(1857 г., 4-го іюня, No 1. Усть-Зейскій постъ на р. Амурѣ.)
На случай, еслибъ въ Печелійскомъ заливѣ или въ Пекинѣ возбужденъ былъ Китайцами вопросъ о плаваніи нашемъ и владѣніяхъ на Амурѣ, считаю долгомъ сообщить вашему сіятельству слѣдующее соображеніе, основанное на подлинныхъ документахъ, въ дѣлахъ моихъ сохраняющихся.
Въ началѣ 1851 года, правительство наше, озабочиваясь охраненіемъ устья Амура и острова Сахалина отъ занятія иностранцами, обратилось по этому предмету къ Китайскому правительству листомъ отъ 5-го Февраля изъ нашего Сената, такъ какъ мѣста эти по прежнимъ трактатамъ остались между нами и Китайскою имперіею неразграниченными, и приняло съ своей стороны надлежащія мѣры къ укрѣпленію устьевъ рѣки; но отъ Китайскаго правительства никакого на этотъ листъ отвѣта не воспослѣдовало, и мы семь лѣтъ занимаемъ тѣ мѣста безспорно и безпрепятственно, безъ всякаго со стороны Китайцевъ протеста и содѣйствія, употребляя значительныя силы и денежныя средства для укрѣпленія входа въ рѣку Амуръ и острова Сахалина.
Очевидно и положительно, что Китайское правительство молчаніемъ своимъ признало за нами право владѣнія и обязанность защиты устьевъ рѣки Амура и острова Сахалина, въ систему коей входитъ заливъ де-Кастри и Императорская гавань, которые заняты и укрѣплялись нами съ того же времени.
Въ послѣдствіи, для снабженія войскъ и укрѣпленій нашихъ на устьѣ Амура продовольственными и военными припасами, открыто нами на судахъ нашихъ, съ вершинъ этой рѣки, находящихся въ Забайкальской области, и до устьевъ оной, вновь плаваніе, которое прекращено было лишь потому только, что мы не имѣли въ немъ надобности, а отнюдь не по какимъ-либо трактатамъ, въ которыхъ нигдѣ о плаваніи по этой рѣкѣ, издревле намъ принадлежавшей по всему ея протяженію, не упоминается.
Высочайшимъ повелѣніемъ отъ 4-го іюня 1855 года, возложено на меня: при переговорахъ о разграниченіи съ Китаемъ утвердитъ за Россіей весь лѣвый берегъ Амура, и вслѣдствіе сего, при переговорахъ моихъ съ Китайскими уполномоченными, прибывшими въ Маріинскій постъ съ листомъ ко мнѣ отъ приближеннаго къ Богдыхану сановника князя И, объявлено имъ было и сообщено письменно мое мнѣніе о таковомъ разграниченіи 10-го сентября 1855 года въ нижеслѣдующемъ смыслѣ и выраженіяхъ: "Но защита Амура, дѣятельно и съ огромными издержками предпринятая Россіей, не можетъ быть временною мѣрою сосредоточенныя на устьяхъ онаго военныя наши силы, воздвигнутыя укрѣпленія на вѣчныя времена должны еще усиливаться и охранять эту страну отъ всякаго чуждаго вторженія, а потому: 1-е, всѣ мѣста, для этой цѣли занятыя нами тамъ, и приморскій край должны окончательно остаться во владѣніи Россіи; 2-е, для необходимаго и безпрерывнаго лѣтомъ и зимою сообщенія войскъ и крѣпостей нашихъ, на устьѣ Амура находящихся, со внутренними областями нашими, такъ какъ сообщеніе горами, по всѣмъ изслѣдованіямъ, рѣшительно невозможно ни зимою, ни лѣтомъ,-- намъ должно имѣть свои поселенія на всемъ лѣвомъ берегу р. Амура, который вмѣстѣ съ тѣмъ представляетъ самую естественную и безспорную границу между обоими государствами."
"Такимъ только образомъ внутреннія области Восточной Сибири будутъ вполнѣ обезпечены отъ всякихъ покушеній иностранцевъ со стороны моря, и такимъ только разграниченіемъ оба. государства -- Китайское и Россійское -- устранятъ всякій поводъ къ недоразумѣніямъ между собою, какъ въ настоящемъ, такъ и въ будущемъ времени возникнуть могущимъ."
