— 25 —

братецъ, прочти-ва эти бумажви, твъ увидишь, что въ нихъ

написано“. Съ этими словами Сорокинъ передалъ Ушавову

оба письма. Тоть развернулъ сперва большую бумажну и

тотчасъ же зам±тихь•. „Что, брать, это написано въ госу-

дарю! ВАДЬ онъ давно уже умерь; Адъ ты, брать, помнишь

еще мы были въ поход%, тавъ тамъ это было уже изйстно,

что онъ подлинно умерь“

„НВтъ, брать, возразилъ Соровинъ,—Батуринъ внаетъ

планеты и онъ, смотря въ окошко ивъ вазармы на небо,

увазывалъ государеву планету и свазывалъ, что онъ живь

и теперь гулаетъ, а черезъ годъ или два сюда прщцетъ".

„Богъ знаетъ, только правда ли это? ' недоумњалъ

Ушавовъ. „Однавожъ объ этомъ пова"тъ говорить не сл'ь-

дуетъ. Надобно улучить время, подать письмо государыне.

— Ну, братецъ, тавъ возьми ати бумажки въ ce6rh и

Воли можно будетъ, маленьвую-то бумажку подай госуда-

рынђ, а большую держи, до времени, при ce6rh".

„Государынђ-то подать, равй гхЬ на дорой“ гово-

рилъ Ушаковъ, вдада об бумажни шь cMi въ варманъ 1).

Спустя Н'ђсвольво мВсацевъ посдф описаннаго интимнаго

разговора въ вварт# солдата Ушавова, тайна, сдружившая

еще тьснђе двухъ старыхъ вышла наружу и при

самыхъ обывновенныхъ обстоятельствахъ.

Въ одну злополучную апр%льсвую ночь 1769 года, Уша-

вовь и Соровинъ пришли „въ пьяномъ образе въ ефрей-

тору инвалидной роты 3-го Петербургсваго потраничнаго

батаЈона Анисиму Голивову и начали, неизвђстно за что,

бить его „безъ милости“. Кь Годивова, явился де-

журный вапралъ. Соровинъ успЕь уб'Ьжать, а Ушавовъ был

взять подъ вараулъ и немедленно навазанъ батогами за буй-

ство. На другой день ефрейторъ Годивовъ, „съ багровыми •

1) 110RagaHie солдата утра Ушакова на въ тайной канце-

29 апрЬй 17W 1.