День сопровождавшійся такими благопріятными для Катерины Петровны предзнаменованіями начался совершенно иначе въ домѣ Ильяшевыхъ.
Левъ Дмитрачъ проснулся довольно поздно и тотчасъ почувствовалъ въ головѣ тяжесть, заставившую его взяться за лобъ и подозрительно потянуть въ себя воздухъ. Воздухъ оказался сырой и какой-то промозглый; онъ подошелъ къ печкѣ, занимавшей чуть не половину комнаты, и пощупалъ ее; печка была совсѣмъ холодная, а изъ душника медленно скапывалъ по отпотѣвшимъ обоямъ густой темный подтекъ, отдававшій запахомъ угара и извести. Молодой человѣкъ быстро распахнулъ дверь въ корридорчокъ и принялся кликать служанку. Рябая Мавра, съ подтыканною юбкой и въ башмакахъ на босую ногу, тотчасъ явилась; впрочемъ, и неглиже Льва Дмитрича ничѣмъ не было лучше.
-- Это вы вчера, сударыня, не изводили топить здѣсь? обратился къ ней почти съ злостью молодой человѣкъ.
-- Здѣся-тко? топи-и-ла, отвѣтила нараспѣвъ служанка.
-- Топи-и-ла? какъ же это вы топили, когда печка холодная? наступалъ Левъ Дмитричъ, ожесточенно хлопая ладонями по кафелямъ.
-- Кто жь ее знаетъ, чего она такая? возразила Мавра, подмахнувъ обѣими руками юбку.
-- А чѣмъ здѣсь пахнетъ, вы слышите? чувствуете? продолжалъ раздраженно молодой человѣкъ.-- Этакъ вѣдь угорѣіъ можно!
Мавра подняла носъ и потянула воздухъ.
-- И то угаръ есть, подтвердила она.-- Вотъ сейчасъ опять затоплю, вытянетъ.
И она повернулась, задѣвъ Льва Дмитрича своимъ широкимъ и туго обтянутымъ юбченкой бокомъ. "Этакая корова мерзѣйшая", мысленно выбранился молодой человѣкъ.
Ему, однако, не скоро пришлось отдѣлаться отъ Мавры; сначала она принесла вязанку дровъ, которая еще на порогѣ вывалилась у нея изъ рукъ съ такимъ жестокимъ стукомъ что стекла задребезжали въ окнахъ, и комната мгновенно наполнялась стрясшеюся со стѣнъ пылью; потомъ, ползая по полу на колѣняхъ и показавъ свои здоровенныя икры, медленно подтопила она печку, и замѣтивъ что сырыя дрова плохо загораются, поддула ихъ грудью съ такою силой что въ трубѣ вдругъ затрещало и заходило. Покончивъ съ печкой, она подала барину умыться, и тутъ же ототкнувъ у себя съ боку половую тряпку, вытерла на-крѣпко весь полъ, наполнивъ комнату какимъ-то ѣдкимъ и чрезвычайно непріятнымъ потнымъ духомъ.
Молодой человѣкъ одѣлся и вышелъ на половину стариковъ. Тамъ чай уже отпили, и заглохшій самоваръ тускнѣлъ на столѣ, засыпанномъ хлѣбными крошками. Паша съ теткой у окна чинила что-то изъ бѣлья; Дмитрій Кузьмичъ, въ хорьковомъ пальто по таліи и глубокихъ калошахъ, только-что пришелъ со двора, гдѣ распекъ дворника за какіе-то безпорядки, и былъ не въ духѣ. Занятый безпокоившими его мыслями, онъ вскользь поздоровался съ сыномъ, и не раздѣваясь, прошелся раза два изъ угла въ уголъ.
-- Посмотри, Паша, когда въ послѣдній разъ дрова брали! обратился онъ вдругъ къ дочери.
Паша взяла тутъ же съ окна записную книжку и принялась перелистывать ее.
-- Да не тамъ, не тамъ ты ищешь, акая право! перебилъ старикъ, и отнявъ у нея книжку, началъ прыгающими пальцами перебирать листы.
-- Вы пропустили папа, поправила его Паша.