Объ этихъ переговорахъ и мнѣніи моемъ, а также и о томъ, что я долженъ буду учредить лѣтнее и зимнее сообщеніе по всему Амуру, сообщено мною Китайскому Трибуналу Внѣшнихъ Сношеній листомъ отъ 12-го сентября 1855 года, а 14-го декабря того же года посланъ изъ С.-Петербурга отъ нашего Сената въ Китайскій Трибуналъ Внѣшнихъ Сношеній листъ, въ которомъ объяснено, что все сообщенное мною Китайскому Трибуналу основало на данныхъ мнѣ Высочайшихъ повелѣніяхъ.
Какъ на этотъ листъ изъ Сената, такъ и на переговоры мои съ Китайскими уполномоченными въ Маріинскомъ постѣ, изъ Трибунала Внѣшнихъ Сношеній до сихъ поръ, въ теченіе полутора года, никакого отвѣта и опроверженія не воспослѣдовало, и хотя мѣстные пограничные начальники писали въ нашъ Сенатъ отъ 20-го января 1856 года, что они не считаютъ себя въ правѣ докладывать высшему своему правительству мнѣніе мое о разграниченіи, но по Высочайшей волѣ, объявленной мнѣ Его Высочествомъ генералъ-адмираломъ, предоставлено мнѣ отвѣчать симъ мѣстнымъ Китайскимъ пограничнымъ начальникамъ, что я пріостановилъ докладъ ихъ листа Сенату, который ожидаетъ отъ Трибунала отвѣта на вышеупомянутый свой листъ отъ 14-го декабря 1855 года, что мною и исполнено въ С.-Петербургѣ 3-го марта прошлаго 1856 года.
Новая эта продолжительная безотвѣтность Китайскаго Трибунала Внѣшнихъ Сношеній на наши листы о разграниченіи не можетъ быть иначе принята, какъ за знакъ согласія на сдѣланныя мною предложенія, тѣмъ болѣе, что съ открытіемъ навигаціи прошлаго 1856 года разставлены были казачьи посты наши по всему лѣвому берегу Амура, начиная отъ Усть-Стрѣлочнаго караула, а главнѣйшій изъ сихъ постовъ находится на Усть-Зеѣ, близъ самаго города Сахалянъ-Ула, и начальники поста сего находятся въ постоянныхъ сношеніяхъ съ Китайскими властями этого города въ нынѣшнемъ же году предназначено только усилить всѣ эти посты и переселить туда же семейства казаковъ, которые ихъ занимаютъ, что и будетъ мною сдѣлано въ теченіе настоящаго іюня мѣсяца, во исполненіе того, что мною сообщено Китайскому Трибуналу еще отъ 12-го сентября 1855 года, относительно учрежденія лѣтняго и зимняго по Амуру сообщенія нашего.
Изъ всѣхъ этихъ данныхъ, а также изъ послѣднихъ отношеній къ вашему сіятельству Китайскаго Трибунала и Ургинскихъ пограничныхъ начальниковъ, гдѣ они рѣшительно ничего объ Амурѣ не упоминаютъ, несмотря на весьма ясное занятіе лѣваго берега онаго нашими постами еще съ весны прошлаго года, и даже говорятъ, что, кромѣ Чугучакскаго дѣла никакихъ другихъ дѣлъ съ нами для переговоровъ не имѣютъ,-- нельзя не заключить, что Китайское правительство полагаетъ Амурское дѣло конченнымъ на тѣхъ основаніяхъ, какъ мною было предложено ихъ уполномоченнымъ 10-го сентября 1855 года въ Маріинскомъ постѣ, и что, послѣ всей позднѣйшей съ нимъ переписки, оно даже потеряло всякое право протеста на большее или меньшее занятіе нами лѣваго берега Амура.
