Больше всего меня злит то, что какой-нибудь читатель-брюзга, прочтя нижеизложенное, сделает отталкивающую гримасу на лице и скажет противным безапелляционным тоном:
- Не может быть такого случая в жизни! Читатель, конечно, способен спросить:
- А чем вы это докажете?
Чем я докажу? Чем я докажу, что такой случай возможен? О, Боже мой! Да очень просто: такой случай возможен потому, что он был в действительности.
Надеюсь, другого доказательства не потребуется?
Прямо и честно глядя в читательские глаза, я категорически утверждаю: такой случай был в действительности, в августе месяце в одном из маленьких южных городков! Ну-с?
Да и что здесь такого необычного?.. Устраиваются на общедоступных гуляньях в городских садах лотереи? Устраиваются. Разыгрывается в этих лотереях в виде главной приманки живая корова? Разыгрывается. Может любой человек, купивший за четвертак билет, выиграть эту корову? Может!
Ну, вот и все. Корова - это ключ к музыкальной пьесе. Понятно, что в этом ключе и должна разыгрываться вся пьеса или - ни я, ни читатель - ничего не понимаем в музыке.
_______________________
В городском саду, раскинувшемся над широкой рекой, было устроено по случаю престольного праздника большое народное гулянье с двумя оркестрами музыки, состязаниями на ловкость (бег в мешках, бег с яйцом и пр.), а также внимание отзывчивой публики будет предложена лотерея-аллегри с множеством грандиозных призов, среди которых - живая корова, граммофон и мельхиоровый самовар.
Гулянье имело шумный успех, и лотерея торговала вовсю.
Писец конторы крахмальной фабрики Еня Плинтусов и мечта его полуголодной убогой жизни Настя Семерых пришли в сад в самый разгар веселья. Уже пробежали мимо них несколько городских дураков, путаясь ногами в мучных мешках, завязанных выше талии, что, в общем, должно было знаменовать собой увлечение отраслью благородного спорта - "бега в мешках". Уже пронеслась мимо них партия других городских дураков с завязанными глазами, держа на вытянутой руке ложку с сырым яйцом (другая отрасль спорта: "бег с яйцом"); уже был сожжен блестящий фейерверк; уже половина лотерейных билетов была раскуплена...
И вдруг Настя прижала локоть своего спутника к своему локтю и сказала:
- А что, Еня, не попробовать ли нам в лотерею... Вдруг, да что-нибудь выиграем!
Рыцарь Еня не прекословил.
- Настя! - сказал он. - Ваше желание - форменный закон для меня!
И ринулся к лотерейному колесу.
С видом Ротшильда бросил предпоследний полтинник, вернулся и, протягивая два билетика, свернутых в трубочку, предложил:
- Выбирайте. Один из них мой, другой - ваш.
Настя, после долгого раздумья, выбрала один, развернула, пробормотала разочарованно: "Пустой!" - и бросила его на землю, а Еня Плинтусов, наоборот, издал радостный крик: "Выиграл!"
И тут же шепнул, глядя на Настю влюбленными глазами:
- Если зеркало или духи - дарю их вам. Вслед за тем он обернулся к киоску и спросил:
- Барышня! Номер 14 - что такое?
- 14? Позвольте... это корова! Вы корову выиграли.
И все стали поздравлять счастливого Еню, и почувствовал Еня тут, что действительно бывают в жизни каждого человека моменты, которые не забываются, которые светят потом долго-долго ярким, прекрасным маяком, скрашивая темный, унылый человеческий путь.
И - таково страшное действие богатства и славы - даже Настя потускнела в глазах Ени, и пришло ему в голову, что другая девушка - не чета Насте - могла бы украсить его пышную жизнь.
- Скажите, - спросил Еня, когда буря восторгов и всеобщей зависти улеглась. - Я могу сейчас забрать свою корову?