-- Пропустилъ, понимаешь ты! ворчалъ старикъ.-- Вотъ это идетъ разчетъ забраннаго прислугой жалованья, вотъ осенніе запасы, вотъ разчетъ съ жильцами -- тутъ и дрова должны быть, говорилъ онъ, и послюнивая пальцы, торопливо переворачивалъ листы.
-- Дрова раньше, папа, позвольте я вамъ отыщу, вызвалась Паша.
-- Оставь пожалуста! прикрикнулъ на нее отецъ.-- Сама записываетъ и не помнитъ гдѣ. Тебѣ даже въ книжку смотрѣть не слѣдовало бы, а на память знать.
Замѣтки о дровахъ оказались однакожь тамъ гдѣ показывала Паша. Старикъ еще больше разсердился и отнявъ книжку, присѣлъ съ нею въ уголъ.
-- Ну такъ и есть. Я говорилъ что этотъ мерзавецъ плутуетъ! воскликнулъ онъ, ударяя по страницѣ крѣпкимъ, желтымъ ногтемъ.-- Двадцатаго сентября десять саженъ; сегодня двѣнадцатое ноября; въ семъ недѣль десять сажень спустилъ! Это.... это я не знаю наконецъ что такое!
Старикъ всталъ и забывъ что былъ въ шапкѣ, перекрестился.
-- Что жь это такое! повторилъ онъ, почти испуганно глядя на всѣхъ.
Паша и Марья Кузьминишна не отрывали глазъ отъ шитья; въ комнатѣ внезапно настала непріятная и давящая тишина.
-- На замкѣ держу, самъ каждое утро счетомъ выдаю, должно быть мерзавецъ воспользовался, когда я нѣсколько дней нездоровъ былъ, не выходилъ.... говорилъ потеряннымъ голосомъ Дмитрій Кузьмичъ, ходя изъ угла въ уголъ и помахивая огромными ключами.-- Или чего добраго ключъ подобралъ.
Левъ Дмитричъ молча допилъ простывшій чай и ушелъ въ свою комнату. Горько и какъ-то тускло стало у него на душѣ. Все къ чему онъ успѣлъ присмотрѣться со вчерашняго дня сжимало и почти изнуряло его. Онъ чувствовалъ необходимость овладѣть встрѣтившею его дѣйствительностью и понялъ что дѣло не обойдется безъ трудной и пошлой борьбы. Чтобы дать себѣ какое-нибудь матеріальное занятіе, онъ присѣлъ къ чемодану и принялся неторопливо разбирать его. Вынувъ оттуда двѣ пары платья, сшитаго предъ отъѣздомъ изъ Петербурга, онъ внимательно разсмотрѣлъ его и развѣсилъ по стульямъ чтобы дать расправиться слежавшимся складкамъ. Потомъ осторожно вынулъ накрахмаленное бѣлье, и убѣдившись, что оно не измялось въ дорогѣ, уложилъ его въ коммодъ. "Надо будетъ еще прачку отыскать; дома, я думаю, такъ вымоютъ что и надѣть нельзя будетъ", озабоченно сообразилъ онъ. Затѣмъ изъ чемодана появились нѣкоторыя туалетныя принадлежности и кое-какія бездѣлушки для письменнаго стола; между прочимъ портфель, вышитый шелками и вызвавшій у молодаго человѣка воспоминаніе чего-то милаго и близкаго. "Ахъ, глупостей я тогда дѣлалъ много", сказалъ онъ самъ себѣ, и разложилъ все вынутое на столъ. Отъ чемодана онъ прошелъ къ бумажнику и съ грустнымъ видомъ раскрылъ его. Какія-то письма, нѣсколько фотографическихъ карточекъ, квитанція университетскаго казначея, докторскій рецептъ и еще двѣ-три записки на клочкахъ бумаги представились ему. Онъ заглянулъ въ маленькій боковой карманъ и вытянулъ оттуда тощую пачку ассигнацій -- оказалось что денегъ у него было всего двадцать семь рублей. "Плохо", проговорилъ молодой человѣкъ и озабоченно сдвинулъ брови.
