профессору, студенту, учителю, гимназисту, проивнести

имя, вавъ уже й было готово все, вому что HYTH0—noc06ie,

06(upie, покровительство,

„Чрезъ пятнадцать л%тъ по вончий Муравьева вступил

я студентомъ въ Университетъ. Моими учителями

были его учениви, профессоры, имъ поставленные, уже въ

стрости, — но а помню, вавъ годосъ Мервлявова дрожал,

когда онъ начинадъ разсвавывать о upieM'b его Муравьевымъ

въ Петербург±, вавъ суровое лицо Тимвовсваго прояснялось,

вогда онъ говориль объ своемъ въ ври.

Съ вавимъ чувствомъ поминали его Мудровъ, Цйтаевъ,

Геймъ! Я читаль письма въ нему Буле, Мапеа, Шлецера,

Ограхова. Это быль вхъ отецъ, другь, слуга, настав-

нивъ, сойтнивъ, защитнивъ, повровитедь .

Но мысли, чувства наполнили душу“ По-

година, когда онъ вошелъ въ НовоспассМ монастырь и „уви-

Д'Ьлъ гробь, въ себ останви повойницыд. „МЕТ“ ,

писалъ овъ,— „представилась посйдная половина еа дото-

временной, почти осьмидесати-йтвеИ жизни! Боже мой!

k8Bia горести, BaBia EaBie удары! Кавою страшной

чередой, одни другихъ сильн'ђе, y6iicTBeHBie, разражались

они надъ этой Одной женщиной! Она похоронила мужа,

Втей, внучатъ, — вев свои чувства, радости, на-

дежды—разй вромђ небесной, и помертйла на вемй, прежде

Ч'Ьмъ умерла.

„Бдизвихъ родныхъ ея не много было въ

вому же изъ людей HecqacTie не сродни? Она жида долго,

она исштала и вытерйла много, она плакала часто, ша-

вала горько... Не довольно ли было узнать тольво это—даже

незнакомцу, зашедшему случайно въ цервовь,

— не

довольно ли было дла того, чтобъ, безъ pagcYB)PHia объ и

свойствахъ, добродЖлахъ или поровахъ, положить за неа

усердный повлонъ, и повторить съ чувствомъ святую молитву

и хриейавсвое

Мирь душ% твоей, страдалица! Преплывъ житейское море,