- Пожалуйста. Может быть, продать ее хотите? Мы бы ее взяли обратно за 25 рублей.
Бешено засмеялся Еня.
- Так, так! Сами пишете, что "корова стоимостью свыше 150 рублей", а сами предлагаете 25?.. Нет-с, знаете... Позвольте мне мою корову, и больше никаких!
В одну руку он взял веревку, тянувшуюся от рогов коровы, другой рукой схватил Настю за локоть и, сияя и дрожа от восторга, сказал:
- Пойдемте, Настенька, домой, больше нам здесь нечего делать...
Общество задумчивой коровы немного шокировало Настю, и она заметила несмело:
- Неужели вы с ней будете так... таскаться?
- А почему же? Животное как животное? Да и не на кого же ее здесь оставить!
Еня Плинтусов даже в слабой степени не обладал чувством юмора. Поэтому он ни на одну минуту не почувствовал всей нелепости вышедшей из ворот городского сада группы: Еня, Настя, корова.
Наоборот, широкие, заманчивые перспективы богатства рисовались ему, а образ Насти все тускнел и тускнел...
Настя, нахмурив брови, пытливо взглянула на Еню, и ее нижняя губа задрожала...
- Слушайте, Еня... Значит, вы меня домой не проводите?
- Провожу. Отчего же вас не проводить?
- А... корова??
- Чем же корова вам мешает?
- И вы воображаете, что я через весь город пойду с такой погребальной процессией? Да меня подруги засмеют, мальчишки на нашей улице проходу не дадут!!
- Ну, хорошо... - после некоторого раздумья сказал Еня, - сядем на извозчика. У меня еще осталось тридцать копеек.
- А... корова?
- А корову привяжем сзади. Настя вспыхнула.
- Я совершенно не знаю: за кого вы меня принимаете? Вы бы еще предложили мне сесть верхом на вашу корову!
- Вы думаете, это очень остроумно? - надменно спросил Еня. - Вообще, меня удивляет: у вашего отца четыре коровы, а вы одной даже боитесь, как черта.
- А вы не могли ее в саду до завтра оставить, что ли? Украли бы ее, что ли? Сокровище какое, подумаешь...
- Как угодно, : - пожал плечами Еня, втайне чрезвычайно уязвленный. - Если вам моя корова не нравится...
- Значит, вы меня не провожаете?
- Куда ж я корову дену? Не в карман же спрятать!..
- Ах, так? И не надо. И одна дойду. Не смейте завтра к нам приходить.
- Пожалуйста, - расшаркался обиженный Еня. - И послезавтра к вам не приду, и вообще могу не ходить, если так...
- Благо нашли себе подходящее общество!
И, сразив Еню этим убийственным сарказмом, бедная девушка зашагала по улице, низко опустив голову и чувствуя, что сердце ее разбито навсегда.
Еня несколько мгновений глядел вслед удаляющейся Насте.
Потом очнулся...
- Эй, ты, корова... Ну, пойдем, брат.
Пока Еня и корова шли по темной, прилегающей к саду улице, все было сносно, но едва они вышли на освещенную многолюдную Дворянскую, как Еня почувствовал некоторую неловкость. Прохожие оглядывали его с некоторым изумлением, а один мальчишка пришел в такой восторг, что дико взвизгнул и провозгласил на всю улицу:
- Коровичий сын свою маму спать ведет.
- Вот я тебе дам по морде, так будешь знать, - сурово сказал Еня.
- А ну, дай! Такой сдачи получишь, что кто тебя от меня отнимать будет?
Это была чистейшая бравада, но мальчишка ничем не рисковал, ибо Еня не мог выпустить из рук веревки, а корова передвигалась с крайней медленностью.
На половине Дворянской улицы Еня не мог больше выносить остолбенелого вида прохожих. Он придумал следующее: бросил веревку и, отвесив пинка корове, придал ей этим самым поступательное движение. Корова зашагала сама по себе, а Еня с рассеянной миной пошел сбоку, приняв вид обыкновенного прохожего, не имеющего с коровой ничего общего...
