Городской театръ внутри и снаружи сіялъ огнями. Въ ложахь и креслахъ собралось лучшее общество; мущины были даже во фракахъ, а о дамахъ уже и говорить нечего: прически, наряды, брилліанты составляли умопомраченіе, какъ выразился тутъ же знакомый намъ сѣденькій совѣтникъ, попавшій сегодня въ театръ потому что этого требовала служба. Играли Андрея Степановича Буку. Подобаевъ гримировался такъ мастерски что первый его выходъ вызвалъ неистовыя рукоплесканія; но со второй же сцены онъ началъ фарсить, сбился съ тону и подъ конецъ впалъ въ такой шаржъ что сдѣлалось скучно. Ильяшевъ въ это время сидѣлъ въ губернаторской ложѣ, и замѣтивъ что Полина Матвѣевна не спускаетъ съ Подобаева бинокля и слѣдить за каждымъ его движеніемъ -- тоже направилъ на него бинокль и повторялъ черезъ три минуты:
-- Прекрасно, прекрасно!
-- N'est ce pas? обернулась къ нему губернаторша съ какшсъ-то даже вожделѣніемъ въ лицѣ.
-- Огромный талантъ! подтвердилъ Ильяшевъ, отъ изумленія предъ этимъ талантомъ передернувъ плечами.
-- Ахъ, надо знать этого человѣка! восторженно и нѣсколько томно проговорила Полива Матвѣевна.
Нельгунова, шумя только-что сшитымъ дорогимъ платьемъ, вошла въ ложу.
-- Сейчасъ видѣла вашу Шелопатову, шепнула она Ильяшеву.-- Прехорошенькая!
Губернаторша обернулась къ ней и протянула обѣ руки.
-- Не могу выразить, ma chère, какъ я вамъ благодарна! проговорила она, и ея признательная улыбка обнажила золотушныя десны и черные хвостики зубовъ.-- Безподобно играютъ, и посмотрите -- нигдѣ ни одного пустаго мѣста!
Нельгунова только улыбалась и присѣдала.
-- У насъ маленькая перемѣна противъ афиши; вмѣсто Mlle Ильяшевой въ "серенадѣ" будетъ Mme Шелопатова.... оказала она.
Она еще не успѣла предупредить ее объ этомъ.
-- Ахъ, отчего? спросила безпокойно губернаторша.
-- Mlle Ильяшева вдругъ заболѣла, и я рѣшительно не знала къ кому обратиться... оправдывалась Нельгунова.
-- Mais vous savez bien qu'elle n'est pas de la société, d'après ce que j'ai entendu dire! возразила недовольнымъ тономъ генеральша.
-- Mais qui le sait? Соловцовъ, который тутъ одинъ знаетъ ее изъ Петербурга, очень хорошо о ней отзывается.
-- Bettise! воскликнула Полина Матвѣевна; у нея была привычка кстати и некстати повторять это слово, что она также заимствовала отъ одной петербургской дамы.-- Vous me contez èa, какъ будто я совсѣмъ не знаю notre général Solovzotf!
И она повернулась къ сценѣ. Нельгунова, нѣсколько сконфуженная, поглядѣла на Ильяшева и покачала головой, давая ему знать что это онъ одинъ виноватъ во всемъ.
-- Мнѣ пора въ уборную, сказала она, подымаясь.
-- Ecoutez, остановила ее губернаторша,-- я приглашаю всѣхъ участвовавшихъ въ спектаклѣ ко мнѣ ужинатъ; maiz vous comprenez bien; que cette Che... Che.... comment l'appeliez vous?
-- Шелопатова, подсказала Нельгунова.
-- Oui; et bien, я не разчитываю на нее; вы это ужъ съумѣете устроить.... Mais comprenez bien что я вовсе не хочу ее обидѣть....
Послѣ Буки долго не подымался занавѣсъ; публика успѣла уже и побывать за кулисами, и покурить, и опять усѣсться по мѣстамъ; въ райкѣ къ великому безпокойству полицеймейстера, начали сильно топать ногами; кто-то даже крикнулъ "занавѣсъ!" Губернаторъ, только-что прибывшій въ театръ, высунулся было изъ ложи, чтобъ водворить тишину однимъ аппонирующимъ взглядомъ, но тотчасъ спрятался: ему сверху кто-то шибко свистнулъ.