Онъ бросилъ раскрытый бумажникъ на столъ и принялся ходить взадъ и впередъ по комнатѣ. Разныя, разныя мысли толпились у него въ головѣ; бродили какіе-то давно сложившіеся планы и напоминалось неопредѣленное, не переходящее въ рѣшимость намѣреніе, что-то сдѣлать, чѣмъ-то начать. Жизнь какъ что-то предстоящее и ждущее толкалась въ дверь и хмурилась. Въ этомъ холодноватомъ и сгущенномъ туманѣ предстоящаго онъ едва-едва различалъ нѣсколько опредѣленныхъ точекъ. "Служитъ, конечно, искать мѣста, работать, цѣпляться и лѣзть вверхъ", думалъ онъ; "но въ сущности, это еще ничего не выражаетъ. Служить надо такъ чтобы шагать, шагать и шагать все вверхъ по лѣстницѣ, а не топтаться на первой ступенькѣ. Опору надо имѣть, а гдѣ она покамѣстъ? Говорятъ, хорошо тому жить кому бабушка ворожитъ; надо стало-быть найти такую бабушку." Онъ вспомнилъ о своемъ пріятелѣ Подобаевѣ, годомъ раньше его окончившемъ курсъ и уже успѣвшемъ, по письмамъ, отлично устроиться въ томъ самомъ городѣ куда занесла его судьба. "Онъ мнѣ долженъ помочь", подумалъ Ильяшевъ; "то-есть, поправился онъ -- я долженъ заставить его помочь мнѣ". И предъ намъ, какъ живой возникъ этотъ Подобаевъ -- высокій, румяный, блондинъ, съ курчавившимися шапкой волосами, громкимъ голосомъ и самоувѣренными, нѣсколько развинченными движеніями. "Я еще тогда говорилъ что этому дураку повезетъ", подумалъ онъ, и. припомнилъ какъ всѣ Подобаева не любили, и какъ онъ оказывался распорядителемъ всѣхъ студенческихъ затѣй, и какъ его всѣ при этомъ ругали, а онъ ругался вдвое, и вдвое самовластнѣе распоряжался тѣмъ чѣмъ его никто не просилъ распоряжаться. Скажемъ кстати что всѣ вообще университетскія воспоминанія нашего героя были такого рода что могли бы быть вынесены и изъ совершенно другаго заведенія. Относились они большею частью къ личнымъ и даже преимущественно денежнымъ обстоятельствамъ; припоминались кое-какіе случаи гдѣ онъ поступилъ несомнѣнно ловко, и другіе, гдѣ онъ не только поддержалъ извѣстнаго рода собственное достоинство, но и блеснулъ кое-чѣмъ весьма удачно. Но затѣмъ, никакого такъ-называемаго университетскаго вѣянія въ этихъ воспоминаніяхъ не чувствовалось. "Онъ здѣсь, я думаю, всѣ углы обшарилъ", мысленно продолжалъ о Подобаевѣ Ильяшевъ. Тутъ мечты его перенеслись опять на домашнихъ, на отца, на Пашу, на весь складъ житья въ домѣ. Брови опять сурово сдвинулись у него; онъ завидѣлъ множество мелкихъ, ежедневныхъ и самыхъ трудныхъ препятствій, какія подставляла эта жизнь его планамъ. "Денегъ мнѣ надо съ самаго начала -- денегъ пожалуй не дадутъ; обстановку надо сколько-нибудь приличную -- обстановка невозможная; принять кого-нибудь, угостить, познакомить съ семействомъ -- и думать нечего. Чудесно въ самомъ дѣлѣ будетъ, когда эта Мавра чай подавать станетъ!" добавилъ онъ почти со злостью.
Онъ сунулъ въ карманъ бумажникъ, толкнулъ ногою дверь и пошелъ въ залу. Тамъ Паша одна сидѣла у окна съ ворохомъ бѣлья на колѣняхъ; тетка ушла хлопотать на кухню.
-- А гдѣ отецъ? спросилъ Левъ Дмитричъ.
-- У себя въ комнатѣ.
-- Онъ никуда не собирается?
