"Калистъ, я навсегда ухожу въ монастырь. Прощаясь съ міромъ, мнѣ хочется взглянуть на него въ послѣдній разъ. Окидывая его взоромъ, я вижу васъ одного, въ васъ послѣднее время заключалась вся моя жизнь. По разсчетамъ, строки эти должны дойти до васъ во время церемоніи, на которой я не въ состояніи присутствовать. Когда вы станете передъ алтаремъ съ молодой красивой дѣвушкой, отдавая ей свою руку, и она открыто будетъ любить васъ передъ небомъ и землею, въ тотъ день и я предстану предъ алтаремъ, но только невѣстой Того, Кто не обманываетъ, не измѣняетъ никогда. Я не хотѣла бы огорчить васъ, но я прошу васъ, не отказывайтесь изъ ложной деликатности отъ имущества, которое я рѣшила передать вамъ послѣ же первой встрѣчи съ вами. Не лишайте меня правъ, которыя я пріобрѣла такой дорогою цѣною. Если любовь есть страданіе, то я сильно любила васъ, Калистъ! Но не мучьте себя упреками; знайте, что всѣми радостями этой жизни я обязана вамъ; несчастія свои создала я сама. За все прошлое мое горе сдѣлайте меня счастливой навсегда. Дайте возможность бѣдной Камиль быть чѣмъ-нибудь въ вашемъ будущемъ счастьѣ. Дайте мнѣ, дорогой мой, быть какъ бы ароматомъ цвѣтовъ вашей жизни, слиться съ нею навсегда, незамѣтно для васъ. Вамъ я обязана блаженствомъ вѣчной жизни. Неужели же вы не захотите принять отъ меня ничтожное, земное богатство? Или въ васъ нѣтъ великодушія? Или вы примите это за послѣднюю уловку отвергнутой любви? Міръ безъ васъ, Калистъ, потерялъ для меня значеніе. Вы сдѣлали изъ меня самую суровую отшельницу. Невѣрующую Камиль Шопенъ, автора книгъ и пьесъ, отъ которыхъ я навсегда отказываюсь теперь, эту безстрашную нечестивую дѣвушку, вы смирили и привели къ Господу. Теперь я стала невиннымъ ребенкомъ, какимъ должна была быть давно. Слезы раскаянія обновили меня. Я предстану предъ алтаремъ, приведенная къ нему ангеломъ, мною любимымъ Калистомъ. Съ какой нѣжностью произношу я это имя, освященное моимъ рѣшеніемъ. Я люблю васъ безкорыстно, какъ любитъ мать своего сына, какъ любитъ церковь своихъ дѣтей. Я молюсь за васъ и за вашу семью, думая только о вашемъ счастьѣ. Если бы вы могли понять всю прелесть покоя, какой я испытываю, уходя отъ всѣхъ мелкихъ общественныхъ интересовъ, какъ пріятно мнѣ сознаніе, что я исполняю свой долгъ, согласно вашему девизу, вы, не задумываясь, вступили бы въ счастливую жизнь, ожидающую васъ. Дорогой мой, общество, въ которомъ придется вращаться вамъ, не могло бы, конечно, существовать безъ религіи; отдаваясь страсти и мечтамъ, какъ прежде дѣлала я, вы потеряете ее такъ же, какъ потеряла я. Женщина только тогда равна мужчинѣ, когда ея жизнь дѣлается сплошной жертвой, какъ жизнь мужчины должна быть безпрерывной борьбою. Моя жизнь была полна эгоизма и возможно, что на ея закатѣ Богъ послалъ мнѣ васъ, какъ вѣстника наказанія и будущаго милосердія. Выслушайте это признаніе женщины, слова которой послужили ей маякомъ къ свѣту и привели ее на путь истины. Будьте мужественны, пожертвуйте вашей фантазіей ради главы семьи, обязанностей мужа и отца! Подымите упавшее знамя древней фамиліи дю-Геникъ. И въ этотъ вѣкъ, безъ религій и принципа, будьте благороднымъ человѣкомъ въ полномъ смыслѣ этого слова. Разрѣшите мнѣ, дорогое дитя мое, ненадолго взять на себя роль матери; обожаемая Фанни не станетъ ревновать дѣвушку, умершую для міра, руки которой отнынѣ будутъ простираться только къ небесамъ. Болѣе чѣмъ когда, вамъ необходимы средства теперь. Возьмите же частицу моихъ, Калистъ, употребите ихъ съ пользою: это не подарокъ, это мое завѣщаніе. Предлагая вамъ пользоваться доходами, накопившимися съ моихъ имѣній близь Парижа, я забочусь о вашихъ дѣтяхъ, о вашемъ старомъ бретонскомъ домѣ".
-- Подпишемъ,-- сказалъ молодой баронъ къ удовольствію всего общества.