-- Я говорилъ что надо раекъ раздать канцелярскимъ, произнесъ онъ съ неудовольствіемъ.
Но вотъ въ лампахъ убавили на половину свѣту; занавѣсъ взвился, за нимъ другой.... Предъ невысокою античною колонной, стояла Поппея. Розоватый свѣтъ падалъ съ боку на красивый поворотъ ея головки и блестящія плечи, на легкія складки ея одежды и чуть выдвинувшуюся изъ-подъ хитона маленькую ножку, обутую въ сандалію. Она вся нѣсколько наклонилась впередъ.... Маленькій занавѣсъ упалъ.
Зала театра дрожала отъ рукоплесканій, оркестра не было слышно. Еще разъ, на нѣсколько краткихъ мгновеній, поднялся занавѣсъ, и еще.... Въ лампахъ прибавили свѣту, таинственный полумракъ и розоватый блескъ на сценѣ исчезли, и публика, выведенная изъ очарованія, снова захлопала и застучала.
Ильяшевъ бросился на сцену. Нельгунова, еще не успѣвшая переодѣться, уже была окружена цѣлою толпой; дамы обнимали ее, мущины цѣловали ей руки, иные старались протѣсниться поближе, чтобы просто поглядѣть на нее. Она улыбалась, подымала бровки и поводила плечами, чувствовавшими холодъ въ нетопленномъ пространствѣ сцены.
-- Анна Николаевна, вы доставили такое, такое удовольствіе, за которое словами и благодарить нельзя! воскликнулъ Ильяшевъ, сжимая ей руку.
-- Это я васъ благодарить должна, возразила улыбаясь Нельгунова.
Губернаторъ тоже протѣснился къ ней, и не выпуская ея руки, глядѣлъ какими-то тающими глазами на ея плечи. Онъ впрочемъ при публикѣ не позволялъ себѣ никакого намека на свои близкія отношенія къ ней.
-- Я никогда въ жизни ничего подобнаго не видалъ! повторялъ онъ только.
-- Больше нашего, я думаю, видѣлъ, вполголоса сострилъ кто-то изъ стоявшихъ невдалекѣ.
-- Ну, messieurs, извините, мнѣ надо переодѣваться для Провинц і алки, сказала Нельгунова, и повернувшись, взбѣжала по маленькой лѣстницѣ, ведшей въ ея уборную.
Уборная Ильяшева выходила на ту же галлерейку; онъ поднялся вслѣдъ за Нельгуновой по лѣстницѣ, и въ ту минуту какъ она входила въ комнату, быстро взошелъ вслѣдъ за нею и притворилъ за собою дверь.
-- Чего вамъ? обернулась къ нему Нельгунова съ нѣкоторымъ даже испугомъ.
-- Одну минуту, Анна Николавна! произнесъ не громко Илъяшевъ, подходя къ ней и беря ее за руку.-- Тамъ, при всѣхъ, я не умѣлъ высказать всего что вы заставили меня почувствовать... Да что, я и теперь не умѣю этого высказать!
-- О, mon Dieu, вотъ нашли время! воскликнула Нельгунова, испуганно глядя на него и сторонясь.
Ильяшевъ, не возражая, нагнулся къ ея плечу и покрывалъ его поцѣлуями.-- Милая, дорогая! говорилъ онъ не громко.
Молодая женщина какъ-то совсѣмъ растерялась: и не то чтобъ ей не нравилась такая смѣлость Ильяшева, но и совѣстно ей было, и страшно чтобы кто-нибудь не узналъ что онъ у нея въ уборной.
-- Да съ чего вы взяли, что съ вами? растерянно говорила она, отворачивая отъ него вспыхнувшее лицо.-- Идите, мнѣ одѣваться надо.... Ну, довольно же!
-- Еслибы вы знали, какъ вы мнѣ дороги! шепталъ Илъяшевъ.