Когда же поступательное движение коровы ослабевало и она мирно застывала у чьих-нибудь окон, Еня снова исподтишка давал ей пинка, и корова покорно брела дальше...
Вот Енина улица. Вот и домик, в котором Еня снимал у столяра комнату... И вдруг, как молния во тьме, голову Ени осветила мысль:
- А куда я сейчас дену корову?
Сарая для нее не было. Привязать во дворе - могут украсть, тем более что калитка не запирается.
- Вот что я сделаю, - решил Еня после долгого и напряженного раздумья. - Я ее потихоньку введу в свою комнату, а завтра все это устроим. Может же она одну ночь простоять в комнате...
Потихоньку открыл дверь в сени счастливый обладатель коровы и осторожно потянул меланхолическое животное за собой:
- Эй, ты. Иди сюда, что ли... Да тиш-ше! Ч-черт! Хозяева спят, а она копытами стучит, как лошадь.
Может быть, весь мир нашел бы этот поступок Ени удивительным, вздорным и ни на что не похожим. Весь мир, кроме самого Ени да, пожалуй, коровы: потому что Еня чувствовал, что другого выхода не представлялось, а корова была совершенно равнодушна к перемене своей службы и к своему новому месту жительства.
Введенная в комнату, она апатично остановилась у Ениной кровати и тотчас же стала жевать угол подушки.
- Кш! Ишь ты, проклятая, - подушку грызет! Ты что... есть, может, хочешь? или пить?
Еня налил в тазик воды и подсунул его под самую морду коровы. Потом, крадучись, вышел на двор, обломал несколько веток с деревьев и, вернувшись, заботливо сунул их в тазик же...
- На, ты! Как тебя... Васька! Ешь! Тубо!
Корова сунула морду в тазик, лизнула языком ветку и вдруг, подняв голову, замычала довольно густо и громко.
- Цыц ты, проклятая! - ахнул растерявшийся Еня. - Молчи, чтоб тебя... Вот анафема!..
За спиной Ени тихо скрипнула дверь. В комнату заглянул раздетый человек, закутанный в одеяло, и, увидев все происходящее в комнате, с тихим криком ужаса отступил назад.
- Это вы, Иван Назарыч? - шепотом спросил Еня.
- Входите, не бойтесь... У меня корова.
- Еня, с ума вы сошли, что ли? Откуда она у вас?
- Выиграл в лотерею. Ешь, Васька, ешь!.. Тубо!
- Да как же можно корову в комнате держать? - недовольно заметил жилец, усаживаясь на кровать.
- Узнают хозяева - из квартиры выгонят.
- Так это до Завтра только. Переночует, а потом сделаем что-нибудь с ней.
- М-м-му-у! - заревела корова, будто соглашаясь с хозяином.
- А, нету на тебя угомону, проклятая!! Цыц! Дайте одеяло, Иван Назарыч, я ей голову закутаю. Постой. Ну, ты! Что я с ней сделаю - одеяло жует! У-у, черт!
Еня отбросил одеяло и хватил изо всей силы кулаком корову между глаз...
- М-мму-у-у!..
- Ей-Богу, - сказал жилец, - сейчас явится хозяин и прогонит вас вместе с коровой.
- Так что же мне делать?! - простонал Еня, приходя в некоторое отчаяние. - Ну, посоветуйте.
- Да что ж тут советовать... А вдруг она будет кричать целую ночь. Знаете что? Зарежьте ее.
- То есть... как это зарезать?
- Да очень просто. А завтра мясо можно продать мясникам.
Можно было сказать с уверенностью, что мыслительные способности гостя в лучшем случае стояли на одном уровне с мыслительными способностями хозяина.
Еня тупо поглядел на жильца и сказал после некоторого колебания:
- А что же мне за расчет?