-- Нѣтъ, онъ теперь доктора будетъ ждать.
Вѣроятно лицо молода то человѣка выражало что-нибудь очень рѣшительное, потому что Паша, какъ только онъ повернулся, чтобъ идти къ отцу, подняла опущенную голову и робко проговорила:
-- Лева, ты не говори ему ничего такого....
Молодой человѣкъ остановился, подумалъ съ секунду и, улыбавшись, отвѣтилъ:
-- Нѣтъ, я не съ тѣмъ.
Онъ въ первый разъ еще входилъ въ комнату отца. Неряшливый и скопидомный бытъ дома поражалъ здѣсь даже свыкшагося съ обстановкой другихъ комнатъ: видно было что сюда не проникало даже самое отдаленное отраженіе тѣхъ побужденій которыя заставляютъ человѣка устраиваться поудобнѣе и покрасивѣе. Глава семейства расположился здѣсь вполнѣ какъ у себя, соображаясь лишь съ собственными наклонностями и вкусами. Были здѣсь впрочемъ своего рода удобства, строго соблюденныя. Такъ напримѣръ, кровать, накрытая пожелтѣвшимъ байковымъ одѣяломъ, стояла не у стѣны, отъ которой дуло, а ближе къ срединѣ комнаты; одно окно было законопачено распоротою ваточною кацавейкой; на другомъ, къ солнцу, стояли огромныя бутыли съ уксусомъ, который Дмитрій Кузьмичъ дѣлалъ дома, изъ остатковъ компота, выжимокъ сушеной малины и всякой дряни, по вычитанному въ старой Сѣверной Пчелѣ рецепту. Разнаго рода хозяйственныя и лѣкарственныя принадлежности также стояли на виду, чтобъ имѣть ихъ всегда подъ рукою. Отъ всѣхъ этихъ предметовъ, а также отъ теплившейся въ углу лампадки и шандаловъ съ сальными свѣчами въ комнатѣ стоялъ какой-то густой и кислый запахъ. Запахъ этотъ усиливался еще отъ того что Дмитрій Кузьмичъ, по совѣту доктора, заботившагося возбуждать въ немъ испарину, нѣсколько разъ въ день перемѣнялъ бѣлье и просушивалъ его тутъ же на стульяхъ, составленныхъ между печкой и кроватью.
Старикъ сидѣлъ въ какомъ-то зеленоватомъ сюртучкѣ, надѣтомъ прямо на фуфайку, и читалъ книгу. Книга эта была Ключъ къ таинствамъ природы; съ нѣкоторыхъ поръ сочиненія мистическаго свойства составляли любимое чтеніе Дмитрія Кузьмича и отодвинули на задній планъ Народную медицину Чаруковскаго, служившую ему въ прежнее время энциклопедіей.
При первомъ взглядѣ на лицо отца, когда тотъ поднялъ наклоненую надъ книгой голову и посмотрѣлъ изъ подъ очковъ, молодой человѣкъ догадался что утреннее неудовольствіе уже перекипѣло въ немъ, или по крайней мѣрѣ онъ хотѣлъ отложить его въ сторону въ виду неожиданнаго посѣщенія сына.
-- Что, голубчикъ? произнесъ старикъ почти ласково, закладывая страницу исписаннымъ лоскуткомъ бумаги и отодвигая книгу.-- Не побесѣдовать ли съ нами пришелъ?
-- Очень радъ и побесѣдовать, отозвался сынъ; -- мы вѣдь сегодня почти не видались.
-- Ну, милости просимъ, пригласилъ старикъ.-- Поутру тогда мошенникъ этотъ взволновалъ меня; ты еще не всмотрѣлся въ эти хозяйственныя дрязги, не знаешь. Ну, присядь, потолкуемъ.
-- Нѣтъ, я лучше похожу, отказался сынъ и продолжалъ осторожно шагать взадъ и впередъ по небольшой комнатѣ. Онъ чувствовалъ себя не совсѣмъ спокойно, и ходить ему было удобнѣе.-- Я вотъ хотѣлъ съ вами нѣкоторые свои планы обсудить.... началъ онъ.
