Их было трое: бывший шулер, бывший артист императорских театров - знаменитый актер и третий - бывший полицейский пристав 2-го участка Александро-Невской части.
Сначала было так: бывший шулер сидел за столиком в ресторане на Приморском бульваре и ел жареную кефаль, а актер и пристав порознь бродили между публикой, занявшей все столы, и искали себе свободного местечка. Наконец бывший пристав не выдержал: подошел к бывшему шулеру и, вежливо поклонившись, спросил:
- Не разрешите ли подсесть к вашему столику? Верите, ни одного свободного места!
- Скажите! - сочувственно покачал головой бывший шулер. - Сделайте одолжение, садитесь! Буду очень рад. Только не заказывайте кефали - жестковата. - При этом бывший шулер вздохнул: - Эх, как у Донона жарили судачков обернуар!
Лицо бывшего пристава вдруг озарилось тихой радостью.
- Позвольте! Да вы разве петербуржец?!
- Я-то?.. Да вы знаете, мне даже ваше лицо знакомо. Если не ошибаюсь, вы однажды составляли на меня протокол по поводу какого-то недоразумения в Экономическом клубе?..
- Да Господи ж! Конечно! Знаете, я сейчас чуть не плачу от радости!.. Словно родного встретил. Да позвольте вас просто по-русски...
Знаменитый актер, бывший артист императорских театров, увидев, что два человека целуются, смело подошел и сказал:
- А не уделите ли вы мне местечка за вашим столом?
- Вам?! - радостно вскричал бывший шулер. - Да вам самое почтеннейшее место надо уступить. Здравствуйте, Василий Николаевич!
- Виноват!.. Почему вы меня знаете? Вы разве петербуржец?
- Да как же, Господи! И господин бывший пристав петербуржец из Александро-Невской части, и я петербуржец из Экономического клуба, и вы.
- Позвольте... Мне ваше лицо знакомо!!
- Еще бы! По клубу же! Вы меня еще - дело прошлое - били сломанной спинкой от стула за якобы накладку.
- Стойте! - восторженно крикнул пристав. - Да ведь я же по этому поводу и протокол составлял!!
- Ну конечно! Вы меня еще выслали из столицы на два года без права въезда! Чудесные времена были!
- Да ведь и я вас, господин пристав, припоминаю, - обрадовался актер. - Вы меня целую ночь в участке продержали!!
- А вы помните, за что? - засмеялся пристав.
- Черт его упомнит! Я, признаться, так часто попадал в участки, что все эти отдельные случаи слились в один яркий сверкающий круг.
- Вы тогда на пари разделись голым и полезли на памятник Александра Третьего на Знаменской площади.
- Господи! - простонал актер, схватившись за голову. - Слова-то какие: Александр Третий, Знаменская площадь, Экономический клуб... А позвольте вас, милые петербуржцы...
Все трое обнялись и, сверкая слезинками на покрасневших от волнения глазах, расцеловались.
- О, Боже, Боже, - свесил голову на грудь бывший шулер, - какие воспоминания!.. Сколько было тогда веселой, чисто столичной суматохи, когда вы меня били... Где-то теперь спинка от стула, которой вы... А, чай, теперь от тех стульев и помина не осталось?
- Да, - вздохнул бывший пристав. - Все растащили, все погубили, мерзавцы... А мой участок, помните?
- Это второй-то? - усмехнулся актер. - Как отчий дом помню: восемнадцать ступенек в два марша, длинный коридор, налево ваш кабинет. Портрет государя висел. Ведь вот было такое время: вы - полицейский пристав, я - голый, пьяный актер, снятый с царского памятника, а ведь мы уважали друг друга. Вы ко мне вежливо, с объяснением... Помню, папироску мне предложили и искренне огорчились, что я слабых не курю...
- Помните шулера Афонькина? - спросил бывший шулер.
- Очень хороший был человек.
- Помню, как же. Замечательный. Я ведь и его бил тоже.
- Пресимпатичная личность. В карты, бывало, не садись играть - зверь, а вне карт - он тебе и особенный салат-омар состряпает, и "Сильву" на рояле изобразит, и наизусть лермонтовского "Демона" продекламирует.
- Помню, - кивнул головой пристав. - Я и его высылал. Его в Приказчичьем сильно тогда подсвечниками обработали.
- Милые подсвечники, - прошептал лирически актер, - где-то вы теперь?.. Разворовали вас новые вандалы! Ведь вот времена были: и электричество горело, а около играющих всегда подсвечники ставили.
- Традиция, - задумчиво сказал бывший шулер, разглаживая шрам на лбу. - А позвольте, дорогие друзья, почествовать вас бутылочкой "Абрашки"... [Шампанское "Абрау Дюрсо ".]
Радостные, пили "Абрау". Пожимали друг другу руки и любовно, без слов, смотрели друг другу в глаза.
Перед закрытием ресторана бывший шулер с бывшим приставом выпили на "ты".
Они лежали друг у друга в объятиях и плакали, а знаменитый актер простирал над ними руки и утешал:
- Петербуржцы! Не плачьте! И для нас когда-нибудь небо будет в алмазах! И мы вернемся на свои места!.. Ибо все мы, вместе взятые, - тот ансамбль, без которого немыслима живая жизнь!!