-- Как же нам быть? -- печально спросил Жан Лефильеля, когда вид белых домов Алжира напомнил ему о безрадостной действительности.
-- Терпение, все устроится! -- постарался ободрить детей архитектор. -- Не думайте ни о чем и предоставьте действовать мне, -- прибавил он, видя печальные лица мальчиков. Лефильель не был богат, и при всем желании не смог бы взять на себя содержание трех братьев. Но он рассчитывал на великодушие своих товарищей.
И действительно, вечером, за ужином, все единогласно решили в складчину платить мадам Поттель за трех Кастейра, пока они не найдут своего дядю. Но к всеобщему удивлению мадам Поттель, услышав о таком плане, приняла его без всякого энтузиазма.
-- Видно, у вас есть лишние деньги! -- воскликнула она. -- Советую вам прежде хорошенько все обсудить.
-- Да, но ведь они не так уж много едят, -- заметил кто-то.
-- Про это я знаю! -- отрезала она. -- Нечего вам вмешиваться не в свое дело. Когда они найдут дядю, я с ним и рассчитаюсь. А пока мне никто не может помешать содержать их в доме, если я хочу.
Лефильель хотел было продолжать, но мадам Поттель и слышать ничего не желала.
Жан, хотя и был очень тронут общим участием, но предпочел бы найти средства, чтобы самому содержать себя и братьев.
-- У меня здоровые руки и ноги, -- говорил он, -- почему бы мне не поискать работу в порту или где-нибудь в другом месте?
-- Сейчас гораздо важнее отыскать вашего дядю, -- отвечал Лефильель, -- и с завтрашнего утра мы все энергично примемся за розыски. Неуловимому дяде Томасу будет трудно ускользнуть от нас!
Молодой архитектор поднял на ноги всех своих многочисленных друзей, заинтересовав их историей трех братьев. А маленькие Кастейра по мере сил и возможности старались быть полезными мадам Поттель, прислуживая ей в доме и исполняя ее поручения.
В свободное время они гуляли по городу, все еще не теряя надежды случайно натолкнуться на желанного дядю. В этих прогулках их сопровождали верные Али, Бетси и Бенито. Дома они очень уютно расположились в кухне, где добрая хозяйка усердно их кормила и ласкала.
Однажды Жану пришла мысль пойти в алжирские казармы, где располагались зуавы. Он надеялся, что, может быть, встретит там какого-нибудь старого дядиного товарища по службе.
С помощью указаний прохожих кое-как добравшись с братьями до казарм по узким, извилистым и крутым улицам и переулкам, Жан обратился с вопросом к встретившемуся им старому сержанту, как пройти на казарменный двор.
-- Пойдем вместе, -- предложил солдат, -- я как раз тоже иду туда. Но что тебе понадобилось в казармах?
Жан объяснил.
-- Томас Кастейра? Я такого не знаю, -- сказал сержант, -- но может быть, найдется кто-нибудь, кто слышал о нем.
Через несколько минут они достигли ворот казарм, известных под названием Казба и бывших в прежние времена мечетью.
Через несколько минут они достигли ворот казарм, известных под названием Казба и бывших в прежние времена мечетью.
Старинные ворота Казба существуют и до сих пор; они имеют вид свода и сплошь покрыты листовым железом с огромными гвоздями. В давние времена под этим навесом ворот приводились в исполнение все приговоры весьма произвольного суда алжирского бея. На крюке, укрепленном в своде ворот, и сейчас еще висит старая ржавая цепь, к которой приковывали несчастных осужденных.
Ни один еврей не смел пройти здесь, не преклонив смиренно колен; кроме того, под страхом палочных ударов, он обязан был проходить как можно скорее, с низко опущенной головой. Теперь, конечно, ворота всегда отворены, и люди всех наций свободно могут проникать в старинную резиденцию могущественных беев.
Новый знакомый братьев Кастейра, сержант Мулинасс, провел их по всем казармам; везде их встречали радушно, но дяди Томаса никто не знал.
-- Вы еще не были в маркитантской, сержант? -- спросил один старый солдат, с шевронами по всему рукаву. -- Если тот, кого вы ищете, был здесь когда-нибудь, то мадам Периссоль наверняка знает его.
Совет был хорош, и Мулинасс немедленно ему последовал. Но маркитантки не было дома, она должна была вернуться только через час.
-- Придется нам подождать, -- сказал сержант детям. -- Если вы не очень устали, давайте взберемся на самый верх Казбы, оттуда очень красивый вид.
Дети с радостью согласились и вместе с сержантом отправились на крытую террасу -- самый высокий пункт укреплений.
Пока мальчики с восторгом смотрели на раскинувшийся перед ними прекрасный ландшафт, Мулинасс -- со всем жаром французского зуава -- рассказал им историю завоевания Алжира.