Что же касается заключенія новаго съ Китаемъ пограничнаго трактата, то весьма естественно, что Китайское правительство, не препятствуя намъ занимать лѣвый берегъ Амура и всѣ приморскія мѣста, не желаетъ заключать по этому новаго трактата, опасаясь гласности передъ собственными своими подданными.
Для свѣдѣнія вашего сіятельства имѣю честь приложить записку о войскахъ, въ вѣдѣніи моемъ на границахъ Манджуріи и Монголіи находящихся.
Войска, на границахъ Манджуріи и Монголіи въ Восточной Сибири находящіяся:
4 линейныхъ батальона No 13, 14, 15 и 16 -- 4 т. чел.
12 пѣшихъ казачьихъ батальоновъ Забайкальскаго казачьяго войска -- 12 " "
Батарейныхъ орудій -- 8
Легкихъ -- 24
Горныхъ -- 8
1 т. чел.
Итого -- 40
6 конныхъ казачьихъ полковъ Забайкальскаго казачьяго войска -- 5 т. "
Сверхъ того, изъ войскъ, находящихся въ Иркутской и Енисейской губерніяхъ, могутъ быть двинуты за. границу 1 т. человѣкъ.
71. Къ князю Александру Михайловичу Горчакову.
(1857 г., 7-го іюня. Усть-Зейскій постъ.)
Съ послѣднимъ прибывшимъ ко мнѣ изъ Иркутска курьеромъ только имѣлъ я честь получить отношеніе вашего сіятельства къ графу Путятину отъ 4-го мая;-- считаю долгомъ упомянуть объ этой медленности на тотъ конецъ, что нужныя бумаги въ Иркутскъ нельзя никакъ довѣрять почтѣ, которая слѣдуетъ гораздо медленнѣе курьеровъ, иногда даже цѣлымъ мѣсяцемъ, что и вынуждаетъ меня отправлять донесенія мои, заключающія нѣкоторую важность или срочность, не съ почтою, а съ моими адъютантами или чиновниками.
Вышесказанное отношеніе вашего сіятельства съ частнымъ письмомъ къ графу Путятину я здѣсь прилагаю обратно, ибо, какъ уже имѣлъ честь увѣдомить ваше сіятельство, сообщеніе наше съ посланникомъ съ этой стороны давно прекратилось, и сношенія съ нимъ могутъ быть только чрезъ Петербургъ и Шанхай.
Смѣю думать, что принятое графомъ Путятинымъ направленіе въ Печелійскій заливъ совершенно соотвѣтствуетъ настоящимъ отношеніямъ нашимъ съ Англійскимъ правительствомъ, и что ваше сіятельство послѣ полученія отъ него и отъ меня извѣстій, отправленныхъ 18-го мая съ адъютантомъ моимъ Мартыновымъ, изволили сообщить посланнику иныя инструкціи въ Шанхай.
Но полученнымъ мною достовѣрнымъ свѣдѣніямъ, Манджурская династія, по крайней неспособности представителя ея, нынѣшняго императора, весьма близка къ своему паденію; полагаю, что и возвращающійся изъ Пекина членъ миссіи г. Скачковъ (о прибытіи коего въ Иркутскъ я получилъ уже свѣдѣніе) донесетъ вашему сіятельству лично о положеніи дѣлъ въ Пекинѣ въ томъ же смыслѣ.
Мнѣ не извѣстно, какое ваше сіятельство изволили сдѣлать распоряженіе въ отношеніи вновь слѣдующей въ Пекинъ миссіи нашей, но смѣю лишь сказать съ моей стороны, что если ей и предназначено идти въ Пекинъ, то не слѣдуетъ входить съ тамошнимъ правительствомъ ни въ какіе переговоры, особенно объ Амурѣ. Ваше сіятельство изволили видѣть, какъ нелѣпо оно отказало самому справедливому требованію нашему принять посланника, и мнѣ остается только повторить прежнее мнѣніе, что съ настоящимъ Китайскимъ правительствомъ не должно ни о чемъ переговариваться и въ особенности переписываться. Здѣсь я дѣйствую именно въ этомъ смыслѣ и, сохраняя все дружелюбіе, объявляю лишь ближайшимъ Китайскимъ властямъ, что я дѣлаю, или что мнѣ нужно, и онѣ также дружелюбно исполняютъ мои предложенія, сами опасаясь всякой переписки. Собственно въ отношеніи заселенія нами лѣваго берега Амура, я, въ разговорахъ съ чиновниками, пріѣзжавшими ко мнѣ отъ губернатора, сообщилъ имъ, что я уже два года тому назадъ объ этомъ къ нимъ по Высочайшей волѣ написалъ (что они и знаютъ и прежде объ этомъ говорили); но не могъ исполнить въ прошломъ году, потому что былъ отозванъ въ Петербургъ, и поспѣшаю исполнить въ нынѣшнемъ.
