— 25 —
братецъ, прочти-ва эти бумажви, твъ увидишь, что въ нихъ
написано“. Съ этими словами Сорокинъ передалъ Ушавову
оба письма. Тоть развернулъ сперва большую бумажну и
тотчасъ же зам±тихь•. „Что, брать, это написано въ госу-
дарю! ВАДЬ онъ давно уже умерь; Адъ ты, брать, помнишь
еще мы были въ поход%, тавъ тамъ это было уже изйстно,
что онъ подлинно умерь“
„НВтъ, брать, возразилъ Соровинъ,—Батуринъ внаетъ
планеты и онъ, смотря въ окошко ивъ вазармы на небо,
увазывалъ государеву планету и свазывалъ, что онъ живь
и теперь гулаетъ, а черезъ годъ или два сюда прщцетъ".
„Богъ знаетъ, только правда ли это? ' недоумњалъ
Ушавовъ. „Однавожъ объ этомъ пова"тъ говорить не сл'ь-
дуетъ. Надобно улучить время, подать письмо государыне.
— Ну, братецъ, тавъ возьми ати бумажки въ ce6rh и
Воли можно будетъ, маленьвую-то бумажку подай госуда-
рынђ, а большую держи, до времени, при ce6rh".
„Государынђ-то подать, равй гхЬ на дорой“ гово-
рилъ Ушаковъ, вдада об бумажни шь cMi въ варманъ 1).
Спустя Н'ђсвольво мВсацевъ посдф описаннаго интимнаго
разговора въ вварт# солдата Ушавова, тайна, сдружившая
еще тьснђе двухъ старыхъ вышла наружу и при
самыхъ обывновенныхъ обстоятельствахъ.
Въ одну злополучную апр%льсвую ночь 1769 года, Уша-
вовь и Соровинъ пришли „въ пьяномъ образе въ ефрей-
тору инвалидной роты 3-го Петербургсваго потраничнаго
батаЈона Анисиму Голивову и начали, неизвђстно за что,
бить его „безъ милости“. Кь Годивова, явился де-
журный вапралъ. Соровинъ успЕь уб'Ьжать, а Ушавовъ был
взять подъ вараулъ и немедленно навазанъ батогами за буй-
ство. На другой день ефрейторъ Годивовъ, „съ багровыми •
1) 110RagaHie солдата утра Ушакова на въ тайной канце-
29 апрЬй 17W 1.