Генрих сидел на своей скамье и печально разглядывал комнату. Ему казалось, что это совсем не та комната. «Все теперь другое, — думал он с тяжелым сердцем. — Отца нет, и Вольфи уже нет. Какая пустая комната! И мать вернется с работы только поздно ночью».
На ближней башне пробило половина восьмого, и в ту же минуту постучали в дверь.
На пороге стояли Фриц и Лотар. Оба были одеты по-праздничному. Лотар надел черный галстук.
— Идем, Генрих, — сказал Фриц. — Пора.
Молча спустились они вниз. Во дворе им никто не встретился. Но на улице, когда они шли мимо соседнего дома, из ворот вышли три мальчика. Не говоря ни слова, они присоединились к Генриху, Фрицу и Лотару. Все это были дети рабочих. Еще через несколько домов из ворот вышли две девочки и мальчик. Одна девочка была дочь знаменитого художника. Другой девочки Генрих совсем не знал. Еще через несколько домов прибавилась новая группа ребят. И так было на каждом углу. Молча становились ребята в колонну, молчаливо и серьезно шли дальше. Большей частью дети рабочих. Но был среди них и сын инженера. И двое детей железнодорожного служащего.
— Куда, собственно, мы идем? — спросил один.
— Хоронить собаку, которую застрелил шуцман, — тихо ответил большой мальчик, шедший рядом с ним.
— Столько ребят, и всё из-за собаки? — удивился сын железнодорожника.
— Разумеется, нет, — шепнул большой мальчик. — Это только предлог. Нужно же иметь причину, чтобы собралось столько народу. Понятно?
Когда они шли городским парком, со скамеек встали совсем чужие ребята и тоже пошли за ними. Собралось, быть может, тридцать ребят. Они шагали серьезно и тихо.
Генрих не знал, что и думать. Большинство ребят совсем не знало Вольфи. Почему же они идут на похороны? Может быть, они пришли не ради Вольфи?
Когда они свернули через мостик в еловую рощу, начало уже смеркаться. У Лотара был с собой карманный электрический фонарик. Иначе им трудно было бы найти лощинку, где лежал Вольфи.
— Вот, — прошептал Фриц. — Все в порядке. Гаси свет, а то увидят. Его далеко видно.
Фриц и Лотар снова подняли мешок. Генрих положил на него руку. Как раз, где была голова Вольфи. И все трое пошли вперед. А за ними, меж черных высоких елей, в полном молчании шла вереница ребят. Только сучья хрустели под ногами да порой взлетали впереди большие темные птицы.
— Это совы, — шепнула Хильда Лизе Кар, которая шла с ней рядом.
Скоро пришли к опушке. Фриц и Лотар вывели шествие прямо на холм, который они выбрали днем. Вдали, на равнине, мигали огни. Небо было в тучах, дул сильный ветер. Зловеще шумели деревья, шумела вода под обрывом. Мальчики положили Вольфи под могучей елью.
— Кунц, Кар! — тихонько позвал Фриц.
— Здесь, — откликнулись они и подошли к Фрицу.
В руках у обоих было по лопате.
— Нет ли у кого еще лопаты?
— Есть, — прозвучало во тьме, и выступил мальчик, которого Генрих не знал. Ему было лет четырнадцать.
— Могила будет под этой елью, — сказал Фриц. — Смотрите, чтобы был хороший, ровный четырехугольник. Когда устанете, передайте лопаты другим.
— Нужно расставить посты, — сказал Лотар, — чтобы нас не застали врасплох. По крайней мере на сто шагов отсюда во все стороны.
— Правильно, — сказал Фриц. — Займись этим, пока мы тут будем копать.
И пока Фриц руководил работой и светил своим карманным фонариком, Лотар расставил сторожевые посты. Они должны были сейчас же дать знать, если приблизится чужой или послышится какой-нибудь подозрительный шум. Со стороны реки посты не нужны были: берег спускался круто к воде, и деревьев там не было. Отсюда никто не мог подойти незамеченным.
Земля под старой елью была мягкая. Нужно было только разыскать место, где бы не мешали толстые кривые корни. Лопаты у ребят были хорошие, настоящие. И скоро для Вольфи была готова хорошая могилка.
Все ребята стали в круг. Карманный фонарик положили на кучу свежей земли. Свет его падал на лица ребят. Серьезно и печально склонились они над ямой, когда Фриц, Лотар и Генрих медленно опускали мешок с телом Вольфи. Все девочки плакали. И многие мальчики тоже. Но Генрих не плакал. Все это было так торжественно, так прекрасно, что ему совсем не хотелось плакать. У него было такое чувство, словно он вырос и стал сильнее.
Лотар стал рядом с фонариком, и длинная тень его упала на старую ель. Он снял шапку. Все ребята сделали то же.
Лотар заговорил. Он говорил негромко. Но ребята, которые столпились во тьме, стояли так тихо и такая тишина была в лесу, что слышно было каждое слово. К тому же и ветер утих.
— В швейцарских горах, которые называются Альпами, — так начал Лотар, — стоит мраморный памятник. Это памятник собаке Барри, спасшей больше тридцати человек. В высоких горах, в снежную бурю, не раз заметало людей снегом. Человек, выбившись из сил, засыпал. Но Барри находил его, быстро откапывал и вел несчастного в убежище, где тот мог обсохнуть и отогреться. И вот один раз, когда Барри хотел спасти человека, метель разыгралась так, что Барри занесло, и он замерз. Но он умер геройской смертью, он исполнил свой долг, и за это ему поставили красивый мраморный памятник… И эта собака — Вольфи — исполнила свой долг и умерла, как герой. Вольфи бился с двумя вооруженными шуцманами и победил бы, если бы на него не напал еще третий враг. Вольфи тоже спас человека. Потому мы хороним тебя с почетом, Вольфи, и прощаемся тут с тобой. У нас нет денег, чтобы поставить тебе мраморный памятник. Но мы тебя никогда не забудем, наш милый Вольфи…
— Мы тебя никогда не забудем, наш милый Вольфи…
Голос у Лотара оборвался…
Фриц схватил лопату и быстро стал засыпать Вольфи землей. Ему помогали и другие. Скоро из-под свежей земли был виден только уголок мешка.
Это была для Генриха самая горькая минута. Пока он видел хоть уголочек мешка, Вольфи еще был с ним. А теперь — нужно прощаться навсегда. Тогда Генрих достал свой чудесный стеклянный шарик, подарок Фрица Лампе, и положил его в могилку, рядом с Вольфи.
— Это был и твой шарик, Вольфи, — прошептал Генрих, — пусть он будет с тобой.
Фриц заметил, что сделал Генрих. Но он ничего не сказал.
В это время примчался часовой, стоявший в лесу справа. Он едва переводил дух.