А чтобъ еще болѣе отвратить всякое сомнѣніе о занятіи нами лѣваго берега Амура, я сообщилъ имъ только желаніе мое, чтобъ между жителями нашими на Амурѣ торговля была совершенно свободная и безпошлинная, какъ это уже нашимъ правительствомъ разрѣшено. Желаніе это уже отчасти исполняется по деревнямъ, а постепенно будетъ исполняться и въ городѣ.
Адъютантъ мой Гвоздевъ, котораго я нарочно посылалъ въ городъ съ проплывавшими здѣсь дамами нашими, можетъ вамъ доложить, какъ нашихъ тамъ принимаютъ, и какъ вообще исполняются Манджурами мои приказанія.
Наконецъ, изъ всѣхъ моихъ наблюденій по Амуру я долженъ сказать общимъ заключеніемъ: что народъ насъ здѣсь любитъ и уважаетъ, а власти страшно боятся и вѣрятъ каждому слову моему, имъ отъ меня сказанному, какъ закону. По всему этому я не нахожу нужнымъ не только занимать городъ, но и ставить противъ него батареи на лѣвомъ берегу, а продолжаю только на, всемъ пространствѣ отъ Усть-Стрѣлки до Гинкана устраивать наши казачьи поселенія.
Я только-что запечатывалъ письмо къ вашему сіятельству, какъ прибылъ новый курьеръ изъ Иркутска и привезъ отношеніе ваше къ графу Путятину отъ 15-го мая; мнѣ остается только возвратить къ вамъ и эту бумагу, какъ всѣ прежнія полученныя здѣсь послѣ отплытія посланника на устье Амура; ибо всѣ тѣ инструкціи, которыя вы, вѣроятно, уже изволили къ нему послать, по прибытіи въ Петербургъ адъютанта моего Мартынова, черезъ Шанхай, будутъ полнѣе и дойдутъ до графа скорѣе, чѣмъ все посланное отсюда, за неимѣніемъ нами ни одного морского парового судна, послѣ того, какъ пароходъ "Америка" отданъ въ его распоряженіе. И хотя у насъ есть еще весьма поврежденная винтовая шкуна "Востокъ", но она зимовала въ Аянѣ, а весною должна была оттуда прямо отправиться въ Камчатку и возвратиться къ устьямъ Амура не ранѣе, какъ въ августѣ. Поспѣшаю обо всемъ этомъ довести до вашего свѣдѣнія съ тѣмъ же адъютантомъ Гвоздевымъ, котораго сегодня отправляю.
72. Къ князю Александру Михайловичу Горчакову.
(1857 г., 16-го іюня. No 2. Усть-Зейскій постъ.)
Считая долгомъ довести до свѣдѣнія вашего сіятельства, что генералъ-адъютантъ графъ Путятинъ проплылъ благополучно 5-го числа сего мѣсяца городъ Сахалянъ-Ула, я имѣю честь представить копію съ отношенія моего къ нему, на случай могущихъ быть въ Печелійскомъ заливѣ или въ Пекинѣ переговоровъ съ Китайцами, и доложить вашему сіятельству, что послѣ отплытія графа Путятина изъ устьевъ Амура въ море, я не могу уже имѣть съ нимъ никакихъ сношеній съ восточной стороны, и всѣ извѣстія отъ него должны получаться изъ Шанхая чрезъ Европу; свѣдѣніе же съ устьевъ Амура объ отплытіи его въ море можетъ быть получено въ Иркутскѣ не ранѣе, какъ въ половинѣ августа.