- Ну, как же! В ней мяса пудов двадцать... По пяти рублей пуд продадите - и то сто рублей. Да шкура, да то, да се... А за живую вам все равно не больше дадут.
- Серьезно? А чем же я ее зарежу? Есть столовый нож и тот тупой. Ножницы еще есть - больше ничего.
- Что ж; если ножницы вонзить ей в глаз, чтобы дошло до мозга...
- А вдруг она... станет защищаться... Подымет крик...
- Положим, это верно. Может, отравить ее, если...
- Ну, вы тоже скажете... Сонного порошка ей вкатить бы, чтоб заснула, да откуда его сейчас возьмешь?..
- Му-у-у!.. - заревела корова, поглядывая глупыми круглыми глазами на потолок.
За стеной послышалась возня. Кто-то рычал, ругался, отплевывался от сна. Потом послышалось шарканье босых ног, дверь в Енину комнату распахнулась, и перед смятенным Еней предстал сонный растрепанный хозяин.
Он взглянул на корову, на Еню, заскрипел зубами и, не вдаваясь ни в какие расспросы, уронил сильное и краткое:
- Вон!
- Позвольте вам объяснить, Алексей Фомич...
- Вон! Чтобы духу твоего сейчас же не было. Я покажу вам, как безобразие заводить!
- То, что я вам и говорил, - сказал жилец таким тоном, будто все устроилось, как нужно; закутался в свое одеяло и пошел спать.
_______________________
Была глухая, темная летняя ночь, когда Еня очутился на улице с коровой, чемоданом и одеялом с подушкой, навьюченными на корову (первая осязательная польза, приносимая Ене этим неудачным выигрышем).
- Ну, ты, проклятая! - сказал Еня сонным голосом. - Иди, что ли! Не стоять же тут...
Тихо побрели...
Маленькие окраинные домики кончились, раскинулась пустынная степь, ограниченная с одной стороны каким-то плетеным забором.
- Тепло, в сущности, - пробормотал Еня, чувствуя, что он падает от усталости. - Посплю здесь у изгороди, а корову к руке привяжу.
И заснул Еня - это удивительное игралище замысловатой судьбы.
_______________________
- Эй, господин! - раздался над ним чей-то голос. Было яркое, солнечное утро.
Еня открыл глаза и потянулся.
- Господин! - сказал мужичонка, пошевелив его носком сапога. - Как же это возможно, чтобы руку к дереву привязывать. Это к чему же такое?
Вздрогнув как ужаленный, вскочил Еня на ноги и издал болезненный крик: другой конец привязанной к руке веревки был наглухо прикреплен к низкорослому, корявому дереву.
Суеверный человек предположил бы, что за ночь корова чудесной силой превратилась в дерево, но Еня был просто глупо-практичным юношей.
Всхлипнул и завопил:
- Украли!!.................................................................................
- Постойте, - сказал участковый пристав. - Что вы мне все говорите - украли да украли, корова да корова?.. А какая корова?
- Как "какая"? Обыкновенная.
- Да какой масти-то?
- Такая, знаете... Коричневая. Но есть, конечно, и белые места.
- Где?
- Морда, кажется, белая. Или нет! Сбоку белое... На спине тоже... Хвост такой тоже... бледный. Вообще, знаете, как обыкновенно бывают коровы.
- Нет-с! - решительно сказал пристав, отодвигая бумагу. - По таким спутанным приметам я разыскивать не могу. Мало ли коров на свете!
И побрел бедный Еня на свой крахмальный завод... Все тело ломило от неудобного ночлега, а впереди предстоял от бухгалтера выговор, так как был уже первый час дня...
И призадумался Еня над тщетой всего земного: вчера у Ени было все - корова, жилище и любимая девушка, а сегодня все потеряно - и корова, и жилище, и любимая девушка.
Странные шутки шутит над нами жизнь, а мы все - ее слепые, покорные рабы.