-- Ну, очень радъ.... радъ что не чуждаешься отца; проговорилъ старикъ.-- Отъ сестрицы вотъ твоей никогда ничего не добьешься; ходитъ какъ зачурованная; мечтательность все дѣвичья!
-- Хочу поспѣшить на службу опредѣлиться, перебилъ сынъ, которому дѣлалось каждый разъ неловко когда отецъ недоброжелательно заговаривалъ о Пашѣ.-- Думаю сегодня же или завтра къ губернатору сходить, представиться.
Отецъ, поднявъ очки надъ бровями, озабоченно смотрѣлъ на сына и барабанилъ пальцами по столу.
-- Дѣло, дѣло, проговорилъ онъ;-- къ губернатору слѣдуетъ сходить. Онъ, разказываютъ, прекраснѣйшій человѣкъ.
Дмитрій Кузьмичъ слышалъ, напротивъ, о губернаторѣ совсѣмъ другаго рода отзывы, но при молодомъ человѣкъ полагалъ за лучшее въ этомъ случаѣ солгать.-- А что же именно ты имѣешь въ виду по службѣ? спросилъ онъ.
-- Да какъ тутъ сказать? думаю просить просто по усмотрѣнію его превосходительства.
-- По усмотрѣнію.... да; этакъ даже къ формѣ ближе будетъ. Ты вѣдь по юридическому?
-- По юридическому.
-- Ты еще гимназистомъ былъ, такъ я тебѣ совѣтовалъ этотъ факультетъ избрать, съ удовольствіемъ припомнилъ старикъ.-- Еще въ мое время всегда преимущество отдавали. А все, я думаю, штатнаго мѣста сразу не дадутъ? добавилъ онъ, и изъ подъ очковъ опять озабоченно взглянулъ на сына. Онъ очень хорошо зналъ что сыну могли дать не только штатное, во и весьма видное мѣсто, но полагалъ за лучшее не высказать итого, чтобъ молодой человѣкъ не заносился.
-- Не знаю, есть ли ваканціи, возразилъ сынъ.-- У меня тутъ пріятель одинъ имѣется, товарищъ по университету, такъ у него можно будетъ все узнать. Онъ и губернатору меня представить.
-- А кто такой? спросилъ отецъ.
-- Нѣкто Подобаевъ, онъ здѣсь числится при губернаторѣ и даже сродни ему приходится.
-- Не слыхалъ, озабоченно произнесъ отецъ.
Они оба съ минуту помолчали. Левъ Дмитричъ все собирался приступить къ главному занимавшему его вопросу, и все не рѣшался, и не потому чтобы говорить объ этомъ вопросѣ ему казалось неловкимъ, а болѣе по предчувствію что дѣло его должно непремѣнно прогорѣть.
-- У меня, пап а, къ вамъ на первый разъ просьба есть, заговорилъ онъ наконецъ, съ досадой чувствуя что голосъ его теряетъ увѣренность.
Старикъ при словѣ "просьба" сдвинулъ брови и поглядѣлъ на сына.
-- Ну, что такое? спросилъ, впрочемъ довольно мягко.
-- Да мнѣ на первое время надо было бы обзавестись кой-чѣмъ и вообще... вообще надо было бы денегъ... хоть не очень много.... Конечно, какъ только я стану сколько-нибудь на ноги, я не буду больше затруднять васъ.
Дмитрій Кузьмичъ откинулся на спинку стула и молча барабанилъ пальцами по столу.
-- Чѣмъ же это тебѣ обзаводиться надо? вѣдь пріѣхалъ, кажется, на все готовое? возразилъ онъ. По его лицу нельзя было угадать степени неудовольствія какое возбудила въ немъ просьба сына.
-- Мнѣ очень совѣстно обращаться къ вамъ за деньгами на другой же день по пріѣздѣ; но лучше принять одолженіе отъ отца, чѣмъ отъ посторонняго, проговорилъ сынъ.
Старику это чрезвычайно не понравилось.
-- Отъ какихъ же это еще постороннихъ ты думаешь одолжаться? на бѣдность просить, или занимать, долги дѣлать? заговорилъ онъ сердито.-- Службы еще не имѣешь, а мотать вздумалъ!