-- Да я знаю, вѣрю, только ступайте! повторяла Нельгунова, улыбаясь сквозь лежавшую на ея лицѣ тревогу и тщетно стараясь освободиться отъ его руки, крѣпко державшей ея талію.
-- Ступайте, мнѣ некогда!
-- Только потому что некогда?
-- Ну, что еще за глупости! Убирайтесь, а то я кричать стану!
Ильяшевъ неохотно повиновался. "Отвертится, или нѣтъ?" думалъ онъ, переоблачаясь въ костюмъ графа Любина. А Нельгунова, оставшись одна, долго все улыбалась и какъ-то топорщила бровки, и смотрѣлась въ зеркало, что-то припоминая и перебирая въ мысляхъ. Ильяшевъ ей положительно нравился.
Спектакль, между тѣмъ, продолжался. Двѣ некрасивыя барышни сыграли на фортепьяно въ четыре руки; явилась картина: "крестьянская свадьба", съ которой случилось несчастье: бенгальскій огонь, вслѣдствіе ошибки театральнаго декоратора (онъ же и фейерверкеръ), оказался вмѣсто розоваго зеленымъ, такъ что "свадьба вышла похожею не на крестьянскую, а на какую-то изъ подводнаго міра". Потомъ дѣвица Ѳалалѣева пропѣла романсъ, фальшиво, но съ чувствомъ, и во время пѣнія краснѣла все больше и больше, до такой степени что изъ райка ей кто-то крикнулъ: "пожаръ!" Потомъ Подобаевъ не дурно, только ужь слишкомъ самоувѣренно, спѣлъ русскую пѣсню, вызвавшую неистовыя рукоплесканія. Затѣмъ явилась и "серенада" и произвела необычайный эффектъ. Шелопатова побѣдила всѣ трудности представляемыя сюжетомъ, и сумѣла устроить такъ что скромная картина получила даже нѣсколько пикантный оттѣнокъ. Изъ-подъ черной, мастерски драпированной мантильи она выставила голенькое плечико, а глазамъ придала такое выраженіе котораго словами и передать нельзя; на это она была большая искусница.
Занавѣсъ еще разъ опустился; на сценѣ зашумѣли, застучали молотки, зашуршали декораціи: губернаторъ опять появился благодаритъ участвующихъ, цѣловалъ дамамъ руки, улыбался и прижималъ къ звѣздѣ каякъ, съ которымъ никогда не разставался. Суфлеръ, нанятый изъ театральной труппы, приготовляясь залѣзть въ будку и нѣсколько сконфуженный присутствіемъ губернатора, въ углу тушилъ о декорацію недокуренную папироску. Молоденькій чиновникъ особыхъ порученій, долженствовавшій играть Мишу, въ волненіи бѣгалъ по сценѣ, обдергивая полы коротенькаго сертучка, и что-то шепталъ.
-- Играющіе въ Провинціалкѣ пожалуйте на сцену! окликнулъ громко режиссеръ.-- Прочихъ прошу пожалуста очистить сцену!
Взволнованный молодой человѣкъ вдругъ поблѣднѣлъ и, вытянувшись, сталъ среди разставленной по театральному мебели. Нельгунова и Ильяшевъ спустились съ лѣстницы.
-- Какъ-то мы отличимся съ вами, Анна Николаевна? сказалъ Ильяшевъ.
-- Ахъ, ужь не знаю! отвѣтила та, чувствуя себя не совсѣмъ спокойно.
