неожиданно.) Поедем куда-нибудь!..
Кутляев. Что вы? Куда нам ехать?
Болдырев. Ну, поедем, а? Черт с ним! У меня извозчик, а? (Задумывается). А в сущности, к чему спешить! Ведь все равно все умрем. И извозчик умрет... Ведь вот, господа, извозчик... (Подходит к окну.) Вот он стоит, видите? Он ведь такой же человек, как и другие... Почему же я могу войти к вам, а он не может? Потому что на нем грубый армяк, а на мне фрак? Вот вы, господа, либеральничаете, говорите о меньшем брате, а посадите ли вы его с собой за стол? Отвечайте, вы! Либ... бералы семидесятых годов!! А?
Кутляев. Гм!.. Отчего же! (не желая его раздражать). Конечно, извозчик такой же человек...
Болдырев. Ну, вот спасибо... (неожиданно целует Кутляева, открывает фо р точку и кричит). Извозчик! Иди сюда. Иди сюда, говорят тебе, не бойся (закр ы вает форточку). Идет. Вот мы и посидим в небольшой, но уютной компании... И мило будет, и весело.
Входит извозчик, немного смущенный.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же и извозчик.
Болдырев (беря его за руку). Не бойся, милый. Садись! Я знаю, что у этих добрых людей слово не расходится с делом. Дайте моему другу, извозчику, стакан коньяку... Да не какой-нибудь там дряни, а лучшей марки. Слышите? Вы!
Извозчик (садится, крайне смущенный).
Болдырев. Кушай, извозчик, кушай милый... (гладит его по голове). А лошадка пусть постоит. Хорошая у тебя лошадка; какой породы? Лягавая?
Извозчик. Работницкая.
Болдырев. Бегать умеет?
Извозчик. Побежит.
Болдырев. Та-ак (оглядывает Кутляева и его жену)... Отчего вы такие скучные? Давайте будем веселиться. Для начала пустим мистификацию, какую-нибудь...
Кутляев (угрюмо). Какую еще вам мистификацию?
Болдырев (обводя глазами стол). Можно устроить мистификации. Для визитеров. Вино из бутылок можно вылить... Ха-ха! А налить вместо него уксусу... сладкое посыпать солью, перцем, в индейку понатыкать маленьких гвоздиков, а хлеб выдолбить и насыпать туда земли с горшков... окурков... Вообразите их удивление, когда они начнут есть и пить. Ха, ха, ха... Я вам сейчас все это устрою!
Кутляев (сурово). Да не надо!
Болдырев. Почему же не надо? Нет, надо! Вы увидите, как это будет превесело (опрокидывает цветочный горшок и поливает землю мадерой).
Кутляев (вырывает у него бутылку и кричит). Не смейте этого делать!!
Болдырев. Почему же? Ведь это мистификация. Может быть, вам это не нравится, а? Пожалуйста, пожалуйста! Может быть, вы желаете получить за выпитое и съеденное? Вам жалко; да? Так получайте деньги! Вот вам 12 рублей!.. Сдачи не нужно.
Кутляев. Вон отсюда!!
Болдырев. А-а. Ты так? Гнать меня? Затоптать мою честную душу?.. Унизить такое сердце? Что ж (засучивает рукава). Поборемся... Что ж поборемся!!
Кутляев и Наталья Павловна быстро уходят, захлопывают за собою дверь.
Болдырев. Ха, ха, ха... Бежали, как трусы. И к черту! Ну их к черту. Не правда ли, брат извозчик? Ну, что покушал? Давай, брат, выпьем на брудершафт. А твоя лошадка постоит... Хочешь... я пойду, посижу возле нее, чтобы конокрады не украли.
Извозчик (опьяневший). Чего там... сиди... тут!.. Охо-хо-хо!..
Болдырев. Да, брат извозчик, так-то... Надоело мне все это... Визиты эти... Знаешь что? Вот тебе моя записная книжка... Сделай вместо меня все визиты... а я тут посплю... ужасно, знаешь ли, спать хочется... Я подремлю, а ты спой мне что-нибудь тихое, задушевное, отчего бы душа сладко и больно сжималась (кладет голову извозчику на колени).
Извозчик (поет какой-то заунывный мотив). И-и-и-э-э-э-ух-ха. Га, а-а... И-и-эх-ха-а-а...
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Дверь из спальни неожиданно распахивается, вылетает разбуженный пением растрепанный Крамалюхин; увидев извозчика, на коленях которого мирно покоится голова Болдырева, останавливается изумленный.
Крамалюхин (после некоторого раздумья). Извозчик!! Свободен? (Подходит и, усевшись на пол, тоже кладет голову на колени извозчика.) Пошел! (Засыпает.)
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Входят Кутляев и Наталья Павловна; в ужасе смотрят на странную группу.
Занавес