-- Кто говорить о мотовствѣ? возразилъ сынъ.-- Мнѣ нужны небольшія деньги чтобъ дополнить свой гардеробъ, сойтись кое-съ-кѣмъ въ городѣ, и наконецъ.... наконецъ, вы сами знаете что даже при исканіи службы на человѣка не нуждающагося смотрятъ совсѣмъ иначе и охотнѣе даютъ высшее мѣсто.
-- Что же ты губернатора обѣдомъ хочешь угостить что ли? спросилъ уже съ насмѣшкой отецъ.
Молодой человѣкъ ничего не отвѣтилъ. Старикъ опять забарабанилъ ногтями по столу и подвинулъ къ себѣ книгу.
-- Ты не желаешь, кажется, больше разговаривать? произнесъ онъ сдержанно.
-- Вы меня оскорбляете; что же я буду отвѣчать? возразилъ сынъ. Старикъ началъ глядѣть въ книгу.
-- Какъ знаешь, сказалъ онъ.
Левъ Дмитричъ, уже значительно раздраженный, думалъ уйти; но отецъ поднялъ голову и спросилъ:
-- Сколько же ты хочешь денегъ?
-- Рублей двѣсти мнѣ надо бы было, не увѣренно отвѣтилъ сынъ.
Старикъ помолчалъ съ минуту, глядя куда-то мимо сына, потомъ всталъ и принялся ходить по комнатѣ.
-- Вотъ что, Левъ Дмитричъ... началъ онъ, трогая забѣгавшими пальцами края своего сюртука.-- Я не скупъ, какъ ты въ этомъ самъ убѣдишься, поживя со мною; но я бѣдный человѣкъ, и тебѣ слѣдуетъ это знать! Да еслибы даже и богатъ былъ, такъ мнѣ Богъ не позволяетъ баловствомъ портить сына и потакать какимъ-нибудь... можетъ-быть тамъ... дебоширствамъ! Слѣдуетъ самому дорогу въ жизни прокладывать, а не разчитывать на средства отца. Я свою лямку безъ копѣйки началъ и пришелъ наниматься въ судѣ въ нанковыхъ панталонахъ. Это вздоръ что ты разказываешь тамъ, будто не нуждающемуся человѣку скорѣе мѣсто дадутъ; за этимъ тягаться нельзя: княжескому сынку еще скорѣе дадутъ, такъ мало-ли что! Нашему брату надо лбомъ пробивать дорогу.
Сынъ ничего не возражалъ; все что онъ слышалъ, онъ зналъ изъ прежнихъ наставленій отца и изъ его писемъ. У него, отъ какого-то раздраженнаго и давящаго чувства, пересохло въ горлѣ.
-- Я не для того говорю, чтобъ отказать тебѣ, продолжалъ отецъ, шагая азъ угла въ уголъ и тихо шурша спальными сапогами безъ каблуковъ.-- Если я какую-нибудь тысячу сколотилъ, такъ для тебя же; но жизнь еще долга, Левъ Дмитричъ! о черномъ днѣ помнить надо!
Онъ еще долго ходилъ и говорилъ; сынъ молчалъ и какъ-то угрюмо слѣдилъ за нимъ; ему показалось какъ будто отецъ сталъ даже ниже ростомъ и старѣе.
-- Такъ какъ же насчетъ денегъ, пап а? прервалъ онъ его наконецъ.
Старикъ остановился и какъ-то нервно передвинулъ нѣкоторыя вещи на столѣ.
-- Да вѣдь я сказалъ что не откажу. Не сію же минуту тебѣ подавай! у меня въ карманѣ вѣдь не лежатъ сотни. Надо это сообразить, осмотрѣться, въ банкъ съѣздить... говорилъ онъ раздраженно.
"Нѣтъ, лучше я не знаю что сдѣлаю, чѣмъ въ другой разъ просить у него", рѣшилъ сынъ, выходя изъ кабинета отца. Онъ вернулся въ свою комнату, переодѣлся въ лучшее платье и отправился отыскивать Подобаева.