И дѣйствительно, по ея первымъ репликамъ можно было замѣтить что она сконфузилась. Сцену съ Мишей оба дѣйствующія лица повели такимъ тихимъ голосомъ что половина публики не разслышала ни одного слова. Гроссъ, выходя въ роли Ступендьева и желая подбодрить Дарью Ивановну, разомъ поднялъ тонъ до какого-то противоестественнаго крика; но это отчасти все-таки помогло: Нельгунова стала говорить громче и понемногу вошла въ роль. Явился графъ Любинъ. Его гримировка, обдуманно-подобранный костюмъ, нѣсколько разслабленная походка и голосъ -- все это было безукоризненно, характерно, и внесло въ піесу нѣкоторое вѣяніе талантливости; публика сразу почувствовала это и подтянулась. Первый выходъ, разговоръ съ Ступендьевымъ и съ Дарьей Ивановной, прошли отлично; въ партерѣ и въ ложахъ зааплодировали. Нельгунова сама оживилась, и длинный монологъ предъ возвращеніемъ графа, за который Ильяшевъ порядкомъ опасался, былъ ею не только сказанъ, но и сыгранъ -- съ большимъ толкомъ, съ мимикой. Но слѣдующія затѣмъ сцены съ графомъ прошли просто блистательно: поддерживаемая Ильяшевымъ, Нельгунова превзошла себя; у нея явились веселость, кокетливость, игра, такъ-что даже и Гроссъ, увлеченный тѣмъ незримымъ вліяніемъ, которое оказываетъ на актера удачный ансамбль піесы, исполнилъ свой заключительный выходъ вполнѣ удовлетворительно. Рукоплесканіямъ и крикамъ, конечно, не было конца....
-- Я вамъ второй разъ сегодня обязана своимъ успѣхомъ, сказала ему Нельгунова, крѣпко пожимая руку.
-- Ахъ, всѣмъ моимъ одушевленіемъ я вамъ обязанъ! воскликнулъ Ильяшевъ.
Губернаторъ, скользя на тоненькихъ ножкахъ по сценѣ, разсыпался предъ всѣми участвовавшими въ изъявленіяхъ признательности и звалъ къ себѣ на ужинъ. Шелопатовой на сценѣ не было: она въ уборной собирала въ корзинку свои вещи, и когда Ильяшевъ прошелъ мимо нея по корридору, окликнула его:
-- Отвезите же меня домой, я васъ нарочно ждала!
Ильяшевъ подсадилъ ее въ извощичью пролетку, и они поѣхали.
-- Отчего вы не захотѣли у губернатора ужинатъ? спросилъ Левъ Дмитричъ.
-- Меня и не приглашали вовсе, весело отвѣтила Шелопатова.
-- Да вѣдь вы нарочно спрятались!
Молодая женщина засмѣялась.
-- Поѣдемте-ка со мной въ ресторанъ у Манатъ? предложилъ Ильяшевъ. Онъ весь этотъ день находился въ сильно-возбужденномъ состояніи, и ему хотѣлось кутнуть.
-- Нѣтъ, merci, отказалась Шелопатова.
-- Но отчего же?
-- Мнѣ спать хочется.
-- Ну, что за пустяки! право, поѣдемте, приставалъ молодой человѣкъ.-- Отчего вы не хотите доставить мнѣ этого удовольствія?
-- Васъ у губернатора ждутъ, напомнила ему Шелопатова.
-- Еслибы только вы согласились со мной поѣхать, я бы губернатора къ чорту послалъ! воскликнулъ молодой человѣкъ.
-- Я не ужинаю въ ресторанахъ.
-- Ужинали же вы съ Соловцовымъ? сказалъ на удачу Ильяшевъ.
-- То другое дѣло: Соловцовъ мой другъ.
-- И я хочу быть вашимъ другомъ, возразилъ Ильяшевъ, и осторожно обнялъ Шелопатову за талью. Молодая женщина, не церемонясь, отвѣтила ему энергическимъ толчкомъ.
-- Не годитесь вы мнѣ въ друзья, прибавила она.
-- Отчего? спросилъ Ильяшевъ.
-- Да ужъ такъ... пояснила Шелопатова, и повернувшись къ нему, съ насмѣшливымъ вниманіемъ посмотрѣла ему въ лицо. Ему одѣлялось какъ бы не ловко.
-- Пренебрегаете нами, простыми пѣшками... проговорилъ онъ.
-- Не пренебрегаю, а только... предпочитаю такихъ какъ Соловцовъ.
-- Съ чѣмъ его и поздравляю! проговорилъ Ильяшевъ уже съ досадой.-- Однако я не предполагалъ что вы такая матеріалистка, прибавилъ онъ колко.