73. Къ военному министру.
(1857 г., 24-го сентября. Г. Тюколинскъ Тобольской губ.)
Почтеннѣйшее письмо вашего высокопревосходительства, назначенное съ Мартыновымъ, я имѣлъ честь получить по почтѣ 9-го числа с. м. и тотчасъ послѣ того выѣхалъ изъ Иркутска, исполнивъ однакожъ съ особеннымъ удовольствіемъ порученіе ваше у Авдотьи Григорьевны. Вчера только я былъ въ Омскѣ, чтобъ видѣться съ генераломъ Гасфортомъ, и продолжаю мое путешествіе въ Петербургъ, но весьма медленно, потому что везу больную жену мою, которая, по настоятельному совѣту медиковъ, должна отправиться на зиму въ теплый климатъ; я располагаю отправить ее изъ Москвы на Варшаву, а послѣ того явлюсь самъ въ Петербургъ, вѣроятно, въ половинѣ будущаго мѣсяца.
Везу съ собою два любопытныхъ листа изъ Китайскаго Трибунала въ нашъ Сенатъ, полученные мною передъ самымъ отъѣздомъ моимъ изъ Иркутска; послѣдній изъ этихъ листовъ сообщаетъ намъ, что г. Путятинъ былъ уже въ Печелійскомъ заливѣ и передалъ въ гор. Тянъ-Зинъ свой листъ Китайскому правительству, въ которомъ изложилъ главную причину своего посольства, т. е. разграниченіе по Амуру; Китайцы его въ Пекинѣ не приняли, объ Амурѣ, какъ и ожидать должно было, переговариваться не хотятъ и жалуются на меня за занятіе земель, имъ принадлежащихъ; весь первый ихъ листъ этимъ наполненъ, и хотя онъ полученъ въ Кяхтѣ и нѣсколько дней прежде второго, но видно, что и этотъ написанъ былъ уже тогда, когда г. Путятинъ былъ въ Тянъ-Зинѣ.
Между тѣмъ въ день же отъѣзда моего изъ Иркутска я по; лучилъ извѣстіе съ Амура, и между прочимъ начальствущій тамъ маіоръ Языковъ пишетъ мнѣ, что Китайское начальство, вслѣдствіе словесныхъ моихъ тамъ переговоровъ уже сдѣлало распоряженіе, чтобы всѣ Манджурскія селенія, находившіяся на лѣвомъ берегу Амура, переходили на правый берегъ; письмо ко мнѣ маіора Языкова пріемлю смѣлость приложить здѣсь въ подлинникѣ для вашего любопытства.
Листовъ Китайскаго Трибунала я безъ себя отправлять въ Петербургъ не рѣшаюсь, а привезу ихъ самъ, такъ какъ личныя мои объясненія при чтеніи ихъ совершенно необходимы, а въ особенности для сочиненія отвѣта.
Письмо это я передаю для доставленія въ Москву генералъ-маіору Карсакову, который ѣдетъ туда въ отпускъ и поспѣетъ, вѣроятно, прежде меня; по пріѣздѣ же моемъ въ Москву я тотчасъ буду имѣть честь вамъ донести.
Секретно.
74. Къ министру иностранныхъ дѣлъ.
(1857 г., 19-го октября, No 170. Москва.)
Имѣю честь представить при семъ къ вашему сіятельству полученные мною до отъѣзда изъ Сибири два листа Китайскаго Трибунала Внѣшнихъ Сношеній въ Правительствующій Сенатъ.
По содержанію и числамъ сихъ двухъ листовъ видно, что Китайское правительство рѣшилось протестовать противъ заселенія нами лѣваго берега Амура тогда только, когда графъ Путятинъ прибылъ въ Печелійскій заливъ и, вѣроятно, когда уже получилъ отъ него послѣдній листъ, содержаніе коего извѣстно вашему сіятельству.
Съ своей стороны я полагаю, что при настоящемъ положеніи дѣлъ достаточно будетъ одного твердаго и рѣшительнаго отвѣта отъ нашего Сената, чтобы положить конецъ всей неумѣстной и изворотливой Китайской перепискѣ.