-- В тысяча восемьсот тридцатом году, -- говорил он, -- Алжиром управлял Гуссейн-бей, представлявший собой нечто вроде короля или императора. Однажды он проснулся не в духе, и когда французский консул Деваль явился к нему с визитом, он принял его очень грубо, прямо как злая собака. Консул вынужден был ответить тем же. Бей вышел из себя, начал браниться, схватил мухоловку и хлопнул консула по носу. Деваль написал об этом своему правительству, которое отозвало его обратно во Францию. Вскоре сюда был послан замечательный корабль "Прованс" -- требовать у Гуссейна удовлетворения. Вы, может быть, думаете, что тот обрадовался случаю уладить дело? Как бы не так! Бей не принял командира и приказал стрелять из пушек по "Провансу" со всех алжирских батарей и фортов. Это было уже чересчур! Даже дикари и те не стреляют по судну, посланному в качестве парламентера! Видно, бей совсем сошел с ума. Да и немудрено, впрочем! Ему столько наговорили о его могуществе, что он считал себя непобедимым. Заблуждение его, однако, продолжалось очень недолго.
В один июньский вечер, когда бей отдыхал после ужина, на море показался парус, за ним другой, третий, десятый, сотый, так что скоро все море покрылось парусами.
-- Клянусь головой пророка, -- воскликнул бей, -- что это такое?!
-- Это, непобедимый победитель, -- отвечал ему один из офицеров, -- собаки-французы; должно быть, они собираются атаковать нас.
-- Атаковать? Нас? Атаковать Алжир?! -- бей надрывался от смеха.
Естественно, и все приближенные принялись хохотать, как сумасшедшие.
-- Только бы они не раздумали высадиться, -- хвастливо сказал, наконец, главнокомандующий бея, Ибрагим-Ага, -- а я уж их так приму, что ни одного не останется в живых.
Как раз в это время небо заволокло тучами, разразилась страшная буря, и великолепный французский флот должен был рассеяться по разным направлениям, чтобы избежать крушения. Гуссейн торжествовал и горячо благодарил пророка за то, что он избавил его от навязчивого врага, и ему даже не пришлось обнажать оружие.
Между тем наш флот спокойно соединился на Балеарских островах для ремонта. Спустя тринадцать дней он снова подошел к Алжиру, десант под начальством генерала Бурмана высадился на удобном берегу, и после ряда побед, ровно через двадцать один день, французское войско торжественно заняло столицу Алжира. К тому времени Гуссейн уже присмирел, как ягненок. Он сдался без всяких разговоров, и за это ему позволили убраться куда угодно со всем своим имуществом. Победители же нашли в Алжире такие несметные сокровища, которые вполне окупили все жертвы и военные расходы. Вот вам вкратце история завоевания Алжира. А теперь пойдем, посмотрим, не вернулась ли мадам Периссоль...
На этот раз маркитантка оказалась дома. Это была полная пожилая женщина, с весьма заметными усиками, придававшими ей несколько суровый вид.
При первых же словах Мулинасса, она перебила его:
-- Знаю ли я Томаса Кастейра?! Разумеется, знаю! Вот там, в углу, стоит его трубка! Он оставил ее мне на память, когда вышел в отставку. Я не отдам ее ни за какие деньги! Но зачем вам Томас?
-- Его племянники хотят его видеть.
-- Племянники?! Тоже знаю, он столько про них говорил, и про своего брата Антуана, убитого на войне, и про его жену...
-- Это наша мама! Она умерла! -- со слезами воскликнул Жан.
-- Как умерла?! Ах вы, бедняжки!.. Нужно было написать дяде Томасу!
-- Ему писали, сударыня.
-- Ну, значит, он не получил письма, иначе не заставил бы вас разыскивать его, а сам нашел вас. А куда было адресовано письмо?
-- Сюда, в Алжир.
-- Так и есть. Он не мог получить его, вот уже год как он не служит. А теперь он, собственно, нигде не живет: он охотник на львов и рыскает по разным местам, где узнает, что там водятся львы. В последний раз, когда он заходил сюда выкурить трубку, он явился из провинции Константины, где в одну неделю убил льва и двух пантер. Как видите, дела у него идут неплохо.
-- Стоит ли рисковать жизнью за сорок франков награды от правительства, -- заметил сержант.
-- Вы забываете про шкуры. Томас мне сам говорил, что продал три шкуры за тысячу двести франков одному инженеру.
-- Но где же он теперь? Быть может, вы знаете? -- спросил Мулинасс.
-- Знаю. Он отправился в Тлемсен, где, по сообщениям его друга, водятся самые лучшие львы. Но он собирался скоро вернуться, и я жду его здесь со дня на день.
Трудно описать радость мальчиков при этих вестях. Наконец-то они напали на настоящий след! И к тому же теперь они были уверены в радушном приеме, так как дядя часто с любовью вспоминал о них.
Горячо поблагодарив маркитантку и доброго сержанта, они поспешили домой, чтобы как можно скорее сообщить о счастливом результате своих поисков Лефильелю и мадам Поттель.