-- А вы идеалистъ вѣрно! возразила Шелопатова, и опять въ ея глазахъ сверкнули двѣ насмѣшливыя искры. Ильяшеву почему-то невольно вспомнилась Нельгунова.-- "У той вся красота по плечамъ расползлась, а у этой и въ глазахъ, и въ каждой чертѣ бьется что-то такое отъ чего немножко и страшно дѣлается", сравнилъ онъ.
-- Есть же однакожь у всякаго человѣка потребность любви! проговорилъ онъ громко.
-- Что жь вы не влюбитесь? возразила Шелопатова.
-- Еслибъ я влюбился, то скорѣе бы всего въ такую женщину какъ вы, продолжалъ Ильяшевъ.
-- Да я вамъ и не запрещаю...
-- Merci за позволеніе!
-- Только ужинать съ вами не поѣду...
Ильяшевымъ все больше и больше овладѣвала досада. "Нельгунова почище ея, да и та снисходительнѣе", думалъ онъ, и чувствовалъ что Шелопатова для него гораздо интереснѣе Нельгуновой.
-- Вы не совсѣмъ вѣрно обо мнѣ судите, Катерина Петровна, продолжалъ онъ съ раздраженіемъ:-- я дѣйствительно пѣшка, но только пѣшка которая пробирается въ дамки!
-- Желаю вамъ какъ можно вѣрнѣе разчитать ходы, отозвалась Шелопатова.
-- Мои ходы очень вѣрны, и можетъ-быть даже -- извините за нескромное сравненіе -- вѣрнѣе вашихъ. Я слышалъ, дѣла Соловцова въ очень запутанномъ положеніи... намекнулъ онъ.
Шелопатова опять посмотрѣла на него -- и на этотъ разъ ея взглядъ не выражалъ насмѣшки.
-- Можетъ-бытъ я въ самомъ дѣлѣ не вѣрно сужу о васъ... проговорила она.
-- О мнѣ кажется, добавилъ Ильяшевъ,-- что мы еще можемъ понадобиться другъ другу.
Шелопатова ничего не отвѣтила и казалась задумчивою: слова Ильяшева произвели на нее болѣе сильное впечатлѣніе, чѣмъ онъ самъ предполагалъ.
-- Вотъ мы и пріѣхали; очень вамъ благодарна, сказала она, когда пролетка подъѣхала къ крыльцу.-- До свиданья.
-- Такъ вы рѣшительно меня отсылаете? спросилъ Ильяшевъ.
Шелопатова протянула ему руку.
-- Я пожалуй дала бы вамъ поужинать; но... поѣзжайте къ губернатору!
-- Странный отвѣтъ, и достойный женской логики! произнесъ Ильяшевъ.-- А знаете ли, прибавилъ онъ;-- что у меня въ настоящую минуту нѣтъ ни крова, ни пристанища?
-- Какъ такъ? вѣдь вы у отца живете? спросила Катерина Петровна.
-- Увы, меня оттуда изгнали, объяснилъ Ильяшевъ.
Шелопатова посмотрѣла на него.
-- Зайдите когда-нибудь разказать мнѣ объ этомъ, оказала она съ какою-то серіозностью.
Ильяшевъ на томъ же извощикѣ поѣхалъ къ губернатору ужинать, а оттуда Подобаевъ взялъ его къ себѣ.
Несмотря за поздній часъ ночи, онъ долго еще лежалъ съ открытыми глазами на своей импровизованной постели и глядѣвъ въ темноту. Мысли его разбрасывались, и онъ не могъ сосредоточить ихъ. Безпокойное, подмывающее чувство наполняло его; ему казалось что онъ прислушивается къ приближающемуся шуму валуновъ, которые катилъ прямо на него кипучій потокъ жизни...
Поутру Подобаевскій Гриша съѣздилъ за его вещами, и вмѣстѣ съ чемоданомъ и узелками привезъ клочокъ бумаги, на которомъ рукою Паши было торопливо набросано:
"Лева, я вполнѣ убѣдилась что ты принялъ все слишкомъ въ серіозную сторону. Обдумай это и поступай какъ Богъ положитъ тебѣ на душу."
Ильяшевъ сунулъ записку въ карманъ и ничего не сказалъ.
КОНЕЦЪ ПЕРВОЙ ЧАСТИ.